Начало (Глава 1)

В самом сердце лесного королевства, на мягкой постели из лепестков и мха, спала юная Сакурако, представительница волшебной расы Инари. Её лисьи ушки мирно подрагивали во сне, а пушистый хвост уютно свернулся вокруг тела, словно обнимая её. Скоро ей исполнится 150 лет — возраст подростка для Инари, когда она должна будет принять сан жрицы природы. Вместе с другими послушницами ей предстояло учиться зачаровывать духов и умиротворять богов танцами ритуалов, вплетая магию в каждый шаг. Внучка правителя леса, Сакурако росла избалованной, окружённая заботой соплеменников, и обожала нежиться под тёплым одеялом до полудня, вдыхая аромат цветущих вишен. Но в это утро её мечты о беззаботной дрёме разлетелись на осколки, как хрупкое стекло, когда резкий звон эхом разнёсся по деревне. Барьер сломлен! С улицы донеслись крики ужаса и низкий, зловещий рёв, от которого мурашки побежали по её спине, а сердце замерло в груди.
Дверь опочивальни распахнулась, и в комнату вбежали взрослые женщины Инари, их лица были бледны, а глаза полны тревоги. Старшая жрица, Лириан, чьи серебристые волосы сияли, как лунный свет, ворвалась в комнату последней. Её зелёные глаза, обычно спокойные, теперь пылали тревогой. — Моя госпожа! Сакурако, одевайтесь скорее! — её голос дрожал, словно лист на ветру, и в нём слышалась неподдельная паника.
Сакурако распахнула глаза, её лисьи ушки встали торчком, улавливая каждый звук — крики, рёв и звон разбитого барьера, который ещё мгновение назад защищал деревню. Сердце заколотилось, словно пойманная птица, а пушистый хвост нервно задёргался, касаясь мягкой постели «Что происходит?!» — Сакурако вскочила, её лисьи ушки дрожали, улавливая крики и рёв. Она привыкла к ленивым утрам и аромату вишен, а не к этому… кошмару. Дрожащими руками она накинула кимоно, сердясь на себя за страх. Её ушки напряглись: рёв становился ближе, дикий и неестественный, будто сама природа кричала в агонии, разрывая тишину леса.
Схватив розовый зонтик, который всегда был её талисманом и спутником, она бросилась к окну, чуть не запнувшись о край постели. Её зелёные глаза расширились от ужаса: барьер, сияющий магической завесой вокруг деревни, покрылся трещинами, словно хрупкий лёд под ударом молота, а из леса вырывалась тёмная, клубящаяся масса с красными глазами, пожирающая зелень, как голодный зверь. «Духи природы в беде!» — сердце сжалось, и магия природы пробудилась в её венах, наполняя комнату нежным ароматом цветущих вишен, хотя страх всё ещё сковывал её тело, заставляя пальцы дрожать.
— Что это? Кто напал на нас? — воскликнула она, оборачиваясь к старшей женщине, но та лишь покачала головой, сжимая посох так крепко, что костяшки побелели. — Мы не знаем, Сакурако-сама, но вам нужно бежать! Ваше обучение жрицы начинается раньше, чем мы думали, — её голос был полон отчаяния, а глаза блестели от слёз. Она схватила Сакурако за руку, но в этот момент рёв стал оглушительным, и пол под ногами задрожал, словно земля сама пыталась сбросить с себя неведомую угрозу.
Сакурако обернулась, её ушки дёрнулись, и она увидела существо из чёрного тумана, которое натолкнулось на её невольную магию природы. Тёмный силуэт задрожал, пытаясь пробить преграду, созданную её инстинктами. Туман сгустился, формируя огромную руку, и кулак обрушился на барьер с такой силой, что лепестки вишен закружились в воздухе, а окна задребезжали. Красные глаза демона горели злобой, провожая её взглядом, пока жрицы уводили девушку прочь, их шаги гулко отдавались в коридорах. Вдруг старшая остановилась так резко, что Сакурако чуть не налетела на неё. — Госпожа… Дальше дороги нет. Простите нас. Ваш дед приказал защитить вас, — её голос дрогнул, и она опустила взгляд, словно не могла вынести тяжести своих слов.
Сакурако выглянула из-за её спины, и её дыхание перехватило: густой чёрный туман окружил деревню, словно чёрная пасть, готовая поглотить всё живое. Сзади доносились удары по барьеру и вопли чудовища, от которых кровь стыла в жилах. Старшая прошептала, её голос был едва слышен: — Простите, госпожа, мы, видимо, разгневали богов. Этот демон… он когда-то был зверем-хранителем нашей рощи, но теперь тьма завладела им.
Сбоку раздался хриплый, но спокойный голос, который Сакурако узнала бы даже во сне. Её дед, пожилой Инари, стоял рядом, облачённый в фамильный доспех, с мечом на поясе. Она никогда не видела его таким — величественным, как воин из древних легенд, но в его глазах читалась тревога, скрытая за маской решимости. Её ушки дрогнули, улавливая его слова, а магия природы пульсировала в венах, наполняя воздух ароматом вишен, словно пытаясь защитить её от надвигающейся тьмы.
— Дедушка… — прошептала Сакурако, её голос дрожал, но в нём сквозила смесь страха и гордости. Она никогда не видела его воином, и это наполнило её сердце теплом, несмотря на ужас вокруг. — Сакурако, мы не пробьёмся через туман, — сказала жрица, её голос был полон отчаяния. — Этот демон одержим тьмой, и он не отпустит нас. — «Духи в беде!» — сердце Сакурако сжалось, магия вишен вспыхнула в её венах, но пальцы дрожали, сжимая зонтик. Она привыкла к похвалам, а не к войне. «Я должна… но как?!» Дед шагнул вперёд, его меч звякнул о доспех, и он кивнул, но в этот момент чёрный туман сгустился, выпуская тень огромной лапы, которая обрушилась на землю рядом с ними с оглушительным грохотом. Жрицы вскрикнули, их голоса смешались с воем ветра, а Сакурако упала на колени, сжимая зонтик, её лисьи ушки прижались от страха, а сердце билось так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди.
Внезапно хор голосов, мягкий, но мощный, затянул знакомую песнь Инари — ритуал божественной защиты. Обычно он обновлял барьер, но теперь вся сила ритуала была направлена на Сакурако, окутывая её тёплым светом. Дед улыбнулся, его глаза сияли гордостью и печалью. — Мы должны сохранить тебя, дитя, — сказал он, и его голос был тёплым, как летний ветер. Он нежно обнял её, погладил ушки, и добавил: — Мне жаль, но ты должна быть сильной. Ты — Инари, божественный посланник. Найди богов и узнай причину их гнева.
Зелёный свет окутал девушку, превращаясь в сияющий кристалл, который защищал её от чёрного тумана. Всё, чего касалась тьма демона, обращалось в камень, словно время замирало под её прикосновением. Дед повернулся и, обнажив меч, побежал навстречу монстру, его фигура исчезла в клубах тьмы, оставив за собой лишь звон стали.
Кристалл сомкнулся вокруг Сакурако, отрезая её от мира. Она пыталась пробиться к соплеменникам, колотила по стенам сияющей тюрьмы, но силы покидали её, а сознание уплывало, словно её баюкали материнские руки. Она поняла: ритуал спасёт её ценой жизней племени. Их песня, мощная и скорбная, разносилась эхом, и даже воины вдали, сражаясь с тьмой, кричали слова, вплетая в них свою последнюю волю. Слёзы безудержно текли по её щекам — они станут каменными статуями, чтобы дать ей шанс выжить и спасти их.
Кристалл сомкнулся, отрезая Сакурако от мира. Она колотила по стенам, крича, пока слёзы не застилали глаза. Песнь Инари, скорбная и мощная, вплетала их голоса — голоса тех, кто пел для неё с детства. Они становились камнем, но их тепло осталось в её сердце, баюкая её в тысячелетнем сне.