Путь к торговому тракту. (Глава 5)

С первыми лучами солнца Сакурако и Зел, попрощавшись со слезами с Сакурами и дедом, отправились в путь. Лес, очищенный их магией, окружал их живой природой, выветривая тревоги прошлой ночи. Через два дня они достигли границы леса, где деревья редеют, уступая место вытоптанному торговому тракту. Сакурако сжала руку Зела, её лисьи ушки дёрнулись от новых звуков — топота копыт и голосов людей.
— Готова, любовь моя? Ты ведь никогда не покидала предел леса? — спросил Зел, и Сакурако улыбнулась, её щёки порозовели.
— Всё в порядке, ведь мы вместе, — ответила она, её хвост нервно дёрнулся, но быстро поднялся, показывая решимость.
Внезапно перед ними появился юноша — Зиг, напевающий тихо себе под нос, у алтаря Инари. Увидев их, он вскрикнул:
— ААААА! Боги услышали меня! Инари здесь!
Сакурако замерла, её ушки дёрнулись, а магия природы создала мягкий купол из лепестков.
— Подожди… не бойся! — сказала она мягко, опустившись на колено. — Я Сакурако из племени Инари, а это Зел, мой спутник. Ты поклоняешься духам леса?
Зиг, успокоенный её магией, объяснил, что молился за урожай, и предложил провизию, надеясь на помощь. Сакурако кивнула, её хвост качнулся игриво, но лес задрожал, намекая на скрытую угрозу.
— Госпожа, так вы не богиня? — произнёс парень, почёсывая затылок. — Хоть убейте, не поверю… Я каждое утро оставлял здесь молоко, как учили матушка с отцом, и молился лесным духам за урожай, и тут вы. Появляетесь за спиной, я уж подумал… Что молитвы достигли ушей богов, и они отправили нам божественного зверя. Да, и вы так прекрасны…
— Какого зверя? — переспросил Зел, в его голосе явно поднималось чувство ревности на то, как сельский парень смотрел на его возлюбленную.
— Прошу простить меня! Я не хотел вас обидеть или разозлить. Вот. Прошу, госпожа… — Юноша протянул девушке соломенную шляпу, она была грубовато сделана, но полностью закрывала лисьи ушки. — Меня зовут Зиг, я провожу вас до деревни. И всё-таки, даже если вы не богиня, может быть, поможете с посевами...? А я знаю все тропы, помогу найти дорогу или проведу дальше. Только прошу, не оставьте нас в час нужды… — Зиг, произнеся всё на одном дыхании, рухнул лицом в дорожную пыль в поклоне.
— Спасибо, Зиг, — сказала она, её голос был мягким, как песнь жрицы. — Я не богиня, но жрица природы из племени Инари. Мы поможем, если сможем… но нам нужно добраться до горного перевала. — Её щёки слегка покраснели, когда она почувствовала взгляд Зела, и она посмотрела на него, её зелёно-фиолетовые глаза блестели с лёгкой игривостью. — Зел, не волнуйся, — добавила она тихо, сжимая его руку.
Сакурако подняла розовый зонтик, и из него вырвался слабый свет магии природы, осматривая округу. Её пять хвостов засияли мягче, создавая вокруг Зига и пары защитный купол из лепестков, чтобы успокоить юношу и защитить их от возможных угроз. Она сделала шаг вперёд, опираясь на зонтик, и её ушки под шляпой слегка наклонились, показывая доброту.
— Мы пойдём с тобой, Зиг, — сказала она, её голос стал твёрже. — Но расскажи нам про этого «божественного зверя» и посевы… может, моя магия природы поможет. — Её хвост качнулся, отражая её любопытство, но она чувствовала лёгкую тревогу — лес вокруг слегка дрожал, как будто реагируя на остаточную тьму или присутствие Зела.
Фермер Зиг повёл пару героев по тропе прямиком в деревню, минуя торговый тракт. Это было к лучшему: лишнее внимание к незнакомцам от местных жителей, а тем более со стороны рыцарского ордена, было явно излишним. Деревня Оукбелл размещалась вблизи одноимённой реки и в основном приносила доход местному сюзерену в виде поставок рыбы, а также овощей и фруктов, выращенных на полях. Но сейчас создавалось ощущение запустения. Почва на полях была выветренной и потрескавшейся, вся влага, которой жители обильно поливали землю, не задерживалась долго и вскоре впитывалась без остатка.
— Вы не давали земле отдых? — задала вопрос девушка-лиса.
— Нет, госпожа, каждые два сезона мы перепахивали земли с новым слоем перегнивших растений. Но однажды земля просто перестала плодоносить. Изредка удаётся собрать скудный урожай, а деревья почти не цветут, — понурив голову, произнёс Зиг. — Если так продолжится, то всем нам придётся оставить свои дома.
В самой деревне половина домов стояла пустыми, заколоченные ставни окон оставляли унылое чувство в душе — видимо, многие из жителей сбежали в поисках новой, более лучшей жизни. Оставшиеся деревенские жители производили грустное впечатление: у многих были пустые, безжизненные глаза и впалые щёки. Они то бесцельно слонялись по округе в поисках ещё плодоносящей почвы, то пытались своими силами вернуть способность порождать жизнь своим земельным участкам.
— Госпожа, прошу вас, примите наше приглашение. В доме у старосты есть хорошая еда, и, разумеется, вам лучше переговорить с ним, — сказал Зиг.
— Удручающее зрелище, — произнёс Зел. — Как думаешь, сможешь оживить землю?
— Пока не знаю, — произнесла Сакурако, её голос стал тише, но в нём чувствовалась надежда. — Думаю, обычный ритуал восстановления природы тут не поможет, почва будто состарилась на века вперёд. — За этими разговорами троица приблизилась к дому старосты. Дом был выше остальных и мог похвастаться некоторыми украшениями в виде росписи на ставнях и резьбы на фасаде. Большая дверь из дорого выглядящего дерева была приоткрыта, и из дома раздавалась гневная речь. Человек, которого не было видно, на чём свет стоит бранился с визави:
— Да как они смеют? Увеличить налоговый сбор, сейчас?! И за что? За то, что эти детишки раз в полгода устраивают объезд окрестностей, вырезают 1-2 забредших чудовища? Да дайте мне доспех и магический жезл, я сам буду выполнять их объезды!
Сакурако, шагая рядом с Зелом и Зигом, почувствовала, как её сердце сжалось от вида запустения в деревне Оукбелл. Её лисьи ушки дёрнулись, улавливая шаги жителей, их тяжёлое дыхание и шёпот отчаяния. Её зелёные глаза с фиолетовым отливом наполнились печалью, а пушистый хвост, сияющий пятью божественными хвостами, слегка поник, отражая её тревогу. Лёгкий аромат вишен закружил вокруг лёгкий вихрь из лепестков, но почва под её ногами оставалась сухой и потрескавшейся, не откликаясь на её магию.
Когда Зиг объяснил про землю, Сакурако кивнула, её ушки слегка наклонились, показывая сочувствие.
— Вы не давали земле отдых? — спросила она, её голос был мягким, но твёрдым, как песнь жрицы.
Её хвост дёрнулся, когда она услышала про скудный урожай и пустые дома, и она сжала розовый зонтик, чувствуя, как магия природы внутри неё пульсирует, пытаясь оживить почву.
— Удручающее зрелище, — сказал Зел, и Сакурако посмотрела на него, её зелёно-фиолетовые глаза блестели от решимости.
— Пока не знаю, — ответила она, её голос стал тише, но в нём чувствовалась надежда. — Обычный ритуал восстановления природы тут не поможет… почва будто состарилась на века вперёд. Но я попробую. — Её пять хвостов засияли ярче, и она опустилась на колени, касаясь сухой земли зонтиком. Лепестки вишен закружились вокруг, но земля осталась холодной, лишь слегка дрожа под её магией.

Деревня Оукбелл, дом старосты.

Сакурако, стоя рядом с Зелом и Зигом, почувствовала, как её лисьи ушки дёрнулись, улавливая гневный голос старосты Семиля, доносящийся из приоткрытой двери. Её зелёные глаза с фиолетовым отливом наполнились сочувствием, а пушистый хвост, сияющий пятью божественными хвостами, слегка качнулся, отражая её тревогу. Лёгкий аромат вишен закружил вокруг слабый вихрь лепестков, успокаивая атмосферу, пока она шагнула вперёд, опираясь на розовый зонтик.
— Кто вы? — прогремел высокий, худощавый мужчина средних лет, его голос был резким, но усталым. Осанка Семиля выдавала человека, привыкшего не только повелевать, но и вставать первым за плуг — мозолистые руки и выгоревшая на солнце кожа говорили о годах тяжёлого труда. Его тёмные глаза, полные настороженности, внимательно оглядели гостей, задержавшись на кимоно Сакурако с узором вишен.
— Староста Семил! Это я привёл их, — поспешно вмешался Зиг, его голос дрожал от волнения. — Это… богиня… ой, простите, жрица природы, и её спутник. Я встретил их на окраине леса, когда… эм… гулял там.
— Зиг… ты снова носил подношение статуе Инари? — Семил нахмурился, его тон стал суровее. — Глупый мальчишка, переводишь молоко, когда у нас дети его не получают! Кхм… Прошу прощения, — он повернулся к Сакурако и Зелу, смягчая голос, — это дитя слишком сильно уверовал в сказки старой бабки, особенно после того, как перестал достаточно питаться. Я Семил, староста этой деревни. Раз вы здесь, я готов выслушать вас, но если вы за пожертвованиями храму, то, прошу, я откажу.
— Мы не за пожертвованиями, — ответил Зел, его голос был твёрдым, но спокойным. — Моя спутница — жрица природы, и мы пришли по приглашению Зига. Возможно, мы сможем помочь с вашей проблемой.
Семил прищурился, его взгляд снова скользнул по Сакурако, но на этот раз с проблеском надежды.
— Помочь нам? Да я готов на что угодно! Хоть голышом сплясать на углях, если земля снова будет плодоносить, а дети перестанут смотреть на меня голодными глазами. Каковы ваши предложения?
Сакурако шагнула вперёд, её лисьи ушки слегка наклонились под соломенной шляпой, скрывая их от любопытных взглядов.
— Староста Семил, — начала она, её голос был мягким, но твёрдым, как песнь жрицы. — Я Сакурако, жрица природы из племени Инари, а это мой спутник, Зел. Мы здесь, чтобы помочь. Я чувствую тёмную энергию в этой земле… возможно, она связана с драконьей жилой или проклятием, которое мы ищем. — Она опустилась на колени, касаясь сухой почвы зонтиком. Её пять хвостов засияли ярче, и из зонтика вырвался слабый свет магии природы, исследуя землю. Лепестки вишен закружились вокруг, но почва оставалась холодной, лишь слегка дрожа под её магией.
— Тёмная энергия… — пробормотал Семил, его голос стал тише, а лицо омрачилось. — Вы упомянули драконью жилу… я мало что знаю о таких вещах, но, возможно, это связано с легендой о нашем божественном звере. Если вы действительно можете помочь, я расскажу всё, что знаю.
Сакурако поднялась, её зелёно-фиолетовые глаза сверкнули решимостью, когда она посмотрела на Зела, ища поддержки.
— Зел, если это связано с нашей миссией к дракону, мы должны действовать быстро, — прошептала она, её голос был полон любви и тревоги. Она повернулась к Семилу:
— Расскажите нам про вашего «божественного зверя» и эту землю… Может, вы знаете легенды или видели что-то странное? — Её лисьи ушки дёрнулись, улавливая шёпот жителей, собравшихся у дома, а хвост качнулся, отражая её любопытство.
Семил вздохнул, его плечи опустились, словно груз многолетних забот стал ещё тяжелее. Он жестом пригласил их войти в дом, подальше от любопытных глаз зевак, и крикнул толпе:
— А ну, работать! Вечером отдохнёте! — Затем он закрыл дверь и указал на простые деревянные стулья у грубо сколоченного стола, на котором лежали старые карты и несколько сухих колосьев — всё, что осталось от некогда богатого урожая.
— Никогда до конца не верил в эти сказки… — начал Семил, его голос был низким, с ноткой тоски. — Но моя бабка, старая Мелли, рассказывала, что деревню эту основали, когда здесь прошёл божественный зверь — величественный белый бык с золотыми рогами, сияющими, как само солнце на закате. Говорила, что он был духом плодородия, посланным богами, чтобы благословить эти земли. Где бы он ни ступал, земля оживала. Там, где он разбил почву копытом, потекла река Оукбелл, чистая и полная жизни. Когда бык испил воды, в реке зародилась рыба — жирные карпы и форель, которыми мы кормились поколения. Где бы он ни лёг спать, пробивалась пышная зелень, а травы вырастали такими высокими, что дети играли в них, как в лабиринте.
Семил замолчал, его взгляд затуманился, словно он видел те времена перед глазами. Он продолжил:
— Бабка говорила, что на рассвете быка видели у реки. Он тёр свои золотые рога о выступающие камни, и там, где рог касался земли, вырастали новые деревья. Вот тополь в центре деревни — тот самый, толстый, с кроной, что укрывает полплощади, — он вырос там, где бык впервые воткнул свои рога в землю. Говорили, что тополь — это сердце деревни, её связь с духом. Люди приходили к нему молиться, оставляли подношения — молоко, цветы, первые плоды урожая. И бык возвращался, принося с собой жизнь.
Семил сжал кулаки, его голос стал тяжелее:
— Но лет десять назад бык пропал. Сначала мы не заметили — урожаи ещё были, река текла. Но с каждым годом земля становилась суше, река мелела, рыба исчезала. Деревья перестали цвести, а трава пожухла, как будто жизнь вытекла из этих земель. Мы пытались всё исправить — перекапывали поля, удобряли их перегноем, молились у тополя, но ничего не помогало. Половина жителей ушла, бросив дома, в поисках лучшей жизни. А те, кто остался… вы видели их глаза. Голодные, пустые. Дети плачут по ночам, потому что нечего есть. И я, как староста, не могу ничего сделать… — Его голос дрогнул, и он отвернулся, скрывая слёзы.
Сакурако почувствовала, как её сердце сжалось от боли за этих людей. Её лисьи ушки опустились под шляпой, а зелёно-фиолетовые глаза наполнились слезами.
— Семил… я сделаю всё, что в моих силах, — сказала она, её голос дрожал, но был полон решимости. — Если ваш бык был духом плодородия, его исчезновение может быть связано с тёмной энергией, которую я чувствую. Мы с Зелом найдём причину.
Зел, молчавший до этого, шагнул вперёд, его взгляд был сосредоточенным.
— Духи… это больше похоже на шаманскую магию, — пробормотал он, задумчиво глядя на Семила. — Староста, вы говорите, дерево появилось из легенды о вашем звере? Я могу попробовать поискать остатки его следов, но прошу, сделайте так, чтобы жители мне не мешали.
Семил кивнул, его лицо оживилось слабой надеждой.
— Делайте, что нужно. Если вы вернёте жизнь нашей земле… я буду вечно вам благодарен.
Зел направился к тополю в центре деревни, его шаги были уверенными, но напряжёнными. Сакурако последовала за ним, её лисьи ушки дёрнулись, улавливая шёпот ветра в листве. Огромный ствол тополя, в два человеческих роста толщиной, возвышался над площадью, раскидывая густую крону, которая казалась единственным зелёным пятном в этой пустынной деревне.
— Любопытно… — пробормотал Зел, касаясь коры руками. — Вокруг запустение, а он растёт себе, как ни в чём не бывало. Похоже, я нашёл разгадку. — Он закрыл глаза, и лёгкий импульс межпланарной магии пронёсся по стволу — раз, второй, третий. Листва зашумела, но ничего не произошло. Сакурако замерла, её хвост задёргался от тревоги, а пять хвостов засияли ярче, готовые к действию.
И вдруг тишину разорвал громкий визг, от которого земля содрогнулась. Тополь задрожал, его корни начали вырываться из земли с оглушительным треском, словно гигантские змеи, поднимающиеся из глубин. Дерево встало на шесть корней, как на ноги, медленно поворачиваясь к ним. Толстые ветви, словно ожившие щупальца, потянулись к земле, извиваясь с зловещей грацией.
— Демонический Терт! — крикнул Зел, его голос был полон напряжения. — Видимо, когда драконья жила раскололась, его принесло на ваши земли. Он пожирает души, и он поглотил вашего духа… и слух, что окружал его!
Сакурако ахнула, её зелёные глаза расширились от ужаса.
— Зел! Он… он пожрал божественного зверя?! — Её лисьи ушки дёрнулись, улавливая крики жителей, бегущих прочь, а хвост задёргался от страха. Она подняла розовый зонтик, и из него вырвался мощный вихрь магии природы, создавая барьер из лепестков и зелёного света вокруг них, Зига и Семила. — Я попробую сдержать его, Зел! Но как нам уничтожить его? — Её голос дрожал, но в нём чувствовалась решимость.
Демонический Терт издал оглушительный рёв, от которого земля задрожала, а воздух наполнился зловещим гулом. Его ветви-щупальца хлестали по земле, оставляя глубокие борозды, а кора, покрытая тёмной, почти чёрной слизью, начала трещать, обнажая пульсирующее ядро внутри ствола — багровое, словно кровоточащее сердце. Сакурако почувствовала, как её магия природы дрогнула под напором тёмной энергии, но её зелёно-фиолетовые глаза сверкнули решимостью.
— Копьё героя, Гае Ассайл! — крикнул Зел, и в его руках материализовалось сияющее копьё, усыпанное звёздной пылью, мерцающей, как ночное небо. Его остриё излучало древнюю силу легенд, способную пробить даже демоническую сущность. — Любовь моя, продолжай сдерживать его! Если я подойду слишком близко, он и меня проглотит! — Он подмигнул ей, его голос был полон уверенности, несмотря на опасность.
— Поняла! — воскликнула Сакурако, её щёки порозовели от его слов, но она сосредоточилась. Её пять хвостов засияли ярче, и она направила всю свою магию природы в барьер. Лепестки вишен закружились быстрее, создавая плотный купол вокруг Терта, замедляя его движения. Но дерево сопротивлялось, его ветви-щупальца били по барьеру с такой силой, что каждый удар отдавался в её теле дрожью.
Зел взмахнул копьём, и звёздная пыль, словно лёгкая дымка, окутала поле боя, заставляя Терта отпрянуть. Дерево взвыло, его багровое ядро запульсировало быстрее, а ветви вытянулись к героям, пытаясь пробить барьер. Сакурако стиснула зубы, её лисьи ушки опустились от напряжения, а магия природы начала ослабевать под напором демонической силы. Терт, словно привыкнув к её сдерживающему куполу, стал давить сильнее, его корни-ноги топтались по земле, поднимая облака пыли.
И вдруг, словно издеваясь над бедой жителей, Терт распустил на своей кроне ярко-пурпурные цветы, от которых в воздухе закружилась белая пыльца.
— Сакурако, призови ветер! — крикнул Зел, его голос был полон тревоги. — Не дай пыльце разойтись по деревне, она ядовита!
Сакурако ахнула, её зелёные глаза расширились от ужаса.
— Духи природы, помогите мне! — воскликнула она, её голос стал мелодичным, как песнь её племени. Она подняла розовый зонтик выше, и из него вырвался резкий вихрь магии природы, подхватывая лепестки вишен и унося ядовитую пыльцу в небо. Ветер кружил вокруг деревни, создавая защитный барьер, но несколько крупинок пыльцы всё же упали на землю, шипя и оставляя чёрные пятна на траве.
Терт издал ещё более громкий рёв, его ветви-щупальца удлинились, пытаясь пробиться через купол. Одна из ветвей с треском ударила по барьеру, и Сакурако пошатнулась, её магия дрогнула. Её хвост задёргался быстрее, а пять хвостов засияли ярче, излучая божественный свет, чтобы удержать защиту.
— Зел, он становится сильнее! — крикнула она, её голос дрожал от напряжения. — Мы должны уничтожить его! Пробей его ядро копьём! — Её зелёные глаза сверкнули, и она сосредоточилась, призывая духов леса для поддержки.
Зел кивнул, его лицо стало серьёзным, а копьё Гае Ассайл засветилось ярче.
— Ради сердец, что вверили нам своё будущее, — начал он на распев, его голос звучал как древняя молитва. — Ради всех ушедших поколений, ради мира и любви… Звёздная искра! — Вспышка яркого света вырвалась из наконечника копья, и день обратился в ночь. Казалось, само солнце погасло, а над деревней раскинулся звёздный полог, словно небеса опустились на землю.
Терт неистово забился, его ветви хлестали по барьеру с удвоенной силой, и несколько крупинок пыльцы всё же прорвались, упав на землю. Зел вращал копьё, отбивая ветви, которые подбирались слишком близко, его движения были точными и стремительными.
— Ещё немного, потерпи, любовь моя! Ещё чуть-чуть! — крикнул он, его голос был полон решимости.
Терт затрясся, словно осознав свою участь. Звёзды, танцующие над его кроной, начали падать вниз, словно серебряные метеоры.
— Сакурако, самый сильный барьер, на какой способна! Накрой Терта! — крикнул Зел.
Сакурако кивнула, её лисьи ушки встали торчком, а зелёно-фиолетовые глаза загорелись решимостью.
— Духи природы, боги леса, дайте мне силы! — воскликнула она, её голос дрожал от напряжения, но был полон веры. Она направила всю свою магию в зонтик, и из него вырвался ослепительный вихрь — прозрачный кокон ветра и лепестков окутал Терта и небольшой участок земли вокруг него, удерживая его на месте. Её пять хвостов засияли так ярко, что свет осветил звёздную ночь, а её магия природы слилась с силой Зела.
Звёзды, закончив свой танец, обрушились на Терта, словно бомбардировка серебряными камнями. Каждый метеор с треском врезался в ствол, оставляя глубокие дымящиеся дыры. Тёмная слизь на коре зашипела, испаряясь под звёздной силой, а багровое ядро внутри ствола начало трещать, излучая зловещий красный свет. Рикошеты звёзд от барьера отдавались в разуме Сакурако болью, её тело дрожало, а силы истощались. Она пошатнулась, её лисьи ушки опустились, но в этот момент мягкие руки Зела подхватили её, не давая упасть.
— Зел… — прошептала она, её голос был слабым, но полным любви. Её зелёные глаза блестели от слёз радости, когда он прижал её к своей груди, словно принцессу.
— Я с тобой. Ты справилась. «Отдохни немного», —любяще произнёс Зел.
Когда барьер рассеялся, от демонического Терта остались лишь тлеющие угли, а звёздная ночь исчезла, возвращая дню его свет. Сакурако, чувствуя тепло Зела, улыбнулась, её лисьи ушки слегка наклонились, касаясь его груди, а хвост качнулся игриво, несмотря на усталость.
— Люблю, — прошептала она, её голос был тихим и полным нежности, прежде чем она погрузилась в глубокий сон. Её магия природы закружила вокруг них последний лёгкий вихрь лепестков, оставляя аромат вишен, пока она спала в его объятиях, чувствуя безопасность и любовь.
________________________________________

После битвы.

Её магия природы, смешанная с остатками звёздной силы Зела, начала оживлять землю вокруг деревни. Трава пробилась через трещины в почве, а деревья, давно пожухлые, начали зеленеть, распуская новые листья. Жители Оукбелла, наблюдавшие издалека, разразились ликованием, их голоса сливались в радостный гул. Но слабая тёмная энергия всё ещё ощущалась в земле, намекая на связь с драконьей жилой.
Зел, держа спящую Сакурако на руках, повернулся к Семилу, который смотрел на них с благоговением.
— Мы уничтожили Терта, — сказал Зел, его голос был усталым, но твёрдым. — Но это лишь часть проблемы. Тёмная энергия, связанная с драконьей жилой, всё ещё здесь. Нам нужно двигаться к горному перевалу, чтобы найти дракона Изумрудного.
Семил кивнул, его глаза блестели от благодарности.
— Вы вернули нам надежду… Спасибо вам, жрица Сакурако, герой Зел. Мы будем молиться за ваш успех.
Сакурако спала, восстанавливая силы, а её магия природы продолжала мягко исцелять землю, пока Зел и Семил обсуждали следующий шаг их миссии.
Сон и откровения.
И так, сознание Сакурако медленно проваливалось в сон. Но сон был весьма странным: чуждые места появлялись перед взором девушки. С трудом открыв глаза, первым, что она увидела, было узкое пространство, заполненное водой. Тело находилось неподвижно в прозрачном цилиндре из силикатного минерала, а жидкость, которую она сначала приняла за воду, была густой, словно патока, и не давала телу свободно двигаться. Всё тело пронизывала боль. Когда ей удалось сфокусировать зрение на отражении самой себя в прозрачной стенке сосуда, ужас заполонил её сердце. Она видела собственные мышцы и внутренности. Зрелище, что предстало в отражении, скорее походило на кошмарный сон. Будучи словно зверем на столе для препарирования, тело девочки, не старше десяти лет, было вскрыто от шеи до промежности, и четыре стальные, но в то же время гибкие руки методично копошились внутри, что-то меняя. Девушке хотелось кричать, но крик не выходил из её губ. Казалось, тело находилось в состоянии стазиса. Рядом в комнате виднелись ещё четыре таких же цилиндра, в которых корчились от боли другие подопытные.
— Мама… хватит… — роились мысли. — Мама… просто хочу к маме…
Вдруг её уши уловили еле различимый разговор: рядом с минеральным цилиндром стояли две фигуры. Их внешний вид заставил задуматься, что это были существа одного вида с испытуемой. Невысокий рост, светлая, почти прозрачная кожа, глаза, что смотрели на неё, казалось, не имели ни радужек, ни зрачков, а белые волосы венчали их головы сверху. Существа выглядели скорее, как духи, если бы не держали в руках предметы.
— Профессор, это же ваша дочь… Как вы можете продолжать эксперимент? — раздался обеспокоенный голос.
— Молчать, — произнёс женский глубокий голос. — Я положила на это исследование всю жизнь и намерена довести его до конца. Моя дочь принадлежит мне, она моя собственность, и для неё должна быть радостью честь послужить эксперименту.
Женщина из расы Фритт улыбнулась, добавив:
— А ты уж постарайся, не смей умирать.
Последним воспоминанием стала резкая боль в области груди, где механические руки аккуратно извлекли сердце, заменяя его светящимся кристаллом, из которого исторгался магический свет. В глазах потемнело.
После глаза снова открылись. Она стояла на твёрдом полу, оглядываясь по сторонам. В голове проносилась мысль: «Я должна увидеть это». С дрожью по всему телу силуэт пробирался по тускло освещённым коридорам. Коридоры были огромны, просто монструозных размеров — по их ширине, казалось, четыре запряжённых экипажа могли спокойно разъехаться от стены до стены. И было понятно почему: часовой голем, не менее пяти метров ростом, патрулировал территорию. Если бы он заметил нарушительницу, то, скорее всего, раздавил бы её на месте. Девушка прислонилась спиной к стене, стараясь не дышать, пока шаги колосса медленно стихали вдали.
И вот впереди показалась заветная дверь — кабинет её матери. Внутри, среди аккуратных стопок документов, она нашла потайное отделение в столе, где лежал блокнот, исписанный ровным академичным почерком:
Объект 1 — Уно: установка ядра — успешно. Установка дополнительного ядра — успешно, синергия между ядрами — успешно. Колоссальные запасы магической силы, постоянная генерация магической энергии. Спецификация: Архимаг. Присвоен порядковый номер силы — 1 и имя Уно.
Объект 2 — Терца: установка ядра — успешно. Нулевые способности к магии, но объект показывает хорошие физические возможности к адаптации и развитию. Огромная физическая сила и возможность вмешиваться в генерацию магической энергии. Спецификация: Антимаг. Присвоен порядковый номер силы — 3 и имя Терца.
Объект 4 — Куатро: в результате установки ядра было утеряно тело, телесная оболочка растворилась, оставив лишь нервную систему, зрительные нервы, глаза и мозг. Была инициализирована в проекте «Прокси». Синергия ядра, искусственного тела и разума — успешно. Из-за перенесённых потрясений замкнута в себе и отказывается действовать и выходить из комнаты даже при угрозах жизни и телесным наказаниям. Найдено решение: при проверке ментальных способностей проявились способности к заклинанию духов. Через пять суток в комнате был обнаружен новый объект. Подопытная создала для себя тотемное существо, которое называла братом. Проект переименован — «Близнецы». Никогда не разделять эту пару, только вдвоём испытуемые показывают удовлетворительный уровень ментальной адекватности. Сила разделилась между ними поровну, призванному объекту было дано кодовое имя Дуо. Коэффициент силы близнецов при работе вдвоём поднимается до номера 2, сильные барьерные техники, метаморфоз. Присвоенные имена: Дуо и Куатро. Близнецы сильно зациклены друг на друге, стоит внедрить ментальную корректировку (следует подумать о ментальной корректировке для всех остальных).
Объект 5 — Квинт: слишком раннее начало экспериментов по внедрению ядра. Объект 5 младше остальных наполовину. Сильное сродство с ядром. Теория: возможно, из-за раннего возраста ментальная сторона не претерпела изменений. Практически нулевые способности к наступательной магии, средние показатели физической силы, неожиданно объект 5 проявил сильные целительные способности. Магия исцеления возвращает даже утерянные конечности. Присвоен коэффициент силы — 5. Присвоено имя Квинт.
От чтения документа девушку отвлёк знакомый до ужаса голос:
— Так-так, вот, значит, нарушаем правила, да?
Глаза метнулись в сторону голоса, и в свете лампы она увидела силуэт учёной Фритт. Та кривила губы в злой усмешке.
— Инициализация протокола «Раффлезия», блокировка!
Девушка, уже начавшая копить магическую энергию в руках, упала на пол, как марионетка.
— Прислать в кабинет группу, собрать испытуемых, заблокировать способности! Мне не нужны непослушные твари. Мне нужны верные пёсики, дитя моё. Ты всё забудешь, что видела в этой комнате. Скоро тебе предстоит спасти наш мир. А герой не может держать обиды на собственную мать, не так ли?
Перед глазами снова всё потемнело. Когда же глаза открылись в третий раз, перед взором девушки раскинулся красивый, на первый взгляд, пейзаж морской глади. Она и ещё трое стояли на причале, ожидая корабль. Девушка была уже выше ростом, чем в предыдущем воспоминании, страх и боль ушли, оставив в сердце уверенность — она рождена героем и должна искоренить зло, где бы оно ни находилось.
— Унооооооооооо! — раздался сзади панический крик.
К группе собравшихся бежал, спотыкаясь о край собственной мантии, ребёнок лет двенадцати. Слишком длинный подол мантии, капюшон, что постоянно съезжал на лицо, и посох из тонкого металла, который он нёс в руках, явно мешали быстро передвигаться.
— Уно! Почему вы ушли без меня?! — задал он вопрос, в голосе явно слышались слёзы.
— Прости, Квинт, но ты так медленно идёшь, что мы решили немного обогнать тебя и насладиться утром, — сказала девушка.
Она подняла капюшон с лица мальчика и вытерла его слёзы. Перед взором лицо мальчика расслабилось, он с обожанием уставился на старшую сестрёнку. Светлые волосы, серо-зелёные глаза, прямые черты лица — мальчик скорее походил на ангела, спустившегося в мир смертных. Улыбка сквозила счастьем. И в его глазах отражалась девушка с ярко-фиолетовыми волосами, доходящими ей почти до пят, и пурпурным цветом глаз.
Сакурако с ужасом осознала, что видит глазами той, чей призрак теперь обитает в её сознании, а перед ней в маленьком теле с посохом стоял никто иной, как Зел…
Сакурако, погружённая в сновидение, почувствовала, как её лисьи ушки дёрнулись в её сознании, улавливая каждый звук — шаги, голоса, крики боли и мольбы. Её зелёные глаза с фиолетовым отливом, видящие мир через призрачную девушку, расширились от ужаса, когда она осознала, что находится в теле той, чей дух теперь живёт в ней. Её пушистый хвост, невидимый в этом сне, задёргался в панике, а магия природы внутри неё закружила хаотичный вихрь из лепестков вишен, отражая её внутренний шок.
Когда она увидела себя в цилиндре с телом, разрезанным механическими руками, её сердце сжалось от ужаса. Её уши в сознании прижались к голове, а слёзы наполнили её глаза, когда она услышала холодный голос матери Фритт, называющей её своей собственностью.
— Мама… хватит… — прошептала она в своём сознании, её голос дрожал от боли и страха, пока кристалл заменял её сердце.
Тьма поглотила её, и следующее видение — огромные коридоры и голем — заставило её замереть, её магия природы слабела под давлением этих воспоминаний. Чтение блокнота матери раскрыло правду о Фриттах: Уно, Терца, Куатро, Дуо, Квинт… её разум пытался осмыслить эксперименты, но голос матери, угрожающий заблокировать её способности, заставил её сердце сжаться. Её лисьи уши дёрнулись, когда она услышала:
— Герой не может держать обиды на собственную мать…
Тьма снова поглотила её. Когда Сакурако открыла глаза на причале, её уши встали торчком, улавливая крик Квинта. Её зелёные глаза сверкнули, когда она увидела мальчика с посохом, спотыкающегося о мантию, и девушку с фиолетовыми волосами — её собственными глазами. Её сердце замерло, когда она осознала, что смотрит через призрачную девушку, Уно, на маленького Зела — Квинта. Её магия природы закружила вокруг слабый вихрь лепестков, отражая её шок и боль.
— Зел… — прошептала она в своём сознании, её голос дрожал от ужаса и любви. Её лисьи ушки дёрнулись, улавливая обожание в глазах Квинта, а хвост качнулся от смеси чувств. Она видела, как Уно вытирает слёзы Квинта, и её сердце сжалось — эта девушка, чей дух теперь в ней, была так близка к Зелу, но её прошлое было полно боли и экспериментов.
Сакурако попыталась взять контроль над сном, её магия природы закружила сильнее, пытаясь пробиться через воспоминания Уно.
— Кто ты? — спросила она в своём сознании, её голос стал твёрже, но в нём чувствовалась мольба. — Почему ты со мной… и что ты сделала с Зелом? — Её пять хвостов засияли в её разуме, излучая божественный свет, чтобы защитить её от тьмы этого сновидения.
Её магия природы создала слабый барьер из лепестков в сновидении, позволяя ей частично взять контроль. Она услышала слабый шёпот Уно:
— Я была его сестрой… его защитой… но теперь ты украла его.
Воспоминания продолжились, показывая, как Уно и Квинт сражаются с врагами, но тьма сновидения усилилась, и Сакурако почувствовала давление призрака. В реальности её тело слегка шевелилось во сне, а Зел заметил её беспокойство.
— Подглядывать нехорошо, лисичка… — прошептал голос Уно над самым ухом Инари. — Ты видела мои воспоминания. Мир разрывался на части. Словно природа пыталась смыть разумные расы со своего лика. Просыпались реликтовые монстры. Люди внезапно обретали божественную власть. И миру нужны были герои. Вот нас и создала моя мать. А после ещё и довела до ума. Я получила ментальную корректировку на справедливость, Терца — на ревность, он постоянно соревновался со мной за лидерство. Куатро и Дуо постоянно чувствовали опасность друг для друга и поклялись сделать всё, чтобы быть в безопасности. Квинт… Квинт был просто привязан ко мне, даже без ментальных установок. Он был сиротой, и я заменила ему старшую сестру и мать. И ты… натоптала своими лисьими лапками прямо в моём сознании… Лисичка, может быть, мне откусить тебе их?
Лицо Уно нависло над Сакурако, в её глазах снова заплескалось безумие.
— А может быть, поиграем с людьми снаружи? Выпусти меня ненадолго, дай контроль над телом. Не будь злюкой, вы и так помешали мне своим очищением…
Сакурако, стоя лицом к лицу с нависающей над ней Уно в сновидении, почувствовала, как её лисьи ушки дёрнулись в её сознании, улавливая её шёпот. Её зелёные глаза с фиолетовым отливом расширились от ужаса и гнева, а невидимый в этом сне пушистый хвост задёргался, сияя пятью божественными хвостами в её разуме. Лёгкий аромат вишен закружил вокруг хаотичный вихрь из лепестков, отражая её внутреннюю борьбу с безумием Уно.
— Ты… ты была его сестрой? — прошептала Сакурако в своём сознании, её голос дрожал от шока и сочувствия. Её зелёные глаза сверкнули, когда она осознала, что Уно и Зел были связаны в прошлом, но тьма и эксперименты сломали её разум. Когда Уно предложила откусить её лисьи лапки или взять контроль над телом, Сакурако почувствовала холодный страх, но её решимость укрепилась.
— Нет! — крикнула она, её голос стал твёрже, хотя слёзы текли по её невидимым щекам. — Я не позволю тебе навредить мне или Зелу! Ты страдала… я вижу это, но я не отдам его тебе! — Её магия природы закружила вокруг, усиливаясь светом пяти хвостов, создавая более прочный барьер из лепестков, чтобы защитить своё сознание. Она попыталась взять контроль над сном, призывая духов природы, чтобы отогнать безумие Уно.
Сакурако сосредоточилась, её зелёные глаза сверкнули в её разуме, и она направила всю свою волю на борьбу с Уно.
— Ты не одна… я чувствую твою боль, — сказала она, её голос смягчился, но остался сильным. — Но я не позволю тебе разрушить то, что у меня есть с Зелом. Останься со мной… давай исцелим тебя вместе! — Её магия природы закружила, пытаясь проникнуть в разум Уно, чтобы успокоить её безумие.
Её магия природы создала прочный барьер из лепестков, сдерживая безумие Уно, и её слова проникли в разум призрака — Уно на мгновение замолкла, её глаза потеряли часть безумия, и она прошептала:
— Исцелить… меня?
Воспоминания продолжились, показывая, как Уно и Квинт сражались вместе, но тьма сновидения усилилась, и Сакурако почувствовала давление. В реальности её тело слегка шевелилось, а Зел заметил её тревогу, готовясь вмешаться.
— Исцелить меня… Не обольщайся, лисичка, — казалось, лицо Уно на мгновение обрело грустный вид. — Ты не исцелишь меня. И никто не исцелит. Моя душа разорвана. Моё тело уничтожено. Мой разум расколот. Я разбита на миллионы кусочков. Ты — добрая душа… Приторно добрая.
Рука Уно коснулась головы Инари, но вместо того, чтобы ударить или сжать её, лишь слегка погладила.
— Он любит тебя. Я чувствую. Но, видишь ли, у той мерзкой богини свои планы на нашего мужчину, и скоро, боюсь, он начнёт вспоминать всё дальше, кем он был. Проснись, Сакурако. Твой возлюбленный уже минут десять зовёт тебя, и скоро, боюсь, пустит руки в ход. Открой глаза.
Сакурако проснулась в тот же миг, видя перед глазами немного грустную ухмылку Уно.
— Но, если расскажешь ему, убью тут же, — в ушах всё ещё звучал зловещий шёпот девушки.
Утро после пробуждения
— Плохой сон, милая? — спросил рядом сидящий Зел.
В комнате было спокойно, утренний свежий ветер приносил запах проросшей травы, а с улицы доносился весёлый гомон сельских жителей. Сакурако осознала, что деревня Оукбелл спасена, и она рядом со своим любимым.
Сакурако, пробудившись из сновидения, почувствовала, как её лисьи ушки дёрнулись, улавливая свежий утренний ветер и голос Зела. Её зелёные глаза с фиолетовым отливом открылись, всё ещё дрожа от видений, а пушистый хвост, сияющий пятью божественными хвостами, задёргался от смеси облегчения и страха. Лёгкий аромат вишен закружил вокруг лёгкий вихрь из лепестков, успокаивая её, пока она осматривала комнату и видела рядом с собой Зела.
Когда Уно прошептала в её сознании про исцеление и любовь Зела, её сердце сжалось. Её ушки слегка наклонились, улавливая грустную ухмылку призрака, а слёзы наполнили её глаза.
— Исцелить тебя… — прошептала она в своём сознании, её голос дрожал от сочувствия. — Я хочу помочь… но ты права, я не могу… — Её магия природы закружила слабее, отражая её внутреннюю борьбу, когда Уно погладила её голову, а затем пригрозила смертью, если она расскажет правду.
— Плохой сон, милая? — спросил Зел, и Сакурако повернула голову, её зелёно-фиолетовые глаза встретились с его, полные любви и тревоги.
Она слабо улыбнулась, её лисьи ушки дёрнулись, улавливая весёлый гомон за окном.
— Да… просто сон, — ответила она, её голос был мягким, но в нём чувствовалась ложь, которую она вынуждена была скрывать. Её хвост качнулся игриво, пытаясь спрятать её беспокойство, а щёки слегка покраснели от его заботы.
Сакурако села, опираясь на розовый зонтик, и её пять хвостов засияли мягким светом, исцеляя её усталость. Она вдохнула свежий запах травы, доносящийся с улицы, и её сердце наполнилось радостью — деревня Оукбелл была спасена благодаря их усилиям. Но шёпот Уно всё ещё звучал в её ушах, и она знала, что тайна прошлого Зела и планы богини угрожают их будущему.
— Зел… — сказала она, её голос стал тише, но в нём чувствовалась любовь. — Я рада, что мы вместе… и что деревня жива. Но я чувствую, что нас ждёт что-то ещё. — Её лисьи ушки дёрнулись, улавливая лёгкое содрогание леса, а магия природы закружила вокруг, исследуя окружающую энергию. Её зелёные глаза сверкнули, и она сжала его руку, пряча свои страхи за улыбкой.
Её магия природы создала успокаивающий вихрь из лепестков, восстанавливая её силы и смягчая тревогу Зела. Она почувствовала слабое эхо драконьей жилы под землёй, указывающее путь к перевалу, но шёпот Уно в её сознании усилился, угрожая её молчанием.
Погрузившись в мягкие объятия Зела, Сакурако вскоре снова задремала. Несмотря на странную и гремучую смесь чувств, что рождалась в сердце юной Инари к Уно, девушка постепенно осознавала, что любопытство и жалость превалировали над страхом или гневом. И словно по её желанию Сакурако погрузилась глубже в свой разум.
Когда глаза стали способны видеть, она заметила, что внутри её сознания существует целый дом, точнее, небольшой особняк, в зале которого Инари и оказалась. Медленно идя и осматривая убранство, вскоре девушка увидела сидящую на софе спиной Уно. Та была сосредоточена на шитье и напевала себе под нос песню. Взгляд Сакурако привлёк предмет, поставленный на полку позади комнаты: там была искусно вышитая мягкая игрушка в виде получеловека-полулисы. Белый мех, розовые мягкие волосы и немного розовые кончики, а вместо глаз — две ярко-зелёные бусинки. Сакурако не удержалась и взяла игрушку в руки. Игрушка была чрезвычайно мягкая и тёплая на ощупь, её так хотелось прижать к груди.
Тем временем Уно сшивала между собой ещё одну игрушку, даже не заметив приближение гостьи. Девушка сосредоточенно водила двумя иглами, тихо мурлыча довольно зловещие слова.
Сакурако невольно вздохнула, от чего Уно, подпрыгнув на месте, издала до милого девичий вскрик:
— ААААА! Ты… Лисичка… ты прокралась ко мне…?! И ещё трогаешь чужие вещи?!
— Прости… «Не хотела напугать», —произнесла Сакурако, немного смутившись. — Я просто хотела узнать побольше о том времени, когда вы были вместе с Зелом.
— Пфффф… Что с тобой поделать, ладно, садись. «Уно сегодня побудет тебе старшей сестрой», —произнесла девушка, убирая страшные иглы подальше в ящик и похлопывая по сиденью дивана рядом.
Инари с некоторой опаской забралась на диван, но тут же была пересажена на колени Уно, и та начала расчёсывать полулисе её волосы. Картина была почти сюрреалистичной: в почти пустой комнате на диване, внутри разума Сакурако, сидели Уно, на чьих коленях расположилась Инари, сжимая в руках мягкую игрушку, сделанную по её подобию.
— Спустя уже много лет после нашего отбытия, Квинт начал видеть во мне не материнскую фигуру. Он часто подходил, признаваясь в своих чувствах, и однажды я ответила на его признание…
Вечерело, красный закат воцарился на небосводе, ветер гнал вдаль облака, предвещая завтрашнюю ветренную погоду. Пятёрка героев стояла лагерем на небольшой лесной поляне возле ручья. Терца — крепкий телом юноша — занимался костром. Дуо и Куатро — одетые в одинаковую мешковатую одежду, с идентичными деревянными масками на лицах — как всегда погрузились в прикосновение рук друг к другу и ушли в личный мирок, только для них двоих. Квинт тихо разговаривал с Уно поодаль.
— Я уже говорил и повторю снова. Уно, я люблю тебя, — сказал Квинт.
— Я это уже слышала, Квинт. Что ты хочешь от меня? Чтобы мы сбежали от мира, затаились на отдалённом континенте и зажили счастливо в отдалении? Это прекрасная мечта, но в мире много зла, — ответила Уно.
— Мы и так много сделали для мира и его жителей: мы остановили Драконью хворь, починили древнюю установку погоды, истребили нечисть на западных берегах, нашли древние сокровища, а уж скольким государствам помогли во время чуть не случившихся войн и переворотов — и не счесть. Может быть, героям тоже пора пойти по пути своего счастья? — настаивал Квинт.
— Квинт, ты хороший человек, и я бы хотела ответить на твои чувства, но пока наша миссия не завершена. Я чувствую отголоски тьмы в этом мире, и, пока мы бездействуем, она разрастается, — возразила Уно.
— Уно, я не откажусь от своих слов, прошу, просто прими мои чувства к тебе, — сказал Квинт.
Внезапно пылкое признание прервал прилетевший сбоку топор, вонзившийся между парой. С перекошенным от злобы лицом Терца направлялся к ним.
— Терца…? Ты чего? — пробормотал Квинт.
— Эй, ты, достал уже, любовник! Уши вянут от твоих сладких речей. Сказали тебе отвалить, вот и отвали, а ещё раз услышу от тебя сладкие речи — дух вышибу! — с этими словами Терца сильно толкнул юношу в грудь.
— Терца, прекрати, не провоцируй его, — вмешалась Уно.
— Провоцировать? Да я ещё и не начинал! Вечно ты ему как мамочка, что, ребёнок, снова за маминой юбкой спрячешься? Как ты думаешь защищать свою «возлюбленную»? Покажи мне! — продолжал Терца.
Возможно, в этот раз Терца перегнул палку, возможно, просто Квинт был в расстроенных чувствах, но вместо того, чтобы спустить ситуацию на тормоза, Квинт со всей силы ударил по торсу Терцы своим металлическим посохом. Но, к сожалению, удар был медленным для опытного бойца ближней дистанции. Ударив ребром ладони, Терца буквально отсёк часть посоха.
— И что дальше? Залечишь меня до смерти? — усмехнулся Терца.
Но Квинт, не испугавшись, выбросил обе руки вперёд с остатками посоха, зажатыми в них, и, словно импровизированным копьём, нанёс удар в живот оппонента. Такого движения не ожидал даже профессиональный боец. Чисто срезанный ранее ладонью обломок посоха легко вошёл между брюшными мышцами. Пролилась кровь. Время, казалось, замедлило свой бег. Терца ошеломлённо уставился на пробитый живот.
— Умереть захотел, значит? — прорычал он, но тело юноши не двинулось.
Прозрачный барьер окружил обоих, и позади раздался недовольный высокий голос Куатро:
— Мальчики, прекращайте распушать хвосты перед Уно! Надоели, мы все — одна дружная семья, забыли? «Так Куатро вам с удовольствием напомнит!» —говорила девушка, всё ещё держась со своим братом-близнецом за руки.
— А Дуо добавит после здравомыслия в ваши пустые головки! — добавил второй голос.
Когда же барьер был убран, молния с небес ударила в импровизированный «громоотвод», торчащий из живота Терцы.
— Говорила же, не провоцируй его, сделай уже что-нибудь со своим характером, — вздохнула Уно. — Квинт… — послышался удар пощёчины. — Ты тоже молодец, отличился… Если начнём драться друг с другом, все поляжем. А мир рухнет. Прошу, ради нас всех, найдите в сердцах примирение. — Сказав это, Уно устало вздохнула. — Квинт, прошу, вылечи Терцу. И давайте на этом забудем о случившемся. И, Квинт, когда — или если — мир будет спасён, я приму твоё предложение.

Инцидент с Уно
Видение медленно уплывало из сознания Сакурако, глаза наполняли еле заметные слёзы. Она невольно сжимала мягкую игрушку в виде себя же.
— Вот такая история, лисичка, — продолжила Уно. — Но знаешь… Ты крадёшься за спиной, пугаешь меня, а потом играешь с моей игрушкой…, и я тоже хочу поиграть со своей лисичкой.
— А-?! — успела произнести Инари, как руки сжали её туловище.
И сознание погасло. Открыв глаза, Сакурако обнаружила себя вновь в виде бестелесного призрака в комнате, которую делила с Зелом. Она парила рядом со своим телом, в котором сейчас властвовала Уно. Уно в теле Инари прокралась из комнаты, затем вернулась в странной одежде: одежда была полностью прозрачной, на шее висел ошейник с поводком. Она уселась на пол, разлив часть молока на себя и часть на пол вокруг. А когда Зел вернулся в комнату, сделала виноватый вид на лице и, с опущенными ушами, подняв лицо, произнесла:
— Накажете меня, хозяин?
Зел, впав в ступор, с широко распахнутыми глазами смотрел на происходящее. Затем, сделав пару шагов назад, не поворачиваясь, вышел и закрыл дверь.
— Ха-ха-ха-ха-ха, весело же, а, лисичка? — рассмеялась Уно.