Монгафлёр (Глава 27)

Монгафлёр зависла над площадью, её огромные крылья взмахивали, поднимая порывы ветра, гасящие искры очага. Чёрная чешуя с алыми прожилками сверкала в тусклом свете красного неба, а глаза, полные ярости, были устремлены на Зела. Тени Асфольдьера, вызванные её гневом, поднимались из земли, окружая площадь, их зловещий шёпот эхом отдавался в воздухе. Люди кричали, бросаясь врассыпную, но барьеры света, созданные Сил’Касом, защищали их, отражая тени.
Зел, стоя в центре площади, сжал клинок рассвета, его голубые глаза сверкнули решимостью. Его голос был твёрд, но полон боли:
— Монгафлёр… Я не Квинт… Но несу его вину… Если хочешь сражаться… Я готов… — Он посмотрел на Сакурако, взгляд смягчился. — Оставайся рядом… Мне нужен твой свет…
Сакурако, сжимая хрустальный цветок, шагнула ближе, её розовые уши дрожали, но голос был полон решимости:
— Я с тобой, Зел… Не дам тебе сражаться одному… — Она подняла цветок, и слабое зелёное сияние окутало их, создавая барьер из тонких лоз магии природы Инари.
Солес подняла меч, её кроличьи уши встали торчком:
— Паладины! Защищаем людей! Не дайте теням прорваться! — Она посмотрела на хмурого Дреаса, который кивнул, поднимая щит. Паладины выстроились в линию, их мечи засветились светом Тетра-Дэус, отражая тени.
Монгафлёр издала рёв, её голос полон боли:
— Ты носишь его… Чёрные руки… Они принадлежали моему отцу… Ты отнял у меня всё! — Взмахнув крыльями, она направила тени к Зелу, их когти сверкали, как чёрное стекло.
Зел шагнул вперёд, его клинок ярко засветился, разрубив ближайшую тень. Но теней было слишком много. Сакурако, чувствуя, как магия слабеет, посмотрела на Сил’Каса:
— Ты помнишь её… Почему? Как знаешь Монгафлёр? Можем ли остановить её без боя?
Сил’Кас, его мозаичная кожа переливалась, ответил тихо:
— Я видел её… На холсте Кроносара… Маленькую, рыдающую над отцом… Её чешуя была серой, глаза полны слёз… Я чувствовал её боль… Она не просто дракон… Душа, потерявшая всё… Не знаю, можно ли её остановить…
Сакурако, сердце сжалось, шагнула вперёд, её голос дрожал:
— Монгафлёр! Послушай… Я знаю твою потерю… Зел не Квинт… Он хочет исправить ошибки… — Она подняла цветок, его свет отражал тени. — Дай нам шанс… Мы поможем…
Монгафлёр замерла, её крылья замедлились, глаза посмотрели на Сакурако:
— Помочь мне? Ты не знаешь… Не видела… Мой отец… Он был всем… А Квинт… — Она замолчала, её чешуя задрожала, тени замерли.
Зел опустил клинок, шагнув ближе:
— Я не знал… Квинт сожалеет… Не хочу сражаться… Если могу вернуть, что принадлежит твоему отцу… Сделаю…
Сил’Кас задумчиво сказал:
— Ты можешь вернуть… Но это будет стоить… Квинт связан с руками… Отдашь их — потеряешь его силу… Но это может дать ей покой…
Сакурако, глаза полны тревоги, посмотрела на Зела:
— Ты не можешь… Квинт — часть тебя… Но если это спасёт людей… Я с тобой…
Монгафлёр тихо спросила:
— Ты вернёшь то, что принадлежит моему отцу? Сделаешь это? — Её крылья опустились, тени начали отступать.
Зел поднёс клинок к горлу:
— Если клинок разделил Кестрела, то и я отделю себя от Квинта… — Кровь потекла, но клинок отбросила алая вспышка глаз. Тело Зела согнулось, хриплый голос с нотками безумия произнёс:
— Когти врезались в краску миров — он падал. Беззвёздное небо лопнуло, как пузырь, и потеря закапала смолой из рваных крыльев. Великий Страж Витража — лишь мазок на зубах времени. Его дочь, Монгафлёр, с глазами догорающих архивов, лижет раны, что оставил Квинт: «Папа, я найду того, кто стёр тебя с холста… Даже если стану последней тенью в этом проклятом музее реальности.» Ты — отражение отца… Прибыла за мной? Приму бой. Спустись на землю, твой полёт оскорбляет мой взор…
Магическая волна придавила Монгафлёр, и она с грохотом приземлилась. Пыль рассеялась, и Квинт завершил переход: пепельная кожа с трещинами, алые вены, глаза-угольки, чёрный доспех, туман вокруг драконьих лап, выбеленные волосы.
Монгафлёр зарычала:
— Ты изменился, Кошмар Континентов…
— Так бывает, когда срываешь печать… Достойна ли ты драконьего престола? — ответил Квинт.
Пыль оседала, открывая Монгафлёр. Её глаза горели, рёв потряс воздух. Квинт стоял напротив, его глаза-угольки следили за драконом:
— Достойна ли ты? Твой отец был стражем… А ты — тень его величия… Покажи… — Чёрный туман сформировал когти, сверкающие, как обсидиан.
Монгафлёр взревела:
— Ты отнял всё… Заставлю страдать… — Тени устремились к Квинту, но он рассёк их, его движения были неуловимы.
— Это всё? Тени питают твою боль… — Чёрный туман образовал цепи, но Монгафлёр разорвала их, выпустив чёрное пламя с тенями.
Сакурако вскрикнула, подняв цветок, создав барьер. Пламя не пробило его, но лозы тлели. Она крикнула:
— Зел… Квинт… Остановитесь… Вы страдаете… Сил’Кас, помоги…
Сил’Кас кивнул:
— Их боль разрушает… Нужен твой свет… — Он начал рисовать на свитке Монгафлёр, рыдающую над отцом, и Сакурако в свете. — Я покажу ей… Но её гнев силён…
Сакурако шагнула вперёд, её свет распространился, лозы восстанавливались, тени отступали:
— Монгафлёр… Я вижу твою боль… Месть не вернёт отца… Позволь помочь… Квинт, вернись… Найдём другой путь…
Глаза Квинта потухли, вернулись голубые глаза Зела:
— Сакурако… Я… Квинт слишком силён… — Чёрный туман рассеялся. — Монгафлёр… Сожалею… Верну, что принадлежит твоему отцу…
Монгафлёр тихо спросила:
— Сможешь ли понять мою боль? — Её крылья опустились, тени растворились.
Солес опустила меч:
— Кажется, боя не будет… Сакурако, ты сделала это… Паладины, будьте наготове…
Уно заговорила серьёзно:
— Злой человек убил твоего отца, оставив тебя одну… Ты желаешь разорвать его… Монгафлёр, дочь Зимглиса… Я не заменю мать, но позволь… — Уно превратилась в Лунарис: статная фигура, золотые рога, длинные волосы, четыре крыла из тёмного тумана. — Иди ко мне, моя искорка…
Монгафлёр замерла, её черты смазались, явив девушку с чёрными волосами и обсидиановым кристаллом. Она обняла Лунарис, и та запела:
— Спи, Монгафлёр, в чернильном гнезде, где луна — лишь мазок на холсте… Твой папа — штрих в забытой книге, но шепчет: «Я — уголь под твоими лапками, пепел в твоих лёгких, рёв в пустотах между звёзд… Спи, даже если мир — черновик усталого бога… Твои сны хранят тепло его чешуи… А проснувшись, найдёшь на когтях капли мёда с чужого рассвета…»
Лунарис посмотрела на Сакурако:
— Лисичка… Мы не вернём жизнь… Мир — холст… Рисуй… Сердцем… Пусть Сил’Кас даст кисть… Нарисуй счастливое будущее дочери с отцом…
Слова Лунарис отозвались в сердце Сакурако. Она сжала цветок:
— Ты права… Мир — холст… Я должна попробовать… Сил’Кас, дай кисть… Хочу дать ей счастье…
Сил’Кас протянул свиток и кисть, её кончик светился:
— Рисуй сердцем… Мир ждёт твоего мазка…
Сакурако взяла кисть, закрыла глаза, чувствуя магию Инари. Она рисовала Монгафлёр и её отца в цветущем поле, под ярким солнцем, их смех наполнял мир. Свет свитка окутал площадь, люди улыбались, тени растворились.
Монгафлёр, обнимая Лунарис, посмотрела на свиток:
— Это мой отец… Он улыбается… Я чувствую его тепло… — Она шагнула к Сакурако. — Ты дала мне это…
Лунарис улыбнулась:
— Моя лисичка… Ты нарисовала счастье… — Она посмотрела на Сил’Каса. — Ты знал, что она сможет…
Сил’Кас кивнул:
— Её свет может перерисовать мир… Но это начало… Кроносар не остановится…
Зел шагнул к Сакурако:
— Ты спасла нас… — Он опустился на колено, сжал её руку и посмотрел на Монгафлёр. — Не могу вернуть отца… Но верну его когти… — Чёрный туман рассеялся, когти влились в её кристалл, её чешуя засияла золотыми прожилками.
Монгафлёр прошептала:
— Я чувствую его… Он со мной…
Сакурако улыбнулась, слёзы радости в глазах:
— Теперь ты можешь жить… С ним в сердце… Зел, ты вернулся…
Солес облегчённо вздохнула:
— Мы пережили… Паладины, помогите людям… Они в безопасности…
Уно задумчиво произнесла:
— Лисичка… Тебя повысили… — Она пересчитала хвосты Сакурако: — Шесть! Какая особенность…
Сакурако обернулась, пытаясь увидеть изменения. Солес цыкнула языком, вручила зеркало. Полу-лиса с любопытством и страхом разглядела шесть хвостов:
— Я… изменилась?
Сил’Кас сказал:
— Божественные деяния возвышают… Но ты не богиня…
Зел добавил:
— Боги безумны… Назвать кого-то богом — оскорбление… Но, принцесса, нужно решить… Квинт теряет рассудок… Он опасен… Хочу избавиться… Что решишь? Без его силы опасно… Но с ним — ещё опаснее…
Сакурако, глядя в зеркало, повернулась к Лунарис:
— Шесть хвостов… Правда? Но я не чувствую себя богиней…
Уно, сменив облик на Лунарис, улыбнулась:
— Шесть хвостов — не украшение… Ты коснулась божественного… Но ты всё ещё моя лисичка… Просто ближе к звёздам… — Она хихикнула.
Солес задумчиво спросила:
— В писаниях Тетра-Дэус это знак благословения… Но не опасно ли?
Сил’Кас ответил:
— Не опасно… Но меняет… Её свет ярче… Привлечёт внимание… Будь готова…
Сакурако повернулась к Зелу, сжала его руку:
— Квинт опасен… Видела, как он захватил тебя… Не прощу себе, если он причинит вред… Но не отсечём полностью… Очистим… Мой свет поможет…
Зел кивнул:
— Верю в тебя… Если можешь очистить… Я готов… Но как?
Сакурако посмотрела на Сил’Каса:
— Есть ли способ очистить Квинта?
Сил’Кас задумался:
— Возможно… Твоя магия связана с Драконом Смаргданусом… В узле драконьей жилы ты сможешь… Но это опасно… Кроносар почувствует…
Лунарис хихикнула:
— Он прав… Узел даст силу… Но Кроносар не любит вмешательства… Но я верю в тебя, шестихвостая…
Сакурако решительно кивнула:
— Идём к узлу… Очистим Квинта… Остановим Кроносара… Вместе… — Она улыбнулась Зелу. — Обещаю…
Зел улыбнулся:
— Вместе… Всегда…
Солес добавила:
— Собираемся… Идём к узлу… Защитим их… — Она посмотрела на Монгафлёр. — Ты с нами?
Монгафлёр, кристалл слабо светился, кивнула:
— Пойду… Вы дали покой… Хочу защитить мир… Спасибо, жрица…