Элиссара. (Глава 38)

Но за безмятежными разговорами герои не заметили, как изменилась сама ткань мира.
Звуки стихли. Ни пения птиц, ни шороха листвы, ни даже отдалённого журчания воды — будто сама природа затаила дыхание. И в эту тишину, как капля в зеркальную гладь, вплёлся тонкий звон колокольчика.
Он был слишком громким в этой беззвучной пустоте, весёлым — до жути.
И она появилась.
Девочка.
На вид — не больше десяти лет. Простое серое платье, прямые чёрные волосы до пояса, лицо, безэмоциональное, как у фарфоровой куклы. Но в её золотых глазах, лишённых радужки, горел божественный свет. Она не ступала — мир подстраивался под её шаги. Ветер кружил у её ног, но не касался её платья. Ни одна пылинка не оседала на её коже.
Элиссара. Богиня-вестница.
— Вы все… воняете героями… — произнесла она лениво, с лёгкой скукой, словно разговаривала со старыми куклами. — Как я уже говорила… Герои не должны веселиться… и мечтать… Их путь — страдание…
Зел среагировал первым.
Он призвал Тортум — зеркальный щит — и вонзил его в землю. В ту же секунду струя воздуха обрушилась на щит с силой урагана. Из-за щита, с криком, вылетела Солес, копьё Эйдена в боевой стойке. Но Элиссара, словно затмевая саму гравитацию, исчезла с места и появилась в другом, как танцующая тень. Удар прошёл мимо. Только ветряной барьер Сакурако спас капитана паладинов от обезглавливания.
— Снова ты… — прозвучал скучающий голос девочки. — Глупая лиса… Ты испортила всю мою игру…
Сакурако не дрогнула. Её лисьи ушки были прижаты к голове, а шесть сияющих хвостов мерцали, как чистое золото.
— Они… освободились. От желаний. От сожалений. Ты — осталась одна.
Жрица взмахнула рукой — корни рванулись из земли, пытаясь сковать богиню. Но одного дыхания Элиссары было достаточно, чтобы сжечь их до пепла.
— Слабы… — процедила она. — Где он? Где мой Квинт?
Зел молниеносно поднял Хоккуто, духовный лук, и выстрелил в небо. Стрела разделилась, рассыпаясь дождём с небес — трюк из старых боёв. Элиссара насмешливо фыркнула:
— Дитя праха… Снова тот же трюк? Думаешь, я не помню?
Но когда она метнулась к Зелу, чтобы раздавить его, как насекомое, её тело качнулось. Из груди вытекла кровь. Стрела-кинжал была спрятана у него в руке. Сердце — задето.
Её глаза на мгновение стали… человеческими. Серо-грустными.
Но, прежде чем она смогла отступить, болото засосало её ноги, а две цепи Лунарис обвились вокруг её тела.
— Старый трюк, говоришь? — Зел сжал зубы. — У меня теперь… друзья. Настоящие.
Солес и Дреас одновременно ударили.
Вихрь.
Чавканье плоти.
Голова Элиссары полетела по дуге, упала, катясь по земле.
И всё… замерло.
Тело лежало.
Мир не дрожал.
Открытие врат не произошло.
Тишина.
— Говорю же… — послышался скучающий голос.
Рядом с телом… стояла Элиссара. Новая. Невредимая. Её взгляд всё так же пуст и холоден.
— Вы… даже не тень… ему…
Сакурако сделала шаг вперёд, сжав Асфольделью, её голос дрожал, но был твёрд:
— Мы… найдём способ… остановить тебя…
Зел поднялся рядом с ней. В его глазу горела ярость.
— Квинта больше нет. Мы… те, кто здесь. Мы — вместе.
Отряд активизировался.
Солес отдала приказ, и паладины бросились в бой.
Но Элиссара даже не вздрогнула.
Одним движением она отразила атаку.
Появилась за спиной Альбера, пронзила его ледяным клинком.
Уно вскрикнула.
— Ах ты… маленькая дрянь! — Она взмахнула веерами, тьма Лунарис рванулась, но Элиссара развеяла её в пыль.
— Она… не умирает… — прошептала Уно. — Мы… не можем… убить её…
Сил’Кас поднялся, сжимая пергамент:
— Её тело… бессмертно. Но… суть… можно… запечатать…
Сакурако кивнула. В её голосе звучал вызов:
— Ты… хочешь Квинта… Но ты… одна. Мы не будем убивать тебя. Мы остановим тебя.
Свет Асфольдельи вспыхнул, усилив тьму Лунарис. Магический круг начал сжиматься.
Элиссара взвыла:
— Я — ВЕЧНОСТЬ!
— Ты — боль, — ответила Сакурако, — и мы… дадим тебе покой…
Асфольделья засияла до предела… и треснула.
Жрица вскрикнула.
И исчезла.
На равнине осталась Элиссара. Сердце Сакурако — в её руке.
Оно ещё билось.
— Меня звали младшей… — прошептала она. — Но я… была первой. Идеальной. Бессмертной. И теперь… лиса будет жить… пока её сердце… у меня…
И с этими словами она проглотила его.
И исчезла.
________________________________________
Зел упал на колени. Его крик был беззвучным, потому что мир замер. Он притянул к себе тело Сакурако, сжав её, словно боялся, что она рассыплется. Слёзы текли по его щеке.
— Сакурако… нет…
Уно подлетела:
— Посторонись, герой! Я… я могу удержать её душу. Пока мы не вернём… недостающую… запчасть! — Она слилась с телом девушки, шепча в пустоту: — Держись, Лися… Я иду к тебе…
Солес, сжав зубы, занялась раненым Альбером.
Сил’Кас закрыл глаза, сжав пергамент до хруста.
Дреас и Игритт прикрывали периметр.
Зел поднялся.
Держа Сакурако в руках. Лёгкая. Тёплая. Живая. Пока.
— Элиссара… — его голос стал леденящим. — Тебе… не придётся долго ждать. Мы… идём.
Зел поднялся на ноги. В его синих глазах разгорелось холодное пламя.
— Уно… прошу, сделай всё возможное. Удержи душу Сакурако.
— Меня не нужно просить дважды, бесстрашный ты наш лидер, — раздался голос призрака Уно, слившейся с телом Сакурако, поддерживая её жизнь. — Я даже рада надавать под зад этой мелкой выскочке из божественной семейки.
Солес молча встала рядом. Но то, как она сжимала древко копья своего погибшего брата, говорило громче слов. Её семья, её орден, её паладины — Дреас, Альбер, Игритт — тоже встали. В их глазах отражалось то же пламя решимости — идти до конца.
Сил’Кас взглянул на свиток, что всегда носил с собой. Он провёл по нему пальцем, прошептав древнее заклинание. Осколки хрустального цветка, оставшегося после смерти бога суда Асфольделя, вспыхнули. Сущность бывшего божества, отдавая последние крупицы своей силы, начертила по земле едва заметную линию. Это была не дорога, не путеводная нить. Это был зов самого мира. Облака гнал ветер вдоль этой линии, деревья склоняли к ней кроны, вся природа указывала путь — к вратам Элиссары, к входу в «Седьмое небо».
Герои выдвинулись.
________________________________________
Их шаги были тяжёлыми, но не остановить. Зел шёл впереди, неся на руках безжизненное тело Сакурако. Его синий глаз сиял холодным светом. За ним — Солес с кроличьими ушками, настороженно торчащими вверх. Копьё Эйдена в её руках мягко светилось. Следом — трое паладинов. Даже измотанный Альбер не замедлял шаг. Дреас шепнул Игритт:
— Мы… сделаем это… ради лисички…
Уно время от времени подавала голос, её тон полон сарказма, но в нём звучала забота:
— Эй… Лидер… Не урони мою лисичку. Я держу её душу, но это нелегко…
Сил’Кас шёл замыкающим, сжимая свой свиток. Его мозаичная кожа отливала янтарным светом, а глаза искрились осознанием: они приближаются. В небе облака начали закручиваться в спираль — сияющий разлом открывал врата «Седьмого неба».
Земля дрожала. Воздух сгущался. Тени прошлого — Квинта, Кроносара, даже самой Уно — мелькали на периферии. Но отряд не остановился.
— Мы идём за тобой, Элиссара, — сказал Зел. И врата распахнулись.
________________________________________
«Седьмое небо» встретило их безумием. Парящие острова в звёздной бездне, словно рваные страницы чьего-то сна. На каждом — статуи. Их лица — Квинт. Богиня окружила себя его ликами, словно хотела заполнить пустоту.
— Бездна… — пробормотала Уно. — Она… одержима…
Высоко над ними Элиссара кружилась в танце. Словно лепесток, несомый ветром, она создавала новую статую — алтарь. Алтарь для Сакурако.
— Так вы пришли… — её голос звучал скучающе. — И что теперь? Снова отрубите мне голову?
— Верни её сердце! — крикнул Зел. Его меч Леватейн пылал ярче солнца.
— О, дитя… хочешь получить сердце? Сыграй со мной…
С этими словами она исчезла… и мгновенно оказалась прямо перед ним, лбом к лбу.
— Развлеки меня, дитя праха…
________________________________________
Элиссара подняла руку — и все статуи Квинта ожили. Их глаза засветились, руки сжали копья. Солес крикнула:
— Альбер, Игритт, Дреас! В атаку!
Паладины бросились вперёд. Но статуи двигались с нечеловеческой скоростью, отражая их удары.
Уно, оторвавшись от тела Сакурако, послала тёмные цепи Лунарис, но богиня развеяла их одним взмахом.
Сил’Кас рисовал руны. Он поднял голову:
— Её одержимость Квинтом — её слабость. Зел… ты — ключ…
Зел понял: богиня видит в нём тень Квинта. Он поднял меч:
— Я — не он. Я — Зел. И я остановлю тебя!
Сил’Кас завершил заклинание. Перед Элиссарой возникла иллюзия — фигура Квинта из света и звёздной пыли.
— Квинт… — прошептала она. — Ты… вернулся…
Зел метнулся к алтарю. Размахнувшись, он разбил чёрный камень. Изнутри вырвался свет — сердце Сакурако. Уно подхватила его тьмой и вернула в тело принцессы.
Но этого было недостаточно.
________________________________________
Зел закрыл глаза:
— Квинт… прошу… только ты можешь спасти её…
Тьма окутала его. Его тело изменилось. Он стал выше. Меч — длиннее. Кожа — темнее. Волосы — чернее. Из его глаз смотрел уже не Зел. Смотрел Квинт. Кошмар континентов.
— Не ради тебя, мальчик. Не ради неё. А чтобы эта безумная девчонка не ликовала.
Он вложил в Сакурако часть своей души.
Сакурако задышала.
Элиссара хохотала.
— Любимый… ты вернулся!
Квинт взмахнул рукой — чёрная магия стёрла её… но она вернулась.
— Да! Да! Ещё!
________________________________________
Мир рушился. Острова сталкивались. Солес крикнула:
— Уно! Барьер! Сейчас же!
— Милые бранятся… только мир трещит! — хихикнула Уно, взмахнула шестью крыльями, и барьер из тёмного дыма окружил отряд.
Квинт и Элиссара дрались не как существа, а как стихии. Кровь и огонь, свет и тьма. И в этом аду Зел призвал «Суд теней» — души героев прошлого, чтобы удерживать барьер.
— Ты проиграла, Элиссара, — сказал Квинт. — Ты забрала душу Уно — но она с нами. Ты вырвала сердце Сакурако — но она жива. Я не стану плясать под твою мелодию.
— Тогда… сразись с ней!
Сакурако вскрикнула. Девять хвостов засветились. Она поднялась. В её глазах — свет звёзд.
— Я передала ей свою силу, — прошептала богиня. — А вместе с ней — волю убить тебя.
Аватар богини повернулся к Квинту. Внутри тела Сакурако шла борьба. Но разум затмевал приказ: «Убей аномалию».
________________________________________
Квинт знал: если уничтожить сосуд, порядок исчезнет. Он схватил Сакурако за горло.
— Ты — ключ… ты создана убить меня…
Свет пронизывал его. Мир стирал его душу.
— Если один из нас должен умереть — пусть это буду я.
Он снял печати. Начал вытягивать божественность из Сакурако. Тело трещало. Плоть осыпалась.
Уно отделилась от Сакурако, обняла её:
— Прощай, моя, лися… я иду к своему мужчине…
Слилась с Квинтом.
Он закрыл глаза и отдал всё — душу, магию, силу. В последний раз. Чтобы навсегда отделить Зела от себя.
Мир вспыхнул светом.