Глава 2 (Глава 2)

Наступило Рождество! Рождество – праздник божественного чуда, праздник радости всего сущего на земле, гармонии человека и божественной благодати, гармонии с природой и с самим собой. Даже самый слепой невежда подсознательно это чувствует. «Слепой» подразумевается – не прозревший и не ведающий…
Так вот, в этот день даже самый закоренелый невежда чувствует благо святости, но не понимает этого, потому что Господь приходит в душу каждого, даже если мы всеми руками и ногами против и сознанием отрицаем это. Он от нас никогда не отречется, даже без веры с нашей стороны.
Очнувшись после долгого сна и открыв глаза, Михаил увидел врача. Врач, видя, что он проснулся, молча налил воды в стакан и дал его Михаилу. Действительно, в этот момент он хотел лишь одного – пить. Промочив рот, Михаил спросил, почему он тут. В этот момент, задавая вопрос, он начал что-то вспоминать, но это было так трудно, что Михаил не стал зацикливаться, отпустил попытки и просто слушал врача.
– А Анна, где она? – перебивая рассказ врача, спросил он, так как что-то все-таки начало пробиваться в его воспоминаниях.
– Анна, если ты о той девушке, которую доставили вместе с тобой, то она здесь, – ответил доктор.
– Да, как она, где? – спросил Михаил.
– У нее организм не такой сильный, как твой, хотя ты и пробыл в воде гораздо дольше и чудом выжил. Она еще не пришла в себя, но состояние стабильное, – ответил доктор.
– Мне нужно к ней, – пытаясь встать с кровати, пробормотал Михаил.
– Пока не стоит, да и тебе вставать запрещаю, тебе нужен покой и сон.
– А родители где, сколько мне здесь находиться? – не унимался Михаил.
– Родители только что ушли, они здесь ночевали, я им сообщу, что ты пришел в себя, в скором времени, – договорив эти слова, доктор вышел из палаты.
«Но я себя превосходно чувствую, только думать и вспоминать тяжело, а так руки, ноги в норме», – хотел сказать Михаил вслух, но доктор уже к тому времени вышел.
Михаил встал и направился к двери. Выйдя в холл, начал думать, где может быть Анна, и ничего больше не пришло в голову, как просто идти подряд по палатам, открывая каждую дверь. Наконец на другом конце коридора он нашел ее спящую в постели, зайдя в комнату, он присел возле нее на стоящий возле кровати стул и стал слушать, как она дышит. Дышала она легко, немного посапывая, на лицо падали лучи света, глядя на нее, Михаилу показалось, будто он находится в картинной галерее. Он сидел и просто смотрел на нее, прокручивая в голове всякие мысли, и невольно их начал шептать себе под нос. Повернувшись к окну, Михаил стал разглядывать прилегающую территорию вокруг больницы и продолжал шептать.
– Анна, Анна, прости меня дурака, что я пошел на это, главное, не со зла, и, главное, я этого не хотел, но почему-то делал это на протяжении полугода. Ты тоже хороша, я же не мог остановиться первый, ведь я же не мог дать тебе выиграть. Что тогда бы произошло с моим мужским началом, с моим мужским эго, просто взять и остановиться я не мог, ведь ты бы посмеялась надо мной, и тогда бы я себя чувствовал побежденным и ничтожным, а через себя перешагнуть трудно, гордость и достоинство мужчины, в общем…
– И ты меня прости, – чуть слышно донеслось слева от него.
Обернувшись, Михаил посмотрел на Анну. Глаза ее были открыты, и только лишь слеза, отражая солнечный луч, искрилась, скатываясь по ее щеке.
– Ты все слышала? – спросил он.
– Да, я все слышала, – вздыхая, ответила Анна.
Михаил занервничал и произнес, чуть ли не заикаясь:
– Это… это все неправда, я бредил только что.
Но Аня поняла, что он говорит нарочно, при этом у нее заискрились глаза, а уголки ее прекрасных губ вытянулись, что придало очертание улыбки, от чего, копируя ее эмоцию, Михаил тоже заулыбался.
Миша засмущался и, желая как-то перевести разговор, произнес:
– Я тебя никогда не видел вот так, – все еще улыбаясь, произнес Михаил.
– Как так? – взяв в руки зеркало, Анна стала смотреть в него, пытаясь обнаружить какое-либо несоответствие.
– Без макияжа и прически, – ответил Михаил, видя, что Анна никак не может оторваться от зеркала.
– Фу ты, – воскликнула Анна и, отложив зеркало в сторону, спросила: – Это сильно ужасно?
– Нет, это прекрасно, – произнес Михаил, и они одновременно рассмеялись так громко, что прибежал врач и вколол им снотворное.
После чего они погрузились в сладкий сон. Ему снились и неуклюжий Аристарх, скользящий по льду, и Вова с Глебом, которые, хохоча, что-то кричат Аристарху, а больше всего ему запомнилась Аня, которая больше не вызывала у него чувство опасности и презрения, вообще, кроме восхищения и желания быть с ней, ничего более он не чувствовал.
Каникулы прошли в основном в больнице, где Михаил все время размышлял о человеческой сущности, о пороках и грехах, о человеческом тщеславии, о добре и зле и Боге. О том, что мы начинаем понимать смысл действий, причины и следствия и их последствия только после совершенных ошибок. «Почему раньше к нам не доходит?» – думал Михаил. Только через боль и через муки, через тяготы и лишения, а до этого мы не задумываемся, живем как в бесконечном празднике, как в басне о стрекозе и муравье. Смысл не в басне, хотя отчасти и в ней, а в том, что сначала делаем, а потом думаем. Не всегда делаем выводы из уже случившихся ситуаций, продолжаем так же необдуманно поступать, натыкаясь на те же грабли, надеемся и думаем, что нас это не коснется и не в этот раз точно.
Также размышлял о том, что нам по-настоящему близки лишь свои проблемы. Когда с нами делятся своими проблемами, даже близкие и друзья, мы вроде как сочувствуем, переживаем, утешаем в зависимости от того, насколько близкий человек или знакомый, но где-то всегда мелькает мысль о том, что плохо, конечно, что это произошло с ним, но все-таки хорошо, что это произошло не с нами. Можем просто пожать плечами или глубоко удивиться или пробурчать что-то невнятное под нос, типа поняли суть, либо сделать вид, что поняли, либо, вообще не слушая, а думая о своем, покивать и сменить тему, либо расхохотаться, как смеемся при просмотре комедии, над тем, как человек упал или попал в какую-то историю, особенно всех забавляет сейчас черный юмор, которым пестрит интернет. Не так давно только взрослые люди подшучивали между собой, а сейчас и дети, при этом сами создают ситуацию, которая то и дело заканчивается плачевно, а все лишь для того, чтобы стать популярнее, так как, начиная с мультфильмов, все заполнено черным юмором. Но в основном, конечно, Михаил размышлял о случившемся с ним и Аней и к чему это могло привести.
Первый день в школе после каникул выдался не таким, каким Михаил себе представлял. Зайдя в класс, он начал со всеми здороваться, протягивая руку одноклассникам и махая рукой девчонкам, но никто ему не ответил и руки не подал. Тогда он в грубой форме спросил, обращаясь ко всему классу, с какого это перепугу никто с ним не здоровается. Тогда все озлобленно хором начали на него кричать. Кто-то тыкать пальцем, кто-то крутить у виска, кто-то даже начал кидать в него канцелярские предметы. Михаил в этом балагане и хаосе ничего не мог разобрать толком, но то, что это был посыл негатива, и то, что они правы, было понятно. Он сообразил, о какой ситуации идет речь и что нужно каким-либо способом выкручиваться из нее, тем более что он до этого понимал, что нужно заканчивать с этими соревнованиями с Аней в нанесении моральных травм друг другу. Дни пребывания в больнице, на протяжении которых он о многом успел подумать, переменили его отношение к окружающим. Но одноклассники об этом еще не знали. И, пока Михаил думал, громко, командным голосом закричала Анна:
– Стоп! Хватит кричать! Прекратили все!
Настала полная тишина.
– Он ни в чем не виноват, то есть виноват, но не он один, простите меня, ребята, за все и его простите, я и за него извиняюсь, так как я давала день изо дня повод.
– Да вы оба чокнутые! – кто-то крикнул из-за спины.
И у них не нашлось оправданий, кроме извинений.