Глава 2. Ночь на лысой горе (Глава 3)

Наконец, асфальтированная дорога кончилась, сменяясь узкой извилистой тропинкой.
Ива сверилась с картой, в надежде отыскать маршрут получше, но такого не оказалось. Путь напролом сквозь кусты и изломанные ветки деревьев был единственным.
«Была не была!» – пожала плечами она и шагнула под свод зелёных ветвей, переступая редкий мусор, маленькое напоминание о городской суете и человеческой безответственности.
Но чем дальше вглубь леса она заходила, тем меньшую связь с городом чувствовала. То, что её окружало, дышало чем-то куда более древним, чем пластик, асфальт и выхлопные газы.
Трава густо и высоко росла по обеим сторонам тропы, грозя то ужалить крапивой, то уколоть репейником. А деревья, иногда изогнутые ветром, иногда раскинувшие кроны почти до земли, заставляли её преклоняться перед величием природы.
Людей вокруг не было. Только рыбак, встреченный ею в самом начале пути у небольшого пруда, мирно наблюдал за водной гладью и не обращал на случайную прохожую никакого внимания. Но был лес, живой, шумящий листвой и пением птиц, завораживающий. Запах земли и листвы щекотал нос, а солнце, едва пробивающееся сквозь кроны, нежно ласкало кожу. До его зенита было ещё далеко.
Она неспешно шагала, наслаждаясь волшебной атмосферой, что царила вокруг, пока не заметила, что идёт куда-то не туда. Перед ней лежала ровная просторная дорожка, едва ли не аллея, а должна была быть извилистая узкая тропа.
Она явно пропустила поворот.
И действительно, стоило ей вернуться чуть назад, она нашла тонкую, едва заметную тропку, ведущую влево. Та, ко всему прочему, поднималась так круто вверх, что Иве пришлось карабкаться по склону, хватаясь руками за хрупкую траву и то и дело соскальзывая. Тяжёлый рюкзак за спиной только добавлял проблем, но она, ругаясь и фыркая, всё же одолела злополучный подъем и тут же обомлела.
Тяжело дыша, она села на траву у границы небольшого луга и опустила взгляд на раскинувшуюся перед ней столицу.
Живописные пейзажи города, построенного на холмах, в обрамлении спускавшихся со склона деревьев смотрелись завораживающе. Конструктор мегаполиса, состоящий из бесконечно строящихся высоток и переплетающихся дорог, полнился снующими туда-сюда муравьями-машинами. Но этого холма, этого леса, Ивы, их суета и шум не достигали, не в силах пробиться сквозь шелест ветра в траве и стрёкот кузнечиков.
Поглощённая этим осознанием, она сидела, отдыхая душой и телом до тех пор, пока поднявшееся высоко солнце не начало припекать её голову и плечи.
Она встала, с прерывистым «Ох!» отрывая от земли набитый всякой всячиной рюкзак, и вошла под кров деревьев, где, несмотря на разгар дня, царили полумрак и блаженная прохлада. А там, бредя по извилистым тропинкам, спускаясь и поднимаясь по склонам сменяющих друг друга холмов и оврагов, похожих на русла высохших рек, она бодро шагала к капищу древних богов.
Было около полудня, когда среди деревьев показалось место, которое она искала.
Просторная поляна, была окружена несколькими вратами с вырезанными на них крылатыми существами, похожими на собак, а в центре стояли в ряд четыре идола. Высотой в два человеческих роста, они даже издалека будто нависали над Ивой и вызывали странный трепет.
Первым с мечом в руке и вырезанной на груди молнией, стоял Перун, вторым – держащий молот Сварог. Кто был третьим мужским божеством она не знала, но вот в том, что единственная среди всех женщина была Макошью, богиней судьбы, девушка была уверена.
Почти добравшись до желанной цели, она было поторопилась вперёд, но вовремя остановилась, вспомнив, по какой причине оказалась здесь.
Сняв пару коротких видео для будущего отчёта, она наконец подошла ко входу в святилище.
Там её встретил истукан, суровый привратник, охраняющий вход в обитель богов. Перед ним стоял камень, на котором лежали куски хлеба, зерно и пара конфет. Плата за вход, о которой Ива тоже позаботилась.
Доставая из рюкзака своё подношение, она вспомнила сегодняшнее утро.

– Зачем тебе столько яблок, ты же их не любишь? – спросила озадаченная Карина, наблюдая за её сборами.
– Это для требы.
Видя непонимание в глазах ещё сонной подруги, Ива пояснила:
– Треба – это такое подношение богам. Разделить с ними пищу, что-то вроде этого. Хочу отдать дань уважения старым традициям.
– Ты в это веришь? Я думала, ты скептик по большей части.
– Ну-у, – нерешительно протянула она. – Я верю, что мы многого не знаем. Верю, что есть что-то выше нас. Верю, что всё возможно, пока не доказано обратное. Просто предпочитаю жить своим умом, не вверяя свою судьбу в руки чего-то эфемерного. Ведь даже если боги и существуют, им вряд ли есть до нас дело.
Карина рассмеялась.
– При моей бабушке такое не скажи! Она точно начнёт тебе морали читать.
– Пусть становится в очередь за моей собственной. Она меня давно безбожницей окрестила.

А ведь на самом деле ей действительно хотелось верить. В богов, в сказки, в духов и прочих волшебных существ. Но реальность разбивала яркие цветные фантазии серой сталью будней.
Спасаясь именно от них, она периодически погружалась в достоверные и не очень легенды и мифы разных народов. Так она и увлеклась однажды культурой древних славян.
Вынырнув из своих дум, Ива выложила на камень пару яблок, маленькую кисточку винограда, насыпала горсть семечек и шагнула в оплот старой веры.
Пересёкшись взглядом с чуть грубовато вырезанными глазами первого идола, она осмотрела всю поляну и направилась к уютному на вид местечку чуть в стороне. Там она расстелила спальный мешок на манер покрывала и выложила на него свою скромную трапезу: яблоко, виноград, пару бутербродов с мясом и сладким перцем и бутылку красного вина. Его она собиралась распить в компании богов и Матери-Земли.
Всё почти то же самое она положила на требник, стоявший перед идолами. Туда же отправился бумажный стаканчик с вином.
Сидя на поляне в компании богов и деревьев, она ела и пила, периодически выливая часть напитка на землю, разделяя со всеми ними этот момент умиротворения. И, наверное, они понимали её настроение, потому что ветер ласково перебирал её волосы, даря ощущение свежести, солнце рисовало лучами красивые картины на траве, а птицы и кузнечики в унисон исполняли свои лесные песни.
Закончив с трапезой, она достала книгу со старыми народными сказками, ещё глубже ныряя в эту волшебную атмосферу.

Время летело незаметно, и спустя несколько часов она поняла, что пора двигаться дальше. Ей ещё предстояло найти место для ночлега, где её никто не побеспокоил бы.
Ива собрала вещи, убрала в рюкзак остатки трапезы и уже собиралась уходить, но вид взирающих на неё богов заставил её душу дрогнуть, а тело замереть.
Вот сейчас она на несколько минут позволит себе поверить, что боги слышат, что помогут, если их попросить от всего сердца. А потом снова станет здравомыслящей взрослой, что не ждёт подарков с неба.
Ива прошла мимо покровителя дружинников и князей, минула бога-кузнеца и его соседа и остановилась у резной статуи Хозяйки судеб.
Нерешительно она коснулась пальцами идола.
Нагретое солнцем дерево оказалось удивительно тёплым, почти горячим наощупь и будто бы излучало силу. Казалось, что от него через кончики пальцев прямо к сердцу идут потоки энергии.
Эта странная иллюзия надломила что-то в душе девушки, и та рухнула на колени, упираясь лбом в шершавую поверхность. Глаза её наполнились влагой, но ни одна слеза не сорвалась с ресниц. Когда же она заговорила, голос её был настолько тихим, что почти сливался с шёпотом ветра:
– Макошь, Пряха судеб, прошу, услышь меня! Я не прошу ни славы, ни богатства, я просто хочу найти своё место! Свой путь, что приведёт меня туда, где я нужна! Я так устала от той жизни, что у меня сейчас! Я ненавижу место, в котором работаю, мне тошно от квартиры, в которой живу! У меня внутри пусто! Я везде чувствую себя чужой! Я устала ждать несуществующего счастья! Я так, блин, устала!!! Скажи мне, Макошь, неужели всё и должно быть вот так?! – на секунду Ива, чьё дыхание сбилось и стало прерывистым, замерла, заставляя себя успокоится, и на выдохе договорила. – Прошу тебя, приведи меня туда, где я должна быть! Где меня ждут! Пожалуйста!..
Задыхаясь, стыдясь своего порыва, своей внезапной исповеди, она резко отпрянула от идола, пачкая руки в пыли, вскочила и быстрым шагом пошла к выходу из святилища, по пути подхватывая рюкзак. Будто убегая от чего-то, то ли от суровых взглядов богов, то ли от самой себя, она торопливо покидала его, не оборачиваясь и не сбавляя скорости ни на мгновение.
Казалось, стоит ей взглянуть назад, и вся вера в чудеса рассеется, она плюнет на всё и сейчас же вернётся домой, чтобы вволю наплакаться и пожалеть себя.
А она ведь так старалась не вспоминать об этой своей застарелой боли! Изо всех сил пыталась радоваться той жизни, что уже имела, ведь она отчаянно боялась разрушить свою, пусть тоскливую, но хотя бы стабильную рутину.
Это её искреннее, порывистое обращение к богине, которую она до сих пор воспринимала не более, чем часть канувшей в Лету культуры, поразило её саму. Это было нелогично, отчаянно и просто смешно! Поэтому сейчас она стремительно летела прочь, в противоположную сторону от тропинки, по которой сюда пришла. Назло себе и собственным страхам.
А за воротами капища темнел лес.
Узкая дорожка едва виднелась среди травы и кустарников, но девушка упорно брела, ища глазами уединённую поляну или хотя бы дерево, рядом с которым удобно было бы разложить маленькую палатку.
А в ней она повесит фонарь, снова достанет книгу, и забудет о том, что говорила и чувствовала всего несколько минут назад.