2. Два юриста в чаще леса (Глава 2)

Сначала вернулись мысли — всё громче, всё чётче.

Пели птицы. На лице тепло. В глазах ярко, даже сквозь веки. Нога в огне. Попробовал пошевелиться — боль пульсацией отозвалась во всём теле. Стас застонал. Перевернулся на спину. Продышался. Открыл глаза.

Солнце заливало низину, в которую он упал. Земля под спиной — холодная, влажная. Где‑то капала вода. Листва деревьев колыхалась от нежного ветерка. Стайки птиц кружили над кронами, их голоса сливались в неразборчивый гул.

Живой.

Он выдохнул, и смех вырвался сам — нервный, дрожащий. Вспомнил ночной ужас — и по спине пробежал озноб.

Что это было?

Ответа не было. Паника подала голос: может, правда? На форуме твердили: в Бесовке они отвечают на зов. Но что именно говорить — никто не писал.

Тогда Стас, наученный опытом подобных легенд, отнёсся к этому со скептичной усталостью. Были тысячи подобных сообщений до, будут тысячи после. Но ночное существо доказывало: история — правда.

Стас не хотел в это верить, гнал от себя мысли. Затряс головой — и тут же вспыхнула тупая боль. Он перевёл дух. Подождал, пока боль утихнет. Сел рывком — резко, как пластырь содрал.

Оглушило, в глазах заплясали круги. Стас скрючился, взвыл от боли, обнял голову руками.

Когда стихло и он смог открыть глаза, увидел.

В двух метрах от него сидело оно.

Оно не отреагировало на движение Стаса, увлечённо перекатывая гусеницу с ладони на ладонь — медленно, будто забавляясь. Скучающее. Безмятежное.

Губы сами раскрылись — выдох вырвался без воли. Страх обездвижил. Тело не отзывалось. Сердце билось так, что, казалось, рёбра вот‑вот треснут. Ладони прилипли к земле. Проступил пот на лбу. Дышать не получалось.

И тут существо его заметило. Оно лениво оторвало взгляд от гусеницы и уставилось на Стаса.

— Парниша, ты чего звал‑то?

Голос его — как скрип старой половицы — перекрыл все звуки. Стас замер, словно олень в свете фар. Мысли разлетелись, как встревоженные птицы. Тик пробил левый глаз.

Существо вопросительно приподняло то, что заменяло бровь. При свете дня Стас смог разглядеть его лучше. Рога, казавшиеся огромными в ночи, теперь выглядели меньше. Лысый череп. Зрачки пульсировали в желтых радужках глаз, словно два запертых в них черных сердца. Копыта. Солнце играло на его красной коже, делая её похожей на раскалённый металл.

«Почему, чёрт возьми, он красный…» — одинокая мысль пролетела у Стаса в голове. Видимо, тот факт, что тварь говорила с ним, вызывал меньший интерес.

— Ну вот снова‑здорова, парниш, — снова скрипучий голос, словно ногтем по школьной доске. — Ты меня уже в четвёртый раз зовёшь — и всё молчишь? Ну давай, выкладывай!

В жёлтых глазах читались раздражение и упрёк. Оно сорвало с земли веточку и сдирало кору — будто не замечая. Оно ждало ответа.

Стас попытался сглотнуть, но было нечем. Во рту — пересохшее море, язык словно наждак. Он разлепил губы и сипло прошептал, заикаясь:

— З‑з‑звал?.. Й‑й‑я?

— Так не я же! — гаркнул красный насмешливо, и тело его затряслось в козлином смехе.

— Парниш, у меня тут записано красным по кожаному…

Существо запустило руку за спину и достало, казалось, из ниоткуда, свиток.

— Сторона А — то есть ты — выполнила ритуал в назначенном месте, а именно: тройное упоминание стороны Б в деревне Бесовка или её окрестностях. С момента совершения ритуала сделка сторон А и Б считается заключённой. Завершена она будет лишь после выполнения сторонами своих обязательств друг перед другом. Выполнение обязательств… Пункт 6.6.6… Так, ну дальше нам не надо.

Свиток растаял в воздухе — будто его и не было. Ни сумки, ни кармана Стас не разглядел.

— Ну так что? Пожелания, предложения? — существо подалось вперёд и от нетерпения хлопнуло ладошками. Когти, длинные и тонкие, со свистом рассекли воздух.

Ком в горле — тяжёлый, шершавый, будто проглоченный камень. Абсурд этой ситуации был слишком громоздким, чтобы удержаться в голове. Он словно наблюдал себя со стороны — будто стекло отделяло его от происходящего. И сквозь это стекло он видел, как его тело безбоязненно говорит с этим.

— Тройное упоминание стороны Б, это?.. – голос не дрожал, звучал сухо, по‑деловому.

— Чертыхнуться, парниш. Минимум трижды. Давай, не тяни. — в его голосе все больше проступало нетерпение. Козлиные глаза не мигая уставились на Стаса.

«Вот и встретились два юриста в чаще леса», — пронеслось в голове.

— А мои обязательства, видимо, отдать душу? — Стас вопрошающе поднял бровь.

Оно одобрительно кивнуло — рога дрогнули, отбрасывая тени.

— Тогда у нас проблема. Я не стану ничего у тебя просить.

Стас сам удивился своей смелости. Где‑то в глубине черепа шевелилась мысль, холодная и острая, как осколок льда: «Молчи. Любые слова — часть игры. Не поддавайся».

Существо не рассмеялось. Оно замерло, а затем медленно склонило голову, будто прислушиваясь к чему‑то за спиной Стаса.

— Точно — проблема, — повторило оно, и в его голосе проскользнула нотка, которую Стас не смог определить. То ли разочарование, то ли… облегчение? — Ведь сам я от тебя уйти не могу.

За деревьями сверкнуло — будто кто‑то резанул ножом по солнечному диску. Стас сглотнул. Договор только начался.