Чужая Граница

Раннее утро зернового месяца выдалось на удивление холодным. Из распахнутого окна в лицо Кайлер ударил белый свет облачного неба, но не это разбудило девушку. Всю прошлую ночь юная наследница клана Северной лисы ни на минуту не закрывала глаз. Это утро было особенным для нее, однако ни страха, ни даже волнения не чувствовалось. Кайлер не понимала, что должна ощущать, каким образом себя вести, о чем думать.
В просторную комнату из вечнозеленого дерева вошла полная женщина в возрасте, с лисьими ушами и хвостом в цвет густых, русых волос, неся поднос в руках. На ней было просторное тканевое платье с открытыми плечами и передник, а на ключице виднелась татуировка полумесяца и лисьей морды — такая была у всех жителей клана, в том числе и у Кайлер. Только вот татуировка этой женщины была окружена тонким, ровным шрамом.
Женщина поставила поднос на широкий стол с зеркалом и стала наливать в чашку горячую, мутную жидкость сиреневого цвета.

— С новым днем, Кайлер. Тебе уже давно пора было встать, в чем дело? — женщина аккуратно взяла чашку с напитком и села на кровать к девушке.

— С новым днем, Бланш. Чем так мерзко пахнет? Пожалуйста, скажи, что это не мокроземница.

— Близко. Это молоко кумары — неприятной зверушки, обитающей на болотах недалеко отсюда. Честное слово, ее помет пахнет приятнее. — Поморщилась Бланш и передала чашку.

— И почему мне нужно это выпить?

— Как бы это варево не воняло на весь Ингливгор, оно было и остается лучшим стабилизирующим средством у здешних лекарей. Вот уж, что, а стабильность и здравомыслие главное, что понадобится тебе сегодня, Кайлер. Не нюхай, просто выпей.

Зеленоглазая девушка послушно задержала дыхание и опустошила чашку в три глотка.

— А на вкус намного лучше, чем на запах.

— Так и есть. Твой завтрак на подносе. Через пятнадцать минут я принесу церемониальное одеяние, так что будь добра привести себя в порядок к этому времени. — Бланш вышла, закрыв за собой дверь и тоскливо обернувшись на комнату Кайлер.

«Бедная девочка… Святые, молю вас, дайте ей стойкость, дайте ей волю, дайте ей силу. Кима’ бэ ’рай.»

Тем временем, Кайлер встала с кровати и подошла к каменной ванной, наполненной холодной водой с лепестками миндаля. Эти лепестки явно были положены в ванну по приказу Бланш. За психическое благосостояние наследницы эта женщина тряслась куда больше, нежели она сама. Да и к черту вообще эти лепестки? На что они могут повлиять?
Девушка безжизненно посмотрела на свое отражение в воде.

«Какого черта это происходит? Почему именно со мной?»

Несмотря на свой социальный статус в клане, Кайлер не имела привычки ставить себя или свои интересы выше других. Она не страдала завышенной самооценкой, но каждый лис в этой стране знал о том, кто такая Кайлер Северная лиса, также известная как дитя северо-западного мира.
Она была дочерью Скарата Северного лиса и Тефалии Западной лисы. Восемнадцать лет назад между северным и западным кланами вспыхнула война за территории. Силы обеих сторон, включая даже союзников, были приблизительно равны. Если бы тот самый бой состоялся, от обоих кланов ни осталось бы ничего, но упертые вожаки не хотели задумываться о последствиях.
Буквально за минуты до решающей битвы у одной из воительниц Западного клана начались преждевременные роды. На свет появилась недоношенная, еще слабая девочка с неестественно-зелеными глазами, считающимися даром Святых, которые послали дитя остановить кровопролитие. Отцом девочки оказался Скарат с севера.
После столь невероятного события никто из воинов не осмелился нападать. Перемирие отметили свадьбой Скарата и Тефалии, навсегда примирив кланы и назначив родителей-героев вожаками своих земель. Скарат принял должность, а вот Тефалия предпочла уехать в Смежный (он же мирный) город, где все народы живут бок обок, и занять место в королевском совете рас.

Кайлер умыла лицо холодной водой и повернулась, услышав шаги. У дверей стояла смотрея, держа в руках кимоно восточного клана.

— Ты не притронулась к еде? Решила себя голодом заморить?

— Бланш, прошу, я не голодна.

— Я понимаю. — Женщина подошла к Кайлер и принялась переодевать ее в церемониальную одежду — Когда-то и я проходила через это. Давно, но я отчетливо помню тот день. Это было еще до северо-западной войны, я была очень подавлена. Не хотела есть, спать, ни с кем не говорила. Обвиняла всех вокруг.

— Тебе было страшно?

— Нет, дорогая. Я чувствовала боль внутри, несправедливость, злость, но не страх.

— Я не чувствую ничего, Бланш.

— Да, и мы все понимаем тебя, главное не показывай это вожаку востока. Я бы самолично выцарапала глаза всем тем хвостатым уродам, что мнят себя старейшинами и приняли это идиотское решение! Ты же совсем дитя! О чем вообще они думают? Серьезно, я бы…!

— Успокойся, Бланшетт, тебя могут услышать. — Эмоциональные возгласы смотреи прервал зашедший в комнату мужчина в длинном плаще с символом клана — признаком вожака. — Ты не оставишь нас на пару слов?

Смотрея затянула ленту на светло-пепельных волосах Кайлер, собрав их в тугой пучок, и вышла, бросив осуждающий взгляд на мужчину. В происходящем она частично винила его.

— Ты очень красивая — Скарат обнял дочь за плечи.

Кайлер действительно шло шелковое кимоно бордового цвета, украшенное черными лентами и узорами карикатурных лисиц, кружащихся в танце у самого подола одеяния, ее низкий рост визуально казался выше и выгодно подчеркивалась тонкая талия лисицы.

— Спасибо, пап. Ты говорил маме о том, что происходит?

— Нет, милая, из столицы дошли вести, что маме нездоровится, я решил не усугублять ее положение дурными вестями. Ты злишься?

— Нет, все хорошо, я знаю про маму. Не хочу, чтобы она была в курсе, по крайней мере, пока. Кстати, кто действительно злится, так это… — Кайлер ухмыльнулась и кивнула на дверь.

— Бланшетт, я знаю, что ты подслушиваешь. — Строго сказал вожак.

Смотрея фыркнула и, отпрянув лисьим ухом от двери, покинула дом.

— Волнуешься?

— Нет.

— Все не так страшно. Вчера на совете я сумел отстоять для тебя всего лишь эти дурацкие ограничения, Падшие их побери. Тебя не лишат наследия. Только вот… ритуал…

— Спасибо, папочка. — Кайлер бросилась в объятия отца, увидев, что он вот-вот расплачется. — Спасибо за это. Нам не пора идти?

— Да, милая — Шмыгнул Скарат. — Нас ждут.

Кайлер с отцом покинули семейный дом и направились к священному холму. Он был виден даже издалека: высокий, массивный, хорошо освещаемый с любой из сторон. Судя по количеству народа, что отчетливо виднелись на холме — для начала церемонии не хватало только ее.

Спустившись вниз, к стойлам Кайлер тут же услышала радостный лай, она хорошо понимала кто так счастлив ее видеть.

— Квинник, малыш, я тоже очень рада. — Девушка погладила своего степного льва по гриве и поцеловала в лоб.

Квинник был типичным представителем своего вида, издревле служившим лисам. Степные львы были внушительных размеров животными с длинной гривой, пушистым хвостом и огромными когтистыми лапами. Для лис они всегда были верными друзьями, соратниками в бою и ездовыми питомцами.

Скарат оседлал своего льва и семейная чета двинулась в путь. Квинник с самого раннего детства был верным другом Кайлер. Он научился чувствовать ее радость по одному взгляду, а тревогу по ритму дыхания. Сейчас он ощущал приближение беды. Лев всеми силами хотел избежать бедствий и поэтому неоднократно пытался сойти с тропы или развернуться. Кайлер была непоколебима и вынуждала Квинника продолжать путь по заданному маршруту.

По прибытию на холм Кайлер и Скарат привязали питомцев, и девушка смогла осмотреться: повсюду стояли представители северного и восточного кланов. Они толпой образовывали большой полукруг около алтаря. По краям от алтаря стояли жрецы в обращенном виде: два высоких, прямостоящих, полностью покрытых шерстью создания с лисьими мордами, длинными лапами, рыжеватыми хвостами, достающими почти до земли. На службе, жрецы обязаны были обращаться в животную форму. Они были в одинаковых церемониальных одеждах, но один из них держал в лапах сосуд, а второй факел.
Позади них на высоких седалищах похожих на троны восседали старейшины. Они находились в животной форме всегда. (Для обычных смертных существ такое было невозможно, искусство обращаться в животную форму хотя бы на несколько часов требует тяжелых, многолетних тренировок.) В длинных белых балахонах, с седой шерстью на теле, бородами и волосами. Они сидели, молча, неподвижно, пригвоздив свои взгляды к Кайлер, которую уже вели к алтарю.
Девушка поклонилась старейшинам и опустила голову. Она нервно дернула хвостом. На алтаре, среди цветов, масел и различных священных растений стоял фарфоровый гроб, а в нем лежал труп ее мужа — Мато Восточного лиса.