Беседа со Смертью

Хочется вобрать весь кислород,

Оставшийся мне напоследок.

Быть может, я – моральный урод?

И не достоин любви своих деток?

Ах, как много мной выпито кофе,

Как много проведал я баров и церквей,

Драил от крови домашний хрупкий кафель,

В зверях порой видел мне верных друзей… ***

Кажется, что я схожу с ума, но куда? Уши щекочут мелодии церковных колоколов, и мне хочется закрыться и ничего не слышать, кроме журчания реки и трепетное пение птиц во время рассвета. Но почему я слышу именно их? Ведь, кажется, что я утратил веру, слишком многое на меня давило. Но я нахожу разгадку данной тайны. Эти звуки наталкивают на мысль, что сейчас самое время. Ибо главная суть религии – обогатить человека духовными ценностями, она внушает в нас волшебное доверие посредством вселения надежды- надежды на существование загробной жизни. Существует ли она на самом деле – непостижимое априори знание. Ох, но как хотелось бы верить! Что ж, мне лично верится с трудом, но скоро мне посчастливится это проверить.

Я не хочу, чтобы кто-то счёл это за глумление над религией, это довольно щепетильная тема для каждого из нас, но я лишь сейчас стою на последней ступени своей уходящей жизни и затрагиваю совершенно разного рода темы для мышления. Перед смертью хочется думать обо всём на свете… А сколько сейчас времени? Ах, да, мои песочные часы отвечают, что уже пора, и они больше никогда не перевернутся на 180 градусов, увы. ***

Прощаться мне пора, дорогая Жизнь,

Последние я пою мотивы.

Кому ж дано услышать эту песнь?

Мелодии её весьма красивы…

Чего я добился, дойдя до конца?

Кому пришлось оказать влияние?

Человек- звание не для подлеца,

Оскверненного нищетой сознания… ***

Воздух, как ты чист и свеж на берегу моря, уходящего в объятия заката, имеющего, оказывается, оттенки того букета, который я когда-то подарил своей маме в первый раз… Это были пионы. Да-да, помню, она была ещё так счастлива, и назвала меня кавалером, я был так горд. Кажется, будто это было вчера, но для меня уже нет понятия «вчера» и других временных отрезков, сейчас это уже целая «жизнь», которую я добровольно отдаю. Её невозможно ограбить, ты должен смириться и отдать её всю. Ce la vie.

Также в тот день рождения мамы я впервые поднялся на вершину холма в нашем небольшом селе, будучи шестнадцатилетним, он был примерно трёхсот метров, но этого было достаточно, чтобы ощутить себя повелителем мироздания. Нас было тогда трое: я, мама и моя младшая сестрёнка Сара. Папа тогда был в командировке, мне редко приходилось чувствовать тепло его руки. Я распростёр свои руки и нырнул в потоки ветра и мысленно поплыл вглубь, а где-то там, на берегу, я слышал, как переливается каплями дождя смех Сары. Открыв глаза, я посмотрел на маму. Она стояла, придерживая свой шарф у груди, и смотрела куда-то в небеса. В тот день я предположил, что она там ищет глазами нашу бабушку, нашла ли? В нас было столько жизни, что мы могли бы раздать её каждому заболевшему раком и вновь дать им прочувствовать весь вкус счастья и веру в светлое будущее.

Но сейчас мне 72 и чувствую, что во мне уже и не осталось жизни. Может, я смог бы прожить дольше, но мы всё-таки угостили кого-то ею? Надеюсь, ведь я уже устал. Ухожу счастливым и безнадёжно бедным. Да, я нищий, однако я уже был и безмерно богат, обо мне мечтали самые несчастные и красивые женщины, желая заполучить денег и славы. Это очень хорошая и поучительная история… ***

Здравствуй, Смерть!

Как мучительно я ждал.

Теперь я готов улететь,

Вот и мой пришёл финал. ***

Внезапно на мгновенье я ощутил, что меня кто-то коснулся за плечо. Я резко обернулся, ощущая, как сильно болит моя спина. Передо мной стояла женщина, которой я не мог дать определённого возраста. Казалось, что она весьма молода и вероятно, ей около двадцати, но в ней не было той привычной свежести, к тому же её выдавала незримая седина, и я подразумевал, что ей порядка пятидесяти лет. Но тело её было настолько слабо и обветшало, словно она моя ровесница. Я не мог угадать её сущность.

– Кто же ты? – выскользнуло из моих уст.

– Я та, кого ты давно ждёшь и та, кто знает твою историю, – молвила она таким томным, невероятно приятным слуху и давящим голосом.

– О чём ты? Я не понимаю, о какой истории идёт речь?

Она присела рядом со мной на бревно, на котором я сидел, и взяла меня за руку. Её ладонь была непередаваемо холодной и нежной, а пальцы такими колкими, словно пропускали небольшой ток.

– Ну, предположим, ту, о которой ты сейчас подумал в своей голове. Но по существу, я знаю всю историю твоей мимолётной, по оценкам Вселенной, жизни.

Я смотрел на неё в недоумении, а она сидела ровно, невозмутимо и гордо. Мне уже пришла такая мысль, что она не в своём уме и несёт ересь.

– Женщина, прошу вас, вы же прекрасно видите, что я пожилой человек и, поверьте, мне сейчас не до ваших прекрасных шуток. Я хочу побыть один, покиньте меня сейчас немедленно.

– Я не могу вас покинуть, ведь я пришла именно за вами и буду с вами до конца работы вашего сердца и мозга, да и затем Вы пройдёте со мной. Но раз Вы не отличаетесь особой проницательностью, то разрешите представиться, я та, кто принимает эстафету после дамы, которую величают Жизнь. Ну, ваши нейроны ещё в силе обрабатывать информацию, ваши предположения?

– Ну… ох, полагаю… Вероятно… Нет, это невероятно… Неужели? – Я не на шутку удивился и ужаснулся, и не верил всему происходящему. – Не может быть?! Неужели…Я стал слишком скептичен в последнее время, но…

–Браво! Приятно познакомиться, мистер Алекс Руссо. Наконец мы и встретились, я рада, что мы долго шли друг к другу, минуя все тернии.

Я недолго был ошеломлён истинным разоблачением своей Незнакомки, ведь меня уже ничем, собственно, и не удивить.

– Вы, однако, задержались надолго. Я уже здесь давно, – я говорил это, смотря на безмерное и могучее море. Я чувствовал, как оно возвышается надо мной и грозно мне что-то повелевает.

–Я никогда не опаздываю, а даю время для размышлений и переваривания всей, полученной за всю жизнь, информации. А оно, как вы можете заметить, требует большого количества.

– Да, с этим я согласен. У меня была интересная, но по большей части такая суровая и мерзкая жизнь. Я уже часто задумывался о Вас.

– Ох, как мне жаль мне мадам Жизнь! Я с нею знакома вечность. Она сопровождает людей с начала, а далее, на попечение предоставляет вас уже мне. Этот бесконечный круговорот. И во всех своих бедах всю вину перекидывают ей. Однако, стоит задуматься над тем, что дело вовсе не в ней, а в самих людях. Всё, абсолютно всё зависит от них самих. Да-да. И дело не в том, где, при каких условиях и когда родился человек, хотя это немаловажно, но также имеет значение, насколько силён и умён этот человек, чтобы пережить те условия, в которых он родился или оказался и преодолеть все преграды.

– Подождите, здесь стоит поспорить. Я сейчас достаточно компетентен в этом и всю жизнь ломал голову над этим. Знаете, мне кажется, я говорю именно с тем, кто имеет достаточный багаж знаний в этом вопросе, и я не ошибусь в собеседнике. Вот послушайте, а как же эта бедность несчастных африканцев или жителей некоторых стран Азии? Ведь они радикально отличаются от тех людей, живущих в странах Европы. Я убедился за всю свою жизнь в том, что нужно быть безумно удачливым, чтобы родиться в благополучном месте и процветать.

– Ты прав. Но суть не в этом. Люди привыкли осуждать жизнь, правительство, родителей и всех подряд в том, что они несчастны. Порой они отказываются от Жизни и тянутся ко мне, к Смерти. В первые мгновения, когда смертные видят меня во всей красе, ужасаются и стремятся обратно, к Ней, но уже поздно, увы. Чуда не существует, существуют лишь творения, созданные руками и мозгами людей, их идеи, но также честь нужно отдать и Её Величеству Природе. Человек может изменить всё, что его окружает и что обитает в нём, нужны лишь ум и сила воли. Вот что необходимо каждому человеку, живущему на земле, будь то бедный африканец или обеспеченный француз. И не стоит обвинять никого, дайте лишь всем образование, терпение и стальной дух. Вот в этом вся и загвоздка – нехватка образования и компетентности во многих вопросах. А также стоило бы озарить богачей, ослепленных яркостью своих кафтанов, ни разу не взглянувших на солнце. Оно бы указало на то, как сильно страдают некоторые люди, ограбленные ими.

– Да, в этом вы правы. Во всём виноваты люди и их глупость. Я так же глуп, озарение пришло крайне поздно. Моя глупость состояла в том, что я хотел быть немыслимо богат, но я им и стал. Но при этом, это был самый мрачный период в моей жизни.

– В этом нет ничего плохого, Алекс. Ведь вы не только этого желали, но им и стали, Вы достигли этого, однако, каким путём…

– Дело не только в становлении богатым, но и в способе приобретения этого статуса и в последующем результате, влиянии этих денег на меня. Я стал таким жеманным, жадным и эгоистичным.

–Вам повезло, вы можете ругать себя передо мной, сколько вашей душе угодно, и при этом я не буду осуждать. Что ж, это ошибка прошлого, и типичная для всех. Вы извлекли из этого колоссальный опыт, – она ни разу не взглянула на меня, но по-прежнему разглядывала волны, поочерёдно накрывая друг друга. Смерть знала всё, но не наказывала меня ни за что, а любезно приоткрыла мне дверь, сказав, что уже достаточно, не стоит больше совершать ошибок, дай волю ощутить весь вкус терпкого пребывания на земле остальным.

–А ведь я был таким бедняком, что даже были дни, когда мы не ели несколько дней. Затем мой брат, благодаря его упорству и сосредоточенности, стал обеспеченным, ну и нашёл местечко для меня. Успеха было не миновать. И казалось, что я ослеп от блеска и яркости золота, и сменил этот термин на «счастье».