В собственном плену

«Мертвая пародия на человеческое тело. Метаморфоза свежей крови, окутанной нетленной молодостью, в поношенную плоть. Как же ты жалок! Никогда не смогу простить тебя за то, что не воспринимал меня всерьез, думая, что я в твоей жизни ненадолго… А, видишь, как получилось.
Смотришь на этих молодых „птенцов“, чей слепой взор обегает этот мир, ища новую точку для очередного взлета, и понимаешь, что твои крылья уже давно подбиты. Слишком много было неудачных приземлений из-за того, что не всегда мог их широко раскинуть.
Помнишь, ты хотел восхищаться этим миром? Как ребенок, поедаешь этот горький шоколад, слизывая тонкий слой облитой сверху глазури, забыв о диабете… Печально.
Не думаешь же ты, что сможешь справиться в одиночку? Отец говорил мне:
-Распятый в ожидании объятий должен сначала раскопать себе могилу, чтобы суметь принять их.
И ведь он оказался прав. Все отвернулись от меня, когда я нашел свое место. И только ты не отрекся от меня. Хотя у тебя и выбора-то не было. Все зашло слишком далеко, чтобы просто взять и вот так глупо порезаться осколками стеклянного сосуда, который этими руками холил и лелеял все эти годы… У меня ведь никого не осталось. Моя свобода, которой я так дорожил, превратилась в гордого орла и сидит у меня на плече, непоколебимо уставившись вдаль. Она больше не кричит и не поет, а лишь молча выживает в ожидании конца… Мне больше нечем ее кормить. Руки дрожат, когда протягиваю ей остатки совести и счастья.
Пойми, я не виню тебя в том, на что ты решаешься в течение этих нескольких минут. Вернувшись в свою семью, ты забудешь меня. Уничтожишь все мои мысли в своей голове. Тебе придется это сделать, иначе сделают они. Снова. Как тогда, в детстве, помнишь? Они хотели убить меня, пока я спал. Ты заступился за меня, не дал ножу близко подобраться к моему горлу. За это я благодарен тебе. Я смотрел на тебя восторженным взглядом, а по моим щекам текли твои слезы…
Мы дали обещание, что, если оба влюбимся в одну девушку, то просто пройдем мимо нее. Как сейчас, когда мы медленно проходим сквозь временную границу между твоим и моим будущим. И с каждым разом я убеждаюсь в том, что сомнение в твоей груди исчезает вместе со мной. Развеется мое существование, подобно праху, и останется лишь воспоминание.»
-Прошу прощения, скоро ваш выход… О, вы репетируете, тогда не буду вас отвлекать. Да, и будете осторожны с этим зеркалом, оно раритетное, оттого довольно-таки хрупкое. Рухнет, и пиши пропало! Всем достанется: мне, за то, что не доглядел, уборщице, которая, наверняка,«приложила к этому руку», когда наводила здесь порядок. Только вас не тронут! Директор очень любит и ценит такого уважаемого человека. Наша труппа не имела бы такой дикой популярности, если бы не вы, и… Да-да, уже иду… Еще раз извините. Удачи! Хотя она вам не понадобится, такой талант, который живет в вас, затмит… Да иду я уже, иду!
«Не волнуйся. Прежде чем ты исчезнешь, я прославлю твое имя в последний раз так, что оно еще долго будет блуждать по этим коридорам из уст странников, скитающихся в поисках драгоценного дара, который преподнесет им искусство...»