Рыбацкая философия

Небольшой теплоходик показался из-за поворота осенней мелеющей реки, весь в огнях, гирляндах, громкая музыка, кто-то кого-то поздравляет, шум и гам одним словом. Когда пароходик подошёл поближе и слова поздравляющего были слышны отчётливей, один из трёх рыбаков, по пояс стоящих в резиновых штанах — забродниках сказал товарищам.
— Внимательно слушайте, что он говорит, слова запоминайте, это важно.
— Да что там может быть важного?- спросил другой,- обычный корпоратив, стандартные поздравления, ничего нового, наняли бухлоход под закрытие навигации и куражатся.
— Вот и именно,- добавил третий,- плавающий дурдом.
— Полностью согласен с вами, коллеги,- первому говорившему пришлось повысить голос из за шума и гама, царившего на проходившем мимо судне,- но запомните эти стандартные выражения, на берег выйдем — расскажу что к чему.
Тем временем на теплоходике грянул шквал аплодисментов, кто-то истошно выл в микрофон. Через несколько минут крики, вой, музыка и аплодисменты слышались уже издалека, а потом и вовсе стихли, бухлоход ушёл вниз по течению.
Наступила тишина, солнце закатилось и по берегу тут и там начали вспыхивать фонарики, кто-то разводил костры, и редко кто говорил громче, чем вполголоса. Река любит тишину.
Ближе к полуночи эти рыбаки тоже вышли на берег, немного уставшие, чуть-чуть замёрзшие, но довольные своим уловом. Дрова они приготовили с вечера, теперь просто разложили костёр и уже без резиновой амуниции сидели и грелись. Тот, кто обратил внимание своих коллег, они называли его Андрюхой, налил из термоса чай и смотрел в темноту, двое других — Колян и Гендос, приложились для согрева к пол-литровой ёмкости с прозрачной жидкостью.
— Ну что там не так с бухлоходом,- спросил Гендос, по организму которого распространялось тепло от только что принятого,- вот сейчас я их начал понимать. Согреваюсь.
— Да — да, Андрюха, что там надо было запомнить,- добавил Колян.
— Самые часто повторяющиеся слова.
— Да что гадать-то? Поздравления какие-то, это же самый обычный корпоратив,- оживился Гендос,- я на реке всё лето каждые выходные почти. И днями и ночами здесь. Можете поверить моему опыту — Дни рождения выглядят иначе. Выпускные это только в начале лета, но там всё спокойнее происходит, экскурсии для пионеров — это вообще тоска, тётка какая-нибудь гундосит. Про мосты, год основания, начало строительства. Это точно был корпоратив. Колян, наливай.
Колян налил, Андрюхе они не наливали, потому что он не пил и ему ещё нужно было вести машину, на которой он их привёз. Выше на берегу стояла чёрная «обкомовская» Волга. Довольно пожилой аппарат, но в идеальном состоянии. Никто не мог уговорить его поменять Волгу на что-то другое, она ему просто нравилась и никогда не подводила. И в ней всегда был термос с горячим чаем.
— А как ты понял, всё-таки, что это именно корпоратив?- Андрюха, отхлебнув чай из кружки, задал вопрос.
— Вот он умеет доставать,- Гендос повернулся к Коляну,- а прикинь, если бы он сейчас пил не чай, а Колян? Это же катастрофа была бы. И что тут непонятного, про успехи пару слов скажут, воют, как дебилы, и потом хлопают.
— Это ты ещё не слышал как на мотодроме зимой спонсоров расхваливают, я даже перестал на спидвей ходить из-за этого, — Колян продолжил разговор,- Как-то пришёл туда, зима, февраль месяц, ветрище, холодина и полные трибуны народа. Какой-то то ли финал был, то ли полуфинал, но интересно. И вот какая-то благодарная тварь добралась до микрофона и начала хвалить спонсоров. А голос у неё до того противный, аж жуть. Я бы с такой жить не смог.
— С такой глоткой что-ли,- спросил Гендос.
— Сам ты глотка,- заржал Колян,- этож баба была, говорю, тварь какая-то благодарная до микрофона добралась, с противным голосом.
— Ну противная и противная, таких много,- Гендос искренне не понимал, в чём подвох,- Поздравила или что там, поблагодарила и свалила, делов то.
— Вот, Гендос, не было там тебя, не слышал ты этой твари,- Колян упорно не соглашался с товарищем,- во первых, она гундосила каждый раз, когда машина между заездами чистила лёд. Во-вторых, команд много, финал или полуфинал, не помню, заездов много, микрофон, видать, на всю громкость. И в третьих, эта падлюка постоянно повторяла одно и то же. Холодина на улице, понимаешь, мороз, дубак, а тут эта тварь воет. Я не хожу с тех пор туда, принципиально.
— Ты наливай лучше, принципиальный,- Гендос заржал, как конь, на весь берег.
— Сам ты принципиальный, она, эта тварь визгливая, отняла у меня праздник,- Колян расчувствовался — это был единственный вид спорта, за которым я следил. Мне вот Олимпиады с Чемпионатами не интересны, во время них чёрт пойми что происходит. А это Спидвей, понимаешь? Спидвеюшка. Это праздник, Гендос. Нет, ты меня не понимаешь. И никто меня не понимает.
Колян, когда был помоложе, гонял на мотоциклах. Не просто катался, а именно гонял, с душой, с упоением, Никогда не состоял ни в каких группировках, не был байкером, так они стали называть себя позже. Он всегда гонял один, не важно в какую погоду и на какие расстояния. Свой видавший виды «Иж-Юпитер» он выкатывал из гаража весной, а ставил обратно лишь осенью, когда по ночам замерзали лужи и становилось опасно. Спидвей был его зимней отдушиной долгие годы. Потом, когда сначала появились японские мотоциклы, на фоне которых его «Иж» стал выглядеть бледно, и потом китайские, которых было очень много, но толка от них было мало, мотоцикл свой он продал в деревню. А, может быть, просто повзрослел. Но на спидвей ходил, как на работу — старался не пропустить ни одного соревнования.
— А тут эта тварь, Гендос,- продолжал Колян,- Спонсоры, видите ли. Проплатили, мать их. Спидвей — это не спонсоры, это сила духа, это летишь на мотоцикле наперекор зиме, снегу, льду, морозу, понимаешь? На мотоцикле, резина шипованная, и шипы там, знаешь какие? Если под такие попадёшь — разорвёт в лохмотья. Это праздник, Гендос, понимаешь? Посмотришь на них сам как будто покатался, как будто обновился изнутри. А она спонсоров рекламирует, мразь. С тех пор и не хожу, лет семь уже. Противно.
— Да ладно ты серчать-то,- Гендос забеспокоился,- наливай лучше, а то расчувствовался, смотрю. Андрюха тем временем пил чай и молча слушал разговор. Колян с Гендосом снова, как говорит Гендос «усугубили».
— А я вот никогда на спидвей не ходил, — сказал Гендос, Так, разок — другой сходил, посмотрел — красиво, не спорю, зрелищно. Я рыбалку люблю. Вот это по мне. Зимой езжу — никакой мороз нипочём, находишься за целый день, набуришься. Поймал — не поймал, не важно. Приходишь как помолодевший. Зимнюю рыбалку ничем не испортишь. И летом постоянно на реке. Но летнюю рыбалку испортить можно легко. Сидишь на берегу — тишина и покой, наблюдаешь. Смотришь всплески — это белая рыба мошек ловит, а если выпрыгивает мелкая рыба и сбежать пытается — хищник её гоняет. И примет уйма, смотришь чайки кружат и из воды хватают всякую мелочь, это окунь охотится стаей, а чайки у него воруют рыбёшку с воздуха.
— А то мы не знаем,- Колян не вытерпел, он и сам всё прекрасно знал,- ты лучше скажи, как тебе её испортить можно.
— А то вы не знаете, ага, тайна великая,- возмутился Гендос,- это сейчас уже прохладно, народа на берегу мало, самые стойкие только ездят, типа нас, а летом здесь бывает как на автобарахолке, всё машинами заставлено. От города недалеко, вот и едут сюда все, кому не лень. Музыку свою козлячью врубят и сидят, шашлыки жарят. А в десяти метрах от них такая же шайка, и тоже с козлячьей музыкой, а дальше третья, и тоже на всю громкость, и им по барабану, и друг на друга и на остальных окружающих.
— Ой, а то мы не знаем,- засмеялся Колян,- тайну открыл великую.
— Да успокойся ты, я сейчас самое паскудное отравление рыбалки расскажу,- прервал друга Гендос,- Но сначала наливай.
Андрюха, всё время смотревший на реку, повернулся к костру. Колян с Гендосом «усугубили» остатки и начали поглядывать на него, потому что знали, что это не последняя и нужно идти в машину. И у кого были ключи от машины, на того и поглядывали.
— Ну рассказывай давай, Гендосище, раз заинтриговал,- Коляну было интересно,- потом в машину сходим.
— Самое паскудное отравление рыбалки случилось у меня в прошлом году ближе к осени. Ниже по течению есть остров и к нему через день причаливает теплоход. В пятницу вечером и потом в воскресенье, но в обед. Но в пятницу он идёт вниз, а в воскресенье откуда-то снизу возвращается. Ну, значит, собрался я, рюкзак, палатка, ночи тёплые, дождей не обещают, соли взял с собой, думаю рыбу посолю, чтоб не портилась, когда поймаю. Даже ведро специально взял под рыбу. Приехал на остров, расположился, закидушки поставил, костерок развёл, не я один такой был, там много таких отмороженных было. Точно не считал, но место хорошее, популярное. Ночь, тишина, то там, слышишь, колокольчик звенит, то там. То сам кого-нибудь выловишь. И так всю ночь.
— Да ладно ты, знаем те места,- не выдержал Колян,- кто там тебе жизнь портил?
— Успешные продажники.
— Стоп!- заорал Андрюха,- вот оно! Вот оно самое!
— Ты что?- Гендос вздрогнул и вытаращился на него,- Ты что, ополоумел что ли?
— Нет, Гена, нет, сиди спокойно, ничего не говори, молчи, я сейчас,- Андрей убежал к машине.
— Он того что-ли? — Колян, глядя на Гендоса покрутил пальцем у виска.
— Похоже на то, но убежал в правильном направлении, знает толк.
Минут пять просидели молча, подкинули в костёр дровишек, тут и Андрюха вернулся с сумкой, в которой была не только еда. Коляну подсказывать не пришлось, он вынул из сумки самый основной продукт и продолжил розлив.
— Гена, дорогой ты наш человек,- глядя на Гену попросил Андрей, — давай, продолжай, пожалуйста, но в подробностях. Кто тебе рыбалку испортил?
Гена закусил огурцом и продолжил с того самого места, на котором был прерван.
— Успешные продажники, говорю, испортили.
— А повтори ещё раз, а?- снова попросил Андрей,- Ну пожалуйста?
— Ты что, совсем уже чокнулся?- Гена посмотрел на него с удивлением и непониманием,- говорю же, успешные продажники.
— Во даёте,- Колян балдел, глядя на товарищей,- Дальше то что было.
— А вот что, утром зорьку отсидели, отловились нормально так, покемарил я значит, часа три, не больше, и тут слышу, бухлоход причаливает. Примерно такой же, как вечером проходил, а может тот же самый.
И на нём народа — тьма, не считал, но много. На берег высыпали, разбрелись сначала, кто куда, ходят, высматривают, кто что делает, рыбалкой интересовались мало, видимо не понимают в ней ничего. А потом вытащили огромные колонки на берег, микрофон наладили. Музыку сначала свою козлячью включили на всю громкость, бухают тут же, ни мешков с собой под мусор, ничего такого. Кругом бумаги какие-то, обёртки, бутылки, пьянючие бродят, мужики, бабы. Хорошо детей с собой не взяли. А после обеда самое весёлое началось — начали флажками друг друга награждать, то один в микрофон орёт про другого, что это успешный продажник. То другой ещё про кого-то, и тоже успешный продажник. То кого-то найти не могут, хором орут. Потом из кустов тело успешного продажника вынут, всё в песке и блевотине и к микрофону тащат, а оно, это тело, даже мычать не может, весь в успехе, видать.
Колян с Андрюхой ржали, как сумасшедшие.
— А дальше то что было? — спросил Андрюха.
— Да ничего, до вечера они там фестивалили. Потом фейерверки начали запускать, но живых уже мало среди них было. Кто в обед сломался — выспались на солнце, но с больными головами шарились, невыспавшихся продажников к трапу стаскивали, кто сам приполз, жуть, в общем.
— А что за контора-то это была?- поинтересовался Андрюха
— Какой-то сетевой маркетинг. Успешные продажники, терпеть их с тех пор не могу,- продолжил Гендос,- наливай, Николай.
После процедур, начало которым в очередной раз положил Колян, Гена продолжил.
— В общем, бесполезные по своей сути существа, бегают по городу, припарки с присыпками продают, но бухать горазды. Кочегары, наверное, так не бухают, как эти. Всю субботу нам испортили, весь выходной насмарку. Ни тишины, ни покоя. Рёв, грохот и эти зомби друг друга зомбируют и расхваливают, не хуже тех спонсоров с мотодрома. Так что, Колян, я тебя в чём-то понимаю. После их отъезда сразу тихо стало, но на острове, как Мамай прошёл, как после побоища, бардак и свинарник. Хорошо хоть никто не утонул. Одного, правда, они забыли, не нашли в кустах. Он к моему костру ночью сам пришёл, весь в песке, глаза дикие, думал, что в лесу заблудился.
— Ой не смеши меня, Гендос, не надо,- Колян катался по песку от смеха. Андрюха от него не отставал.
— А что не смеши? Он за мной так и увязался, теплоход дождался, а что ему ещё делать-то оставалось? Ни денег, ни телефона, в одних трусах. Я его Пятницей звал, пока теплоход дожидались. За билет заплатил, он в моём дождевике босиком с Речного вокзала пешком пошёл домой. Живёт рядом.
— А дальше что было?- Колян не унимался с расспросами.
— Да что, что… На работу его в понедельник устроил, слесарем у нас работает. Так Пятницей его и зовут. Но я никому не рассказываю почему именно, говорю просто на острове познакомились, на рыбалке.
Он после того мероприятия почему-то начал понимать бесполезность присыпок с припарками, сейчас болгаркой орудует, как на скрипке играет — виртуоз.
— Ой, Гендос, не верю тебе, ой не верю, брешешь же, как сивый мерин,- Колян промямлил сквозь слёзы.
— Не веришь — не надо, он пацан нормальный, зачем я трепаться буду, и так терпел больше года, никому не рассказывал. В следующий раз с собой на рыбалку возьму, если Андрюха не против будет.
— Это запросто, для Пятницы место всегда найдётся,- пообещал Андрюха,- а теперь я вам расскажу про успешных продажников.
— Давай, давно ждём,- успокаиваясь от смеха сказал Колян.
— Да ты не жди, Николай, наливай,- вставил Гендос.
— Ну так вот, само по себе понятие «успешный» или «успешность» это миф, его не существует,- начал Андрюха,- это обычная подмена понятий.
— Как это?- заинтересовался Колян.
— А вот так, если собрать все эти слова и сам по себе «успех» это удачное слово для зомбификации продажников и других дармоедов. Они происходят от слова успеть, то есть во время что-то сделать, успел продать — продал, как на подножку последнего вагона запрыгнуть. Не говорят же успешный сварщик.
— Нуда, в принципе,- согласился Гендос, — он или сварщик или электроды подавать и катать баллоны, там уметь надо, не до успехов.
— В том то и дело, и токарей нет успешных, у тебя или руки из правильного места растут, или из задницы. Считать умеешь, реакция нормальная, железяки свои знаешь — почёт и уважение. А умелый сварщик потом это качественно приваривает, а вот потом уже это попадает в руки к успешному продажнику, дорожает в несколько раз и продаётся. И в этом суть этих понятий, в паразитизме. Те, Гена, продажники, которые твой выходной испортили — одни из самых ничтожных. Они скорее всего припарки с присыпками за копейки где-то покупают, уже в красивых баночках, а потом друг друга убеждают в их пользе, иначе их никто не купит.
— Да так и есть, Пятница говорил про это, там кроме мела ничего и нет толком,- подтвердил Гендос, — мел, эмульгатор и отдушки для запаха. Фуфло, в общем. А ты что ржёшь опять, Колян?
— Да слова смешные, эмульгатор и отдушка,- Колян действительно ржал,- я теперь всё фуфло буду отдушками называть, а самое бестолковое эмульгатором.
И Колян ещё сильнее закатился от смеха.
— И что получается, Андрюха, они там сами себя зомбируют, что бы верить в мел и фуфло?- Гендос немного даже протрезвел.
— Именно. Не будут верить и сами себя зомбировать — никто ничего у них не купит, а им придётся, как твоему Пятнице, идти работать физически, руками что-то делать, мозгами шевелить. Не об успешности друг другу что-то рассказывать и доказывать, а из чего-то, не важно цемент это, железо, нитки, тряпки, пластмасса, резина, глина, да что угодно, делать что-то действительно полезное. На сказке об успешности, на самообмане и обмане окружающих это и держится. Надо же как-то свою бесполезность оправдывать. Вот и оправдывают.
— А как быть, если ты никого не обманываешь, а тебе просто везёт?- вмешался посерьёзневший Колян.
— А это, Коля, называется простым словом «фарт», или везение. Сам же сказал, что если никого не обманываешь,- продолжил Андрей,- он на других принципах основан. Делаешь своё дело честно, никому не вредишь и ни на чьём горбу не едешь — будет тебе фарт и везение. Понимаешь, само слово «везение», звучит даже по другому, у него и смысл другой. Ему везёт, говорят. Правильно, именно везёт и именно ему, это процесс такой, он не на самообмане организован. Это результат подготовки, умения, может быть даже чистоты помыслов и отсутствие сомнений в результатах. Это и есть везение. Фарт, в общем.
— А и то верно,- Колян согласился,- лет десять назад был в команде по спидвею гонщик один, фамилию не помню, редкая какая-то. Вот он фартовый был. Садится на чужой мотоцикл, а это очень важно, на своём гонять, он твой, каждый болтик в нём твой. Не знаю, как объяснить, нутром понимаю, на словах не скажу. В общем и примета такая есть — нельзя на чужом ездить. А он садится и выигрывает. На любом. Хоть на чужом, хоть на резервном. Фартовый был. Всегда побеждал.
— А почему был,- спросил Гендос.
— Уехал в другую команду, на сладкие шанежки повёлся, денег пообещали и квартиру.
— И что дальше было? — опять вмешался Гендос.
— Да ничего, фарт его куда-то исчез, кончился. Первый сезон вроде нормально откатался, потом всё хуже и хуже, то вылетит с трассы, то перевернётся, то просто положит на всё и не явится. Из команды выгнали, с квартирой не получилось — условия не выполнил там какие-то, говорят домой вернулся, слесарем где-то работает, моторы вроде ремонтирует,- с тоской в голосе закончил Колян.
— Вот он и результат,- добавил Гендос, — не себя продал, а своё везение разменял. Грустная история какая-то. Наливай.
— А хотите, про удачу вам расскажу?- спросил Андрюха.
— Нет, давай в следующий раз, я как раз Пятницу с собой возьму,- сказал Гендос,- его, кстати, Василием зовут. Давно на рыбалку просится. Я и забродники ему старые свои подарю, подклею только, крючком штанину проткнул по нечаянности. Темно было.
Они просидели до самого утра, разговаривали о разных паразитах и о том, как кто кого уговаривает, об убеждениях и настоящей пользе. Вспомнили много историй на каждую тему, и все истории разные. У каждого нашлось не по одному примеру, как человек продаёт свои качества, наступая на горло собственной совести.