Папуас

— Ты чего туда залез? – Что? – Спрашиваю, залез туда чего? – Увидел дупло, вот и залез. – Так, что во все дупла нужно залезать? Папуас задумался, хотя в такой позе этого видно не было. — Не мешай, я пытаюсь разобраться. – С чем? – его друг не унимался. – С тем, что в дупле – раздался глухой ответ. Он стоял так уже несколько часов. На согнутых коленках, голова засунута в дупло, попа торчит снаружи. – И что там? – Темно. – Так вылезай. – Я еще не все разглядел. – Так там же темно, как можно разглядеть? Его проницательный друг вдруг стал до ужаса раздражать. – Говорят, чтобы разобраться, нужно внутрь заглянуть. – умным голосом ответил Папуас. – В дупло? Из дупла послышался глухой стон. – Ты меня не понимаешь! – Ну как то да) — улыбнулся друг — мы, так сказать, немного в разных положениях. Он стоял, прислонившись к дереву, и смотрел на торчащую вверх попу. Вокруг сновали мурашки, усердно таща в свой общий дом всякую нужную всячину. Некоторые из них норовились залезть на его друга, стоящего в такой интересной позе. Как истинный товарищ, он сорвал листок и трепетно обмахивал им торчащую вверх заднюю часть. – Это что? – Это я, на тебя лезут мурашки. – О, спасибо! – Да нет за что. Так что там в дупле, то? – Темно. Друг посмотрел на яркое солнце, разноцветные бабочки летали вокруг. Некоторые тоже норовились сесть на попу Папуаса. Какое приглядное место, подумал друг. – Так если темно, вылезай. Здесь снаружи ярко. И бабочки. – Не могу. Мне нужно разобраться. – Ясно. Тебе удобно? – В смысле? – Стоять так удобно? В дупле видимо задумались. По крайней мере, напряженные ягодицы свидетельствовали об этом. Повисло молчание. – Не очень. Колени болят. И глаза. Темно, ничего не вижу. – Так вылезай – не унимался друг. — Да, говорю же тебе, не могу! Разобраться мне нужно, разглядеть, что внутри! – заорал Папуас. Бабочки встрепенулись от такого громкого возгласа, раздавшегося из самих недр дупла. Друг зевнул и отбросил листок в сторону. Отошел от дерева и сел на пенёк. Издалека поза друга выглядела куда более интересной, художественной, шедевр, который требовал, чтобы его запечатлели. Он взял палочку и начал чертить ею на земле. Огромное дерево, друг на корточках. Голова глубоко в дупле, попа торчком вверх. Да еще и цветущий куст позади так мило вписывается в обстановку, такое ощущение, будто прям из попы и растет. – Ты здесь? – не выдержал Папуас. Тишина. Замечательно, ну пусть и идёт. Что ж за друзья такие, непонимающие. Да, что-то тут совсем невесело. Колени болят. Не видно ничего. Ой, что это! Ай, снова! Ягодицы горели. Муравьи атаковали пятую точку. Папуас пытался вертеть ею, но все напрасно. И друга нет с листочком. А друг в свою очередь перестал рисовать, так как техника рисования, когда объект в движении, была для него очень сложной. Особенно если при этом тебя еще и распирает от смеха. Танец попой не помогал. Черт с ним, с дуплом. Все равно ничего там нет. Папуас вынырнул из дупла и шмякнулся на покусанную попу. Ух ты! Как ярко! Солнце вокруг, бабочки разноцветные, мурашки… звери, но красивые же. Тянут в домик цветочки и палочки. Красота. А вот и друг на пеньке сидит. Папуас одной рукой почесал попу, а второй помахал другу. Друг радостно помахал в ответ. – Рад видеть! Соскучился за твоим лицом за последние несколько часов! Попа конечно тоже ничего, но такой ракурс мне нравиться больше. – Да, мне тоже! – Папуас радостно осматривался вокруг и не понимал, чего его потянуло в то дупло. Да и черт с ним, с дуплом. Этот ракурс намного приятнее.