Трудный путь к свету

1

Тихая, тихая ночь. Сосновый бор, утопающий в снегу, в небе луна. От такого сочетания лес становится уютным и загадочно-пугающим. Мохнатые лапки сосен укутались в снежные шубки. Полнолуние освещало зимнюю благодать спящего ночного леса. Но вдруг между деревьев мелькнул огонек. Он то показывался, то исчезал из виду. И, если приближаться к нему по тропам, то можно было разглядеть две сосны с единым корнем. Сосны напоминали латинскую букву «V». И рядом две неподвижно сидящие у костра фигуры.
Костер горел ярким пламенем. Маленькая полянка освещалась мягким и теплым сиянием, и пахло вкусным запеченным хлебом.
— Ирбис, иди поруби дров, пособирай сухих сестриц, пусть тело нальется силой. Для сильного мужа потребно заниматься мужской работой.
— Да, Заренушка, я и сам думаю, что-то мышцы затекли, спину ломит, сердце ноет, давно я не махал топором. Эх! Любо-дорого косточки размять.
Встав со своего складного стульчика и потянувшись, я растворился в темноте. В это время Зара подошла к двойной сосне и обняла руками ствол. Глядя вверх в темное небо, где сосны покачивались, осторожно касаясь друг друга, она произнесла: Здравствуйте, Виэли. «Сосны молодые, потомки древних сосен, хранящие память матери земли, что не спит ни днем, ни ночью, ни летом, ни зимой. Если пришло нам время ведать – поведайте, если готовы открыть – откройте, если пришло время знать – расскажите».
Она не знала, откуда пришли эти слова, но точно помнила, что впервые услышала их там.
И тут я вышел из темноты с охапкой хвороста. Скинув поклажу у костра, я почувствовал, как перекатываются мои мышцы, а по спине бежит приятная влага. Разогретое тело наливалось силой. Былая ломота испарилась. С лихой удалью я схватил хворостину и с разбегу ударил о живой ствол, рядом стоящего дерева. Сухая хворостина с треском разошлась пополам.
— Смотри, Зарена, как я крушу.
— Ирбис, не делай этого!
— Отчего?
— Ибо не гоже живых сестриц обижать. Возьми лучше топор и орудуй. Помнишь, ты сам мне рассказывал, как перед новым годом обезумевшая толпа по всюду таскала срубленные ёлочки. Ты еще по этому поводу сказал:

…
Что-то сердце защемило
Радость душеньку скребет
Всюду праздничные лики
Толпа новых зрелищ ждет.

Увидав мертвых сестренок
Срубленных под корешок
Грустно сразу, не до смеха
Здравствуй, здравствуй Новый Год!
…

— Спасибо, доченька, – так я иногда называю свою избранницу, что ты напомнила мне об этом. Я такого больше себе не позволю.
— Ирбис, подойди к Виэлям, обними их и почувствуй ритм леса.
Я обнял ствол руками и, прижавшись всем телом, почувствовал запах смолы, выделяемой корой, легкое дуновение ветра, вибрацию земли и умиротворение. И, казалось, я обнимаю весь мир.
О, как это чудесно – быть с миром в миру, наслаждаться этим мгновением.
— Возьми воин переломи хлеб и подержи его над огнем. Пусть виэли почувствуют запах запеченного хлеба и положи в развилку стволов горячий жертвенный хлеб. А теперь сядь у костра и подкинь поленьев, а то огню уже есть нечего, — и Зарена встала за моей спиной соединив ладони над моей головой. Так она стояла, молча не двигаясь.
— Что ты делаешь? – спросил ее я.
— Сиди тихо, – ответила она. И я почувствовал легкое головокружение, которое усиливалось. Тяжесть со всего тела скопилась в груди, поднимаясь выше, сдавливая горло. Через какое-то время под ее ладонями возник серый дым, который был отчетливо виден в свете костра. Непостижимым образом он выходил прямо из головы. Как будто скопившаяся тяжесть вырывалась наружу темными клубами. Густой дым становился все более прозрачным и над головой осталось лишь трепыхание воздуха.
Я почувствовал, как тело повело, и не заметил, как оказался лежащим на земле. Головокружение сменилось легкостью, по телу разлилось блаженство.
Открыв глаза, я увидел над собой горящие в небе звезды. Я словно слился со Вселенной. И все стало таким близким и давно известным.
Встав с земли и присев у костра в удобную позу, выпрямив спину, следя только за своим дыханием, я ушел в полное созерцание.
В то же время Зарена глядя на огонь погрузилась в свои размышления.
Вот так и сидели две неподвижные фигуры, растворившиеся в пространстве ночного леса.
Когда я взглянул на Зарену, увидел пристально смотревший сконцентрированный на мне взгляд. А в глазах ее сверкали блики огня. От этого образа исходила загадочная опасность.
— Зарена, что с тобой?
— Что ты затрясся словно олененок? Ты ведь лютый волк, подчинивший свои страхи. Но сути своей не выдавай. Надень шкуру овцы. Укройся от чужих глаз. Пробуди в себе свои инстинкты. Разбуди свое подсознание. И послушай, что пространство нам поведает.
Тысяча осудит, ты всех благодари.
— Вообще всех?
— Да! Вообще всех, кто с добром благодари и кто не с добром – тоже благодари. Ведь все, что не делается – это лишь путь к твоему личностному развитию.
Легко принимать добро, а со злом сложнее сладить. Кто идет с мечем на тебя – они только орудие вышнего, и как ты из этой игры выйдешь – достойно или худо, лишь тебе решать. Только после испытаний ты, мой воин, силу наберешь на своем поприще, укрепляясь в предназначенном уделе, от которого исходит удача для дальнейших свершений.
Намного легче морально, видеть врага на войне и биться с ним, а ты попробуй в жизненной рутине всегда оставаться доблестным мужем.
Слушай далее: «Ты слишком много хочешь от жизни, разобраться тебе нужно»
«Лучше за будущее стой. Но в будущее не влезай».
— Да как же о будущем не думать?
— Будущее лишь Всевышний ведает. Ты лучше в нынешней совей жизни разберись. Тогда и будущее просветлеет. Но пока душа твоя мечется.
— Значит, я еще не разобрался в самом себе?
— Значит – нет.
— Да, жизнь моя горемычная.
— Что ты ропщешь. Ты ведь имеешь все, чистую душу, благородные мысли, здоровое тело.
— А ведь верно, родная. Лишь нужно принять жизнь и не рвать себя в разные стороны.
— Тяжело встать на путь мятущейся душе. Тысяча дорог – это еще не путь.
— Заренушка, мне кажется, что я, вместо того чтобы идти вперед, ухожу назад.
— Воитель отступает, чтобы затем победить. Неразумный, чтобы затем потерять.
— Я путаюсь в целях.
— Для тысячи целей нужны тысячи стрел, тысяча рук, где в одном разуме такое найти.
Душа твоя мечется среди стрел, душу свою светлую рвешь – слезы льет душа.
— Как мне быть?
— Мятущейся душе голос разума не в помощь. Лишь в безмятежности можно услышать голос разума. Береги лучше душу свою светлую. Неразумный с черной душой не воин и не муж.
— В смятении я пребываю.
— Не можешь взойти наверх, шагни вперед, Сделав шаг назад, шагни два раза вперед.
Ты ко тьме подошел, но во тьму не шагнул.
Не познав тьму, не увидишь света.
Не повстречав зла, не оценишь добра.
— Такое ощущение, что все против меня. Я один ото всех отбиваюсь.
— Ты сам почтение ко всем не имеешь и от других не видишь. Быть одному, это не против всех. Хочешь свою правду сберечь, к чужой правде почтение имей. Не дели никого на плохих и хороших, есть только, кто встал на путь, и кто ищет его. Человеку пути, должно иметь почтение к ищущим свой путь.
— Есть у меня яркие моменты, когда я занимаюсь творчеством.
— Кисть и перо не путь, но отрада в пути. Не переживай, мой воин. На самом деле твоя метущаяся душа свой путь отыскала. В себя поверь, решимости наберись. Время против себя не поворачивай. Спокойствия не найдешь себя, потеряешь. Шагнув со своего пути, имей мужество вернуться.
— Заренушка, ты мне ответь, значит, смысл жизни лишь в спокойствии и умиротворении?
— Смысл жизни – это вымысел человеческий. Цени жизнь, что дана Всевышним. Не ищи смысла в своём существовании. Смысл жизни – это оправдание для неразумных и тщеславие для воина. Воин пути смысла не ищет, он идет, как ведет его воля Всевышнего.
Поиск смысла – это тщеславие людей поставить себя на уровень Всевышнего. Они не находят, они думают, что находят.
Развиваться не значит загонять себя в рамки единого смысла, это значит выйти за них. Человек подобен Всевышнему, но не равен ему.
Каково Всевышнему зрить, как неразумный отворачивается от его высшего дара жизни и ищет оправдания, чтобы сей дар нести. Увязнешь в поисках смысла, оправдание своей жизни не найдешь. Ведь нет его.
Всевышний соединил нас высшей энергией — любовью и, если сбережем ее, это и будет лучшей для него благодарностью. Если откажется один от любви, не станет обоих.
Костер догорал, оставались лишь мелкие угли на земле.
— Ты дров-то подкинь, а то темнота сгущается. Только много не кидай. Надобно меру знать, и нужно уходить, когда еще хочется остаться, для того, чтобы осадка не было. Не стоит исчерпывать до конца. А уходить тогда, когда наступает момент меры и ты чувствуешь, что все, пора.
— И я так думаю, Заренушка, что в данный момент пора оставить это место. Лишь для того, чтобы потом вернуться с еще большим интересом.
И поднявшись, мы обнялись под кроной сосны, наверху которой раздваивался ствол, образовывая два дерева, которые тоже обнимались, но уже под сводом звезд.
Извилистая лесная дорога вывела на прямую асфальтированную трассу, которая вела к уютному городку, что располагался между лесистых гор соснового леса.

2

Утренний свежий воздух придавал бодрость и ясность телу и духу. Запах от весны развевался повсюду. Солнце поднималось и припекало мягким теплом. Всюду бурлила жизнь. Просыпались и набухали почки у деревьев. Пробивалась трава. Птицы переливались веселой трелью. Всюду что-то копошилось. Собаки стаями бежали по своим делам. Коты устраивали дуэли взглядов взъерошив хребты, издавали боевой кошачий крик. Дети пускали крошечные кораблики в виде щепок, палочек, бумажек по весенним ручейкам. Насекомые уже начинали стрекотать. Создавалось впечатление, что щепка на щепку лезет.
Впереди замаячил силуэт в длинной рясе.
— Здравствуйте, Отец Николай. Я как раз к вам направляюсь.
— И ты здравствуй.
— Я скоро уезжаю в дальний путь.
— А жена твоя опять тебя ждать будет? Для нее это очень большое испытание.
— Нет. Мы вместе уезжаем.
— Да Благословит вас господь. Когда-то я помню, душа твоя металась. Покой найти не могла. А сейчас я вижу, ты спокоен, твой дух умиротворен.
— Отец Николай, вы сами знаете, как я мучился в поисках смысла жизни. И ни одна религия мне не могла душу согреть. И в храме я лоб разбивал, в медитациях пребывал, и что, лишь новый поиск, новые вопрошания. А сейчас я понял, что Бог везде и не надо его искать. Бог это жизнь. И я люблю свою жизнь. Бог есть любовь.
— Верно ты все излагаешь, божий человек, тебя уже учить нет никакого смысла. В церковь ты уже не пойдешь. Так как другой у тебя духовный путь.
— Отчего, Отец Николай, можно и в церковь зайти, и иконам перекреститься. Да, только вот храм мой нерукотворный, в лесу мне любо дорого молиться. И вообще везде можно пребывать в молитве, и даже сейчас мы общаемся с Богом от того, что между нами контакт с Всевышним. Ибо души нить вьют через наше мышление к Всевышнему.
— Ну ты накрутил, божий человек.
— И вы – божий человек.
— Я сейчас иду на службу. Пойдем со мной, а после посидим за бутылкой отменного кагора.
Запах ладана и горящего воска, приглушенный свет, блики икон. И в этой атмосфере мы общались в светлой радости.
— Ну что друг, давай выпьем, ведь, как ты говоришь, радость наша – это и есть молитва божественная.
— Так и есть. Светлая радость лучший дар от человека Всевышнему.
— А ведь не так давно тебя черная тоска сушила.
— Верно. Любовь, тоску уничтожила — и злоба ушла. А зверь, что во мне сидит и есть мой главный враг на пути моем. Одолеть зверя — это благое мое сражение. Одолеет зверь — истерзает душу. Я одолею – зверь больше рыла не посмеет показывать, из волка щенем станет.
— Эх, вино игривое. Душа высказаться хочет. Да простит меня господь за слова мои вольные. Держать своего главного врага в подчинении волей твердой, и есть победа над врагом рода человеческого. Не бойся, и зверь тебя убоится. Зверь и дьявол одно, лишь люди ему рога да хвост измыслили. Он в обличии человечьем — и тем опасен. И одолеть зверя можно лишь бесстрашием. Ничего он отважной душе не сделает.
— Верно вы все говорите. Это и есть путь воина.
— Подлей лучше крови Христовой.
— Да будет так.
— Так и будет, сын мой.

3

Я возвращался домой от Отца Николая. Послеобеденное солнце мягко припекало. Я улыбался этому дню. У меня все есть, я счастлив, я благодарен. Я чувствовал, что в душе моей цветут цветы. Проходя мимо автовокзала, я увидел знакомый автобус, на котором раньше ездил с грустью в душе в командировку и от этого повеяло воспоминаниями о тех событиях.
…
Я бежал по извилистой узкой тропе среди лесистых гор, покрытых розовым цветом багульника. Разреженный лесной воздух, вдыхаемый полной грудью, наполняет упругое тело свежим духом тайги. Аромат хвои, и терпкий запах земли придавали мне силы.
Цель моя — вершина горы. Тренированное тело не чувствовало напряжения, дыхание ровное, ловко уклоняясь от ветвей, ускоряя темп, я взлетел на горный пик. На этой горе было особое место. На деревьях висели разноцветные флажки и ленточки. Были выложены круги из камней в виде спирали напоминающие солнечный круг и пирамидки из аккуратно сложенных овальных камней. От земли поднимался запах топленого молока, которое разбрызгивалось для шаманских обрядов.
Я сел в тени дерева и погрузился в размышления.
«Кто я?» — кружились мысли и, глубоко задышав, я сконцентрировал свое внимание на нижней части живота, успокоил свой мятежный ум. Все начало проясняться. Вместо вопросов, возник ответ: «Все идет по плану, ты на верном пути. Мужественно вступив на отважный зрелый путь настоящего мужчины, ты никогда не сойдешь с него. Иди с миром.»
И спустившись с горы, я направился в свое скромное жилище, где провел много одиноких ночей и телефонных разговоров со своей избранницей. Как я мечтал тогда, чтобы она оказалась рядом, и в тоже время я был благодарен этому месту, где я наедине с собой размышлял о принятии своей жизни.
Но в тот день ко мне приехала моя Зарена и душа радовалась этой встрече.
…

Сейчас я расскажу о том событии.
— Доченька, как доехала?
— Прекрасно. Рысич домчал, попутный ветер обдувал.
Рысичем она называла наш автомобиль.
— Ух ты, да ты еще с собой Бербика привезла.
— Да, когда к тебе собиралась, он не хотел меня отпускать и пришлось взять его с собой. Он всю дорогу просидел у меня на плечах и любовался пейзажами.
— Я его совсем котеночком принес, он всегда был очень спокойным. И все говорили, что он смотрит как человек. Из маленького черного комочка вырос вот такой котище с большими умными зелёными глазищами. Так ты вообще его последняя любовь.
— Да это любящее и преданное существо. А в твоей пещерке уютно.
— Мне нравится здесь находиться. И мне с самим собой не скучно. Вечерами после работы я пишу книгу о своем бытие, пью чай, звоню тебе. В таком маленьком пространстве такой огромный и интересный мир. А помнишь, раньше я все время метался, не мог усидеть дома. Нужно было все время куда-то бежать.
— Да ведь теперь у тебя душа на месте. Тебе не нужно себя бодрить разными картинками. Ты стал умиротворенным мужчиной, который знает что ему нужно.
— Ты верно говоришь. Казалось бы, что наши разлуки должны нас отдалить, но мы наоборот еще больше сближаемся.
— Это от того, что мы любим друг друга. И, если тебе нужно уехать, дабы выполнять свой предначертанный путь, то я, как любящая жена всегда буду ждать своего воина. Я в тылу, а ты на передовой, и воюешь на войне под названием жизнь. Жизнь есть борьба, где мы отстаиваем свое пространство и свою судьбу.
— Кстати как поживает Данилка? Я вспоминала недавно, как мы гуляли с ним вместе. Классно время провели в панорамном баре. Он угощал нас коньяком и сигарами. Вот погуляли на славу. Светлый парнишка.
— Это да! А помнишь, до того, как мы с ним стали друзьями, я вступал с ним в бой.
— Да, ему пришлось переменить свое отношение к тебе, и он выбрал доброе общение с тобой.
— Кстати, я вчера запечатлел то событие на бумаге. Хочешь, я прочту тебе?
— Конечно, с удовольствие послушаю.
И я начал читать Зарене эту историю.
Ярко греет солнце. В сонном городке изредка лениво проезжают машины. Кое-где прогуливаются безразличные прохожие. Группа людей ждала своего начальника, который назначил им встречу на центральной площади. Данил Денисович подъехал на сверкающем новом Ауди. Последнее время он вел себя вызывающе и постоянно прикрывался вышестоящим начальством. Дав указания своим сотрудникам и, решив видимо самоутвердиться, во всеуслышание развязно и высокомерно приказал мне: «А ты, сейчас же пошел и сделал то, что велено!» — и поправил при этом свой плотно сидевший костюм. Казалось, что одежда была ему мала, но подчиненные знали, что он специально покупает вещи на размер меньше, чтобы подчеркнуть свою накачанную фигуру. В тот момент я не сдвинулся с места. Данил Денисович злобно подойдя, надменно произнес:
— Я тебя сейчас изобью.
— Бей – произнес я и уверенно сжал кулаки.
Растерявшись от такого оборота, он закричал:
— Ты уволен. Я поговорю с начальником, что ты игнорируешь мои приказы.
— Не бывать такому. Не все тебе решать! И вообще, что за обращение такое? У нас не крепостное право! Тебе это не поможет самореализоваться. Ты так и останешься жалким и трусливым, прячущимся за чужими спинами, ничтожеством.
И я обратился к собравшимся здесь коллегам:
— Я вам желаю удачи. Извините если что не так.
И, отвернувшись, пошел прочь.
Солнце светило ярким светом и ступая, не думая куда, не замечая ничего, я подошел к мостику над пересохшей речушкой. Я устремил взгляд на еле пробивающийся, замусоренный помоями ручеек и мое дыхание сбилось от волнения, что возможно я потерял работу. Но на душе стало легко и все сомнения и переживания разом улетучились. Я посмотрел на солнечное небо и у меня покатились слезы. Дыхание стало ровное, и все показалось таким светлым и радостным. Дух ощущал: «Я живой! Я свободный! И как прекрасна жизнь, когда не предаешь себя самого». Я почувствовал душевный подъем. Сознание переполнилось светлой радостью. И душа соединялась в этот миг с ослепительным солнцем. И я повторял «Я живой, дух живой, душа жива». Я чувствовал себя очень счастливым. Казалось бы, наоборот, должен быть расстроенным из-за случившейся проблемы. Но нет, радость душу согревает от такого поступка. Я подумал: «Даже если меня уволят, работу я себе новую найду. Свет клином не сошелся на этом месте»
Но, все обдумав, я решил, что мне незачем покидать это место. Я еще не все взял отсюда. И я решил отстоять себя здесь. Обдумав, к кому можно обратиться за помощью, я решил пойти к Мухамеду Избербашевичу, так как он являлся начальником Данила Денисовича, и объяснить ему все как было. Пусть примет свое решение. И верилось — он разберется. Он недаром заработал огромный авторитет в своем молодом возрасте и на службе был мудрым и воспитанным человеком, ведь он вырос в горах, которые закалили его дух. Смело я двинулся к вышестоящему начальству, нужно было только опередить Данила Денисовича, пока он не наломал дров.
Разговор с Мухамедом Избербашивечем получился четким и ясным. Я изложил все как есть. На что Мухамед лишь сказал: «Иди и забудь об этом, все в порядке».
— Ну а что ты хотел в этот момент? – заговорила Зарена. Конечно можно было бы проигнорировать хамство Данилки, но тогда ты решал другие внутренние задачи. Ни к чему строить из себя умиротворенного мудреца, ведь ты таким не был, в тот момент, а действуя интуитивно, преодолевая свои духовные зажимы, делал то, что требовалось в силу своих благородных возможностей. Другого пути для тебя быть не могло. Поступи ты иначе – откатился бы так далеко, что пришлось бы долго зализывать свои раны. Так, что не кручинься, муж. Все, что не случилось, было по совести. Он всего лишь орудие в руках судьбы, которая испытывала тебя. Произошло воздаяние для вас. Только время покажет, что из этого выйдет.
Воздаяние – это воздастся по заслугам. И от этого действия наступает причина, а от нее следствие, что ведет к жизненному уделу.
Удел – это значит удача от проделанных действий. Твой удел – быть сильным мужчиной и нет другого выбора сейчас для тебя. И неважно каким путем ты к этому идешь.
Вот мой воин, теперь ты сам видишь, что всегда нужно отстаивать себя самого. Не разменивать свою душу, не растрачивать свой дух. Всегда верь в себя.
И с кем только тебе не приходилось сталкиваться за такой короткий срок. Пока ты находишься здесь, вдали от дома, от привычных тебе мест и людей. Тебя здесь и волки рвали и шакалы кусали. Но это еще что. Есть и пострашнее люди. Ирбис, сторожись их особенно. Они очень опасны. Имя их пустота – пусть станет таким. В таком контексте переводится слово пустота относящееся к зомби. Души в этих людях нет. И они стараются чтобы живущие с ними становились такими как они. Они заражают своей гнилой энергетикой. И душу светлую могут погубить, запачкать и отравить.
— А как их распознать?
— Ты это сразу почувствуешь. От них веет холодом, пустые мысли, пустые поступки и жизнь вся их пуста. Это несчастные люди, вечно ноющие, жалующиеся на свою жизнь и осуждающие других. Завистливые, нет в них сорадования. Они очень заразны, беги от них.
— И верно Заренушка, встречаются такие люди.
— И если с такими персонажами тебе придется иметь дело, оберегай свою душу от их черной гнили. Прими жест сохраняющий энергию скрести руки, а ладонями закрой локти. И сохраняй себя, проговаривая: «Душу мою светлую, Вышним в меня вдохнувшую, жизненной энергией наполненную, оберегаю мечом божественным. Вам со мной не совладать, вам меня не одолеть, отступитесь».
— Даже страшно становится от этого.
— Не бояться надобно их, а сторожиться. Волчарой надобно в этих обстоятельствах быть, а не пугливой овцой. Вспомни себя на пике, концентрации. Когда ты, мужественно встав, уверенно приняв жест озарения, выпрямив спину, направив прямо свой дух не сгибаемый, сжав кулак и выставив его перед собой на уровне подбородка, при этом согнув руку в локте, прищурив слегка взгляд, смотри прямо страхам в глаза. Вспоминай это состояние, когда дух твой падает. И когда взлетает суетно — тоже вспоминай.
Главное — спокойствие. Остальное сладится. Но ты не думай, что ты стоишь на месте, как раньше из собственного круга выйти за рамки боялся. Стоял на месте и никого вокруг себя не видел, кроме своих иллюзий и фантазий. Но сейчас ты самоотверженно стоишь в реальных событиях. Да, это труднее, чем пребывать в вымышленном мирке. В дальнейшем тебе придется преодолевать жизненные трудности, где нет справедливости, а есть суровая реальность. Где спокойно, умиротворенно нужно встретить всю мирскую рутину и достойно, мужественно, честно принять и полюбить свою жизнь. Это и есть путь воистину или путь воина. Как хочешь назови — это уже не будет иметь значения в тот момент. И сейчас ты движешься в этом направлении самоотверженно. Ты ведь знаешь, что у мужа, живущего по уму, дух находится посередине. Он не горяч и не холоден. Он теплый и мягкий, находящийся в животе, так как живот от слова «Жизнь». Лишь в светлом спокойствии прибывает жизненная энергия.
Я сейчас тебе расскажу одну историю о воине Луны! О том, что жил когда-то в древние времена среди степей и скал сильный воин из рода Красных волков, равного которому не было. Никто не мог одолеть его ни в бою, ни в поединке. И только он знал свое уязвимое место – это Луна. Когда небо озарялось бледным светом полнолуния, воин терял свою силу и становился слаб. В такие дни он удалялся далеко в горы, где никто не мог его увидеть и в одиночку сражался со своими демонами, что высасывали его силу. Но однажды Луна взяла верх над ним. Терзавшие его темные силы нашли выход и обернулись против него самого. Не в силах сдержать себя, воин бросился бежать. Далеко в степь ушел он, и не понимал уже, где дом его и где он сам. Измотанный и обессиленный, он упал в траву. Больше никто и никогда не видел воина Луны. Никто не знал, что сильный и бесстрашный воин, не боявшийся самой смерти, не справился с теми темными силами, что пробуждались в нем каждое полнолуние. И не нужны были толпы врагов, чтобы одолеть его, это сделал он сам, поддавшись воздействию тьмы, что жила в нем самом. Только ветер разнес по степи слова тихой песни, что напевал иногда воин, пребывая в свете:

…

Ах Луна, Луна, Луна.
Расскажи мне подруга, где начало начал
Что есть свет, что есть мгла
И как солнце лучом достает до тебя.
В полнолуние любуюсь тобою всегда.
И округлость твоя для меня хороша.
Я люблю твои блики и твой свет очень мил.
А твоя красота будоражит меня.
Нет начала она говорит, и конца
Есть лишь свет и есть мгла.
Есть огонь, есть вода.
Так и муж и жена переплелись навсегда.
Ах Луна, Луна, Луна…

…

— Очень интересную историю, Заренушка, ты мне рассказала. Что толку себя корить и обвинять, ведь даже очень сильный духом человек может сбиваться со своего стержня. Но лишь настоящий воин, идущий воистину, вернется на свой удел, на свою стезю. Мужественно и уверено пойдет вперед за подвигами и приключениями по своей жизни. Лучше собраться и идти дальше по своему пути, преодолевая преграды, развивая себя в своей духовной битве. Падая, но всегда вставая уже более умиротворенным, продолжая идти по своему пути, к которому призывает тебя твое сердце. И этот путь зовется путь воина, ибо живешь и умираешь до конца ради своей истины.
И взявшись за руки, любуясь на алый закат, они радовались и благодарили Творца, и получали взамен высшую награду – Любовь. Ведь в этот момент эти люди Бога ведали.
«Дыхание твое, Всевышний, в себе берегу
Мудрость твоя живет во мне.
Дух мой всегда на пути к тебе»
— Ирбис, — обратилась ко мне Зарена, — мне сейчас будет нужно для своего воина и для себя самой преобразиться, сделать омовение, привести себя в нужный вид, поколдовать над собой.
— Тогда я схожу прогуляюсь ненадолго.
На улице уже стемнело. Я шел и радовался, что ко мне приехала моя любовь.
Вдруг впереди замаячили какие-то тени, сгорбленные, озирающиеся, неопрятно выглядевшие. Оценив обстановку я решил идти уверенно вперед, от того что если побежать, то этим самым только спровоцируешь их агрессию. А тут нужно было пройти вперед, не показав страха, сделав вид, что тебе все равно и ты идешь своей дорогой. Но страх подкрался и кусал зверь встревоженный дух. И, все же, продолжая идти, не показывая сомнений, я повторял про себя, усмиряя кусающегося зверя: «Кто ты? Знать тебя не знаю. Сиди где сидел и не высовывайся».
Приблизившись к толпе, я почуял, как они высасывают своими темными помыслами мою энергию от накатившего страха, но, продолжая бороться с собой, произносил в душе: «Энергию мою никому не отдаю, и вы ее не получите». И тут один худой, вихлявый и развязный тип произнес: «Есть закурить?»
— Нет – ответил я, пытаясь казаться уверенным.
И тут у вихлявого во взгляде промелькнуло: «Все, жертва на крючке!» Больная и трясущаяся физиономия приблизилась вплотную, нарушая дистанцию, дыша перегаром и смрадом, прохрипела: «Кто такой?» От такого поворота ничего не оставалось, как сказать что-то отвлекающее и непонятное для него и собравшихся вокруг темных теней: «Ты знаешь меня, я знаю тебя, нет между нами раздора», — и сразу, пока еще не поздно, обойдя оцепеневшее от такого поворота событий скрюченное, провонявшее тело, быстро и решительно зашагал вперед, обернувшись, чтобы оценить обстановку, так как впереди путь был свободен и можно было стремительно бежать, но фигуры стояли неподвижно. Пребывая еще в непонятном состоянии от нарушенной их картины мира, еще, чтобы усыпить их бдительность, произнес: «Удачи вам!», — и быстрым шагом зашагал прочь, сплюнув и выдохнув оставшуюся зажатость, произнося успокаивающие душу речи: «Душа страха не знает, знает зверь. Я зверя не знаю. Уходи откуда пришел, сиди и не высовывайся».
Незаметно обернувшись, я никого не увидел, кроме пробегающего мимо пса. Я почувствовал приближение родного очага, где меня ждала любимая, уже спокойно прокручивал в памяти произошедшее событие.
Душа воина видна Всевышнему
Вам ее не видать
К себе обернитесь, — обращался я к опасностям, таящимся в темноте.
Разум мой спокоен.
Волнение тела уходит.
Дух достиг умиротворения.
И еще:
В деяниях моих память рода моего.
Радость от деяний, дар для Всевышнего.
Никто этот дар у него не отнимет, — И, увидев на небе полную Луну, произнес:

Луна воина не тревожит
Луна тревожит зверя
Я зверя не знаю
Пусть сидит где сидел и не высовывается
Ощутив вдохновение, я промолвил:
Дух воина смело идет вперед
Воистину свет свой в себе бережет
И радость вокруг расцветет.
И, перед тем как зайти в дом произнес:
Удел воина дан ему свыше.
Помоги облегчи мне путь.
Навстречу удаче шагнуть.
Зайдя в свою комнату, я увидел такую картину. Сидит стройная женщина в облегающем черном коротком платье нога на ногу. Тоненькие голени плотно обтягивали ремешки босоножек на высокой шпильке. Коротко стриженные белые волосы, не прятали благородный овал лица. Удлиненные кошачьи очки только подчеркивали большие серые глаза. Ярко красная помада придавала остроту образу. Прогиб голой спины подчеркивал изящность и упругость нежного тела. На коленях приютился иссиня-черный мурлыкающий кот. Длинные чуткие пальцы с французским маникюром ласкали мягкое животное, которое издавало убаюкивающее урчание.
Застыв на месте от увиденного, я еще раз посмотрел снизу-вверх, от утонченных изящных ног, которые от шпилек приобрели легкую напряженность и от этого выделялись женственные линии мышц, как у пантеры переливающиеся, мягко перекатывающиеся под нежной гладкой кожей. Взгляд мой встретился с таинственным прищуром серых больших глаз. Низкий бархатный голос сказал: «Присядь мой воин, выпей ведьмино зелье», — так называлась настойка, которую она сама делала из черноплодной рябины.
Я не в силах был что-то говорить, — да и это было не к чему. Лишь от сердца по всему телу пробежала легкая истома счастья. В подсознании звучало: «Женщина моей мечты. Женщина моих грез». Захмелев от сладкого вина, не произнеся ни слова, я любовался утонченной женщиной, сравнивая ее в своем сознании с каким-то неведомым изящным существом – получеловеком – полукошкой. И от такого счастья, совсем уже пьянея, вдыхал и пил аромат своей любимой.
— Ты самое лучшее, что есть в моей жизни. Мой самый любимый и дорогой человек, — пьянея с новой силой от зелья, а может от счастья, я прижал к себе податливое гибкое тело.

…
Лучи утреннего солнца пробудили спящих влюбленных. Они лежали на полу в маленькой комнатке, обставленной в стиле японского минимализма.
— Доброе утро, любимая.
— И тебя с пробуждением, любимый.
…
Я провожал свою избранницу и от этого становилось больно на душе.
— Родная моя. Как мне дальше себя преодолевать, как выйти на светлый путь, посоветуй? Я очень злюсь от наших разлук. А тебе я вижу все равно?
— Муж мой, что ж ты до зрелых лет дожил, а взор юбкой закрываешь. Женщину свою вопрошаешь. Ответ брать на себя боишься. Хочешь, чтоб вели тебя за руку, как неразумного. Ты же решил мужественным стать, да сложной жизнь оказалась, под юбкой решил спрятаться. Где ты видел воина с юбкой на глазах? Воин идет, как ведет его судьба. А как ты увидишь путь если ныть все время будешь. Только камни под ногами. Если вышний ведет тебя через испытания, то умолять его волю гордыня непомерная. Осуждать свои дела — осуждать дела Всевышнего. Ты должен идти по жизни смело, а неудачи и потери тоже часть пути. А далее Всевышний распорядится и знак даст.
Будешь настойчив и светел все получится. Будешь черен и слаб — потеряешься и сгинешь.
Для тебя сейчас самое лучшее спокойный ум, он твой лучший советник.
Мы в разлуке, но ты не в тюрьме. Не из-за денег ты здесь.
В разлуке на путь ты встал и только сильнее стал тем.
От того и тебе жена дана такая, что разлук не страшится. И на пути всегда рядом. А муж жену не корить должен, но поддержать. Тяжко мне и больно. Да узри ты мою боль и злобу уйми. Я наше испытание с честью пройду. А как ты — только тебе решать. Когда почувствуешь в следующий раз злобу, прими своего зверя и управляй им.
А что ты делаешь, как себя развиваешь? Только и можешь болтать, а на деле, кто ты? Чем занимаешься, что создаешь? Ведь человек тем и отличается от животного, что ему развитие требуется.
— Я пытаюсь создавать мир в своей душе и счастье. А ты сама, что создаешь, как себя развиваешь? Живешь в своем уютном мирке и не хочешь вылезти за рамки своего комфорта.
— Уж коли ты решил мудрец наставить ближнего на путь, возвышай его к тому, каким ты его видеть хочешь. А коли ты решил скотину в ближнем отыскать, скотину вскоре и получишь. Наставляй, приближая к идеалу, а не противопоставив ему.
— Зарена, от чего ты не хочешь к советам моим прислушаться. Я ведь вывожу тебя к твоему развитию. Ведь ты от этого становишься только лучше.
— Мудрец не тот, кто рьяно поучает, а кто возвысить до себя готов. Пример другим подав.
— Но ведь я стремлюсь к духовному развитию постоянно, что-то практикую. Стараюсь постичь волю Всевышнего.
— Да что ты все опять про старания твердишь. Стараются люди не по воле своей, а в угоду кому-то. Это не есть дела мужественные, а холопские потуги и презренные. Ты все про духовную практику твердишь. Другие тоже практикуют обрезания творят, ремни под кожу загоняют, истязают плоть и иссушают душу — и все, чтобы постичь Волю Вышнего. Так и пусть постигают. И у народов и у человека свой путь к Всевышнему. И если тысячи сделают обрезания, а лишь единицы постигнут для чего и это не напрасно будет.
Негоже мужчине хвалиться делами своими. Постигай свой удел со стойкостью отважной.
— А может я вообще не своим делом здесь занимаюсь.
— Мужественно свое дело отстаивай и идти дальше должен. Но только топтаться ты стал, на этом месте — в таком разе это место дать тебе больше ничего не может. Если останешься на этом уровне, пути дальше не будет.
— Тебе легко рассуждать. Твой зверь душу твою не терзает. Он на страже ее стоит. Ласков как котенок, опасен как тигр. Не беснует, не рычит. От того, что силу свою знает. Страдания светлой души таким его сделали. Ощутив такую боль, склонился он и затих. От того, что многое ты в своей жизни преодолела. И слезы твои, Заренушка, — есть защита от дремлющего тигра, затаившегося в душе твоей. И мне следует опасаться твоих сухих глаз. Так как сухие глаза — это безразличие. Твой зверь понапрасну не выходит, ведь бьет тигр только один раз. И если твой тигр ударит, то это будет конец нашего совместного пути — и ты это знаешь.
— Ирбис, у тебя иной путь — со зверем своим сладить. Тебе раздвоенность свою преодолеть придется. То ты в миру прибываешь, то агрессор из тебя лезет. Соедини душу свою воедино со зверем и одолеешь его. Не разделяй себя. В тебе зверь силен, но он тратит силы в борьбе за душу.
— Твой зверь, Заренушка, намного опасней, он бесстрастен и с душой в ладу.
— Только со спокойным духом можно жить по уму. По-доброму лишь беседу требуется вести.
— Да что ты все о добре говоришь. От добра добра не ищут.
— Ирбис, очень тебе тяжко, я вижу борьба в тебе идет. Нестабилен ты еще. Но не торопись, отстаивай себя. Ты говоришь, от добра добра не ищут, но это жертва в тебе говорит. Ту истину люди измыслили, чтобы слабость свою, да леность оправдать. Нет для Всевышнего ни добра, ни зла, нет хорошего и плохого. Есть лишь свобода у человека искать свой путь. Встать на него и идти. Воин не добра ищет, и не к добру взывает. Воин лишь идет, как ведет его Всевышний. Путь воина — не путь добра или зла, путь воина — путь воли. Воин подчиняет свою волю, воле Всевышнего, или использует свою волю для исполнения воли Всевышнего.
Чтобы исполнять волю Всевышнего, воин должен достичь высшей степени смирения и огромного возвышения воли. И что толку говорить о добре и зле, лишь только дело имеет значение. По делам нашим жизнь наша мерится.
— Да, Заренушка, как же я люблю с тобой общаться. А все же, что ты думаешь о нашем совместном ребенке.
— Я думаю лишь положительно. Но если судьба не дает, так тому и быть. И это не главное в жизни.
— А что главное?
— Да нет в жизни ничего главнее самой жизни. Радостно дышать, свою волю исполнять.
— А если нам воспользоваться ЭКО?
— Мы ведь с тобой все сделали, что от нас зависит. Полностью проверились на совместимость, пропили препараты. Так давай не будем испытывать судьбу. Если не дается естественно, значит нужно принять эту ситуацию и идти дальше согласно своей карме. И ты, воин, подумай — жизнь нельзя провести или обмануть. Если так складывается, значит ты для другого предназначен, не пеленками заниматься.
— Заренушка, ведь нам уже далеко за тридцать. И самое время род продолжить.
— И память рода и память крови имеют своим источником лишь вдохновение Всевышнего. Человек не равен Всевышнему, но подобен ему. О первоисточнике следует помнить и к нему лишь стоит обращать свои помыслы. И коль уж человек держит путь отвернув от Всевышнего, то память рода ему не оправдание.
Ты ведь сам это знаешь у тебя есть дети, у меня есть. Да я и сама очень желаю, чтобы и у нас был свой ребенок. Но видно наш путь в другом. И я поняла, мне нужен мужчина с духом воина, который идет своей стезей и не оглядывается. Идет за голосом своего сердца и мужественно преодолевает все внутренние преграды и зажимы. Мне нужен партнер для саморазвития. Ведь только в совместном развитии есть будущее. Да ты только посмотри, как другие живут. Детей своих черной желчью питают. Лишь не многие из тех детей с ростом силу наберут. Ведь святость матери быть опорой, а не хулой. Рожать и волчица может.
— Да, любимая, все на место встало, я сейчас закрыл все свои ожидания насчет семейной жизни. Жить и любить то что имеешь, ничего не прося взамен — то и есть настоящее. Здесь и сейчас – это осознанное состояние нашей мимолетной жизни. Доченька, у нас сейчас с тобой как в песне у Земфиры: «Мы разбегаемся по делам, земля разрывается пополам, вдох сожаления на губах, зависли в неправильных городах, звонки телефонные под луной, границы условные я с тобой…»
— Только мы с тобой ни о чем не сожалеем.
— Так и есть. Я тут на днях все размышлял. До чего же люди все себе нагромоздили в духовном плане. Придумали различные религии. Не даром коммунисты говорили: «Религия — опиум для народа».
— Так и есть, мой воин. От сотворения человека Всевышний был слаб и многолик. Человек относил к первоисточнику и стихию и живое. С развитием сознания пришло и понимание единство высшего разума.
Разделение осталось. Абсолют все равно не един. Разделение не великое и многие уже выходят из этого. Но разум человека привязан к традициям и догмам. Отойти от них, непросто, да и не скоро отойдут. Всевышний не может быть загнан в рамки одной из религий. Все они, что есть, придуманы людьми и используют религии, кто для постижения истины, а кто для подчинения и власти. Кто умирает за Всевышнего, кто с его именем убивает. Постичь в себе Всевышнего идя путем воли, а для облегчения этого пути есть вера. Но только тот, кто встал на путь, ведущий к постижению, верит лишь себе и Всевышнему, а не в него. Если это Дзен назвали, то право человека. Стены и догмы, одеяния, ритуалы — то от самого человека, для закрытого разума. Это не есть воля Всевышнего. Загнать разум человека в рамки придуманной воли и Всевышнего туда же вставить — это есть власть.
Но высшая власть – это повелевание собой в согласии со Всевышним, а не толпой. И пусть лишь единицы выйдут за рамки и охватят разумом бескрайность и единство Абсолюта — все не напрасно. От их открытости миру, сила Всевышнего крепнет.
Ищи, но в светлости и открытости; подчиняй — но лишь себя, иди — но к первоисточнику. И только воля Всевышнего над тобой будет.
— Да, Заренушка, многое ты ведаешь.
— Только в разлуке с тобой открылся мой дар общения, только в разлуке встал ты на путь воина. А когда соединимся, мы силу удвоим. Верь себе, верь в свой путь. Сердце не обманешь. Сердце чувствует и ведает, ведь подсознание все знает. И с таким пониманием с принятием своего внутреннего выбора накапливается карма твоих деяний. И эта энергия будет расширяться и вести тебя в твоем направлении. И, если ты будешь идти без оглядки уничтожив все сомнения, то в итоге охватишь все мироздание. Твоя энергия расширится до такой степени, что взорвется. Это и есть просветление, или царствие небесное, да как угодно можно назвать, не важно. Всевышний будет везде — и ты сам станешь Богом. Ибо в нас во всех есть свет Всевышнего.
— Доча, я тебя люблю. Помнишь, мы с тобой говорили, что только в развитии союз между любящими будет жить и развиваться. Без развития и дружба пропадает. И опять ты через развитие наше вытащила меня из очередного падения, отката от самого себя и этот откат ведет в уныние, депрессию. А, уныние означает, что у меня ничего нет. Это очень страшно.
— Так, мой воин. Ведь ты муж мой, живущий по уму, у тебя душа наполнена светом и любовью. А если ты прибываешь в унынии, то ты отказываешься от всего. Тогда неразумный, что ты предложишь Всевышнему, остывшую пустую душу? Такая и зверю без надобности. Всевышний возьмет вдохнет жизнь, а для чего, коль она и так жива?
— Да, моя доченька, и словами бросаться не стоит, что я жизнь свою отдам за того или за что-то, даже за Всевышнего — это все слова, за которыми одна тоска и уныние. И действительно, зачем Всевышнему пустая душа?
И еще, доченька, посоветуй. Как мне быть, делать операцию или нет?
— Страдание тела — это не муки души, справишься с ними муж мой без труда. Уж если и входить с лезвием в храм, так лишь от того, что по-иному никак.
— В какой храм?
— Так ведь тело – это и есть храм. Храм души.
— Да родная верно все ты говоришь. Теперь я со спокойным духом принял окончательное решение по исправлению носовой перегородки, ради свободного дыхания.
Перед отъездом Зарена заплакала, и я ее нежно обнимал и от этого на душе было очень грустно.