Война закончилась

— Война закончилась, — угрюмо смотря на безупречно синее небо, произнес Винт.

Винт был рослым, широкоплечим детиной возрастом двадцать пять лет. Мы с ним друзья с самого детства, с одного двора даже. Вместе мяч гоняли, вместе девчонок кадрили, чего мы только с ним вместе не делали.

Вместе пошли на войну.

Хотя вряд ли это можно назвать "пошли". Мы просто напросто попали в Зону боевых действий, только и всего. Никто не спрашивал нас, хочется нам или нет, готовы ли мы убивать или сгнием трупами из-за того, что не смогли в нужный момент нажать на курок.

— Дааа, непривычно, — ответил я, затягиваясь самокруткой. Простых сигарет мы не видели с самого начала войны, да и где их тут найдёшь, в развалинах да воронках.

Наш родной город с трудом можно было узнать. Он был разбомблен настолько, что для нас были непонятны даже улицы, по которым мы ходили. Лишь изредка можно было разглядеть в полуразвалившемся здании кинотеатр, в который ты ходил еще щеглом, или школу, в которой отучился столько лет.

— Знаешь, а мне жаль, — внезапно сказал Винт, почесав подбородок. — Мне жаль, что все так вышло. Война кончилась, а родных и друзей уже не вернуть. Никого не вернуть.

Я выпустил дым изо рта и передал самокрутку Винту. Хотя Винт — всего лишь кличка, за которой скрывается вполне обыденное имя Витя. Витя Саморезов. За это и прозвали.

— Возвращать-то некуда. И некого, — ответил я, оглядывая развалины и теребя ремешок от автомата. — Мы уже давно не те, кем были. Война людей меняет. Так что не нужны бы мы уже были ни друзьям, ни родным. Сам прекрасно понимаешь.

— Угу, — тоскливо протянул Витёк, делая очередную затяжку.

За эту войну и он и я потеряли всех. Всех друзей, знакомых… Родных. Моих родителей не стало после первой же бомбежки. Родителей Винта не стало годом позже, во время штурма города. Еще через два месяца он потерял младшую сестру, которой только исполнилось семнадцать. Была убита каким-то психопатом.

А мы воевали. Не чувствовали ничего, кроме страха, ярости и боли. Солдаты поневоле.

Я забрал самокрутку из рук друга и затянулся. Синее небо смотрело на меня, а я в ответ разглядывал редкие облачка. Впервые за долгое время оно такое — светлое, чистое, синее. Прямо как в детстве.

Я сделал затяжку в последний раз и слез с бетонного обломка, на котором сидел. Автомат без магазина хлопнул меня по бедру. Патроны кончились уже давным давно.

— Ну что, пошли? — обратился я к Винту, который до сих пор сидел, свесив ноги. Тот, нехотя, спрыгнул.

— Что ж за человек-то ты такой, все неймется тебе. Дал бы хоть подышать этим воздухом в последний раз, — ворчливо пробормотал Витёк, поправляя винтовку. Тоже с пустым магазином.

Мы двинулись в сторону, откуда светило солнце. Сверху на нас глядело синее небо, провожая в последний путь, подальше от этих развалин и обломков.

Мы проиграли.

Война закончилась.