Меньше спички.

Начало.
Давно я уже не могу решиться на это, но людям с тяжёлой жизнью рано или поздно приходится принять такое решение. Мне пришло это в голову ещё в четвёртом классе. Со мной никогда никто не хотел дружить, девочки меня избегали и даже с людьми, которые, как мне казалось были в таком же положении как и я, мне не удавалось найти общий язык. Из-за моей нерешительности, одноклассники зачастую меня не обижали. Я не поддавался на провокации с их стороны и сам никогда не нарывался. Мои интересы также отличались. Я засиживался над чтением книг, любил математику и в принципе, неплохо учился, что привлекало несмышлёных, но популярных в классе учеников. Я никогда не отказывал им в помощи, мне казалось, что таким образом я вызываю уважение с их стороны, но позже стал понимать, что они меня попросту используют и присваивают себе мои заслуги.
В детском садике я испытывал те же чувства что и в школе. Но до школы я всё надеялся, что когда нас примут в первый класс, всё станет на свои места и будет понятно, кто здесь лидер. Но этого, к сожалению, так и не случилось. Не случилось и в институте и на работе. Все системы были коррумпированы взаимоотношением. Неважно сколько у тебя знаний и опыта, все оценивали только твоё чувство юмора и коммуникабельность.
Когда я пытался исправить в себе эту явную ошибку, я делал что-то неуместное или неловкое. Я перебивал людей, вставлял несмешные шутки и сам же над ними смеялся, неуклюже отвечал на вопросы и если кто-то проявлял ко мне доброту, я реагировал враждебно и с подозрением, о чём потом очень жалел.
С родителями у меня также были сложные отношения. Мой отец военный, мать домохозяйка. В родительском доме всегда был строжайший порядок. С отцом у меня никогда не было общих тем для разговора, отношения были напряжёнными и зачастую я слышал только упрёки в свой адрес. Отец хотел отправить меня на службу, но к счастью это или нет, я не смог пройти медкомиссию. Мой отец был разочарован этим фактом. Пытался даже подкупить своих знакомых в военкомате, но никто не захотел взять на себя такой риск. А его разочарование мной, в какой-то момент стала доставлять мне удовольствие. Мне нравилось осознавать, что я выбрал свой жизненный путь и наконец-то не играю под его дудку.
Несмотря на то, что я ужасно ненавидел жить со своими родителями и считал, что мне будет лучше жить вдали от них, я всё равно прожил с ними большую часть своей жизни, до тех пор пока не нашёл работу. Съехать от них мне не давала моя трусость, я боялся оказаться на улице, боялся мира вокруг меня. Всё было неоправданно жестоким, продажным и мерзким. Я не чувствовал себя среди людей, мне хотелось оторваться от них, уйти от всего, что меня окружает и наконец решился на то, о чём думал на протяжении уже многих лет. Я решил уменьшится.
Да, я знаю, знаю что вы подумали. Очередной неуравновешенный идиот, который не может найти лучшего решения и прибегает к таким ужасным методам. Но я не вижу в этом ничего плохого, вам не понять того с чем мне приходится жить. Этот мир для сильных людей, для людей знающих себе цену и ценящий свою жизнь, но не для меня. Не для человека, который боится большой жизни.
Ещё в детстве моя мать рассказывала мне про людей, которые делали это с собой. Это вызвало огромный раскол в обществе. Маленьких людей постоянно давили. Кто-то делал это случайно, кто-то специально, в любом случае, маленький народ не смог ужиться с большим. Образовался даже большой класс общества презирающих тех, кто совершил это с собой. После череды протестов и митингов, огромного общественного давления на государство, эту процедуру попросту запретили, даже не спросив мнения у маленьких людей. Большинство всегда решает как лучше жить меньшинству.
Конечно же ничего не проходит бесследно и хоть правительство скрывает и отрицает это, но всё же эту процедуру делают подпольно. По официальным данным, после череды протестов, всех уменьшенных людей, просто увеличили и вернули в социум. Но как по мне, это полная ложь. Я долго изучал факты и знаю, что большинство маленьких людей так и не вернулись обратно к семьям. И тут одно из двух: либо их убили, что как по мне невозможно, потому что осталось бы уйма недовольных людей, либо, что более вероятнее, их отправили в Японию.
Почему я предположил, что именно в Японию? Это довольно логично, Япония единственная страна в которой не было такой технологии и это единственная страна в которой нет законов запрещающих оставаться маленьким. Ходят слухи, что где-то в горах есть небольшое поселение маленьких людей, сосланных туда со всех стран. Там нет голода, нет войн, насилия, дискриминации, расизма, там все дружны, там никто не навязывает своего мнения, там никто тебя не обидит, там ты свободен. Мир — где твоя душа раскрывается и сливается со всеми воедино. Осталось только стать маленьким, бесшумным, незаметным, настолько незначительным словно спичка. Нет, даже меньше спички.
Я описываю хронологию этих событий только с одной целью, оставить единственную тонкую связь между миром где, я прожил всю жизнь и миром, где я доживу жизнь. Ничто не должно уходить бесследно и эта прощальная записка станет переломной точкой в жизни людей, которые меня недооценивают. Они все считают, что я не способен уйти, не способен взять себя в руки. Они считают меня полезным функционалом, роботом который нашёл своё место. Я не согласен, я разрушу весь этот привычный круговорот унижения и презрения.
Я был в ожидании звонка от людей которые готовы были провести со мной эту процедуру. Мало кто из людей видел подобный процесс. Кто-то говорит, что это невероятно больно, кто-то утверждает, что это не больнее укуса комара, однозначно сказать нельзя, это надо только пережить.
Инцидент на работе.
На работе, не смотря ни на что, я был вовремя. В офисе никого было, практически все опаздывали. На моём рабочем столе лежало уйма отчётов которые мне надо было проверить и исправить. Конечно я не обязан был этим заниматься, проверка отчёта лежит персонально на каждом сотруднике нашего офиса, а контрольная проверка лежит на начальстве. Но всё это вешают на меня под предлогом: “предварительной проверки”, хотя конечно же я в курсе, что начальство вовсе не проверяет отчёты, а сразу после моей проверки даёт их в архив.
Отчётов было немного, до обеда я должен закончить. В пятницу практически никто не работал. Все ходили вокруг да около, кто пил кофе, кто то курил, затем они менялись местами. Я кое-как закончил большую часть отчётов и ушёл на обед.
Обедал я отдельно от всех. Я выжидал момент когда в столовой останется минимум народу, чтоб не попадаться на глаза. Садился я в самый отдалённый угол и когда доедал, смотрел как люди общаются. Они так просто обмениваются улыбками и любезностями, так легко делятся опытом, рассказывают шутки. Я многого мог понять, мог понять строение компьютера, вплоть до маленьких деталей, понять за счет чего движется машина, взлетают ракеты, вращается земля вокруг солнца. Я мог понять те вещи, которые даже близко не понимают остальные, но я не мог понять самого простого: мне было трудно представить, каково это, быть важным для других людей.
Когда обед подошёл к концу я вернулся на своё рабочее место, как всегда, раньше всех. К сожалению, меня там ждал печальный сюрприз, на столе появилось ещё больше папок. Меня это сильно раздосадовало:
“— Как так можно! — думал я, нервно ходя вокруг стола. — Как у них вообще совести хватает!”
Я хотел войти в кабинет к своему боссу, но у меня никак не хватало духу. Что бы я ему сказал? Я никогда не вёл таких диалогов, никогда не предъявлял претензий. Он наверное думает, что меня всё устраивает, но разве он не может понять моё недовольстве по-моему выражению лица?! Хотя оно у меня всегда вроде как одинаковое… Но… Но он ведь мог спросить меня, поинтересоваться…
Пока я это обдумывал он вышел из кабинета, я тут же замер, вздохнул полной грудью, сжал кулаки, нахмурил взгляд. Я ждал его реакции, но он просто равнодушно прошёл мимо, как будто меня и нет. Он подошёл к кофеварке и стал любезничать со своими работниками.
Немного остыв, я посмотрел на свой стол заваленный бумагами. Стоит ли мне устраивать скандал из-за такого пустяка? Бывало ведь и хуже… Иногда работы было до поздней ночи. Я испытывал злость, огонь в груди, но что-то всё время его тушило.
Нет! Я закрыл глаза, собрал в кулак всю свою ненависть и направился к своему начальнику.
Я намеревался сказать ему, насколько я его ненавижу, как его презираю, какой он жалкий управленец, но как только подошёл к нему, всё что у меня вырвалось, это:
— Вы!
Он резко обернулся и посмотрел на меня. Я судорожно заглатывал воздух, ощущение было такое, как будто я пробежал марафон.
— Кто вы такой? — Спросил он.
— Это парень, который проверяет отчёты, — ответила ему его секретарша, стоявшая рядом.
— Что вам нужно? — Спросил босс.
Наступила неловкая тишина, все смотрели на меня и я никак не мог подобрать слова.
— Ну? — Торопил меня он.
— Вообще-то! — Выкрикнул я так, что все немного дёрнулись от испуга. Я стал говорить тоном потише: — Вообще-то, я не только проверяю эти отчёты! И вообще, я не обязан их проверять! И из-за этого я увольняюсь!..
Из-за того что я сильно волновался, я стал запинаться, мне тяжело было формировать мысли и мой монолог выглядел очень комично. Отчего, все кто слушал меня, немного рассмеялись. Через какое-то время я понял причину их смеха, но тогда я воспринял это враждебно:
— Заткнитесь! — Крикнул я и они все замолчали. Это предало мне много уверенности и с новым приливом ненависти я продолжил: — Вы все только и делаете, что смеётесь! Скрываете свои лица под этими лживыми масками, а сами ничего не стоите!.. Вам самим не тошно от самих себя!? Пресмыкаетесь перед этим уродом, чьё место ему пригрел его папаша! Чего стоит ваша жалкая жизнь? Это всё для чего вы родились? Это всё чего вы стоите?
Во время всего этого диалога мне казалось, что я нахожусь в кинотеатре. Слова вылетали сами собой, а я, единственный зритель этого сеанса, смотря на экран своих глаз, где-то внутри ликовал. Актёр этого фильма говорил ровно то, о чём я только что подумал и я был самым довольным зрителем. Я бы досмотрел концовку фильма, поаплодировал на титрах, выкинул коробку от попкорна в мусор и ушёл, немного счастливее, чем был раньше. Но в какой-то момент я слился с экраном своих глаз и нырнул в эту мерзкую реальность. Я растерялся и не придумал ничего больше, чем просто, как можно быстрее скрыться от этого.
Я резко развернулся, опустил голову и быстрым шагом направился к выходу.
— Эй! — Крикнул мне начальник в спину, но я пропустил это мимо ушей и не сбавлял ход. — Я не позволю с собой так разговаривать!
Он быстро догнал меня и ухватил за плечо. Я сильно испугался, попытался отдёрнуть его руку, но он схватил меня мёртвой хваткой и когда я обернулся он задрал мне кофту. Я попытался вырваться но он ухватил меня за второе плечо и я был почти обездвижен в полусогнутом состоянии. Он тормошил меня приговаривая что-то. В какой-то момент мне стало не по себе, я резко отдёрнулся, вырвал правое плечо, перехватил его левой рукой, от чего он наклонился и я нанёс ему сильный удар правой рукой. Его колени подкосились, рука ослабла, он меня отпустил, а сам упал оперевшись на четвереньки. Из его носа хлынула кровь, я остолбенел. Он приложил руку к носу, осознав что я его ударил, оскалился и гневно прокричал:
— Ах ты ублюдок!
Он попытался встать, но делал это нерасторопно. Я стал сильно запаниковал и на фоне всего этого безумия, размахнулся и в подходящий момент сильно его ударил ногой по лицу. Он отлетел и упал на спину, к нему подбежала его секретарша, стала что-то кричать, но я расслышал только то, что он в отключке.
Я замер. Мне казалось, что я даже не дышал. Это всё происходило будто вечность, а потом ещё вечность я смотрел как секретарша пытается привести его в чувства. Но это продолжалась меньше минуты, от того выглядело очень сумбурно. Из транса меня вывели аплодисменты. Все в офисе мне аплодировали, кто-то даже свистел и смеялся. Будто они досмотрели фильм.
Оглядев всех вокруг, увидев их вдохновлённые лица, на овациях, я постарался как можно быстрее удалиться.
Идя домой я всё никак не мог понять одну вещь. Почему они восхищались мной и аплодировали? Выходит они не настолько тупые, какими я их считал. Выходит они прекрасно осознают свою никчёмность. Но почему до сих пор никто не вышел из зоны комфорта? Почему не прогнул свою линию и не высказался? Да и вообще, можно ли считать это зоной комфорта? Если изо дня в день они с той же ненавистью шли на работу. Изо дня в день терпели рожу этого жалкого урода, начальника. Мне этого не понять… Может общая негласная ненависть, путём общения и взаимодействия, объединяла и поддерживала людей?
Всё это очень сложно… Нет, в мир куда я попаду, такого не будет. Там всё честно, там никто ни от кого, ничего не скрывает. И каждый имеет право высказаться.
Инцидент у дома.
Подходя к своему дому меня встретила типичная картина. Мой сосед припарковал свою машину прямо перед подъездом из-за чего мне приходится её обходить. Это создаёт неудобство всему дому, не говоря уже о том, что летом он парковал машину на цветочные клумбы, чем испортил весь вид прилегающего к дому, сада. Все соседи уже не раз жаловались на это, но ему было плевать. Покупка машины для этого дегенерата, значило высшей мерой статусности.
Материальные ценности это всё что волнует таких людей как он. Плевать он хотел на духовные ценности человечества, важно ведь только в каком состоянии его машина. Плевать ему на цветы, отполированный капот куда красивее.
Возле машины я простоял около минуты, но все мысли в моей голове только и делали что эскалировали, и собравшись в один клубок, лавиной хлынули ко мне в руки. Я оглянулся и не поверил своим глазам, казалось всё в этой ситуации сподвигает меня к действиям. Возле подъезда стоял лом, оставленный видимо здесь дорожными работниками, что вечно ремонтировали асфальт возле дома. Я постарался поднять лом, неожиданно для меня он оказался довольно тяжёлым. Кое-как привыкнув к нему, я занёс лом над лобовым стеклом, опустил лом и нанёс удар. Я рассчитывал, что массы лома хватит чтоб разбить стекло, но стекло оказалось куда прочнее. Лом срезонировал мне в руки и я тут же машинально его выпустил, он оставил всего несколько царапин на капоте. Загремела сигнализация, оглушая всё вокруг, на её зов тут же выглянул этот урод.
— Эй! — Окликнул он меня. — Ты что делаешь?
Я хотел крикнуть ему что-то в ответ, но он тут же скрылся с балкона и по-видимому направился ко мне. Не мешкая ни секунды я снова размахнулся, но уже прибавляя своей силы, ударил по лобовому стеклу. Лом снова срезонировал, стекло не разбилось, но на этот раз я смог его удержать. Я немного вышел из себя.
— Ну не танк же это, — сказал я нервно про себя и намереваясь нанести хоть какой-то ущерб, я снёс ему зеркало заднего вида. В отличии от лобового стекла оно легко поддалось и с треском упало на асфальт. Это немного успокоило меня, но моей главной целью было лобовое стекло.
Я залез на крышу машины и занеся лом над головой, силой обеих рук ударил по стеклу. По стеклу пошла небольшая трещина, я замахнулся ещё раз и этот момент из подъезда вышел хозяин машины. Что ж, ему повезло увидеть мой триумф. При виде его шокированного лица, я скопил в себе всю ненависть и что есть силы ударил по стеклу. И в этот момент оно поддалось и разлетелось на тысячи маленьких кусочков.
Лицо этого урода приняло максимально интересную гримасу. Из ненависти оно перекочевало в удивление, затем в шок, растерянность, словно произведение искусства, картина, открывающая всё новые и новые краски. И по прошествии нескольких секунд из рта стали сыпаться какие-то слова. Поначалу это было что-то сбивчивое и неразборчивое, но затем стали слышаться фрагменты ругани, а после даже целые фразы.
Я ликовал, стоя у него на крыше, смотря на него сверху вниз, я видел только страх. И хоть он и пытался прикрыть этот страх злостью, я всё равно видел, видел его жалкое пресмыкание передо мной. Я спрыгнул с крыши на капот, затем на асфальт, прямо перед ним.
Его речь тут же прервалась, он ошалел и от испуга попятился назад, споткнулся о порог дома и упал на пол. Я подвёл лом к его носу и он заорал:
— Ты думаешь я тебя боюсь! Хочешь меня добить?!
Я занёс лом. “— Нет, — подумал я. — Этому уроду будет этого мало.”
Резко развернувшись я ударил по левой фаре его машины. В этот раз все силы были рассчитаны идеально и фара тут же разлетелась в клочья.
Он тут же подлетел ко мне сзади и пытался ухватить за шею. Развернувшись, я резко сбросил его с себя. Он снова попятился назад но на этот раз не упал. Я ударил его легонько по ногам и он тут же свалился.
— Ещё раз я увижу твою колымагу перед домом, сожгу, — я сказал строго и насколько мог себе представить — серьёзно, даже злобно. Всё по законам старых вестернов, которые я так в детстве любил. Он молчал и с ошалевшим взглядом смотрел на меня. Я развернулся и лёгким движением руки, разнёс ещё одну фару. — Ты меня не понял?!
— Понял, понял, — дрожащим голосом говорил он. — Прошу перестань!
— Чтоб через пару секунд я её не видел.
Мне казались мои слова слишком театральными и наигранными. Всё что было существенно между ним и мной — это лом, который показал свою рентабельность в таких вопросах. Но стоило мне только бросить лом и направится к подъезду, как он тут же как ошпаренный, встал, открыл дверь машины и задним ходом удалился.
Поражённый своим влиянием я как окаменелый стоял у подъезда и смотрел на все эти действия. Я снова услышал аплодисменты. Из окон повылазили все соседи восторженные моей выходкой. Они смотрели на меня счастливыми глазами. Я обросил всех взглядом и скрылся в подъезде. Быстро шмыгнув по этажам я попал в свою квартиру и тут же запер все свои двери. Меня стала охватывать паника. Сбросив с себя верхнюю одежду я ещё раз проверил надёжно ли заперты двери. Убедившись что всё в порядке, я уселся на свой диван и погрузился в собственные мысли.
Я всё никак не мог понять почему, если всех соседей это не устраивало они не высказывали этого раньше. Они же каждый день общаются друг с другом, где их единство? Неужели они готовы были жертвовать комфортом, лишь бы не конфликтовать с этим уродом?
В какой-то момент все эти мысли стали улетучиваться и я стал оценивать все свои действия, а вернее их последствия. Я представлял как меня садят, как система обрушивается против меня. Я кинул ей вызов и после такого унижения она должна была ответить мне чем-то. Но всё же, конечно есть и обратная сторона. Во-первых, моё дело впервые попадёт на стол правоохранительных органов. Во-вторых есть шанс, что оно просто затеряется среди других дел. В-третьих наша судебная и обвинительная система невероятно слаба и моё дело будет продвигаться месяцами. В любом случае, времени чтобы сбежать из этого мира у меня достаточно. Возможно зря я ухожу из этого мира преступником, оставляя от себя такое ужасное впечатление, но возможно меня хоть запомнят.
С этими мыслями, я спокойно уснул на диване в одежде. Моя головная боль, медленно погрузила меня в сон.
Сон.
Утром я проснулся ровно по расписанию, но поняв, что своей выходкой я обеспечил себе увольнение, я снова развалился на диване. Впрочем засыпал я ненадолго, через каждые пятнадцать минут я просыпался и со страхом глядел на часы, думая, что опоздал. В конце концов меня это достало и я выкинул часы из окна. Время теперь не властно надо мною. Важна лишь минута когда я уйду.
Мне стал снится сон, впервые за долгое время. В этом сне я находился в длинном, казалось бесконечным коридоре. В этом коридоре были небольшие выемки, обрамляющие кабинеты и дающие проход к окнам, откуда лился свет и освещал коридор. Между этими выемками были длинные тёмные пробелы. Я стоял у одной из этих выемок и будто по сигналу, не воспринимая ничего вокруг, я двинулся вперёд. Погрузившись в темноту, видя перед глазами только свою цель. Я ощутил только небольшой холодок пробежавший по коже.
Пройдя середину тёмной части коридора, слева от меня раздался голос:
— В какой вам кабинет?
Я сильно перепугался и от страха юркнул к противоположной стене, подальше от напугавшего меня голоса. Чьи-то руки упёрлись мне в спину и кто-то позади меня заорал:
— Аккуратней!
Я испугался пуще прежнего и отпрянул к соседней стене подальше от злосчастных рук. Видимо я ошибся, подумав, что голос был слева от меня. Но вдруг ситуация повторилась, снова, не успев я добраться до стены как какие-то руки упёрлись мне в спину, но на этот раз слова прозвучали следующие:
— Да, хватит это делать!
Я замер посреди коридора, собрался с мыслями и сказал:
— Кто вы такие?
— Мы? — Переспросил голос. — Я сижу тут один и вы уже дважды на меня напали!
— Я уверен, что вас несколько.
— Не знаю, что вы там несёте, но вы так и не ответили мне на вопрос.
— Я… — Вдруг замешкался я, не осознавая, что я здесь делаю, но посмотрев на свет, я тут же сказал: — Я иду на свет… — И указал рукой, но понял, что в этом нет смысла, так как даже не увидел свою руку.
— Но вы из света вышли.
— А почему вы сидите в темноте?
— Жду свою очередь.
— Но вы же здесь один?
— Да, — ответил он. — Но передо мной очередь. Так вам собственно в какой кабинет?
Я попытался вспомнить в какой мне нужно кабинет. Конечно же в восьмой. Да, в восьмой, мне об этом говорили ещё давно, но я не дошёл. Сегодня обязательно надо зайти.
— А мне в тринадцатый.
— Разве я ответил в какой мне необходимо кабинет?
— Да.
Действительно, только что же сказал.
— Вас потом направят сюда, — вдруг заявил незнакомец.
— Я не хочу здесь находится.
— И я не хотел…
— Зачем тогда вы здесь сидите?
— Куда направили, там и сижу. Везде так, у всех людей.
Я не понял, подумал, что это очень глупо, но решил промолчать.
— Вы и сами не лучше, — вдруг заявил он. — Вы не лучше других. У нас всех одна судьба, осуждением тут не поможешь.
— А как же протест? Как же собственное мнение?
— Смешно слышать это от вас!
— Откуда вы знаете кто я?
— Я ваш начальник.
И тут будто из мглы вылезает образ моего начальника, буквально мгновение мелькнул передо мной с разбитым носом и снова исчезает. Сам он в этот момент не шелохнулся, но тьма вокруг него расступилась, обнажив его, и снова спрятала. Я тут же осознал, что всё время мне этот голос был знаком. И как я вообще не узнал его раньше?
Я тут же обозлился и решил прекратить разговор и пойти дальше, но вдруг руки ухватили меня за край моей кофты и потянули назад. Я резко развернулся, рука слетела с меня и я попытался ударить в темноту примерно представляя место его головы. Но то ли у меня были слабые руки, то ли я промахнулся, в любом случае я ударил только воздух. И поняв свою оплошность я решил убежать. Рука снова попыталась меня ухватить. От страха я зажмурил глаза и словно пробиваясь через стену я оказался в светлом закоулке.
В углу сидела женщина, её взгляд был направлен на дверь восьмого кабинета. Я стал смотреть на неё, её лицо казалось мне знакомым, но каждый раз как я пытался вглядеться в её черты лица они уползали от меня. Как только я решил отвлечься и зайти в кабинет её взгляд резко переключился на меня. Настолько резко, что я даже не заметил движение её головы, как будто она и всегда смотрела мне прямо в глаза. Я тут же замер и стал наблюдать за её реакцией, она не двигалась, а только смотрела на меня безжизненным мёртвым взглядом. Я начал движение, а её поза так и стояла в оцепенении, даже взгляд не сдвинулся с места, но стоило мне только на долю секунды отвлечься, взглянув на дверь, как её взгляд тут же переключился на меня и снова я не заметил её движений. Я решил оставить всё как есть, неловко постучался в дверь и приоткрыл её. Напоследок я взглянул на неё, она так же смотрела на меня мёртвым взглядом.
Зайдя в освещенную комнату я увидел доктора. Он сидел за рабочим столом и усердно что-то записывал. В комнате было много света, настолько много, что некоторые предметы было тяжело разглядеть, отчётливо виднелся только врач и его письменный стол. Тут я осознал, что нахожусь в больнице, вернее не осознал, а понял, что знал всегда, это же было очевидно.
— Присаживайтесь, — сказал мне доктор, чем выбил меня из раздумий. Я тут же оказался перед ним. — Что вас беспокоит?
Я постарался рассмотреть его лицо, но он был в маске.
— Почему вы в маске? — Спросил я.
— О, если вас это смущает, я могу её снять, — ответил он и тут же снял медицинскую маску и медленно положил передо мной. Я наблюдал за этими действиями, пристально следя за маской, но стоило мне посмотреть на его лицо, как он тут же оказался в маске. Меня это на секунду озадачило, я посмотрел на маску перед собой, даже потрогал её, но после с лёгкостью отпустил этот инцидент. — Что вас беспокоит? Спросил он.
Я призадумался, до входа в этот кабинет я уверенно знал, что мне нужно и для чего я пришёл, но этот вопрос ввёл меня в ступор. Я озадаченно посмотрел на него. Он будто бы понял мою растерянность и тут же подхватил разговор.
— Не знаете зачем сюда пришли? — Спросил он.
Я преодолев свою неуверенность я заговорил:
— Я… Я не знаю… Меня беспокоит что-то, но я никак не могу понять что именно. Я не уверен, что мне поможет врач…
— Тогда что вы здесь делаете?
Вдруг я стал не уверен, нахожусь ли я вообще в больнице. Я стал не уверен врач ли передо мной сидит или нет. И на фоне своих заблуждений, я перевёл разговор в другое русло.
— Что за женщина сидит в коридоре? — Спросил я.
— Это ваша мать, — ответил он.
Я ошарашенно посмотрел на дверь. И правда, вспоминая образ той женщины, я всё больше осознавал, что это была моя мать. Но как я мог её не узнать? Или может я её узнал, но просто не придал этому значения? Слова доктора будто в подкорке убедили меня, что это она и заставили думать, что я всегда это знал.
Мне тут же захотелось выйти из кабинета, спросить что она тут делает? Может она больна? Но почему она не рассказала мне? Хотя когда? Когда я вообще последний раз с ней общался?..
— Да не волнуйтесь вы так, — вдруг перебил мои мысли доктор. — С ней всё в порядке. А вот с вами, нет.
— А что со мной не так?
— Я не знаю, вы мне скажите?
— Я не могу правильно сформулировать мысли, я слишком уставший.
— Ну а я тем более не могу формулировать мысли за вас. У вас душевное расстройство?
— Думаю, да.
— Вы планируете уйти из этого мира?
— В каком-то смысле, да.
— Вы не уверены?
— Да нет, — замешкался вдруг я. — Я уже твёрдо давно всё решил!
— И тем не менее вы пришли сюда.
— Я не понимаю зачем я сюда прошёл. Но вы должны помочь мне.
— Вы не понимаете зачем вы пришли в этот сон? Вряд-ли я смогу вам помочь с тем, с чем вы сами не можете справится.
Я вдруг замешкался и осознал, что я сплю. Что я даже не выходил из дома и нахожусь в своей кровати. Я стал разглядывать предметы на столе. Пустые стикеры, стаканчик с ручками и карандашами, набор непонятных папок, типичный, врачебный стол. Я посмотрел на свои руки, всё было очень чётко и детализировано, хотя я понимал, что мои руки намертво прилипают к постели.
— Так значит это всё бессмысленно, сказал я доктору. — Всё это лишь игра моего сознания.
Стоило мне только оторвать внимание от своих рук и посмотреть на врача, как он тут же перестал заполнять свои бумаги и направил на меня тот же мёртвый взгляд, каким смотрела на меня моя мать.
Я перепугался, а затем услышал звон телефона.
— У вас звонит телефон, — сказал я доктору и попытался найти его на столе. Он не сводил с меня мёртвого взгляда и у меня началась паника. — У вас телефон звонит! Ответьте на звонок!
Он даже не шевельнулся, не моргнул и бровью не повёл. Я стал паниковать куда больше, после чего резко встал и выбежал из кабинета. В закоулке моей матери не было. Я выбежал в коридор, снова оказался среди двух тёмных пробелов. Мне было страшно бежать хоть в какую-то сторону, а звон телефона тем временем так же продолжал звучать в моих ушах. Я подумал, что мне срочно нужно поднять трубку, но для этого надо как-то осветить себе путь.
Стоило мне только об этом подумать, как во всём коридоре стал зажигаться свет, лампа за лампой, будто маршируя по потолку. Я взглянул на стены. Из стен торчали руки, чуть выше сидушек, для очереди. Теперь я понял, что скрывала темнота. Коридор был широкий и я посчитал что если буду бежать строго по середине, они не смогут меня схватить.
Я начал своё движение, но мне казалось, что я медлителен, на меня хлынула усталость, а за тем я почувствовал, что меня оттягивают назад. Они словили меня. Я стал паниковать испытывать сильный страх. Мне казалось, что я уже совсем возле звона, ещё чуть-чуть и я дотянусь. Но вдруг я стал задыхаться, отпустил эту мысль, попытался заорать и проснулся.
Я поднялся, быстро стал искать глазами телефон. Он был на тумбочке. Звонили с работы. Я бросил трубку.
Последняя ночь в городе.
В последний день своего существования в этом мире я решил прогуляться по городу. Я бороздил по старым улочкам, кварталам, прогулялся от детского сада, до моей школы, до института и работы. Удивительно, как порой человеческая жизнь замкнута в таких мелочах. Для кого-то это просто сооружение из стали и бетона, а для кого-то этот целый неотъемлемый отрезок жизни. Я смотрел на каждое из этих сооружений и испытывал чувства, все чувства которые возникали у меня в этих стенах. Весь этот город, моя жизнь, каждая истоптанная тропа, каждый ларёчек со сладостями, каждый мимо проходящих человек.
Я бродил по этим улицам, смотрел на людей, разговаривал с ними. Я видел их каждый день, но для меня они были лишь пустыми пешками, но стоило мне с ними поговорить и я понял, что это такой же огромный мир, со своими эмоциями и мыслями.
Я бродил до поздней ночи, когда людей уже не осталось на улице. Весь город погрузился в темноту и я впервые пригляделся к звёздам. Передо мной открылось великое и загадочное явление на всём белом свете. Я увидел бесконечность, тысячи мелких и ярких песчинок, разбросанных по всему небосводу. Я сравнил их с людьми. Где-то там открывается целый мир бурных красок, а мы постоянно проходим мимо и даже не обращаем внимания. Впервые в жизни я почувствовал в насколько крошечном мире я живу. Так я и просидел в парке всю ночь глядя на звёзды, запоминая каждую из них, я старался отличить их друг от друга, дать им имена. Они ведь настолько великие, а мы даже не удосужились дать им должного уважения.
Тишину вдруг нарушил стук каблуков. Возможно я слышал его и раньше, но придал ему значение только тогда, когда он стал ясным и громким. Девушка шла быстрым шагом, по параллельной тропинке у меня за спиной. Было уже поздно, она шла не оглядываясь назад. Её голова была опущена, она строго смотрела на тропинку и как поезд мчалась по рельсам выдавая одни и те же движения. Я следил за её походкой, за её целеустремленностью, за её шарфом колышущемся на ветру.
Я хотел было уже отпустить её из внимания, как вдруг увидел тень движущейся за ней. Мужчина весь в чёрном тихо крался позади неё, быстро наращивая темп.
Осознав всё происходящие, я встал и направился к ним. Я шёл быстро и медленно остановившись у дерева и притаившись я стал следить за мужчиной. Он держал руку в кармане явно что-то пряча. Я разволновался, я не знал как поступить и что делать. Девушка прошла мимо меня, я остался незамеченным, а парень всё быстрым темпом её нагонял.
Я выскочил на дорогу и встал между ними. Он остановился, посмотрел на меня, вытащил руку из кармана, в ней ничего не было. Развернувшись он побежал прочь. Девушка, ничего не заметив, продолжала держать свой темп и отдаляться от меня.
Вернувшись на свою скамью, я задумался. Я не знал что могло бы произойти, не выбеги я на дорогу, но если опираться на самый худший вариант, выходит я спас ей жизнь, а она даже об этом не узнала. Я только что спас целый мир. Вдруг я спас человека который изменит этот мир? Или быть может, она родит человека, который изменит мир?
Хотя это один из оптимистичных вариантов. Она может быть и плохим человеком, родить плохого человека. В любом случае, всё это сложно. Этот мир слишком сложен. Не стоит вмешиваться в чью-то судьбу, не известно, чем это может кончится. Лучше просто уйти или спрятаться, лучше быть рядом со звёздами, а не мешать им.
С рассветом звёзды стали уходить и я услышал город. Сперва я услышал лай собак из разных районов, затем сигнал машин, крики и стуки. Город ожил и стал дышать. Дышать шумом и пылью, криками и выхлопными газами.
Я вернулся домой. Уставший и готовый ко сну. Я провёл этот город и только убедился, что ему на меня плевать. Он был до меня и будет после меня.
Неожиданный визит.
Я проспал всего несколько часов и вечером этого же дня, настанет час “икс”. Я сжёг все мосты кроме самого важного: я так и не решился поговорить со своими родителями. Они бы меня не поняли, они бы меня не поддержали. Я надеюсь, что они прочтут это и наконец-то поймут меня.
Я прибрал квартиру, поставил всё на свои места, очистил телефонную книгу, сжёг документы. Всё было готово и я просто сидел на диване смотря на часы. В мире куда я направлюсь, часов не будет.
Но тут я словил себя на мысли, как я доберусь до того места. Я сбегал за картой города и стал просчитывать маршрут. Добраться до порта можно было всего за пару часов, но после процедуры я стану слишком мал и мой путь может растянуться на несколько дней. Плюс мне надо оставаться незаметным и при этом надо опасаться крыс, собак и кошек. А во что я буду одет? И чем я буду питаться?
Я настолько был занят собой и своими переживаниями, что совсем забыл подготовиться. Просто ужасно! Какой же я идиот!
Нет, назад пути нет, это просто невозможно. Мне даже стало омерзительно от мысли как я пытаюсь всё наладить. Я уже не стою на краю обрыва, я уже давно лечу и пути назад нет, надо лишь приземлиться. Не стоит паниковать и много планировать, это просто необходимо сделать и надеяться на свои силы. Я готов на всё, чтобы попасть в новый мир.
Прозвучал стук в дверь. Изначально я удивился, подумал, что это кто-то из соседей и решил проигнорировать. Стук усиливался и становился интенсивней, затем я услышал крик:
— Откройте это полиция!
Я не на шутку перепугался. Зачем они пришли? Я решил затаится и не издавал ни звука.
— Откройте, мы знаем, что вы в доме!
Они не могут знать, подумал я.
— Мы следили за вами! — Крикнули они. — Не смейте прятаться!
Я робко подкрался к двери и не уверенно прикрикнул:
— Что вам нужно?
— Откройте дверь мы не причиним вам вреда.
— Я… — Замешкался я. — Я занят. Приходите завтра.
— Откройте, иначе мы выломаем дверь!
Делать было нечего, я решил открыть. Передо мной стояли двое здоровых мужчин. Один из них был высокий, с усталым видом и щетиной. Видимо он и стучался в дверь, так как второй, поменьше ростом, тихо стоял у него за спиной и нервно бегал глазами. Они уточнили моё имя, представились, зачитали мои права и потребовали пойти с ними.
— Зачем мне идти с вами? — Спросил я. — У меня полно дел.
— Нам нужно вас допросить в конфиденциальной обстановке. Пройдёмте с нами, это не займёт много времени.
— Почему вы не можете допросить меня в моей квартире?
— У нас нет таких прав. И ваши соседи могут услышать, так что это даже в ваших интересах.
Я понял, что если буду отпираться, вызову ещё больше подозрений и решил делать то, что они говорят. Я надел пальто, закрыл квартиру и сел с ними в машину. Они довезли меня до местного отделения и провели через весь отдел в комнату допроса. Там они оставили меня на примерно на полчаса. Я осмотрел комнату, она была абсолютно пуста, не на что было акцентировать внимание. Комната была молочного цвета, посередине стоял стол и пара стульев. Бросалось в глаза разве что огромное зеркало в одной из стен. Видимо это “зеркало Гезелла” и за мною сейчас наблюдают.
По истечению получаса в комнату зашли те же полицейские, которые меня сюда и привели. От волнения я забыл их имена, но решил не переспрашивать, чтоб не показывать свою неуверенность. Тот что с щетиной уселся за стул, а его помощник поставил на стол диктофон, какую-то папку и встал за его спину скрестив на груди руки. Главный стал, что-то просматривать в папке, затем заговорил:
— Вы догадываетесь зачем вас сюда привели?
— Думаю да, — ответил я.
— И что думаете?
— Я много дел наворотил в последние дни.
— Вы избили своего начальника.
— Да, — занервничал я. — Я погорячился и готов всё компенсировать.
— Его отвезли в больницу, секретарша всё рассказала, но когда он очнулся, заявил, что не намерен выдвигать обвинения.
Я вздохнул с облегчением и на секунду посчитал своего начальника, самым прекрасным и достойным человеком на свете. Но это же конечно не так. Заполняя отчёты и разного рода бумаги я многого знал про фирму и естественно, выдал бы всё журналистам, если бы он оказал на меня давление.
— Тогда почему я здесь? — Спросил я.
— Вы разбили машину соседа.
— Да, — снова разволновался я, но тут же осознал, что за такого рода преступления мне полагается только штраф. — И вы привели меня сюда, чтобы сообщить это? Я оплачу штраф, ремонт и компенсацию, дел-то.
— В целом вы невиновны. Его машина была припаркована в неположенном месте, на территории дома. Только жильцы могут выдвинуть против вас обвинения, но они не стали этого делать.
— Тогда зачем я здесь?
Он глубоко вздохнул и сказал:
— Ваша семья и знакомые обеспокоены вами…
— Что!? — Резко возразил я перебив его. — Я давно не общался со своей семьёй и никаких знакомых у меня нет.
— Мы общались с вашими коллегами и соседями, они утверждают, что не замечали такого поведения за вами, что вы были приличным гражданином.
— У меня выдалась трудная неделя. Возможно где-то я перегнул палку.
— Скажу вам прямо, — резко заявил он. — Мы считаем что вы намереваетесь нанести себе вред. Мы считаем, что вы желаете уменьшится.
Я заёрзал на стуле и стал сильно нервничать, но сию минуту взял себя в руки и продолжил диалог как ни в чём не бывало:
— Какая глупость, — сказал я с ухмылкой. — Такое разве ещё делают?
Он встал со стула и подошёл к зеркалу.
— Знаете почему люди любят минимализм? — Подискутировал он.
— Я больше люблю супрематизм, — ответил я.
— Ах, — впечатлился он. — Удивительное видение строгости в простых вещах. Но как бы кто не отрицал минимализм, так или иначе, он никого не может оставить равнодушным. Это происходит по понятным признакам. Человек всегда глобализирует свою жизнь, эскалирует свои мысли и эмоции, и когда он встречает подобное урезанное кощунство в искусстве: озадачивается. Среди бурных красок и эмоций на других картинах, минимализм буквально убивает душу, урезает фантазию, так просто и так величественно. И это чувство происходит только потому что человек, каким бы в жизни он не был великим, всё же понимает свою ничтожность в этом мире и находит много родного в минимализме.
Я уловил тон его монолога и решил сыграть с ним в эту игру:
— Минимум красок, минимум фантазий, минимум эмоций. Кому нужна подобная жизнь?
— Мы изучили ваше дело, — резко перевёл он русло разговора отойдя от зеркала и усевшись за стул. — Отличник во всех сферах деятельности. Приличный сотрудник не пропустивший ни одной премии. Прилежный сосед. Объясните же мне, как так вышло, что вы вдруг, решили проявить столько хулиганства? Конечно, понимаю, человек за свою жизнь и не такое совершает. Я на своём пути повидал многое и вы не самый серьёзный случай. Но с чего вдруг, такое поведение? Сжигаете мосты?! Хотите сбежать?!
Он начал давить на меня и я перевёл свою тревогу в ненависть:
— Я не понимаю о чём вы! И что за бред вы несёте!?
Он перевёл дыхание и сказал:
— Нам надо успокоится. Мы беспокоимся о вас.
Я решил давить:
— О мне?! Я думаю вы беспокоитесь о раскрываемости ваших преступлений. Придумали какой-то дурацкий повод меня загрести и теперь хотите поправить свою статистику?! Я требую адвоката! Вы не смеете меня тут держать!
— Прошу вас успокойтесь, мы не желаем вам зла. Мы хотим убедится что вы не совершите с собой ужасную вещь.
— Какую ещё вещь? Я знать не знаю об этом вашем «уменьшение». Зачем оно вообще нужно?
— Некоторые люди совершают это с собой, только потому что полагают, что где-то есть сформированное общество таких людей.
— Какая глупость, — вдруг с ухмылкой проронил напарник, стоявший всё это время в неподвижном состоянии следя за диалогом.
— Помолчи, — упрекнул его старший.
— Вообще-то он прав, — подметил я в надежде вызвать доверие.
— Я вынужден лишь сказать, — продолжал старший. — Что это всё выдумки и никаких маленьких людей уже не существует и создание их было большой ошибкой.
— Я слышал об этом казусе и знаю, что он мёртв. Зачем вы занимаетесь этими допросами?
— Проблема в том, что феномен не умер полностью. Процедуру можно проделать в некоторых странах и даже в нашей, подпольно.
— Тогда вам надо искать тех кто это делает, а не допрашивать невиновных.
— Порой не допросив кого-то, мы лишаемся возможности вообще когда-либо его допросить.
— Я могу идти?
— Можете, — сказал он и закрыл папку. — Только помните. Никакие россказни не стоят вашей жизни, если вы не нашли себя, ищите дальше.
В конце концов меня довела эта фраза и у меня вырвалось:
— Не лезьте в мою жизнь!
Они замерли на месте, смотря на меня. Не отрывая от меня взгляда, главный отдал приказ:
— Проведи нашего друга из участка.
Его напарник медленно направился ко мне, взял меня под руку и вывел той же дорогой на улицу. Я живо направился домой. Нервно ёрзал по комнате и пытался собраться с мыслями.
“— Ублюдки, — думал я. — Откуда они могут знать какого мне? Откуда им знать как я живу? Только и могут осуждать мои действия! Живут счастливой жизнью и не дают жить другим! Пусть давятся своим миром лицемерия и тщеславия. Они не понимают, им просто завидно, что где-то есть мир лучше чем их. Они просто не смогли выстроить своего вот пытаются разрушить, что-то, что выше их понимания. Это в их природе, в их сути, ставить себя выше природы, выше того что их породило!"
Конец.
Я собрался с мыслями. Прикинул план своих действий, но ничего опять не складывалось. Затем оглянулся на время. С минуты на минуту должна прийти «смс» с адресом. Я снова начал нервничать, снова и снова всё продумывать. Но вечно были какие-то нестыковки, много чего надо списывать на условности, а также на импровизацию. Не столь обидно погибнуть, сколько и вовсе не добраться до этого заветного места и не взглянуть даже одним глазком. Даже смерть на пороге, от невыносимой усталости, уже самое великое счастье.
Я описал новые события и вот пишу эпилог этой истории. Я не знаю какой конечный итог будет у этого дневника. Я оставлю его в квартире и это самое важное, что после меня останется. Когда все пойму что я пропал и вскроют мою кандидатуру, они найдут только это. Скорее всего после досконального изучения, рукопись, передадут родителями. Я надеюсь они поймут меня правильно и отдадут это в издательство. Я не могу этого сделать самостоятельно, ибо меня тут же начнут искать, а мне надо выиграть несколько дней.
Я надеюсь, что люди прочтя это, поймут, что этот мир не оковы. Что есть место где каждого будут ценить. Нужно лишь искать его, а если найдёте, стремится всеми силами туда попасть.
Телефон завибрировал, мне пришло смс с адресом. Это было совсем недалеко, я должен был добраться туда за тридцать минут. Всё было готово. Сейчас я встану. Переведу дыхание. И покину этот мир навсегда.