Сашка

После нищей, но прекрасной университетской юности, и года, проведенного в армии, жизнь моя начала налаживаться. Я уже был подающим надежды журналистом и стал неплохо зарабатывать. Друзья мои к тому времени выросли в акул бизнеса, и в общем-то, главной нашей головной болью было то, как провести получше время. Мы были завсегдатаями клубов, бильярдных, ресторанов, пляжей, ездили на дорогих машинах, в окружении красавиц посещали все модные тусовки, короче, друзья мои прожигали жизнь, а я наверстывал все упущенное в армии, и на тот момент мне это казалось правильным. Одной летней душной ночью зазвонил телефон. Дело было в ночь с первого на второе августа. Звонил мой товарищ Антон. Он только что вернулся из Сочи и после месячного отсутствия взгрустнул по нашей жизни. Через полчаса он за мной заехал, и на его новеньком «мэрсе» мы понеслись по ночному проспекту. Антон рассказывал про Сочи, я — про наши городские события и сплетни. После посещения пары клубов и дискотеки ночного пляжа уже под утро решили заехать в бильярдную, которую держал наш третий товарищ. Бильярдная была пустой, Славы, как выяснилось, в ней тоже не было. Маркер Сашка в одиночестве гонял шары на русском бильярде. По привычке я зашел и крикнул:
— Сашка, ставь!
Весь год с момента открытия бильярдной я заходил и с порога кричал одну и ту же фразу, и Сашка, где бы ни находился и чем бы ни занимался, бросал все, подбегал, здоровался, улыбался и ставил нам пирамиду на нашем столе. Быть другом босса — это круто. В этот раз все было так же, как всегда. Сашка бросил свои шары, подбежал и улыбнулся.
— С приездом, — сказал он Антону и протянул руку мне.
На голове у Сашки по-спецназавски, то есть налево, был надет голубой десантный берет, а на его дешевенькой белой футболке я увидел орден Мужества. Сашке от силы было года двадцать два, и получить боевой орден он мог только за Чечню. Тут я вспомнил, что второе августа — День воздушно-десантных войск, и видимо, поэтому Сашка был в берете и при параде. Так уж случилось, что о спецназе я знаю не понаслышке.
— С праздником, братишка! — сказал я и обнял Сашку.
— Спасибо.
— Ты когда воевал?
— В первую, в девяносто пятом.
— А где служил?
— В Бердске, в спецназе ВДВ.
— Красавчик. Кто бы мог подумать, что ты у нас такой герой!
Сашка молча улыбнулся. У него была очень красивая улыбка и грустные глаза, только раньше я этого не замечал. Нам в армии всегда в пример ставили ВДВэшный спецназ. Командир батальона у меня был бывший десантник. Если у нас что-то не получалось или мы плохо стреляли, или ночью, замученные «дедами», на зарядке утром слабо бежали, он всегда орал, что в ВДВ мы бы не протянули и месяца, а когда он был сильно огорчен, то, матерясь в полголоса, говорил: «Не дай Бог с вашим стадом попасть на войну!». Крутой у нас был комбат.
Все это я вспомнил, глядя Сашке в глаза, с виду обычному пареньку небольшого роста с красивой улыбкой, который выжил в спецназе и героем пришел с войны…
— Пойдем, Сашка, выпьем за тебя, мы угощаем. На таких мужиках, как ты, вся Россия и держится, — сказал я, а сам подумал: ну как же это может быть, человек, который воевал, получил орден Мужества в двадцать с небольшим, вынужден «шестерить» в бильярдной и исполнять прихоти сытого быдла, которое кичится своими дешевыми бабками. «Сашка, ставь» больше я никогда с порога не кричал. В ту ночь вообще барских замашек у меня поубавилось.
Сколько же вас еще, достойных сынов Отечества, тихонько живет в нашей огромной безумной России, славной во все времена подвигами своих героев?

2000