Витязь (2 часть)

8. ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ

Машина с президентом уже второй час ехала по лесу, огибая поросшие мхом деревья и густые заросли кустов. За рулем сидел подполковник Куликов. Два его помощника бдительно поглядывали по сторонам. Дорога давно закончилась, и панель навигатора была единственной путеводной нитью в этом лесном лабиринте.
Президент выглянул в окно. Утреннее Солнце уже проглядывало сквозь пронзительную зелень свежей листвы, мягко согревая лицо и руки.
— Хорошо здесь! — с нескрываемым наслаждением вдохнул президент пьянящий букет лесных ароматов. — Вот бы пожить тут недельку: нервы и здоровье подправить! А, Олег Алексеевич?
— Вы прямо мечты мои читаете! — улыбнулся Куликов, продолжая пристально глядеть на дорогу, — Тут ведь прямо под ногами вся аптека: самые лучшие лекарства, и главное — совершенно бесплатно! А красота вокруг такая, что прямо душа распускается!

Проехав еще немного, Куликов остановил машину:
— Всё, приборы показывают, что мы на месте.

Согласно полученной инструкции, он заглушил мотор и выключил навигатор. Всю электронику, включая мобильные телефоны, также обесточили и сложили в машину. Через несколько минут из глубины леса появился молодой высокий мужчина крепкого телосложения с длинными светлыми волосами и окладистой бородкой. Он не спеша подошел к гостям и, чуть исподлобья оглядев каждого, молча отдал поклон. Потом, обращаясь к президенту, представился низким бархатным баритоном:
— Я Ермил, помощник Устины.

Президент с готовностью протянул руку:
— А я…
— Знаю, Вы — президент. Я в телевизоре Вас видел.
— Ну что ж, замечательно. Тогда представлю моих помощников: их Вы, скорее всего, не видели по телевизору. — пошутил президент. — Это Олег Алексеевич, командир. И… мои молодые защитники — Костя и Андрей.
Ермил уже был знаком с этой командой: совсем недавно они почти буквально свалились ему на голову на военном вертолете и привезли в этот нетронутый лес, благословленный Устиной. Но он просто молча поздоровался с каждым из офицеров и, снова повернулся к президенту:
— Со мной только Вам можно. Они остаться должны.

Спорить было бесполезно: пришлось подчиниться. Президент аккуратно отсоединил средства связи и передал Куликову.
— Выключить надо. — строго сказал Ермил.
Рацию отключили и отправили отдыхать вместе с телефонами.
— Это тоже надо оставить, — показал он на наручные часы. — Электрические они.

Наконец все требования Ермила были выполнены, и они отправились вдвоем куда-то вглубь лесной чащи.

Какое-то время они шли молча, и только звуки утренней природы наполняли тишину зеленого царства. Ермил шел впереди по едва заметной тропинке, утопающей в густом разнотравье.
— Уютный лес, светлый, — поделился впечатлениями президент. — И очень красиво, что ели и березы вместе растут. Тут, наверное, грибов много?
— Много. И ягод тоже с орехами, — ответил Ермил. Он явно не был привычен к задушевным беседам и говорил очень кратко и сдержанно.

Президент резко остановился:
— Кто-то прямо передо мной пробежал…
— Бурундук, — ответил не оборачиваясь Ермил. — Тут их много водится.
— Интересно: он совсем людей не боится!
— Так звери только одичалых людей пугаются, что от мира живого оторваны.
— Это, в смысле, городских?
— Ага. А тут только я, Федор, да Устина.

Они шли дальше вглубь леса, молча слушая голоса его обитателей. И тут президент заметил, что какая-то пестрая птичка все это время с любопытством следует за ними, перелетая с ветки на ветку.
— Что это за чудесное создание? — поинтересовался он у Ермила.
— Это? Вьюрок, — Ермил свистнул, и птичка села ему на ладонь.
— Так она что, ручная? — удивился президент.
— Нет, дикая.
— Почему же тогда на руку села?
— Я позвал.
— Вы что, птичий язык знаете?
— В живом мире один язык, тот что от Бога с рождением дается. Звучит у всех по разному, а суть одна.
— Да, …нам бы, людям, так научиться… — вздохнул про себя президент.

За разговорами они подошли к маленькому бревенчатому домику. Ермил остановился, и указывая на домик, пояснил исподлобья:
— Это банька. Вам помыться надо.
— Да я, вроде бы, не грязный… С утра только душ принимал, — удивился президент.
— Не грязь, а энергию города нечистую Вам сбросить надобно, — пояснил Ермил. — В эту дверь войдете, одежду всю оставите. А после в другой предбанник на той стороне выйдете. Там другую одежку найдете, к встрече подобающую. Ну а я пока сушняка наберу, чтобы время скоротать…

9. ЛЮДИ И ТЕНИ

Куликов достал из багажника два больших пакета.
— Пока мы тут ждем, надо бы время с пользой провести, — пояснил он своим помощникам. — Пойду травы какие-нибудь поищу. А может, еще и ягод наберу. А вам такой боевой приказ: никаких разговоров о политике! Коль уж довелось нам в таком чудном месте оказаться, наслаждайтесь, жизни радуйтесь! …Вот, только послушайте, как соловьи-то поют! А воздух какой чудесный! Давно ли вы чистым воздухом дышали? ….Может, мы здесь и оказались для того, чтобы вспомнить, ради чего на самом деле жить стоит?!

Куликов ушел. Андрей, оглядевшись вокруг, приметил на краю поляны большой ствол поваленного дерева. На нем вполне можно было посидеть. Он осторожно пересадил на ближайшую ветку зеленую гусеницу и отряхнул небольшой участок бревна от старой листвы. Не долго думая, Костя присел рядом. Андрей взял длинную ветку и начал задумчиво рисовать на земле какие-то простые узоры:
— Костя… — обернулся он к другу. — Ты ведь у нас — ходячая энциклопедия. Вот скажи: с кем будут воевать витязи, когда проснутся?
— С демонами, — спокойно ответил Костя, поглаживая мох на бревне.
— Нет, я серьезно.
— А ты что понимаешь под демонами? — пытливо взглянул на Андрея Костя.
— Ну… понятное дело, что. Монстры какие-нибудь, с рогами, горящими глазами, огромные, лохматые. Но это же сказки, а я на самом деле спрашиваю.
— Да, это сказки, …что про демонов придумали, — Костя в раздумье провел пальцем по шершавой коре дерева. — А что, если на самом деле все гораздо проще и банальней?
— В смысле? — подозрительно покосился на Костю Андрей.
— Слово «демон», образованное из слов «де-моно», можно перевести как «лишенные единства».
— Единства чего?
— Души и тела, конечно. Или, другими словами, это — бездушные человекообразные особи, внешне не отличимые от обычных людей.
— Но ведь… наукой же не доказано, что есть душа.
— Наукой много чего не доказано. Но ты же не будешь отрицать, что люди бывают душевными и бездушными?
— Ну… нет, конечно.
— Вот и все доказательства.

Андрей сосредоточенно дорисовывал на земле очередной узор:
— Ладно, допустим. А почему тело лишается души?
— Как вариант, это может быть следствием страшного шока или невыносимой боли. Видимо, так появились первые демоны. А потом они начали массово отключать души других, наработав под это целый арсенал вооружений от запредельно-сложных технологий и до самых простых бытовых средств.
— Но зачем? — недоумевал Андрей.
— Чтобы получить над нами власть, конечно. Ум, лишенный души, беззащитен, обмануть его проще простого. И мы, сами себе умные, ничего не подозревая, начинаем жить чужими мыслями и чужими желаниями. Да и жизнь, в конечном счете, тоже проживаем ради чужих, так и не вспомнив, кто же мы на самом деле и для чего пришли в этот мир.
— И что, много у нас таких отключенных?
— Совсем лишенных души, я думаю, очень мало. А вот те, у кого связь повреждена или ослаблена, …это, похоже, сегодня почти всё человечество.
— Как ты это определяешь?
— Чем слабее связь, тем больше размываются грани между добром и злом, правдой и ложью, дозволенным и запретным, великим и ничтожным, достойным и позорным.
— — Для одних красота — это шелест весенней листвы, журчание ручья, пение птиц, многоцветие лугов, мерцание ночных звезд… Для других — прямые углы, бетон, пластик и стильные кнопки.
— — У богатой души — живые и вечные ценности: любовь, добро, честь, справедливость, мир, покой, вдохновение… У нищей — ценности искусственные и хрупкие: гаджеты, фасоны, колеса, квадратные метры… Ну и конечно же деньги, деньги, деньги… Видимо, чем-то же надо нищету компенсировать…
— Да, в точку сказано! Надо бы запомнить… — Андрей встал. — Слушай, погоди маленько: что-то в горле пересохло. Пойду, термос вытащу.
— Забавно, — усмехнулся Костя, — я тут целую речь выдал, а в горле у тебя пересохло.
— Конечно, я тут столько информации проглотил. Надо же чем-то запить! — отшутился Андрей. Он открыл багажник и достал из большой сумки литровый термос.
— Тебе налить? Чай по домашнему рецепту.
— Нет, спасибо, попозже немного.
— А может, пирожок хочешь? Мне тут мама от души в дорогу наложила!
— Да у меня тоже сегодня полно всего! — посмеялся Костя. — Но я пока еще не проголодался.

Андрей уселся на бревно и налил полный стакан ароматного чая. Термос аккуратно приставил рядом. Отпив с удовольствием пару глотков, он снова повернулся к Косте.
— Ну вот, теперь совсем другое дело, — Он поморщил лоб, вспоминая предыдущий разговор. — Слушай, а совсем лишенные, в чем их отличие?
— Ну… может, не совсем осознанно, они как-то чувствуют, что разделены и расколоты на части. И поэтому все целостное, живое, совершенное вызывает у них боль, ненависть и злобу. Потерявшие душу, они чувствуют себя ущербными и неполноценными. И в попытке ухватить свое место под Солнцем, они жадно поглощают уроки лжи, коварства и жестокости. Если таким людям достанется власть…
— Можно, я догадаюсь? — поспешил Андрей. — …Они станут всеми способами навязывают нам политику разобщения и раскола.
— Вот ты и подошел к тому главному понятию, на котором сегодня держится власть демонов.
— Что за понятие?
— Демократия.
— Демократия? — сначала искренне удивился Андрей, но, похоже, его тут же осенила мысль, что кроется за этим названием. — То есть, первая половина — это «демоны», а вторая…. Так, …если вспомнить школьный курс математики, … «кратность» означает «деление, разделение»? …Значит, выходит, «демоны разделяют»…
— И тут мы получаем священный лозунг римских императоров: «Разделяй и властвуй». Разобщить страны и народы, детей и родителей, мужчин и женщин, знание и силу, форму и смысл. Оторвать от живой природы, прописав на огороженном пятачке частной собственности.
— Забавно… — невесело хмыкнул Андрей, — А ведь на их лозунгах все с точностью наоборот…
— Так на то они и есть — красивые лозунги, чтобы эффективно усыплять доверчивую толпу.
— Логично… — усмехнулся Андрей, выразительно воткнув палку в землю. — Слушай, а случайно, слово «ака-демия», с этим никак не связано?

Неподалеку раздался какой-то треск.
— Что это? — встрепенулся Костя. Андрей инстинктивно хватился было за кобуру, но вспомнил, что в эту поездку оружие им взять не позволили. Он внимательно всмотрелся вдаль:
— Отбой тревоге. Это лось, по валежнику прошел.
— Как ты его разглядел в таких зарослях? — удивился Костя.
— Да я по повадкам понял. Меня же в деревне воспитали. А там я со всеми лесными жителями перезнакомился. Ну, не сам, конечно, дед всему научил.
— Понятно. А этот лось, …он не нападет на нас?
— Нет, мы находимся вне зоны его личной свободы. Так что, если пугать не будем, он просто пройдет мимо. Все нормально, расслабься!

Костя еще раз настороженно обернулся, но, все-таки доверившись другу, устроился поудобнее на бревне. Андрей поднял брошенную палку и снова начал сосредоточенно рисовать узоры:
— Как ты думаешь, эти демоны давно у власти?
— Нет, конечно. Такая власть всегда приводит мир к катастрофе. А раз мы еще живы, значит они господствуют совсем недолго. И это вселяет надежду, что мы еще в состоянии вспомнить, каков он мир, настоящий, вечный и справедливый. А значит, мы все-таки можем разбудить свои спящие души. И тогда никто нас ни обмануть, ни победить не сумеет. Ведь в обмане и есть вся их сила.
— И все так просто? — усмехнулся Андрей, обводя свои узоры большим, ровным кругом. — А стратегия победы тоже такая же простая?
— И да и нет. Решай сам… Хочешь победить тьму, тогда наполни мир Чистотой и Светом!

Несколько секунд Андрей сидел молча, осмысляя сказанное.
— А витязи? Они что, могут в этом помочь?
— Думаю, могут. С пробуждением Света темным станет очень плохо. Настолько плохо, что единственным их желанием станет полностью уничтожить Живых. Вот тогда и понадобится помощь витязей. …Хотя, как мне кажется, их задача — больше подстраховать нас, а мы должны сами справиться. Ведь это же наш мир и наше будущее.

Андрей пристально поглядел на друга и осторожно спросил:
— …Слушай, Костя, …а откуда ты все это знаешь?
Костя вдруг растерялся:
— …Понятия не имею… Как-то само пошло… Может, тут место такое, особенное? Или потому, что витязь рядом…
— А ты… случаем, не из их потомков?
— Да кто ж его знает… У нас ведь дальше четвертого поколения у всех память стерта…
— Да уж…
Андрей глубоко вздохнул и поднял взгляд на ярко-голубое небо:
— И все-таки, …когда же оно всё начнется?
Костя загадочно улыбнулся:
— А может, уже началось?
— С чего такие выводы? — неуверенно нахмурил брови Андрей.
— Да так… Шестое чувство подсказывает… Кстати, шеф с прогулки возвращается. Так что изображаем предельную бдительность.
— Последний вопрос, на десерт. Зачем уходили Хранители? Они же не могли не знать, что без них беспредел начнется.
— Наверное, они предоставили людям возможность самостоятельно пройти экзамен на зрелость. Или на прочность… Как тебе больше нравится…

10. СЛОВА НЕ НУЖНЫ

Ермил привел президента к небольшому, но очень крепкому и добротному дому из свежей сосны. Сам он отказался заходить, сославшись на дела в огороде. Президент поднялся на крыльцо и осторожно постучался в дверь.
— Заходи, милый! — послышалось изнутри.

Президент вошел, сняв при входе выданные ему сандалии и, поправив новенькую холщовую рубаху, почтительно поздоровался с Устиной. Она приветливо улыбнулась в ответ и, отложив в сторону вязальные спицы, поднялась с лавки:
— Ну здравствуй, князь. Ждали мы тебя очень.
— Какой же я Вам князь? — смутился президент.
— Как какой? Самый обыкновенный, — спокойно ответила Устина. — Великий князь всея Руси, — И, не дав гостю возразить, она плавным жестом показала на дверь в глубине комнаты. — Да ты проходи. Тебе с витязем встретиться надобно. Только ты тихонько заходи, молча. Тяжко ему пока от шума разного да света яркого.

Президент зашел в полутемную комнату. Витязь будто бы спал безмятежно. И в то же время казалось, что сон его очень чуток. И что готов он в любой момент подняться, расправить могучие плечи и дать отпор любой нечисти, посягнувшей на нашу землю…

Некоторое время президент стоял, погруженный в свои мысли. Казалось, что время здесь течет совсем не так, как в остальном мире. Оно будто бы соткано из неведомых образов и едва уловимых чувств. И здесь оно то замирает, то мчится с невероятной скоростью. Здесь всё по-другому. Всё так, как оно должно быть…

Устина осторожно подошла к президенту и жестом попросила его оставить витязя. Они вернулись в соседнюю комнату. Устина убрала со стола вязание и, поправив скатерть, предложила присесть. Президент не переставал любоваться ее величавой осанкой и плавностью каждого движения. Она, без всякого сомнения, была достойна его.

Сначала не хотелось ни о чем говорить. Просто хотелось тишины. Но взглянув мельком на стену, за которой лежал витязь, президент все-таки спросил:
— Я даже не знаю, как его зовут. Он назвал свое имя?
— Нет. Темные знают все имена. Услышав, они придут, покуда он бездвижен. Сам понимаешь, нельзя пока.

Президент пристально посмотрел на дверь:
— Насколько я знаю, он не один. А много их?
— Мне знать не велено, и вам покуда не положено. Скажу только одно: достаточно, чтобы исполнить назначение.
— Но я правильно понимаю, что он — главный витязь?
— Он великий, но не главный. Верховный витязь на люди не выйдет: то не его задача.
— А на кого же он выйдет?
— На него и на таких, как он, — кивнула на дверь Устина. — А ты, я гляжу, много вопросов принес.

Президент только сейчас вспомнил, что все это время держал в руке свернутый лист бумаги:
— Да, вот тут мы составили список…
— Дай-ка я погляжу.

Устина, не дослушав, попросила листок. Она внимательно пробежала взглядом плотно исписанную страницу, потом обернулась к стене, словно к чему-то прислушиваясь. Чуть заметно кивнув, она скомкала лист и плавно бросила в горящую печь. Президент от неожиданности чуть не вскрикнул:
— Да Вы что, мы над этим списком две недели бились!
— Не о том вы всё спрашиваете, — с улыбкой вздохнула Устина. — Лучше пускай он сам тебе поведает, что нынче надобно стране и миру.

Президент явно не был готов к такому повороту событий:
— В смысле, …как он это скажет?
— Узнаешь. А пока давай-ка с тобой чайку попьем.

Устина налила президенту чая с незнакомым, но очень приятным ароматом из маленького расписного чайника. Подлила кипятку из сверкающего зеркальными гранями самовара. Себе взяла кружку, которая уже была полной. Президент отпил с удовольствием несколько глотков. Сразу стало как-то очень легко и спокойно. Мысли и тревоги начали терять очертания и таять, словно утренний летний туман… Все куда-то поплыло, стало совсем легким и невесомым…

Устина приоткрыла дверь в комнату напротив и тихо шепнула: «Федор!» В комнату заглянул крупный юноша с темно-русой окладистой бородкой и длинными густыми волосами. Он был чуть ниже Ермила, но явно крепче в плечах. Увидев президента, медленно клонящегося набок, он проворно и осторожно подхватил его и, аккуратно взяв на руки, переложил на кровать.
* * *
Устина стояла у окна, задумчиво глядя вдаль. В глубине комнаты послышался шорох. Она обернулась. Полулежа на кровати, президент беспокойно осматривался по сторонам, пытаясь осознать, что произошло:
— Это я что, спал?
— Спал, милый, — ласково ответила Устина.
— Так это снотворное было? — покосился он на чашку с недопитым чаем.
— Сон-трава это. Только во сне ты мог витязя услышать.

Президент посмотрел в окно и быстро спустил ноги с кровати:
— Подождите, а который час? Меня же охрана хватится! Они там тревогу поднимут!
— Ты не волнуйся, — ответила Устина, поправляя занавеску, — Я к ним Ермила посылала. Он их успокоил.

Президент пересел на лавку. Устина присела напротив:
— Ты мне лучше скажи, как встреча с витязем сложилась? Много он тебе поведал?
— Много… — Президент пристально поглядел на причудливые отражения в самоваре.
— Ты как будто не рад этому… — с легкой тревогой спросила Устина.
— Да вот… боюсь, что не все поймут тех решений, которые мне предлагает витязь…
— Те, что днем одним живы, не поймут, — спокойно ответила Устина. — Только надо ли кивать на тех, кого нет в дне завтрашнем? Ты лучше о живых думай…
* * *
Уже на закате президент с Ермилом вернулись к машине. Куликов, Костя и Андрей дружно сидели на заднем сидении и сладко спали.
— Так вот, значит, как Вы их успокоили! — усмехнулся президент.

Он подошел поближе и, хлопнув ладонью по крыше автомобиля, негромко скомандовал: «А ну-ка подъем!» Андрей с перепугу вскочил, ударившись головой о потолок. Костя, ничего не понимая спросонья, принял оборонительную позу. Куликов просто растерянно улыбнулся и поспешил выйти из машины:
— Простите, сами не знаем, как это мы уснули…
— Зато я знаю, — посмеялся президент, оглянувшись на Ермила. Тот только застенчиво пожал плечами. — Так что не переживайте: все нормально. Надеюсь, и вы тоже с пользой поспали…

11. СРОЧНО ОБЕЗВРЕДИТЬ

Президент и Черкасов вышли из здания и направились к автомобильной стоянке. Черкасов был мрачнее тучи. Разговор явно сложился не в его пользу. Напоследок он хотел что-то еще сказать, но президент мягко его опередил:
— Юрий Борисович, ты очень ценный специалист, опытный вояка. Ты — бравый казак. И я тебя, правда, очень ценю.… Но, все-таки, от проекта, ты уж прости, мне придется тебя отстранить. Не обижайся, просто здесь нужен другой взгляд, другой опыт, другой образ мышления.

Черкасов не сказал ни слова. Хмуро кивнув на прощание, он решительно направился к машине. Громко захлопнув за собой дверь автомобиля, он несколько секунд сидел, крепко держась за руль и напряженно глядя вдаль. Несколько резких движений — и машина на полной скорости срывается с места.

Черкасов мчался по загородной трассе. По обе стороны до самого горизонта простирались поля, зеленеющие ранними всходами. Генерал нервно давил на газ, тщетно пытаясь успокоиться и обдумать сложившуюся ситуацию. Тревожные мысли шальными пулями проносились в его воспаленном сознании:
— Президент под полным влиянием этой старой колдуньи… Это ставит под удар не только проект, но и безопасность страны… Надо срочно собрать надежных и смелых офицеров, готовых идти наперекор приказам ради спасения государства… Устину изолировать… Витязя взять под полный личный контроль…

Черкасов продолжал гнать машину, поднимая за собой длинное облако серой пыли. Он уже проговаривал вслух свои мысли, в спешке выстраивая свою безумную боевую стратегию.

Вдруг неизвестно откуда посреди полотна дороги появился старый седой олень с большими раскидистыми рогами. Он стоял неподвижно поперек полосы и как будто смотрел прямо в глаза генералу. Олень был уже совсем близко, когда Черкасов заметил его. Он громко выругался и, резко вывернув руль влево, с силой надавил на тормоз. Машина со свистом и скрежетом пересекла полосу и вылетела на обочину. Лишь каким-то невероятным чудом она не перевернулась, увязнув в мягкой и влажной земле.

Несколько секунд Черкасов сидел неподвижно, продолжая крепко сжимать руль. Медленно и тяжело выдохнув, все еще не отрывая глаз от руля, он стал искать на ощупь дверную ручку. С трудом открыв дверь, он, покачиваясь и едва держа равновесие, вышел наружу. Слегка ослабив давящий на шею галстук, генерал огляделся по сторонам. Вокруг, куда хватало взора, простирались зеленые посевы. Никакого оленя нигде не было…
* * *
Устина вздохнула и, поправив занавеску, отошла от окна.
— Прости уж меня, Юрий, но по-иному ты бы не остановился. И по неразумению своему мог большие беды земле родной принести.
* * *
На следующее утро Черкасов подал в отставку. Молча, без всякий объяснений. О случае с оленем он никому никогда не рассказывал.

12. ТУДА, ГДЕ СВЕТ

Президент по уже знакомой лесной тропе подходил к дому Устины. Увидев ее неподалеку с корзинкой лекарственных трав, он поспешил помочь ей занести корзину в дом.
— Это который раз я уже к вам заявляюсь? — с улыбкой спросил президент, входя в комнату вслед за хозяйкой.
— А ты не считай, — ответила Устина, аккуратно раскладывая травы на столе. — Цифры — они штука лукавая: людей от истинной сути вещей уводят. Лучше я вот что тебе скажу: радость у нас большая!

Президент только что заметил, что Устина сегодня была какая-то особенная, как будто бы сияла вся. Она плавно положила на стол связку нежно-сиреневых цветов:
— Утром сегодня витязь вздохнул… Чуть заметненько так… Пробуждается, родимый!

Она осторожно отворила дверь. В комнате у витязя впервые были приоткрыты ставни. Мягкий свет наполнял комнату какой-то особой торжественностью. И казалось, что от витязя тоже исходил свет. Свет, проникающий сквозь стены, преодолевая все препятствия и любые немыслимые дали….

С этим странным чувством президент снова вернулся в комнату, где его уже ждала Устина.
— Значит, скоро что-то изменится? — спросил он, в раздумье глядя на солнечные блики.
— Изменится. Встанут витязи, чтобы вслед поднять волхов и ваян, да защитой надежной им стать.
— Вы хотели сказать «волхвов»? — попытался уточнить президент.
— Нет, милый, покуда волх не встанет, от волхва мало толку.
— Тогда… кто они такие? И про ваян я тоже ничего не слышал.

Устина улыбнулась и мягко погладила руку президента:
— Не торопи, князь. Всему свое время. Скажу тебе только, что с их приходом изменится всё в этом мире. И все изменятся. Свет вернется в души людские.
— Вы прямо что-то невероятное рассказываете… — поразился президент.
— А чего невероятного? Станет все так, как быть должно и как прежде было всегда. Вот и всего.

Президент подошел к окну и глубоко вздохнул:
— И несколько людей изменят целый мир?
— Почему же несколько? — ласково улыбнулась Устина. — Им на подмогу подымется рать великая из простого народа. Духом и телом защитят они землю нашу. Многие уже пробуждаются. Услышали их сердца голос витязя!

Дверь отворилась и в комнату вошел Федор. Молча поклонившись, он подложил в печку дров и закинул в топку самовара небольшую охапку щепок. Снова поклонившись, он также молча вышел. За все время он так и не сказал ни слова. Он не любил говорить и ценил тишину. А здесь его и без слов все хорошо понимали.

Устина накинула на плечи свой любимый платок с синими цветами и мельком посмотрелась в зеркало самовара. И только сейчас президент с удивлением заметил, что и в ней произошли какие-то перемены:
— То ли мне кажется… Но, по-моему, Вы как будто моложе становитесь… — осторожно поделился он своим впечатлением.
— Да ну тебя! — смущенно отмахнулась Устина, прикрывая платком разрумянившиеся щеки.

Они посидели за столом, попили чаю с разными угощениями из даров природы. Особо ни о чем не говорили. Просто хотелось покоя, тепла и уюта. Запастись этим чувством впрок, чтобы легче пережить заботы и тревоги грядущего дня. Пройти самому и вдохновить на путь тех, кому есть ради чего жить…

Но время приходит прощаться. Президент вздохнул и направился к висящей на стене накидке. Устина тихо подошла и с легкой грустью прикоснулась к его руке:
— Больше ты не приедешь. Витязь теперь сам тебе вещать будет.
— Как? — немного оторопел от неожиданности президент.
— По разному. То сны, то встречи случайные, а то и другие знаки придут. Ты, главное, слушай. И к природе живой прикасайся: она чувства обострит и силы прибавит.
— А что, если я не замечу знака? Или вдруг что-то не услышу? — тревожно спросил президент.
— Не можешь не услышать, коли Русь тебя призвала! — Устина обняла его и ласково улыбнулась. — Теперь иди. А витязя мы упрячем до срока.

Президент вышел на улицу. Под ногами лежал мягкий и пушистый снег, первый снег, вмиг преобразивший все вокруг. Устина с крыльца помахала ему рукой и тихо прошептала: «Ступай с Богом, …витязь…»

Президент не слышал ее последних слов. Он шел по свежему снегу, задумчиво глядя вдаль. Впереди была долгая дорога, сложная, опасная, полная тревог и волнений. Но путь стоил того: где-то уже совсем рядом что-то пока еще не очень явное и понятное излучало тепло и покой, вселяя новые силы и укрепляя веру в завтрашний день. Это пробужденные от долгого сна души наполняли своим светом возрожденную великую Русь…

Павел Ломовцев (Волхов) @ 2018
http://volhov-p.livejournal.com/