Кошки дурачка Хасана

Хасан был дурачком, так, во всяком случае, считали все жители аула. Ибо дурачками мы зачастую называем тех, кого не в состоянии понять. Безобидный и одинокий, он нигде не работал, не пахал, не сеял, не разводил скот. Ему не давали умереть от голода окружавшие его люди. По какому-то молчаливому внутреннему соглашению, аульчане, по мере необходимости, поочередно прибирали у Хасана в доме, стирали его вещи, помогали продуктами. Хасан не просил помощи и не отказывался от нее. Питался он, все же, впроголодь, так как львиная доля еды, которую он получал от сердобольных соплеменников, уходила на его кошек. Да-да, не считая нужным завести хотя бы пару овец, Хасан держал у себя около тридцати кошек, о которых заботился денно и нощно. Про дурачков говорят, что у них тараканы в голове; у Хасана в голове были только кошки. Эта мявкающая орава усато-хвостатых особей поглощала все его внимание.
Было у него и еще одно увлечение, кроме заботы о кошках – он обожал донимать местного тракториста Канамата, весьма изощренным способом, надо признать. Где бы и когда бы они не встречались, Хасан громогласно приветствовал его: «Салам алейкум, зятек!» В силу каких причин Хасан называл Канамата своим зятем, никто не мог понять, но люди, беззлобно посмеиваясь, уже дали трактористу прозвище: «Хасановский зятек». Канамат был мужчина видный и сама мысль о каком- либо, даже самом косвенном, родстве с этим «кошачьим аксакалом», приводила его просто в содрогание.
Разговоры о том, что пора бы прекратить это безобразие, на Хасана не действовали, а поднять руку на убогого для дюжего тракториста казалось просто немыслимым. Наконец, Канамат нашел выход из положения, как он предполагал.
В один прекрасный день он привел Хасана к своей отаре, тот лично выбрал самого упитанного ягненка, Канамат вынул нож, и вскоре на поляне шел пир горой. Хасан отъедался за всю свою жизнь. Взамен же он, согласно уговору, был обязан подвергнуть вечному забвению упоминание о родственных связях между ним и Канаматом. Когда от ягненка остались рожки да ножки, Хасан, с трудом, при помощи Канамата, поднялся, сыто икнул и выдал:
— А ягненок-то твой навозом воняет, ЗЯТЕК!
И вразвалку зашагал мимо остолбеневшего Канамата, вальяжно поглаживая впервые в жизни переполненный живот…
Заботиться о своих кошках и донимать Канамата – всего-то две радости в жизни были у Хасана…

Его кошки осиротели в августе сорок второго, в первые минуты, как немцы вошли в аул…
Все остальные мужчины были на фронте.
Сгорел в танке под Ростовом-на-Дону Канамат, так и не придумавший, как избавиться от обидного прозвища…
У Хасана не было оружия, да он и не знал, как с ним обращаться. Он знал лишь то, что мужчина не имеет права сидеть, сложа руки, когда на его землю ступает враг…
Он вышел навстречу альпийским стрелкам с палкой наперевес и сказал: «Пух!»
В ответ прозвучала короткая автоматная очередь…