Блеск и нищета технологий

Часто кажется, что людям прошлого было не так удобно жить, как ныне. Однажды я ехал к товарищу (час езды на метро) и подумал, что не будь метро, а езди мы по-старинке — на лошади, телеге, карете — пришлось бы мне на это путешествие убить полдня. «Бедные предки! — думаем мы в такой ситуации. — Как же тяжело им было без НТР!».
Но на самом деле предкам обычно и не нужно было ехать так долго. Просто их друзья (имеется в виду круг постоянного общения) жили не на расстоянии часа езды на метро, а на расстоянии часа езды на карете. Живи они на расстоянии часа езды на метро, психологически поездка к ним ничем бы не отличалась от нынешней поездки в другой город.
Как видите, не только развитие технологий напрямую связано с развитием цивилизации, но и само состояние цивилизации этими технологиями определяется. Улучшают ли технологии нашу жизнь или ведут нас в будущем к катастрофе? В чем их сила и слабость? Об этом и пойдет наш разговор.

Еще со времен монаха Мальтуса и до нынешнего дня нас пугают стремительно прогрессирующим ростом населения планеты. Нам обещают чуму, голод, мировые войны — мол, только они в состоянии хоть как-то удержать в рамках плодящийся человеческий род. Но те, кто постоянно следят за этой темой, знают, что все ужасающие прогнозы о перенаселении почему-то никогда не сбываются. В чем же дело? Что сдерживает или, наоборот, провоцирует рост населения?
Я бы предложил такую формулу: населения будет ровно столько, сколько выдержат существующие технологии — ни больше, ни меньше. И не стоит сводить это к тому, что количество людей напрямую зависит от производства продуктов питания. Да, это важная, но частная сторона приведенной выше формулы, ведь количество произведенных продуктов питания также зависит от развитости технологий (в том числе, обслуживающих сельское хозяйство и пищевую промышленность).

10 тысяч лет назад в мире насчитывалось (по предположениям ученых) всего около 10 млн. представителей Homo Sapiens. Подавляющее большинство первобытных людей занималось охотой и собирательством, и вело преимущественно кочевой образ жизни. Ведь, чтобы прокормить себя подобным способом охотнику требовался участок около 10 км2.
Впоследствии, с развитием земледелия (около 7 тысяч лет назад) и усовершенствованием технологий, население Земли стало резко возрастать. Так, земледельцу для прокорма требовался уже участок земли площадью 0,5 км2, а если он использовал ирригацию — то и вовсе 0,1 км2. “Жизненное пространство", необходимое для существования одного индивидуума, сужалось, общее количество населения стремительно росло, превысив к 500 г. до н. э. (а по мнению некоторых ученых — к 2500 г. до н. э.) 100 миллионов.

Итак, содержание нашей формулы не ограничивается одними продуктами питания. Оно гораздо шире.
Придите утром в «час пик» в метро большого многомиллионного города, посмотрите на толпы людей, едущих на работу, с работы, и вы убедитесь, что даже при наличии для всех этих людей продуктов питания, без метро такой город нежизнеспособен (хотя метро — это лишь одна из многих систем без которых не появился бы такой город). Мегаполис может существовать только при наличии метро и исчезнет с исчезновением метро (не важно как: население вымрет или разбежится, или город распадется на несколько мелких городов). Кроме метро условиями существования города являются другой транспорт, водопроводы, электрообеспечение, газ, телефонная связь, уровень медицинского обслуживания и т. д. Как видите не «плодовитость” людей, а уровень технологий сделали население Земли таким громадным.

Немного о „спасительной“ роли генной инженерии:
Все вышесказанное хорошо иллюстрируется спорами вокруг т. н. “генной инженерии”.
Ее сторонники говорят, что в ближайшие годы население Земли удвоится и, следовательно, без этой самой инженерии людей, якобы, не прокормишь. Здесь, на мой взгляд, перепутаны причина и следствие. Если население и удвоится, то именно благодаря генной инженерии и другим технологическим новшествам, а не наоборот.
Хотелось бы сказать, что этот аргумент (прокорм населения), который сторонники генной инженерии выдвигают как главнейший в свою защиту, на мой взгляд, работает против них. Ведь даже если еды на всех хватит, приятно ли будет жить нашим потомкам на планете, где будет столько людей, что „яблоку негде упасть“, и вся планета превратится в сплошной город. Ведь кроме проблемы обеспечения продуктами питания существуют и психологические проблемы. Если увеличится скученность людей, неизбежны стрессы, которые мы можем наблюдать и сейчас в огромных мегаполисах.
Плюс к этому — малейший техногенный срыв поведет за собой гибель миллиардов людей, т. к. население просто уже будет не в состоянии прокормить себя традиционными способами. Прекратите, например, подачу электричества в многомиллионном городе, и люди вымрут, оставшись без еды, воды, газа и т.д. А в деревне (при тех же условиях) такой катастрофы не произойдет: вода — в колодце (реке), минимум еды — на огороде. То есть, чем ниже ступень технологизации (а без нее невозможна скученность людей на ограниченном пространстве), тем устойчивее система.
К аргументам против генной инженерии можно добавить и появление суперпаразитов, суперсорняков (устойчивые к ядам растения смогут без вреда для себя и незаметно для потребителей их накапливать). И когда люди поймут, что их организм отравлен ядами, будет уже поздно, а вернуться к нормальному сельскому хозяйству, практически, не смогут (оно такое количество людей уже не прокормит). И будет нехитрый выбор: либо травись потихоньку, либо с голоду помирай.
Одним словом, я не сторонник генной инженерии в этом вопросе. Ее надо использовать лишь в медицинских и чисто научных целях. Хотя, большинство противников этой науки из неспециалистов путают мутацию (внедрение нового гена) с радиационностью и ядовитостью. Скажем коротко — это не так.

Естественно, сам механизм зависимости количества населения от уровня технологий очень сложный. Не зря в развитых странах (с высоким уровнем жизнеобеспечения, развитой транспортной сетью) рост населения стабилизировался, а в развивающихся идет вверх. Зато в развитые страны идет (пробиваясь через все барьеры миграционных служб) переток немалой части населения из развивающихся стран.

Нельзя забывать и то, к какому уровню жизни привыкло большинство населения того или иного региона. Небольшое увеличение количества тех же продуктов питания, например в Африке, вызовет такой демографический „взрыв“, какой и не снился ни одной развитой стране. Стабилизация прироста населения в Африке может наступить лишь тогда, когда африканцы привыкнут к более высокому уровню жизни.
Многое, конечно, зависит и от традиций, ментальности нации, типа семьи, от того, сколько принято иметь детей и т.д.

Людей можно сравнить с клоном каких-нибудь амеб: на благоприятном субстрате их количество будет расти до тех пределов, пока субстрат „выдержит“. Их никогда (в пределах достаточного промежутка времени, а не той или иной случайной секунды измерения) не станет больше, но и никогда не будет меньше. А сокращение количества этих самых амеб может произойти не только благодаря изменению условий среды (например, похолоданию) или исчезновению пищи, но и благодаря появлению хищников и т. д.
Разумеется, есть еще мало изученные факторы саморегуляции группы (социума, ноосферы), не зависящие от воли отдельного индивида (особи), но я думаю, что существует какая-то более глубокая зависимость между изложенной в начале статьи формулой и этой саморегуляцией.
Кстати, замеченное исследователями очень быстрое возвращение населения на прежний уровень после катаклизмов (войн, эпидемий, землетрясений) показывает то, что если сохраняется уровень технологий (т. е. повреждены они не все, а какая-то часть) население сразу возвращается на уровень, который эти технологии способны „выдержать“ (благодаря неразрушенным частям — ведь технологии, как и амебы, тоже множатся). Если же разрушены все технологии (Крит, Санторин, некоторые центры в „доарийской“ Индии и т. п.), количество населения не возвращается на прежний уровень, а остается на том, который выдерживают новые технологии (формула работает и при полном исчезновении среды обитания, технологии, и население в этом случае тоже исчезают). А довольно часто наблюдаемое небольшое увеличение населения после войн, по сравнению с довоенным уровнем, объясняется тем, что война, разрушив старые технологии, нередко способствует их обновлению.
Скажем, Англия в конце XIX в. стала отставать от той же Германии не потому, что производство простаивало, а потому, что не доходили руки сломать старую технологическую систему (Англия ведь начала раньше всех создавать промышленность). Да и жалко было ломать и строить „с нуля“, а война это делает насильно.

Поэтому, если кто-то захочет сократить уровень населения страны, ни мор, ни чума, ни физическое истребление не помогут. Но стоит только разрушить технологии (хотя бы ликвидировать метро в мегаполисе) и…
Хотя, конечно, эта статья не направлена против гуманных, демографических попыток регуляции населения. Как в сторону роста (сейчас это необходимо некоторым постсоветским странам) так и в сторону сокращения (Китай, Индия). Просто, планируя демографическую политику, нельзя не учитывать, среди прочего, и связь уровня развития технологий с численностью населения.