Печальная История Габриеля
дарья дарем Возрастные ограничения 18+
Пасмурный осенний вечер ничем не отличался от предыдущих: солнце давно уже не освещает длинные тропы, беспомощные листья тянутся по асфальту, утопая в грязных лужах и слякоти, тёмные и тяжёлые тучи плывут куда-то вдаль, а порывистый ветер будто пронизывает одежду, обнажая и тело, и душу перед нависшим над городом мраком. Желая укрыться от капель осеннего дождя, прохожие спешат в свои уютные дома, ускоряя шаг и пряча замерзшие руки глубже в карманы. Но что, если дома тебя никто не ждет? К чему тогда ускоренный шаг, если твой дом и не дом тебе вовсе?
Помутнённый рассудок и спутанность мыслей вели Габриеля неспешным шагом мимо угрюмых серых зданий. По его телу бежали мурашки, красный от холода нос и без того грустные глаза, еле сдерживающие слёз, прятались за черный шёлковый шарф. Из бокового кармана распахнутого намокшего пальто торчала полупустая бутылка дешёвой водки. Спотыкаясь о развязанные шнурки старых потёртых ботинок, шатаясь из стороны в сторону, Габриель дошёл до одиноко стоящей скамьи, и, не взирая на мокрую древесину, и мерцающие капли, присел на край. Казалось, все отрицательные эмоции готовы вырваться наружу. Его одолевала тоска, уныние, скорбь. Каждый прожитый день он тянул за собой приступы меланхолии. Измеряя глубину безмерного одиночества ему казалось, что его уже не спасти. Желая заглушить всю ту пережитую боль, Габриель потянулся за бутылкой водки.
— Говорят, испытания даются человеку по силам, – сказал незнакомец, остановившись рядом с Габриелем, – какое же горькое испытание досталось Вам?
Не успев сделать и одного глотка, взор Габриеля пал на тёмную фигуру незнакомого ему человека. Сутулый и худощавый, он был похож на тень. Мужчина среднего роста, на вид небрежный и неряшливый, скрывался за тёмным пальто, а не новые глянцевые туфли с каплями грязи придавали ему странности. Чёрные неухоженные кудри скрывали черты его лица, свисая до белой, как снег, шеи, и лишь тонкий изгиб бледных губ виднелся на его лице.
Недолго думая, незнакомец присел рядом с Габриелем, не отводя взгляд от его дрожащих рук и полупустой бутылки.
— Или я убью память, или память убьёт меня, – прошептал Габриель, поднося бутылку к губам и делая несколько неторопливых глотков, – я был счастлив, о, чёрт возьми, как же я был счастлив, и каким хрупким оказалось это счастье…
Габриель поставил бутылку на мокрый асфальт рядом со скамьёй и начал пробираться во внутренний карман пальто, судорожно разыскивая свой старый потрёпанный бумажник. Ему не была важна мода, красота и престиж его бумажника, как и не волновало его наполнение. Кредитные карточки, визитки, денежные купюры и мелочь не имели никакой ценности, но среди этих купюр он хранил самое дорогое – фотографию любимой Адель.
— Я был узником голубоглазой музы, – прошептал Габриель, передавая фотографию незнакомцу, – она была чистым светом, озаряя мою грязную душу.
Взяв фотографию в руки, взор незнакомца сразу же пал на холодное, но спокойное выражение лица Адель. Нос с небольшой горбинкой придавал аристократичности её профилю. Похожая на героинь романов и любовных повестей, она невольно приковывала к себе взглядом. Небесно-голубые глаза в оправе светлых ресниц и пухлые обкусанные губы, расплывающиеся в смущённой улыбке, выражали искреннее счастье. Белокурые локоны свисали до лебединой шеи, придавая белоснежной коже ярких теней.
— Она сияла, как солнечное утро ранней осенью, озаряя своими лучам весь выдуманный ею золотой мир. Но однажды каждому утру наступает конец. – вслед за фотографией Габриель протянул незнакомцу и вырезку из свежей газеты, – она умерла, её больше нет.
Небольшой клочок вырезанной из газеты статьи гласил о страшном ДТП, произошедшем два дня назад.
Во Франковской области в смертельное ДТП попали два человека: водитель «Опель Астра» и молодая девушка, сообщает 15 ноября ФРК Новости.
Авария с участием легкового и грузового автомобилей произошла в понедельник в восьмом часу вечера на 200-м километре федеральной трассы.
По предварительным данным, водитель «Опель Астры» не справился с управлением и выехал на встречную полосу, где машина угодила под колёса грузовика.
Легковой автомобиль буквально разорвало.
Габриель был уже не в силах сдерживать своих слёз. Смерть близкого связана не только с чувством горя, но и с переживанием своей вины: кажется, что ты виноват за то, что отпустил её одну, ты виноват за то, что не отговорил её от этой поездки, ты виноват за то, остался жить, когда она умерла.
— Почему ты оставила меня, Адель? – прокричал Габриель, – почему, Бог, ты забрал её?
— Смерть – это неподвластное нам событие. Потеря контроля над разумом и абсолютная беспомощность толкают нас в непроглядную тьму. Мы возвращаемся к первичным нам смыслам: кто я и зачем я живу, если судьба лишила меня «моего смысла». В современном обществе уже давно не приветствуются долгие страдания, и, скорее всего люди приписали тебе банальную самотерапию: «не плачь», «возьми себя в руки», «отвлекись на что-нибудь другое» или «ты жив, продолжай жить дальше». Но ведь они не понимают, наше горе при утрате близкого – это плата за нашу любовь. И чем сильнее была любовь, тем глубже будет и горе. Не пытайся «перескочить» своё горе, тебе нужно его принять, прожить и пережить. – произнёс незнакомец, пропитавшись горькой историей Габриеля.
— Иногда мне становится страшно. По моим венам больше не течёт кровь – только яд, прожигающий душу. Я никчёмный и уставший. Я больше не в силах бороться с собою и с болью, – всхлипывая вымолвил Габриель, вытирая горькие слёзы с бледных щёк, — мне скулы от досады сводит. Я искал смысл жизни, но отыскав, я погиб внутри. Рядом с ней я сиял ярче тысячи звезд, без неё я погас как сотни других…
Сделав минутную паузу, Габриель хриплым голосом добавил:
— Простите, я слегка не в себе. Я два дня топлю своё тяжёлое горе в дешёвых бутылках водки, только вот в голоду даёт одна лишь непреодолимая тоска вместе и горечью. Я сломлен. Я никогда ещё так сильно не любил.
— Любовь, друг мой, – дар настоящий, самоотверженный. Истинно влюбленный человек должен относиться к предмету своей любви как к цветам, но, к сожалению, нет цветов, благоухающих вечно. – незнакомец достал кроваво-красный бутон свежесорванной розы, который тотчас же распался в его руках. – Взрасти новый цветок, наполни его всей своей пережитой болью, распахни ему свою душу и созерцай всей непревзойдённой красоты. Знаете, друг мой, Пауло Коэльо однажды сказал: «Если у тебя хватит смелости сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «здравствуй». – опрокинув последнее слово своей мысли, ветер сдул с ладони незнакомца лепестки падшей розы.
Внимания Габриеля было приковано к порывам холодного ветра, разносящим лепестки одинокой сорванной розы по грязи и большим лужам. Казалось, в этот момент он видел себя, утопающего в пучине отвратительных эмоций. Опомнившись, Габриель поднял свои глаза и огляделся вокруг, но незнакомца уже нигде не было.
— Спасибо! – прошептал Габриель и отправился домой.
Еще долго он не мог осознать всей сути слов незнакомца, но рана на его сердце начала затягиваться. Придя домой, Габриель сел за пыльный письменный стол, достал старый исписанный блокнот и начал выводить аккуратные строки:
Я был готов сложить к твоим ногам все цветы мира, но теперь я готов сделать больше – я взращу для тебя цветок каких ещё свет не видывал, я дам ему твоё имя.
Помутнённый рассудок и спутанность мыслей вели Габриеля неспешным шагом мимо угрюмых серых зданий. По его телу бежали мурашки, красный от холода нос и без того грустные глаза, еле сдерживающие слёз, прятались за черный шёлковый шарф. Из бокового кармана распахнутого намокшего пальто торчала полупустая бутылка дешёвой водки. Спотыкаясь о развязанные шнурки старых потёртых ботинок, шатаясь из стороны в сторону, Габриель дошёл до одиноко стоящей скамьи, и, не взирая на мокрую древесину, и мерцающие капли, присел на край. Казалось, все отрицательные эмоции готовы вырваться наружу. Его одолевала тоска, уныние, скорбь. Каждый прожитый день он тянул за собой приступы меланхолии. Измеряя глубину безмерного одиночества ему казалось, что его уже не спасти. Желая заглушить всю ту пережитую боль, Габриель потянулся за бутылкой водки.
— Говорят, испытания даются человеку по силам, – сказал незнакомец, остановившись рядом с Габриелем, – какое же горькое испытание досталось Вам?
Не успев сделать и одного глотка, взор Габриеля пал на тёмную фигуру незнакомого ему человека. Сутулый и худощавый, он был похож на тень. Мужчина среднего роста, на вид небрежный и неряшливый, скрывался за тёмным пальто, а не новые глянцевые туфли с каплями грязи придавали ему странности. Чёрные неухоженные кудри скрывали черты его лица, свисая до белой, как снег, шеи, и лишь тонкий изгиб бледных губ виднелся на его лице.
Недолго думая, незнакомец присел рядом с Габриелем, не отводя взгляд от его дрожащих рук и полупустой бутылки.
— Или я убью память, или память убьёт меня, – прошептал Габриель, поднося бутылку к губам и делая несколько неторопливых глотков, – я был счастлив, о, чёрт возьми, как же я был счастлив, и каким хрупким оказалось это счастье…
Габриель поставил бутылку на мокрый асфальт рядом со скамьёй и начал пробираться во внутренний карман пальто, судорожно разыскивая свой старый потрёпанный бумажник. Ему не была важна мода, красота и престиж его бумажника, как и не волновало его наполнение. Кредитные карточки, визитки, денежные купюры и мелочь не имели никакой ценности, но среди этих купюр он хранил самое дорогое – фотографию любимой Адель.
— Я был узником голубоглазой музы, – прошептал Габриель, передавая фотографию незнакомцу, – она была чистым светом, озаряя мою грязную душу.
Взяв фотографию в руки, взор незнакомца сразу же пал на холодное, но спокойное выражение лица Адель. Нос с небольшой горбинкой придавал аристократичности её профилю. Похожая на героинь романов и любовных повестей, она невольно приковывала к себе взглядом. Небесно-голубые глаза в оправе светлых ресниц и пухлые обкусанные губы, расплывающиеся в смущённой улыбке, выражали искреннее счастье. Белокурые локоны свисали до лебединой шеи, придавая белоснежной коже ярких теней.
— Она сияла, как солнечное утро ранней осенью, озаряя своими лучам весь выдуманный ею золотой мир. Но однажды каждому утру наступает конец. – вслед за фотографией Габриель протянул незнакомцу и вырезку из свежей газеты, – она умерла, её больше нет.
Небольшой клочок вырезанной из газеты статьи гласил о страшном ДТП, произошедшем два дня назад.
Во Франковской области в смертельное ДТП попали два человека: водитель «Опель Астра» и молодая девушка, сообщает 15 ноября ФРК Новости.
Авария с участием легкового и грузового автомобилей произошла в понедельник в восьмом часу вечера на 200-м километре федеральной трассы.
По предварительным данным, водитель «Опель Астры» не справился с управлением и выехал на встречную полосу, где машина угодила под колёса грузовика.
Легковой автомобиль буквально разорвало.
Габриель был уже не в силах сдерживать своих слёз. Смерть близкого связана не только с чувством горя, но и с переживанием своей вины: кажется, что ты виноват за то, что отпустил её одну, ты виноват за то, что не отговорил её от этой поездки, ты виноват за то, остался жить, когда она умерла.
— Почему ты оставила меня, Адель? – прокричал Габриель, – почему, Бог, ты забрал её?
— Смерть – это неподвластное нам событие. Потеря контроля над разумом и абсолютная беспомощность толкают нас в непроглядную тьму. Мы возвращаемся к первичным нам смыслам: кто я и зачем я живу, если судьба лишила меня «моего смысла». В современном обществе уже давно не приветствуются долгие страдания, и, скорее всего люди приписали тебе банальную самотерапию: «не плачь», «возьми себя в руки», «отвлекись на что-нибудь другое» или «ты жив, продолжай жить дальше». Но ведь они не понимают, наше горе при утрате близкого – это плата за нашу любовь. И чем сильнее была любовь, тем глубже будет и горе. Не пытайся «перескочить» своё горе, тебе нужно его принять, прожить и пережить. – произнёс незнакомец, пропитавшись горькой историей Габриеля.
— Иногда мне становится страшно. По моим венам больше не течёт кровь – только яд, прожигающий душу. Я никчёмный и уставший. Я больше не в силах бороться с собою и с болью, – всхлипывая вымолвил Габриель, вытирая горькие слёзы с бледных щёк, — мне скулы от досады сводит. Я искал смысл жизни, но отыскав, я погиб внутри. Рядом с ней я сиял ярче тысячи звезд, без неё я погас как сотни других…
Сделав минутную паузу, Габриель хриплым голосом добавил:
— Простите, я слегка не в себе. Я два дня топлю своё тяжёлое горе в дешёвых бутылках водки, только вот в голоду даёт одна лишь непреодолимая тоска вместе и горечью. Я сломлен. Я никогда ещё так сильно не любил.
— Любовь, друг мой, – дар настоящий, самоотверженный. Истинно влюбленный человек должен относиться к предмету своей любви как к цветам, но, к сожалению, нет цветов, благоухающих вечно. – незнакомец достал кроваво-красный бутон свежесорванной розы, который тотчас же распался в его руках. – Взрасти новый цветок, наполни его всей своей пережитой болью, распахни ему свою душу и созерцай всей непревзойдённой красоты. Знаете, друг мой, Пауло Коэльо однажды сказал: «Если у тебя хватит смелости сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «здравствуй». – опрокинув последнее слово своей мысли, ветер сдул с ладони незнакомца лепестки падшей розы.
Внимания Габриеля было приковано к порывам холодного ветра, разносящим лепестки одинокой сорванной розы по грязи и большим лужам. Казалось, в этот момент он видел себя, утопающего в пучине отвратительных эмоций. Опомнившись, Габриель поднял свои глаза и огляделся вокруг, но незнакомца уже нигде не было.
— Спасибо! – прошептал Габриель и отправился домой.
Еще долго он не мог осознать всей сути слов незнакомца, но рана на его сердце начала затягиваться. Придя домой, Габриель сел за пыльный письменный стол, достал старый исписанный блокнот и начал выводить аккуратные строки:
Я был готов сложить к твоим ногам все цветы мира, но теперь я готов сделать больше – я взращу для тебя цветок каких ещё свет не видывал, я дам ему твоё имя.
Рецензии и комментарии 0