ГЛАВА III. ЦИКЛИЧНОСТЬ И ГНИЛОЕ МЯСО. (Глава 3)

Малышам о самом важном.

Мы живем в ледяном аду,
Здесь тепло — твой лучший друг.

Поэтому всегда одевайся теплей,
А иначе за тобой придет бабушка-смерть,
Ты подхватишь воспаление легких и сдохнешь,
Харкаясь кровью и захлебываясь гноем.
…
В мире много добрых людей.
Но и злые бывают, поверь.

Поэтому нужно заниматься спортом,
А иначе тебя грохнет какой-нибудь гопник,
Сорок шесть ножевых — и ты уже труп,
Подохший в подворотне, в обоссаном углу.
…
Мы живем на севере, малыш,
Здесь нужна энергия, чтоб жить,

Поэтому нужно плотно кушать,
Слабые дохнут, потому что
Хилых грызут гиены и львы,
В мире сильных ягненку не жить.
…
Наши предки выжить здесь смогли,
Мудрость их мы должны ценить.

Поэтому нужно слушаться взрослых,
Иначе не выживешь и скоро сдохнешь,
Твои родители уйдут за тобой,
И на тебе прекратится твой род.
…
Эта песня — наставление,
Эта песня — назидание,

Слушай внимательней, смерть близка,
Она всегда рядом, от нее не сбежать,
Как ни крути, а она везде,
Малыши должны быть готовыми к ней.

Сажа.

Один художник, не обретший должной популярности, однако критиками неизменно именуемый гением, упал в творческую яму. И дело даже не в отсутствии вдохновения. Просто был у него замысел картины, которая должна была стать его магнум опусом. И никак эта картина ему не давалась.
Он в ней хотел выразить самого себя. И не мог.
А хуже отсутствия вдохновения может быть только отсутствие возможности реализовать наличное вдохновение. Это я вам говорю как автор постов в социальных сетях.
День изо дня художник ставил на мольберт новый холст, долго и тяжело на него смотрел, делал мазок-другой, понимал, что все не то, и что нет в нем самом таких вот мазков и ничего, что можно ими выразить, снимал холст и грубо откидывал в сторону. Так повторялось от трех до семнадцати раз в день.
Впал художник в депрессию настолько глубокую, что даже убираться дома перестал. А жил он недалеко от местной кочегарки, так что достаточно быстро все его подоконники и прочие рабочие поверхности покрылись толстым слоем черной сажи.
На какое-то время художник и вовсе перестал писать, а только лежал на диване и изредка подходил к окну посмотреть на серый город.
Впрочем, тяга к творчеству в нем была основной витальной силой, так что долго от него отнекиваться художник не смог бы при всем желании.
Но картина эта будто бы проклятой оказалась. Когда он с новым пылом приступил к работе, сопротивляться начало, казалось, само мироздание.
Сперва художник уронил новый холст, измазав его красками. Потом художник обломал ноготь о мольберт. А затем порезал руку о лопнувшую баночку с чистой водой. Причем лопнула баночка сама по себе, он ее даже не трогал.
В доме художника все стало ломаться. Если он работал вечером, то лампочка в комнате обязательно перегорала.
Первоначально неполадки были мелочными. Когда художник, опаленный новым приступом упертости, разобрался с мольбертом, холстом и ногтем и снова взялся за кисти, у его электрического чайника не сработал предохранитель, о чем художник узнал по тяжелому запаху гари и выключившимся пробкам. Художник весь день провел в попытках снова включить свет.
На следующий день засорилась раковина и художнику пришлось потратить время на прочистку труб.
За следующие недели произошло еще много поломок и травм. Забивались и лопались трубы, ножи ложились в руки исключительно лезвиями, непонятно с каких пор торчавшие из косяков гвозди впивались в бедра, посуда падала на голову и ноги и, конечно, разбивалась, а сам он то и дело наступал на осколки и посуды, и лампочек, раня ноги. Один раз что-то замкнуло в проводке и розетка на кухне, заискрившись, подожгла скатерть кухонного стола и обои.
Художник скоро сообразил, что если будет бороться со всем противостоящим ему фатумом, то так и не приступит даже к написанию картины. Поэтому от всех этих вещей он решил отгородиться. Все электрические приборы в квартире он отключил от розеток, все шкафчики и полки он снял со стен, все вещи, стоявшие на возвышенностях, он переставил на пол и запер в комнате, в которую и не заходил.
Он купил достаточно мощный для освещения комнаты электрический фонарь. Сначала хотел купить свечи или масляный фонарь, но решил, что второго пожара ему не нужно. Также он закупился едой, не требовавшей приготовления, и чистой водой.
Так у художника получилось приступить к работе.
И тогда начались проблемы с самим художником.
Он запинался на ровном месте, падал и больно бился о пол и мебель. Он постоянно прикусывал язык и щеки до крови. Но это было только начало.
В какой-то момент он начал мягчать и разваливаться. Раны перестали заживать. Они кровоточили и гноили. Один раз, потянувшись к кистям, художник зацепился пальцем за палитру. Палитра упала на пол, а палец отвалился. В приступе ярости художник подхватил свой измазанный в красках палец и коснулся им холста.
И именно в этот момент художник понял, к чему все идет.
Оказалось, что кровь его и гной его обладают именно теми необходимыми ему цветами, которые идеально ложатся на холст и выражают то, что он и хотел выразить.
Оказалось, что его лезущие и опадающие волосы могут придать изображению необходимый объем и текстуру.
Что его семя достаточно загущает и обледняет венозную кровь. Что фекалии дают теням глубину. Что глазной белок источает свет. Что слюна и слизь ротовая блестят внутренне.
Он понял, что самим собой напишет самого себя.
С него сползали лоскуты кожи, его конечности отваливались, а кости ломались, щелкая. А он писал, мазок за мазком переносясь в пространство картины.
Когда картина была закончена, художник уже был весь в ней. А перед мольбертом лежали только несколько осколков костей, пакли волос и обрывки кожи.
Картина была идеальной.

Фекалэнд.

В ходе одного проекта в одном среднестатистическом городке с населением меньше среднего что-то там подкрутили с биологическими свойствами клеток.
В результате отходы человеческой жизнедеятельности, долгими годами собиравшиеся в канализации, вступили в специфические реакции. Основными реагентами явились фекалии, моча, кровь и семя. Смесь данных веществ приобрела свойства первичного бульона, из которых самым фатальным стала репликация.
Если описывать кратко, то вся эта масса эволюционировала в своеобразный организм и при этом начала активно разрастаться.
Как итог — город просто затопило фекальной массой, прущей из всех труб и унитазов.
Это, кстати, вторая неудача ответственного за данный проект сотрудника.
В первом проекте он игрался все с теми же характеристиками клеток, но там все закончилось образованием такого вот бульона непосредственно в рамках человеческих организмов. Люди захлебывались жидкой фекальной массой, заполнявшей легкие, а перед смертью чрезмерно потели, источая из каждой поры своего тела мочу.
В общем-то, этих проектов не понял никто, так что того сотрудника привлекли к дисциплинарной ответственности в виде строгого выговора и перевели в какой-то захудалый перевалочный пункт отдела материального обеспечения дальних структур.
Вот так-то вот.

Ось мироздания.

Сама метафизическая и трансцендентная возможность существования не только и не столько реальностей, сколько их концепций, а также концепций предшествующих и последующих пустот, обеспечена наличием т.н. оси мироздания.
Попросту говоря, все и везде существует постольку, поскольку существует эта ось.
Осью мироздания является существо, на настоящее время относящееся к виду homo sapiens, вернее, не само это существо, а факт его существования. Физиологически ось не отличается от иных представителей данного вида, однако особенность ее в том, что она является единой и единственной во всех реальностях.
Иными словами, она не имеет копий в других реальностях, а также не имеет какой-то единственной первоначальной реальности.
Ось обладает способностью между реальностями перемещаться.
Ось смертна, и продолжительность ее жизни в силу обусловленности физиологией не превышает таковую у людей.
При физиологической смерти оси ее статус переходит одному из ее потомков случайным образом.
При гибели оси, не успевшей оставить потомство, статус переходит одному из ее братьев случайным образом.
При указанных обстоятельствах, а также учитывая отсутствие у оси навыка ориентации между реальностями, сохраняется приоритет количества оставленного потомства перед обеспечением его выживаемости.
По указанным причинам ось вынуждена постоянно перемещаться между реальностями и в каждой из них оставлять как можно больше потенциальных наследников.
Поэтому же ось всегда является особью мужского пола.
В силу частых скачков между реальностями в попытках оставить обширное потомство в как можно более приспособленных для репликации условиях, стабильных плоскостях и сферах на настоящее время имеется достаточное количество потенциальных осей, что позволяет избежать вопросов о смерти мироздания.
В то же время определенные опасения вызывает ментальное состояние оси, которая заведомо обречена на детство в неполной семье, а также вынужденность постоянно покидать свое потомство.
Впрочем, раскрытие данных сведений, возможно, не только улучшит состояние оси, осознавшей свою исключительную значимость для мироустройства, но и облегчит участь детей, которых просто бросили безответственные папаши.
В общем, не переживай, школьник, твой батя — ось мироздания, так что у него есть причины не платить алименты на твое содержание.

Шторки.

Один мужик как-то раз, лежа на тахте, толи задремал, толи просто надолго зажмурился да задумался, а вот привиделась ему какая-то другая жизнь. Будто бы там он другой совсем человек, совсем с другими людьми знакомый и совсем другую работу работающий.
Казалось бы, кто так не задумывался, да вот только уж больно, видимо, крепко тот мужик физиономию свою сжимал, потому как после этого эпизода начал он обе те жизни и жить, причем одновременно, с периодичностью моргания.
Вот живет он тут, раз — моргнул. А пока это моргание совершалось, он там жил. Здесь живет, моргнет — там, а там жил, моргнул — здесь.
Так и стала его жизнь, как два фильма, которые покадрово нарезали, и кадры эти так пустили — из одного фильма, из другого, из одного, из другого.
Причем он ту жизнь не просто видит, а сам живет. И ладно бы, там, шел день от той жизни, день от этой, хоть была бы возможность разобраться. А так, прыг-скок, черт ногу сломит.
Мужика начала мучать мигрень, и никакие ему не помогали лекарства. А к психологу он идти побоялся, и тут, и там.
Жизни различались кардинально. Тут он одинокий низкооплачиваемый клерк, а там, представьте себе, женатый уважаемый хирург.
Жить таким образом довольно быстро стало решительно невозможно с обеих сторон. И как-то вечером мужчина, и тот, и этот, пошли с разных концов города в один и тот же бар.
В баре сел он за столик, и через пять минут вторая его жизнь (кстати, и по внешности на него совсем непохожая) пришла туда же. И второй он стал на первого орать, мол, какого, извините, хрена ты ко мне в голову влез или меня в свою засунул? Бошка уже трещит от этих скачек.
И лекарства не помогают.
Так слово за слово они друг другу морды начистили, а потом поняли, что проблема у них одна и та же. Помирились, стали думать, что случилось, что делать, кто из них вообще кто. Выяснилось, что и у второго мужика, который хирург, то же самое, зажмурился, и вот уже приходится жить еще и жизнь какого-то тунеядца. И получалось так, что пока этот моргает и живет за того, тот моргает и живет за этого. То есть, они оба даже еще и не по две жизни жили, а по половине той и этой.
В итоге, нарезались, как собаки, до беспамятства.
На следующее утро проснулся наш клерк, моргает — ничего. Темнота.
Рискнул, зажмурился — ничего.
Хорошо.
Голова болит, но уже от похмелья, а не скачек этих между жизнями.
Так все и кончилось.
С хирургом тем пытался встретиться, да так и не нашел.
И только спустя время узнал из новостей, что хирург тот во время вот этих всех обменов жизнями, своего пациента загубил. И той ночью, когда они пили, до дома не дошел. Поднялся на крышу многоэтажки, да и скинулся.
Зато голова у мужика больше не болела. И днем он больше не дремал, поправил режим, занялся спортом, на работе получил повышение, встретил девушку, женился, наплодил детей.
Вот так вот бывает.

Внутренний ребенок.

Мой внутренний ребенок доигрался,
Он был хорошим пацаном,
Но хорошему свойственно кончаться,
Я больше не вспомню о нем.

Мой внутренний ребенок доигрался,
Раздражать меня начал он,
Иногда нужно двигаться дальше,
А он убит и расчленен.

Нужно дальше идти,
Мной движет голод внутри.

Личная жизнь призраков.

Один молодой человек был очень скромным вдохновенным романтиком.
Вот уже два года он ездил на учебу на одном и том же автобусе. И неизменно видел в нем одну и ту же девушку. Девушка отличалась почти ангельским обликом, и все мысли молодого человека крутились исключительно вокруг нее. Два года он ездил в автобусе, исподтишка любуясь своей возлюбленной. А во время пар он подпирал подбородок кулаком и мечтательно-пустым взглядом смотрел куда-то внутрь, лелея фантазии о том, как когда-нибудь подойдет к ней и скажет все.
Можно представить, как проходили его одинокие вечера.
Однажды он украдкой услышал ее разговор по телефону и был очарован ее голосом. С тех пор он всегда звучал где-то на грани слуха молодого человека.
Не вынося те дни, когда он не мог осчастливить свои глаза сакральным образом любимой, молодой человек и в каникулы, и в выходные в то же самое время вставал и шел на автобус.
И вот как-то раз он опоздал. Он не услышал будильник.
Он вскочил с кровати и, не умывшись и не позавтракав, понесся к остановке. Почти успел.
Он стоял и смотрел вслед отъехавшему от остановки автобусу, а сердце его, словно оно было привязано, тянуло из груди.
А тоскливым вечером дня, который прошел во тьме, ведь не был освещен красотой той самой, молодой человек увидел по местным новостям сюжет о чудовищном дорожно-транспортном происшествии, унесшим жизни всех пассажиров того самого автобуса.
Следующие недели прошли в бреду. Молодой человек абсолютно не представлял, как ему теперь существовать, и проклинал небеса за отнятую возможность уйти туда с любимой.
В конце концов, молодой человек решился на страшный поступок. Дождавшись ночи, он взял лопату и пошел на кладбище. Руководствуясь непостижимым чувством, он безошибочно прошел к ее могиле. Земля была рыхлой, копалось легко.
Там была ее комната, он смотрел сверху. Спальня с аккуратно убранной кроватью-полуторкой, комодом и трюмо.
Она лежала на кровати, нагая, а на ней лежал другой. Они блестели от пота, она стонала и кусала мочку его уха, гладя руками его спину, а он ритмично двигался и утробно ворчал, как волк, пожирающий мясо свежеубитой ланки.
Молодой человек в ужасе отпрянул от могилы и завалился на спину. Он проплакал до утра. Он не помнил, как добрался домой.
Он знал, что никого другого он больше никогда не полюбит. И знал, что не станет счастливым, если вмешается в ее счастье. Он решил, что ее он должен отпустить. А собственная жизнь его больше не интересовала.
Молодой человек повесился.

Выпадение.

Один молодой человек достаточно длительный период не высыпался. А как-то раз проснулся и понял, что что-то не так. Предыдущим вечером в компании друзей он вспомнил одного общего знакомого, однако никто из присутствовавших его не вспомнил, как будто бы того знакомого и не было никогда.
А если подумать, то некоторое время назад в кругу общения молодого человека появился еще один человек, который утверждал, что они с молодым человеком всю жизнь прошли с младых ногтей, с детского сада дружили, учились в одной школе и вместе поступили в институт. Хотя молодой человек как-то не мог припомнить таких фактов.
Молодой человек начал ощущать какую-то озадаченность. Он встал, умылся, вышел на улицу, и что-то зацепило его глаз. Он осмотрелся вокруг и понял, что здание через дорогу от его дома красное. Хотя было желтым. Или не было. Молодой человек не помнил, но чувство чего-то не того только усилилось.
Молодой человек пришел на учебу и сел на свое обычное место. За исключением вышеобозначенных странностей день прошел как всегда.
На следующий день ощущение только усиливалось. Молодому человеку позвонил отец, хотя они не общались уже пару лет, и начала расспрашивать про дела и учебу, причем с упоминанием таких подробностей, которых знать он не мог.
В выходные дни молодой человек по своему обыкновению лег днем подремать и проснулся опять невыспавшимся. И его осенило. Он понял, что он и не спал. То есть, он как бы спал, да вот только время во сне тянулось так же, как и при бодрствовании. И не было снов. Он просто висел в темноте всю ночь, а потом вставал в новый день.
В следующий учебный день к молодому человеку за парту подсела его одногруппница, чмокнула в щечку и спросила об их совместных планах на вечер. Молодой человек, к тому моменту изрядно нервный, говорил с ней аккуратно и выяснил, что они с ней встречаются уже около полугода и в скором времени думают съезжаться.
Жизнь молодого человека как будто бы бесконтрольно менялась сама по себе.
Возвращаясь из института, молодой человек заметил, что один забор на его дороге из сетки-рабицы превратился чугунное литье. А небо стало иметь не тот оттенок. Просто не тот.
Вскоре случилось совсем странное. Молодой человек пропал наяву. Он сидел на паре, а потом оказался в той самой темноте, в которой он проводил по ночам свой «сон». Сколько он в ней висел – непонятно, по ощущениям – не меньше нескольких часов, однако, когда вновь очутился на паре, понял, что прошло всего пару минут.
Молодой человек понял, что в мире опять что-то изменилось, но не понял, что. Его отсутствия никто не заметил, из чего молодой человек сделал вывод, что наяву он сам не пропадает, только его сознание.
Такие «пропадания» со временем стали нормой. Молодой человек пропадал несколько раз в день. Иногда изменения становились заметными сразу – одежда и прически одногруппников, обои, оформления аудиторий, да и сами аудитории, в которых он сидел. Время в периоды пропаж шло по-разному. Иногда он пропадал, казалось, на пару секунд, а наяву проходили часы, иногда – наоборот.
Даже при том, что изменения не всегда были заметны сразу по выходу из состояния пропажи, реальность точно менялась.
В какой-то момент молодой человек, выйдя из очередной пропажи, увидел, что в аудитории все парты стоят не только на полу, но и на стенах, и на потолке. Люди могли передвигаться во всех направлениях, а силы тяжести, казалось, и не было. Преподаватель писал на доске не строчками сверху-вниз, а по спирали.
Спустя несколько пропаж изменилась письменность. Она была абсолютно непонятна молодому человеку, хоть и имела в основе похожие символы. Устная речь окружающих оставалась понятной, но к тому моменту уже пестрила выражениями, оборотами и идиомами, будто пришедшими из других общин.
Менялось не только насущное, но и прошлое. Менялись исторические даты. Великие войны прошлого как будто бы и не происходили, зато вместо них все помнили совсем другие события. Это молодой человек понимал в даты праздников.
Молодой человек также обратил внимание, что те изменения, которые уже произошли, не обретали устойчивость. Так, та одногруппница, которая была девушкой молодого человека, через несколько пропаж стала встречаться другим парнем, а потом почему-то стала их преподавательницей в институте.
Молодой человек сделал для себя такой вывод, что его постепенно перекидывает от реальности к реальности, причем реальности эти смежны, поэтому изменения происходят относительно плавно.
В какой-то момент геометрия мира стала совсем Эшеровской. Привыкнуть к этому было сложно, но молодой человек умудрялся как-то во всем этом сюрреализме ориентироваться.
Постепенно молодой человек начал замечать, что там, куда он перемещается, и эволюция шла другим образом. Люди все больше становились похожи на многоруких пауков, ползающих по стенам каменных ульев.
Молодой человек не понимал, что происходит, но в силу своего характера он постоянно анализировал и пытался вывести какие-то условности. Возможно, это его и сгубило.
В один день у молодого человека, возвращающегося домой после пар, произошел конфликт с группой крайне агрессивно-настроенных личностей. В ходе конфликта он получил ножевое ранение и попал в больницу. В больнице он вновь пропал, а когда вернулся понял, что сидит все там же, но уже не с ножевым ранением, а с жалобой на зубную боль.
Тогда молодой человек сделал отчаянный шаг. В тот же вечер он взял нож и без особых раздумий всадил его себе в грудь. В общем-то от всех этих изменений он прилично устал, висеть часами в пустой темноте ему надоело, так что никакого страха он не испытывал.
После данного акта молодой человек опять пропал. В темноте он был очень долго, возможно, больше нескольких суток. За это время он успел многое обдумать, и уже решил, что тут и останется. Это была бы ужасная участь – висеть бесплодным сознанием в непроницаемо-черном ничем.
Однако, он снова появился. Только уже за пределами того, что можно было бы назвать «миром». Он был посреди белизны. Он стоял на белом полу. Вокруг не было ничего. Только белый пол из непонятного материала, вроде как твердого, но не дававшего никакого звука при шагах, да белое небо. И все было настолько белым, что разобрать, где пол, где небо, есть ли тут стены или нет, было абсолютно невозможно. Тени тело молодого человека не давало.
Больше молодой человек не пропадал. Так там и остался.

Желудок Дьявола.

В одном селе, располагающемся посреди сибирской степи, численность населения которого на тот момент колебалась в районе тринадцати тысяч человек, так сказать, произошла странная экологическая обстановка.
В начале весны, когда даже снег еще не сошел до конца, пошли ядовитые дожди. Жидкость, остававшаяся после них, имела странный красновато-зеленый оттенок и была немного гуще, чем обычная вода. Было это похоже на гайморитную слизь с кровавыми жилками. На коже попавших под дождь людей образовывались гнойники и нарывы.
Некогда плодородная земля иссохла, стала рассыпчатой и вонючей. Естественно, никакого урожая не всходило, растения желтели и жухли, а выращенные на местных огородах овощи имели явный привкус гнильцы.
Небо над городом приобрело пыльно-бледно-красноватый оттенок зари перед песчаной бурей.
Отток населения, и до этого имевший перманентный характер, резко усилился. Люди покидали дома и бросали участки, уже даже не надеясь их продать.
Неоднократно в село приезжали экологи, химики, геологи и прочие ученые умы, брали пробы, проводили исследования, однако результаты были противоречивы и непонятны.
Дальнейшее развитие ситуации было постепенным и даже каким-то сонно-медлительным.
Температура воздуха повышалась. Небо уплотнялось и становилось каким-то стеклянным и дрожащим, похожим на марево над асфальтом в жаркий летний день. Облака сворачивались, как яичный белок, сгущались и напитывались все тем же красноватым цветом, из-за чего становились похожи на кровавые сгустки.
Здесь стоит забежать вперед и описать более локальную ситуацию. Примерно через три недели после начала данных событий вертолет, с которого снимали репортаж про село для местного телевидения, застрял в облаке. Винты завязли в нем и вертолет начал как бы заваливаться, однако не упал, а так и завис в воздушных массах и постепенно погрузился в облако, исчезнув из вида.
Позже были обнаружены записи с аппаратуры журналистов, которые были частично восстановлены. Выяснилось, что за четыре дня в облаке вертолет им почти полностью «переварился». Сначала через швы и щели внутрь начала проникать жидкость, похожая на ту, что выпадала дождями, однако более концентрированная. Жидкость обжигала и оставляла после себя сильные ожоги, которые как бы распространялись по телу, медленно разъедая еще живых членов экипажа. Постепенно жидкость расщепила и стеклянные, и металлические части вертолета, залив его изнутри полностью. Собственно, по итогу от вертолета остался только изрядно подпорченный металлический ящик, в который один из журналистов в приступе профессионального героизма засунул записи с камер и микрофонов. Ящик выпал из облака вместе с очередным дождем.
Через месяц растения вроде как оживились. Листья освежились, однако приобрели все тот же красный оттенок, прожилки были ярко-красные, как сосуды. На растениях, причем независимо от вида, начали формироваться специфические плоды. В общем-то, на кустах и деревьях просто начали расти куски мяса. Со временем они формировались в человеческие органы, в основном сердца. Но был и урожай печени и почек. Легкие почему-то росли только на березах. Оставшиеся на тот момент местные жители (по большей части старики, которые решили умереть вместе с селом, а также совсем деклассированные элементы, которым и такие условия представлялись вполне себе приспособленными для жизни, лишь бы были спирт да водка) из интереса покопались на грядках и картофельных полях и обнаружили, что органы росли и под землей, как корнеплоды.
К тому моменту село уже было оцеплено, запасы местных магазинов заканчивались, поэтому органы достаточно быстро начали употреблять в пищу.
Ближе к концу второго месяца небо уже совсем уплотнилось, слилось с облаками и представляло из себя купол плоти вокруг села.
Снаружи же село просто пропало, оставив лишь пустую степь.
Внутри купола дожди шли почти постоянно. Оставшиеся люди были покрыты язвами и нарывами, но не умирали, а наоборот стали понимать, что физические слабости их пропали. Они не чувствовали боли или усталости, зато ощущали мощный прилив сил, в основном – сексуальных. А вскоре выяснили, что употребление дождливой жижи оказывает эффект, подобный эффекту от алкоголя.
Они перестали умирать. Любые полученные в пьяных поножовщинах ранения даже не кровоточили, а лишь слабо гноились.
Население села стало кучей похотливых и вечно пьяных безумных стариков.
День и ночь больше не сменялись. Внутри купола стоял красноватый полумрак. Источником света стало само небо плоти. Оно толи светилось, толи светилось что-то за ним, а оно лишь пропускало часть этого света.
А в середине третьего месяца с погоста пришли мертвецы. Они выкопались из своих могил и вернулись в свои дома. В общем-то «жили» они точно так же, как и те, кто не успел умереть. То есть, предавались оргиям, ели человеческие органы с кустов и пили ядовитую жижу.
Через четыре месяца те, кто остался в селе, и живые, и мертвые, уже окончательно стали похожи на гнойных и нарывных животных. Над селом стоял постоянный голодный вой и страстный похотливые стоны.
Так село и ушло, казалось бы.
Однако, поговаривают, что иногда это село вновь появляется на том самом месте в своем первозданном виде, который оно имело до погружения в желудок Дьявола. На близлежащих трассах появляются голосующие жители села, которые просят их подвезти до дома. Людям, имеющим хотя бы самое далекое отношение к селу, приходят письма с извещениями о наследстве, просьбами приехать от родственников. А некоторых людей отправляют туда в командировки или на стажировки. Будто бы о нем внезапно вспоминают.
Оно стоит там неделю-другую, а потом пропадает. Со всеми, кто там был.

Сухие следы.

Последние дни последних недель,
Растрепаны швы, разлитый кисель,
На полу грязные сухие следы,
По квартире не ходили с прошлой среды.

Последние недели последних месяцов,
Заперты двери на тяжелый засов,
Сухие следы превратились в пыль,
Этот дом давно замолк и давно остыл.

Последние месяцы последних годов,
Выбор повеситься или в окно,
Сухие следы время стерло давно,
Но пока я вдали, меня зовет дом.