Мост

— Неужели они не понимают?! – задавал вопрос самому себе молодой мужчина, стремительно бегущей в темноте, — это же настолько просто…
— Да подожди ты! – кричал, догоняя, ему другой мужчина.
— Остановись ты уже, в конце концов, – задыхаясь и теряя силы, выкрикнул он снова, пытаясь на бегу застегнуть пальто, которое распахнулось и теперь мешало передвигаться дальше.
Двое бежали по тротуару моста через большую реку. Была глубокая ночь, тускло горели фонари, автомобили и автобусы по мосту не ездили, пешеходов на тротуаре тоже не встречалось, только первый декабрьский мороз.
Резкий порыв ледяного ветра с реки обдал мужчину, который пытался догнать своего друга, и ему тут же пришлось поднять воротник, чтобы защитить от холода свое лицо и шею. Он уже не бежал, стоял и смотрел своему молодому товарищу в спину.
Это был Василий Николаевич, инженер производственного предприятия. Василий Николаевич – тот человек, у которого всегда все ровно и гладко. На работе полный порядок: с поставленными задачами он справляется успешно, с коллегами не конфликтует. В семье у него тоже все устроилось и идет своим чередом: жена-хозяйка, дочь успешно вышла замуж, по выходным — с внуками на рыбалку, за грибами или в парк гулять.
Молодой человек, во всю прыть бежавший по тротуару, услышав через некоторое время, что его никто не догоняет, тоже остановился. Его звали Алексей. Алексей пять лет назад окончил университет, и теперь работает в одном отделе с Василием Николаевичем. К слову сказать, работает хорошо, с интересом и азартом.
Увлекшись погоней, мужчины не заметили, как оказались на середине моста. Леша оглядел своего старшего коллегу, тот стоял неподалеку, наклонившись вниз, и пытался привести свое дыхание в норму. Молодой человек отвернулся от него, подошел к перилам и стал смотреть вниз на реку, которая в некоторых местах уже была схвачена льдом. Странно, наверное, но холода в эту минуту он не чувствовал. Он чувствовал безумный гнев и обиду.
Отдышавшись, Василий Николаевич тоже подошел к перилам.
— Леша, что с тобой? – спросил он неуверенно, смотря куда-то вдаль.
— Ты все видел и слышал. – Ответил тот, не поворачивая голову на собеседника.
— Ты понимаешь, эта тема…она не так однозначна. Тут можно много рассуждать и много говорить, спорить и доказывать. А спор со Смирницким, это, как бы лучше сказать, не самое выгодное для тебя занятие. Он имеет уважение, авторитет….да что я говорю тебе, — усмехнулся Василий Николаевич, с опаской взглянув на своего молодого товарища.
— Да что ты говоришь…- почти шепотом отозвался Алексей,- ты ведь еще буквально вчера был согласен со мной. А сегодня стоял и молчал!
— Ты привык молчать и терпеть, даже когда ущемляют твои права и интересы, не идти на конфликт лишь бы ни с кем не сцепится … — молодой человек отошел от перил и решительно направился вдаль по пустынному тротуару. Пройдя несколько метров, он остановился и раздраженным голосом продолжил свою речь: «Ты, как и все остальные, вы понимаете, что я прав! Ну, ведь так?! Это не возможно не понимать, это же так просто! Но после того, как Смирницкий высказался, и своими возражениями в очередной раз доказал мне ограниченность своей личности, все подхватили его слова: «это не имеет смысла», «мы тогда будем не нужны». Могут только повторять за авторитетом! Авторитет!!! Ты сам веришь?»
— Во что? – переспросил Василий Николаевич.
— В авторитет Смирницкого.
— Я скажу так, я не отрицаю.
Тем временем товарищи прошли мост и направились вдоль широкой улицы. где дороги и тротуары были также безлюдны, а в домах виднелись черные окна — люди спали.
— Во время твоей учебы преподавал еще профессор Сухнов? — спросил старший товарищ.
— Да, был, — тихо ответил Леша, — хороший дядька, умный.
— Ага, так вот. От него я узнал такую фразу Шелгунова: как ни справедливо, что мнение одного умного человека стоит мнения тысячи дураков, но, чтобы дурак дорожил мнением умного, сделайте сначала его самого умным.
— Все верно, только мысль, производить аппарат из качественного материала, тем самым существенно продляя срок его службы, сама по себе не уникальна, не отличается высокой интеллектуальностью, она проста и естественна!
В это время из-за угла дома спутников ослепил яркий свет и послышался тяжелый скрежет едущего по рельсам трамвая.
— Последний! — выкрикнул Василий Николаевич, — побежали, должны успеть!
Сидя у окна в трамвае, Алексей вспоминал события последних дней.
Компания «Волжский производитель», где работают Василий Николаевич и Алексей, разработала и подготовила к производству новый аппарат для изготовления продуктов питания. Новое оборудование отличается высокой производительностью, поэтому многие компании-клиенты изъявили желание его приобрести. Можно сказать: все прекрасно, идем вперед!
Алексей принял активное участие в разработке одной из главных частей блока управления машины – местного ноу-хау. Возможность создания новшества сильно захватила молодого человека. Только в движении вперед, в изучении, в исследовании, в изобретении и заключается жизнь. Иначе, зачем существовать, дышать, ходить, говорить? Именно так он и рассуждал.
Но одна мысль, которая так часто посещала его, и которую долгое время прогонял он от себя, не давала покоя. Эта мысль заключалась в том, что производить одну из главных элементов аппарата следовало бы из более износостойкого металла, что позволило бы продлить срок работы всего оборудования. К слову сказать, приобрести такой металл было возможно, и цена на него не была запредельной, о чем Алексей узнал, размышляя над этой темой.
Он поделился своими взглядами с коллегами, но никогда не получал твердого согласия со своей идей, однако отрицания тоже никогда не слышал. Один Василий Николаевич, полностью поддерживал его мнение по этому поводу.
Алексей решил обратиться к главному инженеру – техническому директору Смирницкому. Смирницкий серьезно выслушал молодого инженера, записал что-то в свой ежедневник, потом сухо ответил:
— Я понял тебя. Сейчас ответить что-то по существу не могу.
В день завершения работы над проектом нового оборудования Алексей вместе с другими разработчиками был приглашен в кабинет Смирницкого для того, чтобы отметить это знаменательное событие. Вот тогда-то и произошел разговор, который вызвал в молодом человеке бурю негодования и разочарования.
Смирницкий в этот раз смог высказаться по существу о внедрении идеи, касающейся продления срока службы их новшества:
— Ты говоришь, возьмем более качественный металл, продлим срок службы. А я тебя спрошу: зачем? Мы получаем прибыль от продаж, и техническое обслуживание, замена той самой детали – это тоже статья наших доходов. А теперь смотри: ни у кого из клиентов ничего не ломается, машина работает и не выходит из строя. Год работает, пять, десять лет. Они счастливы, а мы? За ремонт ничего не получаем, сбыть произведенные аппараты не можем, у всех же все работает и не ломается, и неизвестно когда сломается. Что смотришь на меня? На работу будешь без зп ходить?
— Мы тогда зачем будем нужны? – смеясь, спросил у Лёши один из множества заместителей Смирницкого.
В это время послышался громкий смех компании других коллег, разместившихся на большом диване в кабинете.
— Мы, получив солидную репутацию, производя и продавая действительно качественное оборудование, отвоюем большую часть рынка, — начал отвечать Алексей, но ему не дали высказаться до конца, перебили.
— Ага! Отвоюем и сядем. Ну, купили они и строчат на наших машинках, а мы очень гордые сидим без продаж. Это не имеет смысла! – выкрикнул ведущий инженер проекта.
— Почему? Мы дальше производим. Производим усовершенствованные модели, выходим на другие отрасли, — продолжал Алексей, на которого устремили свои ехидные взгляды все, присутствующие в кабинете. Все, кроме Василия Николаевича, который испуганно смотрел на своего молодого друга. Он был очень огорчен случившимся разговором.
— Это детский сад, детский лепет! – снова высказался заместитель Смирницкого, он только что выпил коньяк и сейчас жевал лимон, щурясь и пытаясь рассмеяться.
— Конечно, — подытожил Смирницкий, — это не имеет смысла. Затем он отвернулся, давая всем понять, что разговор окончен.
Лёша в сильном раздражении проговорил очень громко и грозно:
— Зачем впустую тратить сырье, заранее зная, что ты выпускаешь болванку, которая сломается? Ты мастеришь и мастеришь болванки, продаешь их, другие покупают, потому что предыдущие сломались, ведь ничего другого им не остается. Но что ты будешь делать такой умный, когда сырья у тебя не будет, ресурсов не будет? Не ты один эти болванки клепаешь, ресурсы тратятся с бешеной скоростью! Из чего будешь производить, что будешь продавать?
Один из коллег захлопал в ладоши, издевательски изображая потрясенного слушателя. Смирницкий радостно улыбнулся, его действительно сильно и искренне развеселили последние слова. Он подошел к столу, налил коньяк и обратился к молодому человеку:
— Лёш, выпей, а? Тебя куда-то не туда заносит. А вообще, бабу найди себе что ли.
Тут взорвался всеобщий хохот, который длился не одну минуту.
Молодой человек хотел накинуться на Смирницкого, разорвать каждого из присутствующих. Но здравый смысл взял верх над приступом ярости и обиды. Он быстрым шагом вышел из кабинета, покинул здание и побежал по улице в направлении своего дома. Через несколько минут на улицу вышел и Василий Николаевич.
На следующий день Алексей сидел за столом на своем рабочем месте и собирался приступить к выполнению поступившего задания.
Звонок телефона отвлек его.
— Привет, — раздался голос Василия Николаевича, — как сам?
— Отлично, — ответил молодой человек.
— Ты слышал про ТехноФорум в Москве? Мы заявили о нашем «чуде техники» — будем участвовать в министерском ТехноФоруме, где пройдет его презентация. Уровень, возможности и так далее. Приглашены все, кроме тебя и стажеров-практикантов. Ты сделал львиную долю работы по этому проекту, а презентовать тебе его нельзя. Понимаешь почему?
— Понимаю! И мне все равно. Ты серьезно думаешь, что я расстроюсь из-за того, что меня не позвали на какой-то ТехноФорум?
— Не какой-то, а…
— Тебя позвали – ты поедешь. Вернешься и расскажешь мне, — Алексей прекратил разговор и повесил трубку.
В течение всего дня он пытался загрузить себя работой, забить свои мысли текущими делами. Но получалось это плохо. Его все с той же силой обжигало негодование, особенно когда он пересекался взглядом с коллегами. Коллеги же старались лишний раз не встречаться и не заговорить с ним.
Ему становилось страшно: неужели никто действительно не понимает, что если мы будем тратить и тратить, наступит момент, когда ресурсов не будет, и производить будет не из чего, это же даже школьник в силе понять. А что если этот момент наступит уже завтра?
«Коллеги — люди неглупые, с высшим образованием, кто-то даже с наивысшим… Или они все понимают? Почему тогда молчат? Почему я, сказавший правду, теперь стал для них кем-то вроде белой вороны, с которой поговорить, да вообще показаться рядом – это что- то вроде бы неприличное?»
Когда рабочий день был окончен, Лёша отправился домой. Думать ни о чем уже не хотелось, много было серьезных вопросов, на которые не находилось ответа, отчего было не понятно как с этим можно жить дальше, не интересна становилась такая жизнь, ощущение безысходности практически победило.
Подойдя к парку, он обратил внимание на зеленую скамейку. На скамейке сидел пожилой мужчина, в котором Леша узнал своего университетского преподавателя, профессора Валерия Петровича Сухнова.
— Здравствуйте, Валерий Петрович! – почти закричал он, радуясь встрече.
— Здравствуйте, молодой человек, — отозвался Сухнов.
— Я Алексей Ильин, в 2012 году защищал дипломную работу под Вашим руководством.
— Помню, — произнес профессор.
Ему не хотелось завершать встречу и уходить от Сухнова.
— Вы преподаете еще, Валерий Петрович? – спросил он и сел рядом.
— Уже нет, не работаю год. Теперь вот сюда в парк – вся моя работа. Но тоже познавательно, знаешь ли. А ты как? Работаешь?
— Да, работаю,
— По своей специальности?
— Да.
— Нравится?
— Да.
— Счастливый человек, — улыбнулся Сухнов.
— Не знаю только, куда деть себя от счастья.
— Что так?
— Я понять не могу, Валерий Петрович, как взрослые люди не способны осознать простых истин, которые любому ребенку понятны, — открылся профессору молодой человек.
В это время по дорожке парка рядом со скамейкой, где они сидели, проходили женщина и маленькая девочка. Лёша пристально тал смотреть на ребенка. Девочка, заметив на себе взгляд незнакомого дяденьки, вытаращила на него свои маленькие глазки и долго еще оборачивалась, проходя мимо.
Профессор молчал, Алексей решил продолжить разговор и изложил все то, что так тревожило его, и о чем он думал со вчерашней ночи.
После непродолжительной паузы Сухнов сказал:
— Что я могу и должен тебе сказать, мальчик? За всю свою длинную жизнь я не раз задавался вопросом – почему мы понять не можем самых простых вещей. Живем по глупому сценарию, ведущему к гибели, и менять ничего не собираемся. Мы желаем толкаться на одном месте, постепенно протаптывая под собой яму, в которую и свалимся. Не хотим подумать и ответить на вопрос – а зачем я то или иное делаю? А правильно ли это? К чему меня это приведет?
Знаешь, живи и поступай в соответствии с теми мыслями и идеями, которые тебе дороги, и которые ты смело защищаешь. Изучай интересующую тебя тему дальше, исследуй, предлагай, пробуй сам. Ищи, как и где можно внедрить разумный способ производства. Ты не нашел поддержки, отклика? Что же ты так быстро сдался? Действуй и всегда найдешь единомышленников. Да, может быть, вы не свернете горы, не научите всех думать, не убедите прекратить жить вслепую. Но вот какая штука! Если сдаться, поддаться правилу, которому следует большинство: хочу сейчас все, и как можно больше, и ни о чем другом не знаю, не думаю. И никто не будет задумываться о последствиях такого существования, никто, ни один человек не будет утверждать разумное обратное, то крах и падение в ту яму «под себя» случится обязательно, и время наступления этого события молниеносно приблизится. А если внутри тебя есть уверенное стремление к разумной жизни – никогда не сворачивай с этого пути, только так будешь чувствовать себя человеком, а не бездумной пустышкой.
Лёша быстрым движением встал со скамейки.
— Как же тогда жить рядом с теми, кто не чувствует необходимости разумного существования? Их взгляд на жизнь, их принципы, их слова и высказывания по поводу моей позиции… Непонимание отбирает очень много сил, выводит из равновесия.
— Что же ты хотел? – улыбаясь, спокойно ответил Валерий Петрович, — Скажи мне, многого ли ты требуешь от маленького ребенка? Ты хочешь, чтобы он мгновенно понимал твои сложные идеи, на все сто процентов отвечал за свои действия?
— Нет, конечно! Это же ребенок. Но я сейчас говорю про взрослых людей. Людей, которые имеют образование, определенное положение в коллективе, обществе.
— Все это, и образование и положение в обществе — не показатель того, что человек способен действовать, понимая всю глубину своей ответственности. Кто-то может пока лишь подобно детям повторять за другими, ничего не анализировать и не прислушиваться к себе. Как жить рядом? Жить мирно, и относиться с пониманием. Ты же снисходительно относишься к маленькому ребенку за то, что он пока не может научиться читать. Так здесь то же самое! Объясняй, подсказывай, только тщательно взвешивай каждое свое слово. Мы с тобой тоже, наверное, в осознании какой-нибудь другой стороны нашей жизни, такие же дети, не понимающие своей ответственности.
— Да! – только и мог произнести молодой человек и долго молча сидел еще на скамейке.
Он не ожидал услышать подобное от своего преподавателя. Наверное, вообще ни от кого не ожидал услышать ответа на свой вопрос, который так сильно его мучал и терзал. Алексей почувствовал мощнейший прилив силы, чувство тупика и безысходности исчезло. Словно бы он вдруг некоторое время назад потерял возможность ходить, а теперь ему снова ее подарили.
Профессор Сухнов тоже больше ничего не говорил. Через некоторое время он медленно поднялся со скамейки:
— Рад был нашей встрече. Удачи тебе!
— Спасибо, — поблагодарил его Лёша, — то, что Вы сказали – самое ценное для меня на данный момент!
Профессор медленно пошел к выходу из парка, Алексей уверенно зашагал в сторону трамвайной остановки.
Стоя в переполненном трамвае, он обратил внимание на пассажирок, сидящих рядом: молодая девушка, очень симпатичная, что про себя отметил молодой мужчина, и женщина постарше. Женщина держала в руках два пакета, набитых всякой всячиной.
Лёша до сих пор был возбужден беседой с профессором. Ему сейчас сильно захотелось поговорить с кем-нибудь. И он вдруг неожиданно для себя, обратился к женщине с пакетами:
— Добрый день, ответьте, пожалуйста, хотели бы Вы, чтобы ваш телевизор никогда не ломался, и Вам не надо было тратить деньги на его ремонт или покупку нового?
— Чего тебе надо? – сердито и крайне настороженно ответила женщина.
Молодая девушка посмотрела на Алексея и очень ласково улыбнулась.
Он решил все же продолжить разговор:
— В настоящий момент я занимаюсь социологическим исследованием и прошу, чтобы Вы ответили, хотели бы Вы, чтобы ваш телевизор никогда не ломался?
Женщина продолжала настороженно глядеть, но ответила:
— Да хотела бы.
— А вот я не хотела бы! – включилась в беседу молодая девушка.
— Почему? – спросил Леша.
— Не будет он у меня ломаться, будет работать, а мне будет жалко его выкинуть. Тут появятся другие телевизоры, современнее и красивее. Что мне тогда будет делать со своим старым телевизором? Мне стыдно будет гостей к себе пригласить и допустить, чтобы они увидели моего старичка. И я все равно выкину или продам его и куплю себе новый, — оживленно сказала девушка и весело рассмеялась.
— Спасибо за ваши ответы! – произнес Алексей.
«Дети! Не хорошо и не плохо, а просто дети» — мелькнула у него мысль.
На остановке он вышел на улицу и отправился домой, а трамвай отправился дальше, развозить по домам или по каким-то своим делам остальных пассажиров.