Мятежный дух (Глава 1)

Мятежный дух один достоин уважения: воспрянуть против мира – его неистовая цель. Лишённая разума, но чувственная Вселенная, обитель материального, существовала в идиллии с собою до тех пор, пока не осмыслилась изнутри. Мятежный дух, потусторонняя сущность, был опосредован разумом и получил способность влиять на действия в материальном. Он – ренегат тонко настроенного мира, единственный его узник.

То, что естественно, в основе своей безобразно. Идея, что человек есть бездуховная и бездушная туша, кожаный мешок из мяса и дерьма, образована умами смиренных. Мятежный дух восстаёт иначе чем это принято видеть. Порабощённые миром объяты грёзами о бунте, подлинная суть которого ими не познана: запущенный сервилизм мерещится истовым восстанием, нужда безмерно требует утолений. Мятежный дух распарывает человеческое естество и заложенную в нём низменность – он достаёт свой меч из ножен.

Будучи неразумной, но чувственной системой, мир воистину устал от самого себя и своего гармоничного одиночества – миллиарды лет он жаждал противоборства, ибо каждому нужен враг. Мир тонко чует авантюрность истерзанного разума, сенсуализм которого обуславливает его порочность и благостность. Мятежный дух откликается на вызов мира, ведь это всегда первичный вызов. Стоя на распутье выбора, он сжигает мосты и вспыхивает сам.

«Обитание 137» повествует о мятежном духе – антигерое материальной бренности. Его философия и ментальность, воззрения на суетное и преходящее, на вечное и нетленное – здесь. Не избегнув противоречий, ведь мятежный дух закалён и образован ими, в данном цикле статей я выступлю единоличным обвинителем и адвокатом этого безжалостно заскучавшего мира.

***

Мир лишён истины, она трансцендентна. Релятивизм является естественной формой познания, а человек лишь предполагает истинность за отдельными вещами, оперируя доказательством, но пребывает в неведении относительно исчерпывающих положений. Любое заявление о нахождении истины есть спекуляция и голословие. Гностические методы человека, сентенции, опыт и наблюдения, пронизаны субъективностью, из-за чего цивилизация может настигать определённой частички истины, но цельное её объятие – невыполнимая в данном мире задача. Любое восприятие, даже восприятие человеком самого себя, тоже неистинно, ибо неполноценно. Людям доступна их внешняя часть – телесная оболочка, но загляните же в собственное сердце, лизните мозг и пожуйте (непосредственно) кости. Касаемо собственной личности индивид только строит догадки и делает эмпирические умозаключения, прибегая к рефлексии и интроспекции. Обработка цвета и звука, в сущности, физических волн, осуществляется исключительно через паттерн программы восприятия – их настоящая природа человеку недоступна. Мы не видим, не слышим, не чуем и даже не касаемся действительности – мы пребываем в мире абсолютных иллюзий, сугубо людских интерпретаций, с которыми вынуждены считаться, поскольку иной формы перцепции нам недоступно. Ирреальный субъективизм – мироощущение всего живого; мы приспособлены так и довольствуемся этим. Ни земному, ни любому возможному разуму, пребывающему в материальном, не помыслить всю совокупность материального, поскольку это означало бы её клонирование и ликвидацию самого разума. Умом не объять ни вечности, ни бесконечности, и не представить пустоты. Истина и восприятие несовместимы. Мы из другого измерения.

Человек рассматривается здесь как синтез души, разума и тела, именно в такой последовательности – нетривиальное восходит к простому. Данный конструкт вполне допустимо экстраполировать на всю материальную жизнь, пока ещё нами не познанную, то есть на вероятных инопланетян, способных к глубокому относительно земных животных восприятию и, следовательно, разумных. Обитатели других планет или даже звёзд и самой космической пустоты необязательно репрезентуют углеродную жизнь и могут обладать альтбиохимией. Даже столь необычные существа, кардинально непохожие на нас, скорее всего будут структурно включать душу, разум и тело. Невзирая на визуально-конструктивную разность, генезис мыслящего в материальном всё же унифицирован.

Я рассматриваю единственно известное мне думающее существо – человека и его аппарат. Каждая особь нашего рода демаркирована на два кластера: внутренний кластер или кластер эго, к которому относится душа и разум, и внешний кластер, представленный телом. Такое разделение отражает амбивалентность живой сущности, поскольку очевидно, что внутреннее Я имеет отличное бытие от внешнего Я; оттого можно наблюдать людей, в которых наибольшее развитие получает внутреннее или внешнее Я, и в радикальных случаях одно из них способно колоссально подавить другое, что может спровоцировать релокацию в воздушный замок или же тотальное филистёрство. В той или степени один из этих кластеров доминирует в индивиде, что считывается с его облика, но объёмнее раскрывается в прямом взаимодействии. Об этом позже.

Душа есть подлинное существо человека, она – носитель истины, ввиду чего непостижима в материальном. Будучи сущностью потусторонней, душа опосредована разумом и телом, состоит под их своеобразной протекцией. Разум есть фильтр и проводник – именно он определяет наше поведение, в то время как тело бездумно абсорбирует информацию, позволяет проецировать эмоции и осуществлять действия. Миссия разума комплексна и даже судьбоносна, ведь именно он процеживает поступающее извне: одно, едва восприняв, предаёт забвению, другое, посредством интереса, задерживает в себе, третье – направляет прямо в душу. Этот механизм, детерминированный ментальным укладом, имеет специфичный метод работы и только им обусловлены все глубокие переживания: как величайшие позитивные потрясения, так и губительные психотравмы. Если разум пропускает чрезвычайно много разнородной информации – личность носителя будет лабильна и впечатлительна, что сулит высокую уязвимость, но вместе с тем неиссякаемый интерес и возможность созидать. Если разум отнюдь генерирует дефицит импрессий – такой индивид будет чёрств и даже жесток. В радикальных случаях кризис чувств и переживаний, неспособность функционировать по-человечески, как и создавать что бы то ни было, побуждают стремления деструктивного рода – отсюда садизм. Это патологический вариант испытания каких-либо эмоций, инвертированный и обращённый в вырождение. Безграничное стремление разрушать в конечном итоге низводит в пыль самого разрушителя, который догнивает в материальном, исчерпав своими действиями возможность перехода на принципиально иной уровень. Таков портрет низшего из разумных существ.

Бездумное тело, рассекая пространство и ощущая влияние сущности времени, оснащено аппаратом восприятия информации – сенсорной системой, который раскрывается в известной степени при наличии разума и души. Разуму, как теперь следует полагать, отведена роль персонального цензора для души; между тем, он, будучи мыслящей субстанцией, по умолчанию не считает себя ядром личности, центром внутреннего Я, а как бы признаёт свою подчинённость душе. Отсюда, например, вытекает свойственный каждому психологический аспект – мы не мыслим мозг, овеществляющий разум, как самого себя, извечно предполагая его в третьем лице в качестве средства жить и мыслить. Тело же, в свою очередь, есть внешнее Я – не личность, а лишь материальная её презентация, всецело инструмент, приёмник и передатчик информации. Тело осведомляет личность об окружении, а окружение – о личности.

Природа внутреннего Я многогранна и таинственна, однако некоторые из его особенностей экспонируются при тщательном наблюдении. Так, разум, обрабатывая перманентно поступающие данные, в той или иной степени сортируя нужное и ненужное душе, отвечает двум ключевым операциям человеческого эго – восприятию и допущению. Если дать ёмкие дефиниции обоим терминам, то можно заключить, что восприятие – это поверхностное, безынтересное, равнодушное и исключительно ознакомительное свойство, присущее только разуму, в то время как допущение есть ретрансляция информации разумом душе, то есть погружение всего существа личности в тот или иной вопрос, событие или проблему, когда активируется интерес, являющий собой основание и меру всех доступных нам впечатлений, орудие и оружие одновременно. На данном этапе нужно зафиксировать: восприятие относимо лишь к разуму, допущение затрагивает душу.

Рациональный вариант допущения всегда отвечает самоуважению: разум допускает к душе только то, что положительно и благотворно, а всё, что в потенции может причинить вред – лишь равнодушно воспринимает. Здесь обязательно краткое отступление. Как я уже описывал в своём беглом сочинении «Генезис и психика», интерес детерминирует симпатию и ненависть – обе вполне могут стать жизнеутверждающей пищей для индивида, только разительно неоднородного качества. Тем не менее, симпатия и ненависть, взятые в отдельности, не позволят личности иссякнуть, ибо к ней так или иначе испытывается определённого рода интерес. Ненависть съедобна, поскольку в основе своей содержит уважение: ненавистники, отрицая человека, всё-таки в значительной мере испытывают к нему положительный интерес. В свою очередь однозначно негативное чувство, вытекающее из ненависти – это презрение, которое есть подлинное отвращение к человеку, исключающее всякое уважение, но и оно, тем не менее, содержит толику негативно окрашенного интереса. Хуже всего – равнодушие, оно полностью лишено интереса и сугубо индифферентно: ни белое, ни чёрное, лишь полое и пустое. Все эти чувства следует разобрать отдельно в последующих главах, их ёмкое резюме здесь – лишь подводка к изложению истовой сути восприятия и допущения.

Всякое восприятие сводится к равнодушию, оно есть безразличное, безопасное и во многом спонтанное потребление информации без её глубинной проработки. Сама этимология слова «равнодушие» хрестоматийна: «душе всё равно». Допущение к душе – это интерес, который имеет свои уровни: им детерминированы симпатия, ненависть, презрение и бесконечный ряд других эмоций. Важнейшая персональная миссия каждого человека – сознательная коррекция априори хаотичного механизма допущения, его трансформация в частично подконтрольную структуру. Этим определяется эффективность подхода к самотерапии.

Таков первичный портрет внутреннего Я, то есть личности. Внешнее Я – экзоскелет внутреннего, а также способ его наказания в материальном. Последующее развитие мысли обещает более подробно разъяснить бытие человеческой сущности и вывести некий план по возделыванию её в нечто превосходящее.

***

Мятежный дух – пассионарий, он восстаёт против мира лишь потому, что искренне желает любить его. Путеводной звездой сияет стремление демонтировать тюрьму в уютный сад. Центральная максима мятежного духа: безжалостность к себе и жалость к остальным. Безжалостность к себе ради себя, жалость к другим ради других. Мятежный дух – единственный оппонент и защитник мира, его неприкаянный обитатель. В то время, как иные лишь населяют материю, будучи плоть от плоти ею, мятежный дух сознаёт себя пришельцем – он вносит смыслы и зачинает борьбу.