Диалоги
ЖелтыйГрач Возрастные ограничения 18+
Сократ и Алкивиад беседуют под оливой
Алкивиад: Скажи мне, Сократ, может ли дым травы, что некоторые называют марихуаной, стать мостом к просветлению? Говорят, он растворяет границы ума и объединяет с космосом.
Сократ: О, друг мой, ты спрашиваешь, может ли тень указать на солнце? Представь, что путник, блуждая в пещере, зажёг факел, чтобы разглядеть стены. Увидев блики, он воскликнул: «Я познал свет!» — но забыл, что истинное солнце ждёт его снаружи. Так и дым — факел во тьме, но не сам свет.
Алкивиад: Но разве древние провидцы не пили сомы или не вдыхали священные испарения, чтобы беседовать с богами?
Сократ: Они пили, но не ради опьянения, а как жрецы, что разжигают огонь жертвенным маслом. Помнишь миф о Персефоне? Зёрна граната связали её с Аидом, но лишь потому, что она вкусила их *без осознания*. Вещество — как зерно: если проглотишь его слепо, оно привяжет к подземному миру; если положишь на алтарь души — станет семенем мудрости.
Алкивиад: Тогда почему одни, вдохнув дым, плачут от красоты мира, а другие ищут лишь забвения?
Сократ: Взгляни на воду в сосуде. Если сосуд крив — и отражение луны исказится. Ум, полный страстей, увидит в дыме бегство; ум, устремлённый к истине, — намёк на гармонию. Но разве кривой сосуд исправится оттого, что ты покажешь ему луну в воде?
Алкивиад: Значит, дым бесполезен?
Сократ: Нет. Он — как эхо в горах. Если ты крикнешь: «Кто я?» — эхо повторит вопрос, но не даст ответа. Услышав его, мудрый поймёт, что голос исходит из него самого; глупец же станет звать снова, надеясь, что горы заговорят.
Алкивиад: Но как отличить эхо от истинного голоса?
Сократ: Спроси себя: когда дым рассеется, останется ли в тебе тишина, способная слышать? Или жажда нового клича? Просветление — не восклицание, а молчание между словами. Помни, как Гераклит говорил: «Природа любит прятаться». Может, она открывается не через изменённый ум, а через ум, *переставший изменять*?
Алкивиад: Тогда зачем вообще касаться травы?
Сократ: Чтобы вспомнить, что дверь существует. Но если ты, войдя, продолжаешь носить ключ на шее как трофей — разве ты не стал рабом ключа? Один мудрец Востока сказал: «Когда ты достигнешь вершины горы — продолжай идти». Дым может поднять тебя на утёс, но шагать придётся самому.
Алкивиад: И как шагать?
Сократ: Как шагает река: не цепляясь за берега. Перестань делить мир на «траву» и «не-траву», на «просветлённое» и «спящее». Разве луна в небе нуждается в том, чтобы её называли луной? Она светит — вот её истина. Ты же светишь всегда, Алкивиад. Просто иногда облака кажутся тебе реальнее света.
Алкивиад:… А облака — это мысли?
Сократ:*Улыбается.* Разве я говорил об облаках?
Алкивиад: Скажи мне, Сократ, может ли дым травы, что некоторые называют марихуаной, стать мостом к просветлению? Говорят, он растворяет границы ума и объединяет с космосом.
Сократ: О, друг мой, ты спрашиваешь, может ли тень указать на солнце? Представь, что путник, блуждая в пещере, зажёг факел, чтобы разглядеть стены. Увидев блики, он воскликнул: «Я познал свет!» — но забыл, что истинное солнце ждёт его снаружи. Так и дым — факел во тьме, но не сам свет.
Алкивиад: Но разве древние провидцы не пили сомы или не вдыхали священные испарения, чтобы беседовать с богами?
Сократ: Они пили, но не ради опьянения, а как жрецы, что разжигают огонь жертвенным маслом. Помнишь миф о Персефоне? Зёрна граната связали её с Аидом, но лишь потому, что она вкусила их *без осознания*. Вещество — как зерно: если проглотишь его слепо, оно привяжет к подземному миру; если положишь на алтарь души — станет семенем мудрости.
Алкивиад: Тогда почему одни, вдохнув дым, плачут от красоты мира, а другие ищут лишь забвения?
Сократ: Взгляни на воду в сосуде. Если сосуд крив — и отражение луны исказится. Ум, полный страстей, увидит в дыме бегство; ум, устремлённый к истине, — намёк на гармонию. Но разве кривой сосуд исправится оттого, что ты покажешь ему луну в воде?
Алкивиад: Значит, дым бесполезен?
Сократ: Нет. Он — как эхо в горах. Если ты крикнешь: «Кто я?» — эхо повторит вопрос, но не даст ответа. Услышав его, мудрый поймёт, что голос исходит из него самого; глупец же станет звать снова, надеясь, что горы заговорят.
Алкивиад: Но как отличить эхо от истинного голоса?
Сократ: Спроси себя: когда дым рассеется, останется ли в тебе тишина, способная слышать? Или жажда нового клича? Просветление — не восклицание, а молчание между словами. Помни, как Гераклит говорил: «Природа любит прятаться». Может, она открывается не через изменённый ум, а через ум, *переставший изменять*?
Алкивиад: Тогда зачем вообще касаться травы?
Сократ: Чтобы вспомнить, что дверь существует. Но если ты, войдя, продолжаешь носить ключ на шее как трофей — разве ты не стал рабом ключа? Один мудрец Востока сказал: «Когда ты достигнешь вершины горы — продолжай идти». Дым может поднять тебя на утёс, но шагать придётся самому.
Алкивиад: И как шагать?
Сократ: Как шагает река: не цепляясь за берега. Перестань делить мир на «траву» и «не-траву», на «просветлённое» и «спящее». Разве луна в небе нуждается в том, чтобы её называли луной? Она светит — вот её истина. Ты же светишь всегда, Алкивиад. Просто иногда облака кажутся тебе реальнее света.
Алкивиад:… А облака — это мысли?
Сократ:*Улыбается.* Разве я говорил об облаках?
Рецензии и комментарии 0