Книга «Прилив, который знал мою тень»
Родительный падеж времени (Глава 10)
sphen Оглавление
- Бар, где время пахнет солью (Глава 1)
- Мелодия для рыбака, который нашёл пишущую машинку (Глава 2)
- Джазмен, который играл на разбитой трубе (Глава 3)
- Библиотека, где книги пишут читателей (Глава 4)
- Часовщик, который коллекционировал забытые даты (Глава 5)
- Лодочник, который перевозил ненаписанные слова (Глава 6)
- Устрица, которая шептала недописанные главы (Глава 7)
- Чайки, которые клюют глаза у зеркал (Глава 8)
- Тень, которая ела предлоги (Глава 9)
- Родительный падеж времени (Глава 10)
- Инкубатор для невылупившихся глаголов (Глава 11)
- Чернильное море, которое пишет само себя (Глава 12)
- Слушающая (Глава 13)
- Остров, который отвечает вопросами (Глава 14)
- Пролив вечных редакций (Глава 15)
- заключение (Глава 16)
Возрастные ограничения 16+
Он нашёл его в промежутке между «когда» и «пока», где глаголы теряют лицо, а существительные – число. Родительный времени выглядел как пещера из выцвевших календарей, где на стенах висели часы с отрицательными знаками.
Юта шагнул внутрь, споткнувшись о «вчера», зацепившееся за шнурок. Воздух пах гниющими предлогами, а под ногами хрустели частицы будущих времён.
— Здесь рождаются времена, которые не случились, — сказал мальчик с лицом Рёты в детстве, указывая на инкубатор с прозрачными яйцами. Внутри плавали зародыши сослагательных наклонений.
Яйцо №1: «Если бы Юта не нашёл машинку» — внутри билась рыба с крыльями.
Яйцо №2: «Когда Рёта станет автором» — пульсировало сердце из чернил.
Яйцо №3: «Пока существует море между главами» — светилось окаменевшее «но».
Мальчик разбил яйцо №2. Чернильное сердце плеснуло на стену, тянув за собой карту:
«Глава 10: Найти родительный падеж в утробе зеркал. Вырывать его зубами»
Юта полез в зеркальный тоннель, где его отражение шло спиной вперёд. На дне лежал сгусток времени – нечто среднее между морским ежом и тире. Он впился Юте в ладонь, оставив шрам в виде вопросительного знака.
Полночь. Машинка Акиры, встроенная в грудную клетку, заиграла похоронный марш:
«Глава 10: Время родилось мёртвым. Автор – акушерка призраков».
Из тоннеля выполз Рёта в маске часовщика.
В руках он держал часы-ребёнка.
— Ты опоздал, — сказал он, разрывая пуповину. – Родительный падеж уже съел себя.
На полу осталось влажное пятно, в котором Юта увидел:
Отец пишет письмо сыну, но чернила превращаются в медуз.
Машинка Акиры печатает на коже самого Юты, вырывая куски кожи.
Море перелистывает страницы книги, зализывая кровавые строчки.
Юта шагнул внутрь, споткнувшись о «вчера», зацепившееся за шнурок. Воздух пах гниющими предлогами, а под ногами хрустели частицы будущих времён.
— Здесь рождаются времена, которые не случились, — сказал мальчик с лицом Рёты в детстве, указывая на инкубатор с прозрачными яйцами. Внутри плавали зародыши сослагательных наклонений.
Яйцо №1: «Если бы Юта не нашёл машинку» — внутри билась рыба с крыльями.
Яйцо №2: «Когда Рёта станет автором» — пульсировало сердце из чернил.
Яйцо №3: «Пока существует море между главами» — светилось окаменевшее «но».
Мальчик разбил яйцо №2. Чернильное сердце плеснуло на стену, тянув за собой карту:
«Глава 10: Найти родительный падеж в утробе зеркал. Вырывать его зубами»
Юта полез в зеркальный тоннель, где его отражение шло спиной вперёд. На дне лежал сгусток времени – нечто среднее между морским ежом и тире. Он впился Юте в ладонь, оставив шрам в виде вопросительного знака.
Полночь. Машинка Акиры, встроенная в грудную клетку, заиграла похоронный марш:
«Глава 10: Время родилось мёртвым. Автор – акушерка призраков».
Из тоннеля выполз Рёта в маске часовщика.
В руках он держал часы-ребёнка.
— Ты опоздал, — сказал он, разрывая пуповину. – Родительный падеж уже съел себя.
На полу осталось влажное пятно, в котором Юта увидел:
Отец пишет письмо сыну, но чернила превращаются в медуз.
Машинка Акиры печатает на коже самого Юты, вырывая куски кожи.
Море перелистывает страницы книги, зализывая кровавые строчки.
Рецензии и комментарии 0