Он тоже пропал (Глава 7)

Он пришёл. Как всегда. С кружкой. С блокнотом. С тишиной, которую больше не боялся. Скамейка была пуста. Но не совсем. На ней лежало что-то завёрнутое в ткань. Не бумага. Не пластик. Старый свитер. Серый. С катышками. С дырой на локте. Он не трогал. Смотрел. Потом — осторожно развернул. Внутри — фото. Не его. Не с лета 2022. Чёрно-белое. Размокшее по краям. На нём — мальчик. Лет двенадцать. Стоит у реки. Держит удочку. Смотрит вдаль. Не улыбается. Не плачет. Просто стоит. Как будто ждёт. На обороте — ручкой: «Ты не должен был уходить. Ты не должен был остаться». Без подписи. Без даты. Но почерк — тот же. Тот, что писал: «Я тоже был». «Я видел». «Спасибо». Он не понял. Не сразу. Он сидел. Смотрел на фото. На мальчика. На его руки. На след от скотча на краю. Как будто кто-то пытался его склеить. Он не знал, кто это. Но чувствовал: это — не чужой.

На следующий день свитер исчез. Фото осталось. Лежало на скамейке. Как будто его забыли. Он взял его. Не стал прятать. Положил в карман. С собой. Как тогда, когда носил фото в кошельке.

Через три дня он приходит — и видит: на песке, рядом с камнем, — след от босой ступни. Не его. Меньше. У воды — ручка. Его ручка. Та, что он бросил в реку. Она лежит на мелководье. Поломанная. С чернилами, вытекшими в воду. Он не поднимает. Просто смотрит. Потом — замечает: на песке, под камнем, — ещё одна записка. Мокрая. Смазанная. Он берёт. Разворачивает. Читает: «Я не ушёл. Я просто перестал слышать. Мама говорила: „Ты слишком тихий. Никто не заметит“. Я не отвечал. Я не знал, что ответить. Через год она уехала. Сказала: „Я не могу быть рядом с тем, кто не говорит“. Я остался. Не потому что хотел. Потому что не знал, как уйти. Я смотрел в окно. Слушал, как соседи смеются. Как дети кричат. Как кто-то говорит: „Ты опоздал!“ Я не выходил. Я не отвечал. Я просто… был. А потом — перестал быть. Я не помню, когда в последний раз меня звали. Я не помню, как меня зовут. Я только помню, что однажды кто-то оставил блокнот. С надписью: „Был человек. Он смеялся. Он прыгал в воду“. Я не знал, кто это. Но я знал — это был я. И я оставил ответ: „Я тоже был“. Я не знаю, прочтёшь ли ты это. Но если ты читаешь — значит, ты тоже не ушёл. Значит, ты тоже был. Значит, ты — здесь».

Он не дочитал. Он сидел. С фото в одной руке. С запиской — в другой. Он не плакал. Он просто чувствовал: он не один. Не потому что кто-то ответил. А потому что кто-то тоже пропал.

Он не знал, кто это. Не знал, был ли он с ним в прошлом. Не знал, помнит ли его. Но он чувствует: кто-то делает то же самое. Кто-то не ушёл. Кто-то остался. Кто-то, как и он, не стёр.

Он не стёр. Это не прощание. Это — след. И он знает: если кто-то прийдёт, он увидит. Если кто-то прочтёт, он поймёт. Если кто-то скажет: «Я тоже был», — значит, путь не напрасен. А пока — он сидит. С чашкой чая. С кружкой с котом. С блокнотом, в котором почти нет имён. И с надеждой, которую он больше не называет.