Глава XVI. Смерть (Глава 17)

Моя Вселенная не помнила, когда и как родилась. У неё была лишь пустота вокруг и два материала. И из материалов этих Вселенная могла создать что угодно.

Первый материал был серым и бесконечным. Вселенной оставалось задать нужную форму – и так рождались планеты, звезды, океаны и леса. Две руки, две ноги, туловище и голова – так возник человек, словно слепленный из пластилина, сильнейший среди слабых и умнейший среди глупых. Людей было много: они отличались внешностью и возрастом, опытом и заботами, но были одинаково понятно устроены.

Второй материал был серебристого, ртутного цвета, но было его очень мало, и не научилась Вселенная воспроизводить его, поэтому боялась им пользоваться. Но любопытство взяло верх, и добавила она немного этого материала в очередного человека.

Наконец-то Вселенная заинтересовалась миром, который она же и построила. Человек этот был непредсказуемым и странным. В его серебристых глазах всё выглядело таким же серебристым, хотя было серым, создавалось из первого, обыкновенного материала. Он видел мир лучше, чем он есть на самом деле, и людей в нём видел лучшими их версиями, способными его понять. Его слово убивало и лечило, его касание обжигало и охлаждало, в его взгляде отражалось лишь одно и всё сразу. Вселенная смотрела на мир глазами разных людей, но только его перспектива возбуждала в ней неподдельный интерес.

Но портился даже этот человек со временем, всё больше его серебристый цвет сливался с общей серостью. И когда перестал он интересовать Вселенную так же, как прежде, она разозлилась и убила его. На смену ему пришёл новый человек из редкого материала. Он был снова лучшим в своё время, он создавал шедевры, и ни одно его действие не совершалось бесследно. И когда попадал он в беду, Вселенная всегда его выручала, чтобы драгоценный материал не был потрачен зря. Но и его глаза тоже всё чаще смотрели себе под ноги, его перестала спасать Вселенная, она стала душить его, пока не задушила до смерти.

Одному герою приходил на смену другой, все они были выдающимися по-своему, а некоторые герои даже существовали в мире одновременно друг с другом. Но не щадила их Вселенная, стоило начать им угасать. А происходило так с каждым. Видимо, человеческое тело не могло долго носить в себе эту серебристую ртуть. Утомилась и отчаялась Вселенная. И в надежде на интересное зрелище она взяла весь оставшийся особый материал, чтобы потратить его на последнего героя.

Мальчик, худой и невысокого роста, не осознавал ещё своих способностей. И казался таким же, как остальные ребята. И он услышал громко сигналящую машину, летящую на него, когда переходил дорогу на красный свет. Но с невозможной в реальной жизни резкостью остановился автомобиль прямо перед ним, будто врезался в невидимую стену. А большая стеклянная бутылка, выкинутая прямо из окна каким-то чудаком, упала и разбилась в паре сантиметров от него, когда он гулял. Мальчик рос и ежедневно испытывал те чувства, которые человеку испытывать слишком часто нельзя: отчуждённости, жалости к людям, ответственности перед миром и бессмысленности всего вокруг. Но пока что это обогащало его.

Он чувствовал присутствие Вселенной, потому часто смотрел вверх, но не было у него к Вселенной наивных вопросов. Он изучал её как равного себе. Изучал, пока она изучала его. Вселенная понимала, что её собственное творение может её превзойти. Иногда завтрашние мы не достойны наших сегодняшних шедевров. И страшно иногда ей становилось от его пристального взгляда. Она заносила косу над головой своего лучшего творения, но руки её немели, когда Вселенная понимала, что у неё остался лишь серый материал. Пока интерес переполнял её, она была готова наблюдать дальше. Мир не умрёт вместе с этим мальчиком. Но во что он превратится, когда Вселенная окончательно утратит к нему интерес?

***
Что такое память о человеке? Особенно в долгосрочной перспективе. Время искривляет образ человека в твоей памяти, постепенно выбрасывает те или иные детали, добавляет слишком приторную ностальгию – и вот, ты помнишь и скучаешь по уже совершенно не тому человеку, которого действительно когда-то знал.

А какая участь постигла известных личностей, посмевших умереть? Их имена настолько часто звучали, что всех утомили. Их имена стали ассоциироваться с их деятельностью, смешались с ней. Им не дали остаться в своей эпохе, вытащили в сегодняшний день, дали им оценку без возможности воспротивиться.

Боюсь ли я смерти? Как бы я хотел умереть? Есть ли что-то после неё? Хотел ли бы я жить вечно? Я редко оставляю для себя вопросы без ответов. Но сейчас хочу сделать исключение. И хотя ответ начинает невольно зарождаться в моей голове, я пресеку это.

Страдания по умершему обычно длятся не так долго, как мы себе представляем. И трудно сказать, чем это может быть оправдано. Великой целью, от которой нельзя отвлекаться? Но даже самая великая цель не должна затмевать боль от потери. Просто потеря в таком случае воспринимается как жертва человека, передача на тебя ответственности за то, каким будет завтрашний день. И ты не должен никого подвести. Веривший в меня при жизни человек уже никогда не сможет изменить своего мнения, уже никогда не предаст и не отвернётся. И в этом его исключительная ценность.

Я всё ближе к мнению о том, что моя смерть вряд ли придаст смысл чьей-то жизни, скорее принесёт облегчение. И знаете, это неплохо. Я не хотел бы, чтобы кто-то считал себя обязанным чем-то моему трупу. А вся эта писанина привела меня к пониманию одного: смерть – это скучно.