Конференция по астрономии.

— Can I ask a question, please?
— And one more, please?
— All the questions will be answered at the beginning of the next session, gentlemen, we have run out of time. Break!
Все начали подниматься со своих мест, в конференц-зале стало очень шумно. Группа российских ученых отделилась от толпы и вперед всех проскочила на лестницу. Вскоре они оказались в вестибюле.
— Присаживайтесь, Иосиф Петрович, давайте, я Вам помогу, — придерживал старика Валентин Николаевич, после чего сам сел рядом с ним на диван, положив руку на спинку и закинув одну ногу на другую.
Валентин Николаевич был самым молодым ученым на конференции, на вид совсем еще студент. На нем был модный костюм, льняного цвета волосы зачесаны назад, светлые глаза всегда выражали некоторую меланхолию. Он мог вызвать некоторую насмешку со стороны коллег за чрезмерное внимание к своему внешнему виду, но их сдерживало то, что в таком раннем возрасте Валентин Николаевич уже достиг признания и некоторых высот в астрономии. Его супруга лежала в Москве в коме, но это не заставило ученого пропустить международную конференцию. Такой факт вызывал двойственные чувства в обществе: с одной стороны – осуждение, сдерживаемое наряду с насмешками, с другой – трепет. Иосиф Петрович, однако, скептически относясь ко всем этим подробностям, снисходительно называл молодого астронома «Валенькой».
— Н-дам… спасибо, — прокряхтел он, садясь со скрипом. – Знаете, коллеги, — немного заговорщицким тоном начал Иосиф Петрович, склонясь на свою трость и почесывая густую седую бороду, — мне кажется, астрономия изжила себя.
— Вы так полагаете? – переспросил Александр Иванович.
Он стоял, опершись спиной на стену, сложив руки на груди и нахмурив густые брови. Он был угрюм, неразговорчив, но все знали, что Александр Иванович страстно влюблен в астрономию, и среди всех современных русских ученых он подавал наибольшие надежды, тем более что ему не было и сорока, и у него оставалось достаточно времени на раздумья.
— Ну разумеется! Вы слышали последний доклад? Это же полнейшая чепуха. Множественные вселенные! Четвертое измерение! – Иосиф Петрович закатил глаза к потолку. Голос у него был глухой, говорил он не очень внятно, но двое коллег слушали его очень внимательно.
— Сейчас многих занимает эта идея, — пожал плечами Валентин Николаевич.
— Ну и пусть бы их занимала эта идея, Валенька! Но доказывать, доказывать-то это зачем? – спросил старик, широко раскрыв глаза и наморщив лоб. – Я же не пытаюсь доказать, что Бога нет.
— Уж не хотите ли Вы сказать, что все современные теории – вопрос веры? – спросил прыснувший от смеха Дмитрий Васильевич. Он только сейчас присоединился к компании, потому что бегал в буфет за кофе.
— А хочу! Поэтому и говорю, что астрономия себя исчерпала. Взять, например, историю про то, что тела, находящиеся далеко друг от друга, отталкиваются, а не притягиваются. Как это объяснить? Я вот верю, — Иосиф Петрович сделал паузу и потряс своим пальцем, — что наша Вселенная имеет форму вращающегося пончика, и объекты, находящиеся на разных его краях, разносит центробежной силой. – И ученый вызывающе посмотрел вокруг.
— Не доводите до крайностей, — сухо заметил Александр Иванович.
— А что же нет?
— Я могу привести опровержение Вашей теории.
— Это не имеет значения, — отмахнулся старик.
— Любой девятиклассник приведет опровержение, — снова рассмеялся Дмитрий Васильевич. – Вопрос-то совсем в другом, — сверкнул он своими черными глазами и провел рукой по вьющимся волосам.
Александр Иванович только взглянул исподлобья, достал свой блокнот и занялся вычислениями.
— А я верю, — задумчиво начал Валентин Николаевич, — что Вселенная – мозг существа из мира более высокого порядка. Вы никогда не задумывались над тем, что центральная нервная система человека в момент отправления разных электрических сигналов очень похожа на карту галактик и созвездий? – спросил ученый и сделал загадочное лицо. Все трое (Александр Иванович был занят) покатились со смеху.
— Верьте, верьте на здоровье! – воскликнул Дмитрий Васильевич, вытирая слезы на глазах платочком.
— Нам это не так давно рассказывал профессор философии, — пояснил, переведя дух, рассказчик. – Что, думаете, он-то и не разбирается? – Валентин Николаевич улыбнулся и покачал головой.
— Может, Вы и правы, Иосиф Петрович. Надо же и физикам во что-то верить за неимением Бога. – Улыбнулся и Дмитрий Васильевич и так же покачал головой. – Бесконечная Вселенная как раз подходит на эту роль, вот о ней и начинают придумывать разные мифы, не терпящие опровержений и доказательств.
Все замолчали на какое-то время. Потом Валентин Николаевич снял одну ногу с другой, положил руки на колени и немного наклонился вперед.
— А помните, кажется, на той неделе один немецкий ученый заявил о дефектной работе телескопического механизма? По его докладу выходит, что Солнечной системы не существует, а Марс, Плутон, Меркурий и так далее разбросаны по всему Млечному пути, потому как мы всегда смотрели слишком далеко.
— Брось, Валенька, все это вздор.
— Нельзя же верить всему подряд!
— А зря не верите, господа, — оторвался от блокнота Александр Иванович. – Я на днях занялся тщательной проверкой телескопов – все, что говорил немец, является чистой правдой. Это теоретически необъяснимо, но это так.
— Не может быть! – поразился Дмитрий Васильевич.
— Я Вас, конечно, всегда уважал, Александр Иванович… — произнес разочарованный старик, скептически приподняв бровь.
— А Вы, Иосиф Петрович, заходите в мою лабораторию, сами во всем убедитесь.
— Раз Вы настаиваете, придется Вам, конечно, поверить… — Иосиф Петрович не верил.
— Да-да, и немец говорил, что Земля вращается не вокруг Солнца, а вокруг безымянной доселе звезды, которой докладчик тут же присвоил свою фамилию…
— Нет, все это абсурд.
— … и эта звезда сейчас на грани превращения в сверхновую. – Закончил Валентин Николаевич.
— Валенька, — рявкнул было грозно ученый, — ну как ты можешь серьезно об этом говорить? Это все чепуха, чепуха, да и только! Не укладывается даже в голове. – Старик чуть не плакал. – И Вы, Дмитрий Васильевич?.. Да что же вы все, в самом деле…
Валентин Николаевич пожал плечами.
— Не укладывается в голове, это правда. Никто не готов в это верить, поэтому открытие даже не получило должного освещения. А между тем…
— Постойте, а правильно я понимаю, что «на грани превращения» означает, что эта звезда может превратиться в сверхновую в любой момент в течение ближайших десяти тысяч лет?
— Да, это так. – Ответил Валентин Николаевич. Все усмехнулись.
— То есть, — прикинул Александр Иванович, — то, что взрыв звезды произойдет до нашей смерти, даже менее вероятно, чем то, что Ваша жена вдруг войдет в этот зал. – И говорящий посмотрел в глаза самому молодому астроному.
— Грубовато Вы. – Дмитрий Васильевич наклонил голову.
Тут вдалеке раздался стук каблуков, и все обернулись в сторону дверей.
— Валя! – воскликнула стоящая на пороге худая девушка в длинном пальто. Ее волосы были растрепаны. Валентин Николаевич весь побелел, вскочил и, обняв свою жену, вывел ее за дверь.
Астрономы проводили их взглядом и еще долго сидели замершие. Все они знали, что Ольга лежала в коме после тяжелой аварии, и не было почти никаких надежд на то, что она очнется.
Дмитрий Васильевич заговорил первым:
— Надо признаться, Оленька даже заставила меня беспокоиться за свою жизнь. Если звезда все-таки взорвется до нашей смерти, самым грустным, наверное, будет то, что мы так этого и не увидим. А ведь, честное слово, есть, на что посмотреть.
— Не спешите беспокоиться. – Сказал Александр Иванович. – Почти невозможно то, что произойдет сразу два чуда – и приезд Ольги, и превращение звезды в сверхновую в ближайшее время — ведь в данной ситуации вероятности перемно…