Такой тяжелый день (Глава 7)

7

— В смысле – другой? – удивилась Ольга.
— В прямом, — ответил Макс. – Вон, подружайку спроси.
Из-за двери выглянула Алеся. Лямку так и не поправила.
— Вадик, это что за херня? – начала Оля.
— Сам не знаю, — притворился тот.
— Ну-ка, подруга, объясняй, — обратилась к Алесе. – Что он у тебя делал?
— Как что, — сказал Макс. – Шпилилсь. Ну, по крайне мере, только начали. Видишь, лямка-то спущена.
— Ну, и раздражение вокруг губ, — добавила Ольга.
— А раздражение-то здесь причем? – попытался оправдать Алесю Вадик.
Ольга лишь критически на него посмотрела. «Еще и отпирается».
— Ты-то что молчишь, Алеська? – обратилась к подруге. – Рассказывай. Этот-то привычный врать.
— В смысле, привычный? – взревел Вадим и в два шага спустился.
Ольга не обращала внимания. Алеся же виновато опустила голову и вернула лямку на место.
— Говори! – дернул Олю за руку Вадик.
Та с разворота хотела залепить ему пощечину, но он очень быстро среагировал и остановил удар. Сдавил руку.
— Мне больно! – вскрикнула девушка.
— Ты че творишь! – заорал Максим и кинулся к нему. Ударил в лицо. Стоит, не падает. Ну да, не щупленький отец и худосочная Алеся, а двухметровый кабан.
— Ты че, пес! – и Вадим с размаху ответил ему.
Макс от удара потерялся и полетел вниз по лестнице. В ту же секунду с визгом кинулась на Вадика Алеся. Начала царапаться, махать руками. Тот начал отворачиваться и пытаться хоть как-то поймать ее и успокоить.
— Не лезь к нему, шалава! – заорала Ольга и схватила подругу за волосы. Дернула так, что она плечом «впечаталась» в стену.
— Ой, блядь! — стонал на нижней площадке Максим. Голова гудела. Тело ломило.
— Девочки! – кинулся разнимать их Вадик.
Ольга держала Алесю за волосы, вторая пыталась поймать ее за ухо.
Крепкая рука Вадима схватила Ольгину кисть и стала ее выворачивать, вторая рука сжала шею Алеси с тыльной стороны. Развел подружек.
— Ну-ка! – крикнул на них и тут же получил чем-то тупым по голове.
Обернулся, продолжая держать девушек.
Полицейский с дубинкой в руках. «А он откуда?» Сообразить не успел. Получил по ребрам. Ухнул и скрючился от боли.
Раздался пронзительный свист.
— Стоять, полиция! – крикнул второй.
Ольга с испуга подняла руки.
— В наручники этого амбала, — первый ткнул дубинкой на Вадика. – Этих тоже. Можешь в одни.
— Мы арестованы, да? – дрожащим голосом спросила Алеся, когда застегивали наручники.
Ольга непонимающе на все это смотрела.
— Да, — ответил полицейский. – Сейчас поедем в отделение.
— А можно одеться? – Алесю начало трясти. Только сейчас сообразила, что в подъезде холодно и что она одета не по-зимнему.
Полицейский оглядел ее. Прицепил к ней Ольгу, которая продолжала держать одну руку поднятой:
— Пойдем, оденешься, — потащил девушек в квартиру. – Вот это на, — стянул с вешалки пуховик и накинул его на плече Алеси. – Обуешься сама, — и встал, уперев руки в бока.
— Давай хоть помогу, — сказала Ольга. Вместе обули Алесю.
— Ключи, — попросил полицейский.
— Какие? – не поняла Алеся.
— Гаечные! От квартиры ключи, или открытой оставишь?
— Вон, в сумочке, — показала девушка.
— Саня, их четверо, — обратился полицейский к напарнику, когда привел к автомобилю девушек.
— Не важно, усядутся, — ответил второй.
На заднем сидении хмурые, со сцепленными за спиной руками, сидели Макс с распухшим глазом и Вадик. Ольга первая залезла в машину. Как не хотела, все же села на коленки к Вадику.
Поехали. Алеся стучала зубами, никак не могла согреться, хотя печка в машине хорошо работала. К холоду привязался страх. В первый раз в полицейской машине. Что ожидать, к чему готовиться — абсолютно не знала.
Машина подпрыгнула на кочке. Подкинуло так, что Ольга ударилась головой об крышу. «Вот очень приятно. Зацепили в наручники и стукнули по голове. Обычно все происходит наоборот. Сначала бьют, потом сковывают». Промолчала. Не хотелось с ними разговаривать.
— Не ударилась, — глядя в зеркало, спросил водитель.
— Нет, — соврала девушка.
И снова поехали в тишине.
Максим смотрел в окно. Левый глаз уже заплыл окончательно. Когда последний раз получал по лицу, уже не помнит. «Вадик приложился неслабо. Аж со ступенек полетел. Затылком ударился. И похмелье наступает. Менты в наручники заковали. Уже руки начали затекать. Ольга еще пощечин надавала. Ладно, она баба, ей простительно. Вот только зачем она приперлась и разбудила? Зачем потащила к Алеське? Что за день сегодня?»
Вадик думал, зачем же он поехал к Алесе. Кто его дернул? Какой черт? «Теперь вот в опорняк везут. Ребра подвывают, не сломал ли их случайно этот мент своей дубинкой. И стыдно как-то перед Ольгой, и как в глаза теперь смотреть ей. Да не только ей, Алеське тоже». Прислонился головой к Ольге.
«Вину за собой почувствовал, — подумала она. – Хорошо. Вот только сразу его прощать не буду. Пусть помучается». Посмотрела на Алесю. Сидит, трясется, то ли от холода, то ли от страха. «Вот зачем она Вадика-то впустила к себе домой? И как давно у них все это? Макс же не зря сказал, что Вадик и есть тот самый другой. А она не согласилась, и не доказала обратное. А как-то виновато голову опустила».
— Вадик, и давно ты трахаешь Алесю? – спросила так, чтобы слышали все. Полицейский-пассажир с улыбкой посмотрел на нее.
— Оля, — быстро среагировала подруга. – Я тебе все объясню. Но только чуть позже.
— Угу, значит, давно, — сделала вывод Ольга.
— Да у вас тут Санта Барбара настоящая, — улыбнулся полицейский.
Остальные молчали.
«Ну вот почему именно сейчас она захотела узнать, было у нас с Алесей что-то или нет, — думал Вадик. – Очень подходящий момент. Даже, Оленька?» — но ничего не сказал. Может, сама Алеся разъяснит ситуацию. И почему Макс заикнулся, про другого. Алеська что ли соврала? «Ну, подумаешь, поцеловались, залез рукой в трусики, до самого главного-то не дошло. Может, Оля поймет?»
Максим повернулся в салон. Посмотрел на Вадика. «Вот и чего ему Ольги не хватает? Такая баба. Спортом занимается, красивая, ухоженная, пахнет вкусно. Кувыркайся сколько хочешь, нет же, надо другую. Подругу надо. Сравнить что ли хочет? Так куча других в округе, сравнивай, сколько хочешь. Тем более, вон какой здоровый и с щетиной брутальной. И деньги есть» — думал он. Как ни странно, но сам Макс очень сильно хотел затащить Ольгу в постель. Природа, инстинкты. Никогда не было у него такой девушки. Какие они, те самые фитоняшки, в постели? Как ведут себя? Но понимал, что никогда не сможет «захомутать» такую, как она. Рангом не вышел, положением в обществе, да и вообще, машины нет. Хотя, Алесю же «зацепил» чем-то. Тоже ведь красивая, немного худенькая, но можно откормить. Или, если все же помирятся, уговорит начать в зал ходить. И сам следом за ней. Главное, чтобы не дошло у них то того самого.
Алеся почувствовала взгляд, повернулась. Глаза встретились. «Любит ведь, горе-программист, — подумалось ей. – Надо с ним мириться, измены-то не было. Просто поцеловались с Вадиком… Фу, такой колючий, как его Оля терпит? Поди, поймет и простит. Ведь тоже уже так сильно привыкла к нему, к Максимке своему. И зачем вот только уходила? Правильно сделал, что съездил мне по лицу. Мозги на место поставил».
— Приехали, — прервал размышления водитель. – Все на выход.
Остановились возле поликлиники. Привезли на освидетельствование. Сняли наручники. Проверка, кто пил, кто нет. А пьяный только Макс. «По ходу дела, я попал», — подумал он. Его первого вызвали на осмотр.
Алеся все-то тряслась и не понимала, почему. Пора б уже успокоится. Адреналин играет? Первый раз участвовала в драке. А все из-за чего? Да сдуру соврала Максу, что есть другой, а Вадик прям как почувствовал и приехал. И полез в трусы. И нет бы воспротивиться, хоть отвернуться от поцелуя, пощечину дать, оттолкнуть как-то, так нет же, поддалась. «Ну а как ему не поддашься? Высокий, красивый, щетинистый, с деньгами». Сама толком не понимала в тот момент, что происходит. Спасибо Ольге, вовремя пришла, а то бы согрешила. Все-таки к Максу чувства настоящие, а не просто какое-то тупое животное желание.
— Ну, Алеся, рассказывай, — как только закрылась за Максом дверь. – Как давно у вас с ним?
— Оля, — попытался влезть Вадик. Но властное «заткнись» быстро успокоило.
— Да не было у нас с ним ничего, Оля, — начала Алеся. – Ну да, поцеловались с ним. И то, сегодня это было первый раз.
— Правду говорит? – спросила у Вадима.
— Да, правду, — судорожно закивал он.
— Гад ты, Вадик, — глядя ему в глаза, проговорила Ольга. – И что тебя во мне не устраивает? Или решил…
— Следующий! – крикнул доктор.
Алеся быстро подскочила и пошла в кабинет. Слушать ссору не хотелось. В дверях столкнулись с Окуловым. Коснулась его руки. Захотела до него дотронуться.
— Прости, — прошептала она и скрылась внутри.
«Прощения просит? – удивился Макс. – Интересно, за что?»
— Оля, ну утром же разговаривали на эту тему, — оправдывался Вадик. Ольга наседала и никак не хотела отступать.
— Со мной не можешь, зато к ней побежал! – она перешла на крик. – Может, мне вон к Максу клеиться начать?
— Ольга, ты дура? – спросил Максим. «Хотя это было бы приятно».
— А ты вообще не лезь! Не с тобой разговариваю!
— Вадик, — игнорируя Олю, обратился к нему он, — ты ее, что, утром не удовлетворил? Или у нее месячные?
— Первое, Макс, первое, — вздохнул Вадим.
— Ты охренел что ли?! – вскипела Ольга. – Давай еще всей больнице расскажи, как мы с тобой трахаемся!
— Следующий! – послышалось из кабинета.
— Куда ты? – возмущалась Ольга.
Вадик пошел в кабинет. Не хотел ее слушать.
— А ты чего, не могла отшить его? – переключилась на Алесю. Хорошо, что хоть между ними сидит Максим.
— Дура ты, Оля, — отозвалась Алеся. – Самая настоящая дура. Еще и истеричка, — прижалась к Максиму.
— Да… как… да вы тут… — и Ольга заплакала. По-детски, обиженно, закрывшись ладонями.
— Оля, ты чего? – подбежал Вадик.
Та лишь отдернула руки:
— Не лезь, — сквозь слезы ответила она. Попыталась успокоиться, и пошла в кабинет.
— С ней чего? – не понимал Вадим.
— Сами не знаем, — ответил Макс.
После осмотра сидели тихо. Выяснять отношения уже сил не было. Просто устали. Алеся прижалась к Максиму. Трясти ее перестало. Отогрелась или успокоилась, сама толком не понимала. «Вот только все закончится, сразу же к нему обратно перееду, — думала она. – И никто не нужен мне другой. И квартира у него нормальная. А мебель вместе новую купим», — и продолжала мечтать.
Максим словно почувствовал все это, положил руку на ее коленку. «Прижалась ко мне, — сидел довольный, — Алесечка моя. О чем она, интересно, думает?»
Вадик смотрел в потолок, Ольга – в стену. Напряжение между ними не падало. Ни один не шел на сближение. Он чувствовал за собой вину. «Сглупил, бывает. Простит ли, поймет ли?» Она понимала, что зря с утра затеяла скандал и все это из-за нее, но вот так быстро сдаться и простить не может. «Пусть помучается, потерзается, попросит прощения. А я не приму сразу».
— Ну что, дебоширы, тунеядцы, алкоголики, поехали в участок? — спросил полицейский, как только получил от доктора справки.
Поехали, не сидеть же здесь всю ночь.
Полицейский участок. Одно из немногих «злачных» мест, где никто не хочет оказаться, а уж прийти самому по доброй воле – тем более. Не совсем ясно, что толкает людьми идти работать в «стражи порядка». Перспектива сидеть в кабинете и катать ручку, кидаться комками бумаги в урну, закинуть ноги на стол и время от времени стращать каких-нибудь хулиганов, грозя им неоправданно высокими сроками заключения. И вроде бы заманчиво, и работа не пыльная, но до тех пор, пока не вызовут куда-нибудь «в поле» — на место, где произошла кража или же убийство. Запись показаний, поиски улик, составление протокола – все это так долго и муторно, однотипно и до безобразия скучно. Обычная рутина с редкими периодами жесткой встряски. Наверное, на стройке куда больше экшена, чем в полиции.
— Сидите здесь, — указал на кресла полицейский-водитель, — ждите. Следователя сейчас нет, как приедет, так сразу вас оформит, — и удалился.
Самое противное в жизни – это ждать. Ведь когда ждешь, то не знаешь чем себя занять. В голове только одна мысль сидит – «когда все это наконец-то закончится?» Но делать все равно нечего.
— Оля, — обратился шепотом Вадик. – Не было у нас с Алесей ничего, — и взял ее за руку. Та попыталась отдернуть, удержал. – Правду говорю, Оль. Ничего. Только поцеловались и все.
Та недоверчиво посмотрела ему в глаза. «Поцеловались, — подумалось ей. – Ну, хорошо, пусть дальше идет целоваться», — и снова попыталась выдернуть руку из его ладони. Не выпускает.
— Да послушай ты! — уже громче начал он. – Ну не было ничего сверхстрашного и ужасного, ну правду тебе говорю. Алеся, — обратился с надеждой к подруге. – Ну хоть ты ей скажи!
Алеся поднялась с плеча Максима. Кивнула и опустила голову.
— Зашибись, — соскочил с кресла Вадик.
«Вот так и проси помощи у подружки. Головой мотнула и все, больше ничего. Вот как так!»
— Молодой человек, — обратился дежурный к нему. – Чего ходим? Сядьте, придет скоро следователь. Не надо тут ходить.
Пришлось подчиниться.
«Нет, не хочу прощать, — думала Ольга, пристально рассматривая Вадика. – Во всяком случае, не сейчас и даже не сегодня. Пусть побесится, попсихует. Полезно нервам встряску давать».
Вадим чувствовал ее взгляд, как прожигает глазами. И что она хочет увидеть? «Надо набухаться. Выпустят, пойду к Бобру и нажрусь там как последняя свинья. Вызову шалав и буду им всю ночь мозги полоскать. Устал я от всего этого».
И почему не поговорить сейчас, когда напряжение спало, эмоции поутихли, все успокоились? Нет же, она пристально смотрит, въедается в кожу, но молчит. Даже слушать не хочет. «Все никак у людей постоянно. Вон, Макс с Алеськой даже отношения не выясняли толком ни в больнице, ни тут, в участке, а сидят в обнимку, довольные и ждут, когда все это наконец-то закончится. А эта же, импульсивное создание, не хочет говорить. Вот точно пойду к Бобру. Не хочу я ее сегодня больше видеть, хватит».
— Ждут там тебя, — послышался голос дежурного. – Вон, четверо сидят.
— Да я в курсе, — ответил кто-то. – Вечер добрый, — поздоровался с ними черноволосый мужчина с проблесками седины. – Ну что, дебоширы, пойдем в кабинет. Будем оформлять вас. Думал, спокойно будет все сегодня, начало недели. А тут вот вы, устроили разборки в подъезде… Эх, — чему-то огорчился он и сел за стол. Развернул журнал в коричневом переплете. – Так, давайте начнем. Думаю, никто не против, если первыми будут дамы… Вот документы ваши, — разглядывая паспорта, начал следователь. – Цветинская Алеся Геннадьевна, тысяча девятьсот девяносто третьего года рождения. Девушка, а почему именно Алеся? Насколько помню, всегда это имя через О пишется.
— Корни белорусские, — ответила девушка. А сама соображала, откуда у него ее паспорт. «Наверное, когда ключи тот полицейский просил, прихватил с собой и документы. Гад и тихушник».
— Теперь понятно. Сами умеете по-ихнему разговаривать? Нет? Ну и не надо, в принципе. Проживаете по адресу… О-о-о, — протянул следователь. – Так мы с вами почти соседи. Вот только что-то не помню вас?
— Родителей квартира, а я прописана там просто. Сейчас живу отдельно, — и назвала адрес Максима.
«О как!» — удивился Макс, но виду не подал.
— Подождите, — остановился следователь. – Вас забрали же с другого адреса. Я тот дом хорошо знаю, каждый месяц туда стабильно наряд вызывают. Бабка там одна живет, припизднутая на всю голову, вы уж извините. Постоянно звонит, в трубку орет, что сверху или сбоку идет дебош. Приезжаем, а там всем тихо и спокойно. Просто немного громко смотрят фильм, или пришли гости с маленьким ребенком и тот бегает бесится. Ну, так и какой адрес точный? Хотя, разницы нет особой, где вас забрали. Напишу тот, что в паспорте указан… Так. Столбовая Ольга Дмитриевна, так же, как Алеся Геннадьевна, девяносто третьего года рождения. Оля, ну чего дебоширим-то? – посмотрел ей в глаза.
Ольга виновато опустила голову.
— Так, ладно, — продолжил следователь. – Проживаете по тому адресу, что в паспорте указан?
Та кивнула.
«Она что, съехать от меня собралась?» — подумал Вадик.
— Это хорошо, — продолжал что-то записывать в журнал полицейский. – Так, теперь вы, Демьянов Вадим Сергеевич. Тысяча девятьсот девяностого года рождения, — поднял взгляд на него. – Ты приложился? – ткнул на Макса ручкой.
— Да нет, — заступился Окулов. – Запнулся и упал неудачно. Об перила ударился.
— Ну-ну, — не поверил следователь. – Запнулся и упал. Потерял сознание. Очнулся – в наручниках. Да?
Никто не ответил.
— Товарищ начальник, — начал Вадим. – Меня ваши коллеги дубинкой ударили. Вначале по голове, потом по ребрам.
— Да ты что? – удивился полицейский. – Непорядок… Хотя, в заключение медкомиссии указано, что никаких видимых повреждений нет. Давайте направим вас на дополнительно обследование. Хотите? Ну я так и думал… Так, и теперь последний. Окулов Максим Юрьевич, девяносто второго года рождения… Ага, вместе с Цветинской живешь. Твоя квартира?
— Да, в наследство досталась от бабушки.
— Эх, — опять выдохнул следователь. – Вот бы мне квартиру в наследство от бабушки получить. Хоть буду время от времени от жены отдыхать. Так, ладно, не об этом… Угу, — внимательно изучил медицинское заключение и что-то записал. – Ну, теперь все ясно. Расскажите, чего в подъезде-то не поделили? Да еще в том, где никто из вас не живет.
— Да понимаете, — начала Алеся. – Тут немного с Максимом разбежались, я и переехала туда. Поругались, а Оля с Вадиком как раз присутствовали при этом…
— Так это ты ему, что ли, фингал поставила? – удивился следователь.
— Да говорю же вам, запнулся и об перила ударился, — влез в разговор Макс.
— Ладно, — полицейский устало протер глаза. – В общем, всем вам административный штраф. По доброте душевной минимальный выписал. Ну а ты, мой милый друг, — обратился к Окулову, — посидишь сутки в обезьяннике. Дежурный! – крикнул следователь.
— Как это, сутки посидит? – начала возмущаются Алеся. – Подождите…
Вошел в кабинет дежурный.
— Этого в КПЗ на сутки, — указал ручкой на Максима. – С остальных снять отпечатки пальцев и пусть идут домой. Всё, свободны!