Такой тяжелый день (Глава 8)

8

Юра позвонил. Пересилил себя и договорился о встрече. Алла согласилась. Ей тоже хотелось увидеть его, хоть и пыталась доказать сыну, что судьба бывшего супруга ее не интересует. Возраст уже не молодой, и вряд ли удастся найти более выгодную партию. Кому нужна женщина в возрасте?
— Проходи, — сказала Алла, когда Юра появился на пороге.
Пришел с букетом. Решил порадовать.
— Что ты тут цветы мне принес? – как можно серьезнее попыталась сделать вид Алла.
«Улыбается, — подумал он. – Наверное, хорошо все будет», а вслух сказал:
— Твои любимые.
— Неужели помнишь? – продолжала улыбаться Алла.
Хризантемы. Приятно, когда дарят цветы. Не принеси он их сейчас, вспомнила бы те ощущения, те наслаждения от запаха? Мужчинам этого не понять.
— Проходи на кухню, — сказала Алла.
Уселся на табуретку. Скромно, виновато. Понять не мог, как она к нему относится. Помнит ту обиду, или уже прошло все?
В духовке что-то готовилось. Оказывается, как давно не ел он домашней еды. И живот заурчал, словно кот перед сметаной, предвкушая сытный ужин.
— Сейчас запеканка приготовится, — вошла на кухню Алла. – Голодный, поди, кормить-то не кому было. Или завел себе кухарку? – с издевкой спросила она.
Шутит. А значит, что все хорошо. Значит, не в обиде. Ну и пусть шутит. Соскучился сильно по ней. Юра что-то промямлил и замолчал, наблюдая, как она управляется на кухне. Движение ее были плавными и в то же время быстрыми. Прекрасно знала, что нужно делать. Сразу видно, хозяйка на кухне.
— Рассказывай, Юра, рассказывай, — сказала она. – Я тебя слушаю. Все рассказывай: как жил, где был, кого видел, с кем пил, кого убил.
— Я никого не убивал, — опешил он.
Алла лишь прищурилась на секунду и повторила просьбу.
Юра, как обычно, начал мяться, стеснённо и сухо рассказывать, что хозяин квартиры попросил не надолго съехать, потому что какие-то там родственники приезжают и ему их девать не куда. Рассказал про то, где квартиру снял, что в ней есть, а чего нет.
Алла же тем временем накрыла на стол. Запеканка источала аппетитный аромат, от которого живот у Юры опять начал мурчать.
— Ешь, — сказала она. – Сидишь тут, глазами голодными смотришь.
Второй раз просить не надо. Жадно набросился на поданный кусок и проглотил его, словно утка.
— А можно еще? – стыдливо попросил он.
— Конечно можно, для тебя же старалась, — положила еще один кусок.
Наверное, только мужику настолько приятно, когда готовят исключительно для него. Наблюдала за ним, как он ест. Пока Юра жевал, рассказала немного про себя, заикнулась про Максима и Алесю, что у них там возникли разногласия. Не знает, помирятся ли они или всё, разбежались насовсем.
— Вот теперь понятно, — сказал Юра, — почему он мне не ответил.
— Ну не знаю. Причем я с ним поговорила, и через пару минут ты позвонил. Скажи честно, он тебя надоумил?
— Нет, Ал, сам решился.
— Видимо, настраивался долго, раз только вечером смог позвонить.
И вот зачем язвить?
— Давно в завязке? – спросила Алла, стоя возле раковины.
— Через два месяца, как разошлись, закодировался, — ответил Юра.
«Значит, куралесил еще два месяца. Потому-то и не приходил в суд, когда дело о разводе вели. Ну и ладно, ему виднее. А теперь кодированный. Вот интересно, «торпеду» вшил и ли так, на пару лет закодировался?»
— Пока на год я закодировался, — словно прочел мысли. – А там дальше уже подумаю, перекодируюсь или сам попытаюсь не пить.
Алла ничего не сказала. Лучше, конечно, чтобы повторно кодировку сделал, засомневалась, что сможет сам не пить. «Как говориться — свежо предание, да вериться с трудом. Вот только как поступить-то с ним? Оставить на одну ночь, или пусть живет до тех пор, пока не освободят квартиру. А если совсем не освободят? И куда он тогда пойдет? Опять мыкаться будет по общагам да по трущобам…»
— Пошли в комнату, хоть телевизор посмотрим, — предложила она. Разговор толком не шел.
Включили телевизор. Показывали музыкальное шоу «Две звезды».
— Старый выпуск, — сказала Алла.
Юра стоял на пороге и не знал, куда сесть. Рядом с ней или на кресло в углу?
— И долго ты стоять будешь? – спросила она. – Хочешь, рядом садись, хочешь – на кресло.
Стесняется. Вот только не понятно — чего? Ее или того, что сделал? Да и что старое вспоминать. В тот момент, будь она на его месте, тоже, наверное, кинулась бы в драку. Неприятно все же получать по голове.
— Ал, — опустился в кресло. – Ты уж прости, что вот так пришел к тебе. Сейчас ситуация немного сложная у меня…
— Юра, — перебила его. – Не оправдывайся. Все нормально, переночуешь. К тому же, мне в туалете лампочку сменить надо, да на шифоньере дверцу подтянуть…
Он тут же подскочил с намереньем все сразу сделать. И как не пыталась Алла его отговорить, настоял на своем. Всучила ему лампочку, дала отвертку и не стала мешать. Хоть чем-то быть полезным.
Потолки в квартире высокие. Да и сам Юра ростом особо не выделялся, чуть выше бывшей супруги. Чтоб до плафона добраться, пришлось вставать на табуретку. А стоять на ней было страшно, уж очень хлипкие ножки и так предательски покачивались и хрустели. Лишь бы выдержали, лишь бы выдержали… Пронесло. С дверцей шифоньера управился еще быстрее, чем с лампочкой. И опять повисла пауза.
Разговор начала Алла. Говорила про повтор шоу, потом переключилась на работу, во второй раз рассказала, куда она устроилась, и как было тяжело первое время по неделям без выходных пахать. Потом рассказала о напарнице, про Вадика, хозяина магазина. Все удивлялась, «откуда у него, такого молодого парня, появились деньги, чтобы содержать магазин и кто его на все это надоумил».
— Наверное, родители богатые, — говорила Алла.
Юра же просто слушал, вникать в подробности ему особо не хотелось. Соскучился по ее голосу, по этой наглой манере разговаривать. Ему в этот момент было хорошо. Осознал, что все это время не хватало именно ее. И опять стыдоба подкатила к горлу, сжала клешнями с такой силой, что казалось, сейчас задушит. Стыдно стало за каждодневные пьянки, за те побои, которые ей причинил, за то, что обозвал «падлой» по телефону, и за то, что последнее время перестал ее ценить как человека.
— Ал, а ты чего меня казаном-то огрела в тот раз? Сковородой или скалкой куда ж удобнее бы было.
— Юра, — хмыкнула она. – На тот момент у нас была одна старая сковорода, которая, к тому же, без ручки, и если бы я тебя ей огрела, то ее бы не стало, — заулыбалась еще сильнее. – А про скалку даже не подумала, если честно.
— Мне было больно.
— Ну-ну, — не поверила Алла. – Иди сюда, а то там сидишь как не родной.
Юра сел рядом и положил руку на спинку дивана.
— А помнишь, как все начиналось? – спросила она. – Какими молодыми мы тогда были. Наивными мечтателями. Прогулки ночные за руку, с политсобраний как сбегали… Хорошо было, спокойно. Уверенность какая-то была в завтрашнем дне. Ты тогда не пил еще…
— Да я и сейчас не пью, — возразил Юра.
— Да не про это я, — ответила Алла и прижалась к нему. – Не про это… Тогда я специалистом была, на счету хорошем находилась, какое-никакое, а все же положение занимала. Да и ты тоже был куда больше востребован, чем сейчас… Заметил, что мы как-то быстро постарели? В секунду, будто по щелчку – раз! – она щелкнула пальцами, — и стали никому не нужны. На пенсию, наверное, пора. Сидеть дома целыми днями, вязать носки, ходить по утрам в больницу и раздражать всю очередь, откладывать деньги на похороны и ждать, когда же, наконец-то, все закончится.
— Алла, ну какие похороны? Ну вот что ты городишь? Мне хочется внуков понянчить…
— Мне тоже… мне тоже. Вот только Максимка у нас чего-то не особо торопиться с этим делом. Алеська, поди, еще не хочет.
— Ты ж сказала, что разругались они там…
— Да помирятся, куда они денутся… Мы ж с тобой и то помирились, — и посмотрела ему в глаза.
— Да? – удивился Юра.
Мужики. Всегда испортят такой интимный момент. Здесь душу изливаешь, ценным делишься, а он не понимает и еще этому удивляется. Мог бы и просто промолчать, а не выдавать это тупое «да?».
— Да, Юрочка, да, — подтвердила Алла. – Думаешь, я бы тебя пустила, если бы обиду на тебя держала. Забыла я уже все, забыла, как страшный сон. И не хочу это вспоминать. Да, сложный период был у нас с тобой в жизни. Кризис, или как это обозвать… Но вроде миновало. Успокоилось все… Квартира у тебя насколько времени оплачена?
— До конца месяца. Василич сказал, сколько времени родственники проживут там, потом могу спокойно жить в следующем месяца это же время.
Алла уставилась на цветы. Красивые. Ведь помнит, что хризантемы любит, а значит, чувства есть к ней.
— Слушай, Юр. Забирай деньги ты у этого своего Василича и переезжай ко мне. Надоело быть одной.