Lullaby

За окном шел то дождь, то снег. Мигающие неоновые вывески расплывались на мокром окне. Старый радиатор скрипел и гудел, пытаясь согреть воздух в комнате. Телевизор был включен на новостном канале. Репортеры с тревожными лицами рассказывали о том, что творится на улице. Такой непогоды никто не ожидал. Ветер гонял по пустынным тротуарам мокрые обрывки газет. Девушка сидела на столе у окна и считала редких прохожих, изредка пытаясь разглядеть их лица в маленький театральный бинокль.

— Знаешь, а там, откуда я родом, такого не бывает, — сказала она, не сводя взгляда с улицы.

Ее слова были обращены к мужчине в углу. Он сидел за точно таким же письменным столом и что-то записывал. Хотя большую часть времени просто смотрел на стену перед собой. Губы его при этом шевелились, а пальцы двигались так, словно он играл на пианино. Мужчина был полностью погружен в себя и не услышал слов девушки. Она еще какое-то время глядела в окно, потом спрыгнула прямо на рядом стоящий диван и принялась переключать каналы телевизора. Остановив свой выбор на канале MTV, девушка вытащила из кармана спортивных брюк леденец и положила его в рот.

Спустя час, девушка отложила в сторону изгрызанную палочку от конфеты и посмотрела в сторону мужчины. Он с улыбкой смотрел на нее.

— Давно ты так на меня смотришь? – спросила она.

— Давно, — еще шире улыбнулся он.

— Хм, — нахмурилась она.

И снова повисла тишина.

— Почему ты смотришь телевизор без звука? – сказал он.

— Ну, ты же работаешь, — серьезно ответила она. – Да и зачем звук, все равно не понимаю, что они тараторят.

— Знаешь, если бы я не знал тебя, я бы решил, что тебе лет шестнадцать, не больше, — засмеялся мужчина и развалился на диване подле собеседницы.

И снова все погрузилось в натужное урчание радиатора. Мужчина задумчиво смотрел на экран старого телевизора, девушка обводила взглядом комнату. В головах обоих роились мысли и образы, хаотичные, бессвязные, порой дикие, ничем не ограниченные. Оба они глубоко дышали, словно пытаясь впитать в себя запахи друг друга.

Мужчина положил голову на колени девушки, а она запустила в его отросшие волосы руки.

— У тебя голова горячая.

— Болит немного, — сказал он устало.

— Не заболел случаем?

— Просто устал.

Через час они спустились в небольшой ресторанчик, находящийся на углу. Посетителей в такую непогоду не было, и в их распоряжении был любой столик, но они сели в самом дальнем и темном углу. Девушка уселась на стул в позе лотоса, мужчина откинулся на спинку стула, но вид его при этом оставался властным. Он исподлобья смотрел на свою спутницу, и уголки его губ кривились в хитрой улыбке. На столе между ними было множество всевозможной закуски и несколько бутылок пива. Еще одну мужчина держал в руках. Из бутылки девушки торчала соломинка; она к ней почти не прикасалась. Разговор шел спокойный, но было видно, что каждый получает от него удовольствие. Темы были всевозможные; часто они от одного предмета обсуждения неожиданно переходили к совершенно другому. Каждый задавал вопросы, приходившие к нему в голову, каждый высказывал свою точку зрения, не пытаясь при этом навязать ее собеседнику. Они просто принимали друг друга и чувствовали от всего происходящего воодушевление, накрывавшее их с головой.

— Зачем тебе два одинаковых письменных стола в одной комнате? – задала она очередной вопрос.

— Два одинаковых лучше, чем два разных, — пожал он плечами.

— Но они занимают столько места.

— Ну, учитывая, как ты ловко скачешь по моей мебели, могу смело утверждать, что тебе это не мешает, — и, вспомнив, как она сидела на одном из столов, спросил. – А что ты мне говорила, когда сидела у окна?

— Я думала, ты не услышал меня, — сказала она, посылая в рот рисовый шарик.

— Услышал, но не понял.

Она медленно жевала, а он вежливо ждал, глядя на нее. Она с трудом проглотила пищу и сделала глубокий вдох.

— Нет ничего отвратительнее, чем вид жующего рта, — поморщилась она. – И, глядя на то, как ты смотришь на меня, я невольно представляю себя и кажусь самой себе отвратительной.

— Как все сложно, — засмеялся он.

— Да, — кивнула она. – А тогда у окна я сказала, что у меня на родине не бывает такой погоды. У нас все просто. Или дождь, или снег. И никогда такой вот каши.

— Ты словно из другого мира.

— Из суровой реальности, — улыбнулась она. – А ты часто бываешь в этой квартире?

— Иногда. Но, бывает, могу провести там и месяц.

— Как странно.

— Что?

— Ты же можешь позволить себе квартиру и повыше классом, а выбрал не самую хорошую, в не самом хорошем районе. Здесь же сплошные бары да мотели. Как вы это называете… ммм… акасен кажется.

Мужчина засмеялся.

— Однако какие слова тебе известны!

— Еще я знаю «Ёсивара».

— Ты не перестаешь меня удивлять.

— Но бог с ними, с гейшами и проститутками. Почему эта квартира?

— Видишь ли, в этой квартире я жил, когда только переехал в Токио. Конечно я жил в ней не один, и обстановка там была иной. Можешь считать меня сентиментальным, но это были хорошие времена.

— А сейчас это твоя берлога, — заключила она.

— Да, — и он снова засмеялся, — теперь это моя берлога. Это ты точно подметила.

— Мне нравится твоя берлога. В ней хорошо думается.

Они говорили, говорили, говорили. Потом они вернулись в квартиру и легли в одну постель. Лежали спиной друг к другу и продолжали беседу. Стихия за окном утихла, и с неба медленно спускались снежинки, тут же тая на мокром асфальте. Мигающие неоновые огни расплывались на мокром окне, освещая их силуэты. Вскоре был слышен лишь шум старого радиатора.