Лапша быстрого приготовления

«Кризис разоряет все» — так гласила огромная надпись на первой странице газеты. Я мирно устроился за одиночным столиком в самом дальнем углу заведения, чтобы отдохнуть, почитать злободневную статью и насладиться обедом. После всей этой бесконечной беготни и работы на складе даже шаткий деревянный стул казался царским троном с бархатным покрытием; у меня было еще двадцать минут перерыва, чтобы насладиться им сполна. Однако спокойно досидеть свои заслуженные минуты одиночества мне не довелось.
В кафе завалился человек средних лет. Взъерошенный и в слишком приличном для такого места костюме. Лицо и шея его блестели, залитые потом — немудрено было в таком-то костюме вспотеть; на улице полдень. Человек с потерянным видом оглянулся по сторонам, будто разочаровавшись в своих ожиданиях насчет этого заведения, но не ушел, а пригладил непослушные волосы и направился к стойке. Уж не знаю почему, но все немногочисленные посетители, включая меня, обратили на него внимание. В наше кафе заходили всякие люди — всякого вида, достатка и костюма, но с этим явно было что-то не то, и все это ощущали. Вообще кризис развивает какое-то внутренне чутье у людей, как бы это не звучало. Если все присутствующие здесь умудрились дожить до сегодняшнего дня, имея при этом достаточно денег, чтобы заказать более-менее приличный обед, у них явно есть некая способность, чутье, что помогает им жить и выживать. Я все не сводил глаз с новоприбывшего, изучая его внешний вид, но не находя в нем ничего необычного — костюм, и все тут. Мужчина, однако, заметил, как я его разглядываю, и очень недовольно нахмурился: он явно был не в духе. Я понял, что ничего интересного этот индивид из себя не представляет, и хотел было погрузиться в чтение, как вдруг понял, что он направляется ко мне. Я глубоко вздохнул и отложил газету.
— Чего пялишься? — не слишком дружелюбно бросил он, садясь напротив меня и ставя на стол уже залитую кипятком лапшу.
— Хороший костюм.
Я уже отчаялся отдохнуть в одиночестве и потому решил снять стресс другим способом.
— Обокрасть меня решил, да?
— Ну зачем же так сразу. Это просто комплимент.
— Слушай, братец, — он упер локти в стол и придвинулся ко мне, угрожающе зависнув над лапшой, — денег у меня нет. Думаешь, я бы жрал эту гадость, будь они у меня?
Вопрос был риторический, но я все же перебил:
— Лапша, между прочим, отменная.
— Еще и лапшу мою отобрать хочешь, гад? Свою жри. — он с каким-то презрением посмотрел на мою сторону стола, где стояла точно такая же лапша, как у него.
Теперь мне было уже действительно обидно: человек нанес оскорбление не только мне, но и лапше, которую я покупал здесь ежедневно и за вкус которой мог ручаться. Не за качество, конечно, но все же… Итак, я посчитал, что этого достаточно для того, чтобы начать.
Я спокойно и глубоко вздохнул, улыбнулся и резким движением схватил своего недоумевающего собеседника за галстук. Прежде, чем он успел опомниться, его лицо уже оказалось в моей уже готовой к употреблению лапше. Через пару минут он, с ошпаренным лицом и, кажется, сломанным носом был выпровожен мною сначала из-за столика, а позже из самого заведения. Никто из присутствующих в происходящее не вмешивался, так как меня все знали.
Когда я вернулся за столик, я, к величайшему своему горю обнаружил, что лапша его, точно как и моя, находилась повсюду, но только не на столе. В последний раз за сегодня вздохнув, я направился к стойке.
— У тебя еще десять минут. И приберись тут.
Я оплатил и не стал спорить. Жаль, что отдохнуть мне так и не довелось. Хорошо хоть лапша заваривается быстро.