Из сборника Los Caprichos 1.Ладья Харона («До самой смерти» 55)
UkioKasima Возрастные ограничения 16+
« Я видел секретные карты,
Я знаю, куда мы плывем».
Композиция «Титаник»
Наутилус Помпилиус»
…Долго и внимательно рассматривал людей, едущих со мной в одном вагоне поезда метро. У всех уголки губ приопущены вниз. Сидения напротив занимали пять женщин разных возрастов и молодой парень. Четыре из шести пребывали с закрытыми глазами, покачиваясь в такт импульсов, подаваемых движением вагона. При замедлении хода поезда они открывали глаза и невыразительно смотрели перед собой. Парень сидел с открытыми глазами и не спускал глаз с жестяной банки пива, зажатой между коленями. Мое наблюдение тоже было бесцельным, так как я не искал в этом созерцании никаких ответов на никакие вопросы. В окне напротив отражался молодой мужчина, несвежесть состояния которого не угадывалась в нечетком отражении, но я то знал это точно — она присутствует… присутствует во всем теле.
Уголки губ этого отражения тоже были приопущены вниз. Я попытался рассмотреть через отражение и занимавших сидения рядом со мной, но это не удавалось в полной мере, и я отвлекся, не помню чем. А когда снова вернулся к созерцанию, то подумал, что теперь мне предстоит заниматься этими наблюдениями день за днем и не будет от него никакого спасения.
Несмотря на изначальную бесцельность этих наблюдений, вокруг них начали появляться отдельные осмысленные фразы. Мне уже стало любопытно, что будет завтра. Ведь этот путь я повторяю изо дня в день за исключением субботы и воскресенья. И здесь уже неважно — появиться ли у этих наблюдений сформулированная цель. И что будет первично при появлении цели, то ли статистика, то ли некая идейная составляющая, которая появиться до того, как накопление эмпирических впечатлений станет достаточным, чтобы сказать, с каким настроением, и в каком состоянии люди едут на работу в метро. Впрочем, я был уверен, что завтра повториться примерно, то же самое, с некоторыми вариациями.
Тем не менее, эти мысли увлекли. Потом я подумал. Что дела там – наверху, у тех, кто восседает за рулем собственных транспортных средств, не намного лучше. После чего пришла мысль, что теперь предстоит еще рассматривать и лица за рулем автомобилей на том отрезке пути, который я делаю до входа в метро. Избавиться от этих мыслей не удавалось. Мысль о необходимости выполнять все эти наблюдения изо дня в день начинала угнетать. Я с некоторой неприязнью посмотрел на своих реципиентов и прислушался. Неприязнь я испытывал не к ним. А кому? Это уже постановка вопроса. Но сначала надо набраться статистики путем наблюдения, и лишь потом приступать к выводам. Да, очевидно, что наблюдение теперь должно стать частью моей жизни. Я вздохнул. Мне не хотелось быть обязанным, не хотелось, чтобы это стало моей ежедневной обязанностью, но назад дороги уже не было. Впрочем, поиск дороги – это теперь еще одна задача. Почему то вспомнился Агасфер. Почему?
То есть, почему понятно, хоть ассоциация и была не столь четкой. Да и к избранному народу я не принадлежал. Оценки своей непринадлежности к избранному народу я избегал. Не позволял себе думать: хорошо это или плохо. Но кстати, не Сизиф…?
Я пришлось подумать о методике удержания внимания на этом предмете. Внимание наше аморфно и хаотично, вечно скачет от предмета к предмету. Но как бы мне не хотелось брать на себя решение этих задач, выполнять их я был намерен со всей тщательностью. Поэтому без методики и, конечно, тренировок не обойтись. Надо будет выбрать наиболее подходящую методику медитаций на предмет сохранения внимания.
В метро, для выполнения вставшей передо мной задачей, хорошо было уже то, что нечего было рассматривать за окнами. Это, конечно плюс, но в то же время этого безусловно не достаточно. Мысли скачут не только по видимым предметам, но и по виртуальным. Кроме того, у каждого из нас всегда есть, что вспомнить как о заботах дня сегодняшнего, так и о несбывшемся в прошлом.
Кроме того, надо было подумать и о том, чтобы во время отключится от выполнения этих обязанностей по прибытию в офис. Здесь я уже чувствовал, что со временем некоторые сложности меня будут ждать.
Все это не оставляло меня в течении рабочего дня. Я не определился с обратной дорогой. Должен ли я продолжать свои наблюдения также вечером. Ведь состояние едущих домой по своему пафосу очень отличается от утреннего. Надо было продумать классификатор. Ведь даже реципиенты утренней поездки не могли рассматриваться как один и тот же вид. Если я смотрю на сидящих напротив меня людей в вагоне – это одно. Если же я наблюдаю тех, кто расположен слева или справа от меня то, это уже нечто другое. Все мы знаем, что в отражении наша левая сторона справа, правая – слева. Странно, но если оценивать отражение с позиции «верх – низ», то ничего не меняется. То есть, если у реципиента уголки губ опущены вниз, то они у отражения будут опущены вниз, хотя правое там уже стало левым, а левое правым.
Когда эта мысль пришла ко мне в голову, то сначала я почувствовал себя как на пороге открытия, но потом отнесся к этому своему предположению с иронией. Я знал ведь точно, что при наблюдении отражения предмета сверху вниз в нем отсутствуют изменения аналогичные тем, что происходят, когда наблюдаешь слева направо или справа налево. Почему так? Этот вопрос, я уверен, себе уже задавали ученые. Надо ли мне включать его в перечень задач, которые мне надо будет решать в процессе наблюдений. Несмотря на иронию, с которой я обдумывал этот вопрос, он меня не на шутку взволновал. Хоть я и шутил над собой. Пробиваясь через здравый смысл, где-то глубоко, оставалось как сомнение, что этот вопрос уже разрешен, так и надежда на то, что за этим что-то кроется.
………………………………………………………………………………………………………….
…Я спустился в вестибюль… На пять минут раньше – и в вагонах свободнее…. Но я задержался на 10 минут… с некоторым усилием втиснулся в вагон… и принялся осматриваться … поверх голов … в щели между телами пытался бросить взгляд на сидящих… пропустил некое объявление, о чем то предупреждающее или что то рекомендующее…
На станции перехода, уже выйдя из вагона, увидел скопления застоявшихся людей в вестибюле станции. Наверное о чем-то подобном и объявляли, когда я рассматривал «население»и вагона. Не стал дожидаться объявлений, перешел на противоположную сторону и поехал обратно. Удивляться не стал: последнее время на метро нередко происходят подобные вещи – так подумалось.
…………………………………………………………………………………………………
Поездка проистекала в полном не понимании происходящего… Закрыт переход на привычном маршруте для пересадки на другую линию.… Вернулся на станцию откуда начинаю путь… и радуясь своей сообразительности, выскочил на поверхность и пересел на троллейбус… И только когда пересаживался на следующий маршрут услышал что произошло… А через полчаса пребывания в дороге «посыпались» звонки… Из дома… с работы… все, кто звонил, знали какими ветками метро я пользуюсь…
…………………………………………………………………………………………………………
Сон I: Нас привозили в вагонах метро и выгружали в ниши, которые выходили в длинный коридор. И трудно было объяснить, зачем это действо требовалось повторять раз за разом, день за днем.
Нас выгружали, и затем по команде мы выходили из ниши, поворачивали по коридору направо или налево, в зависимости от того из каких ниш выпускали и шли быстро и одновременно. Назад дороги уже не было. Сзади напирали на идущих впереди такие же как и те, что шли впереди. С начала это было невозможно объяснить. Мы заполняли практически все пространство длинного коридора, оставляя позади себя тупик, проходили по нему, видя только затылки впереди идущих. Те же кому довелось идти впереди словно толкали перед собой тяжело груженый воз, такое ощущение не оставляло их, от безмерности ожидания плохого. Впрочем, мы, следуя за ними в тесноте тел, тоже ощущали не плечи и спины друг друга, а скорее предчувствовали ноги, которые будут нас топтать при малейшей дезорганизации движения.
Мы не могли объяснить происходящего, кроме давно усвоенного безвольным сознанием тезиса: с нами можно делать все. Мы даже не знали, кто нами управляет. ЭТО было без образа и места.
Происходящее было необъяснимо: мы многое знали, и понимали. Мы пользовались нашими знаниями, чтобы не наступать друг другу на ноги, медитировали во избежание паники и делали очень многое другое, потому, что мы мыслили, мы были мыслящими существами.
Мы доходили до какого- то неопределенного ничем места, впереди по прежнему маячили, покачиваясь в такт организованной нашей поступи, затылки, которые тоже со временем, я стал назвать «нашими» затылками». Затем нас, что-то подхватывало под ногами и несло вверх, это было приятно и успокаивало. Значит, мы двигались к успокоению.
Но, в конце концов, один раз впереди что-то началось. Мы остановились без команды и почувствовали давление спереди на нас, оно нарастало, впереди поднялся сначала гул, приглушенный он нарастал, словно пытаясь преодолеть нерегламенированое выражение тревоги. Потом поднялся крик, в котором уже появилась членораздельность и даже индивидуальность. Давление усиливалось, и мы начали отступать, пространство между нами сжималось. Нами никто не управлял.
В какой-то момент мы уже не мыслили, мы ждали команды, только команды.
Чем все это завершилось никто не мог вспомнить достаточно отчетливо. Нами было утрачено представление о времени, хотя скорее всего это происходило недолго. Просто времени вдруг не стало. Нами было утрачено представление о пространстве, по крайней мере о каких-то эмпирических его качествах.
После можно было вспомнить только возвращение в тех же вагонах, которые привозили нас к месту наших испытаний.
………………………………………………………………………………………………………….
…В метро. Мужчина сидит и читает. Языком водит во рту. Что-то мешает. Плотно позавтракала? Ни о чем… пока…Метро. Вестибюль станции…Перед выходом на эскалатор, ведущий вверх… Человек… мужчина (японо-корейской национальности) поднял лицо вверх, вчитываясь в табло с указанием станций в поисках выхода…Рот открыл…ся …темным провалом… зубов не было… их не было видно… заподозрить японца в небрежительном отношении к своему здоровью, к своим зубам…. к полости рта своей не было оснований. Я попробовал повторить … поднял лицо вверх … Рот не открылся… его предупредили… Вечером попробовал повторить перед зеркалом…. Не получилось…
… На сей раз присесть не удалось. Попытка рассматривать со стороны отличается от ракурса сидящего напротив. В классификации это тоже нужно учесть. На сей раз пассажиры, выбранные реципиентами, сидели слева от меня: четыре женщины и два мужчины. Стартовое состояние было следующим: одна женщина, постарше других, дремала, три – читали: две читали книги, одна газету. Также газету читал мужчина. Пользуясь своей дислокацией, я заглянул в пространство газеты, которую он читал – это были спортивные новости. Крайняя от меня молодая девушка с большими телефонами на голове, полностью закрывавшими ее уши и виски, читала фантастику, что я определил по фамилии автора вверху страницы. Еще один мужчина сидел, глядя перед собой, трудно сказать, видел ли он что-то, или дремал с открытыми глазами. Через остановку место его созерцания было занято фигурой девушки в джинсах – и глаза его оказались как раз на уровне пупка вновь зашедшей, который периодически обнажался, когда, следуя ее движениям, блузка колыхалась. В первый момент, казалось, он вышел из созерцания виртуального объекта, видимого только ему, и увлекся рассматриванием периодически возникавшей наготы участка ее живота, на которой располагался пуп. Но вскоре взгляд его снова затуманился, и уже трудно стало определить, что он видел, вынужденно упершись взглядом в закрывавшую все иные горизонты перед ним плоть. Лишь в самый последний момент, перед конечной остановкой я вспомнил и обратил внимание на уголки рта реципиентов. Изменений, как я и ожидал, не произошло.
Выходил из вагона с ощущением невыполненного долга и неполноты картины поездки, почувствовал, что отвлекаюсь на детали, не являвшиеся до этого дня в объектами наблюдения. Надо поработать над методикой. Более четко определить объекты наблюдения.
……………………………………………………………………………………………
… Всего в вагоне поезда метро 48 сидячих места. Правильность расчета поддается проверке. Заходя в вагон, мы имеем шесть шестиместных и четыре трехместных сидений, которые симметрично примыкают к бортам вагона. Трехместные находятся в торцах вагона.
Если согласно достаточно поверхностным, а точнее выборочным наблюдениям на каждом шестиместном во время передвижения в сторону работы три- четыре сидящих, пребывают с закрытыми глазами, один — два читают буквы, и один, в случае, если допустим дремлет трое, просто сидит с открытыми глазами и смотрит перед собой, иногда его взгляд перемещается по вагону. Чаще осмотр происходящего в вагоне производят люди пожилые, не рискующие встретится взглядом с пассажиром, которому, согласно этических норм, надо было бы уступить место.
Чтение второе по популярности занятие, после пребывания в полудреме с закрытыми глазами. Читают как книги, так и газеты, журналы. Наименования, в принципе, отражают круг чтения в его закономерных для нашего времени пропорциях.
Сегодня: во время поездки на работу меня прибило ближе к торцу, где на трехместном сиденьи расположилось три женщины разных возрастов, от 20 до 60 лет. Головка самой молодой девушки, возможно даже моложе двадцати, выглядывала из пушистого воротника серого цвета, расположенного естественно в верхней части верхней одежды. Сама она сидела с закрытыми глазами и не разу за всю поездку их не открыла, в то же время можно было с уверенностью сказать, что она не крепко спит. Руки ее лежали сверху на коленях, кисти переплелись в ассиметричный узор, придерживая в то же время, там же находившую сумочку.
Посредине сидела женщина в возрасте до шестидесяти. Надо заметить все пребывающие в этот час в вагоне поезда метро, кажутся старше своих лет. Но о наблюдения подтверждающих этот вывод мы вернемся позже. Сверху, с положения стоя, было трудно рассмотреть сидит ли она с закрытыми глазами или позволяет своим глазам отдыхать от этого света. Судя по характеру вздрагиванию век – больше походило на обычную практику человека моргающего — она не дремала, а смотрела перед собой. Но за всю поездку ее взгляд ни разу не был обращен вверх – ее глаза не встретились с глазами наблюдающего, не заставили его испытать чувство неловкости от несанкционированного разглядывания. На ней была вязанная белая шапочка и шарф, то же белого цвета. В связи с недостаточным уровнем компетентности я не смог с уверенностью определить, домашняя ли это вязка либо комплект приобретен в магазине. Слонялся ко второму – выглядело очень гладко, напоминая скорее о некоем машинном действии, в результате которого изделия появились на свет.
Третья была полная женщина от 40-45 лет. Полнота соответствовала конституции тела и не производила впечатления чрезмерности. Черные волосы пребывая в стрижке не были также ни чем покрыты. Состояние сна ее было более глубоким и откровенным, не преследовало каких либо конспирологических целей. Вероятно, она просто хотела спать. На ней была шуба черного цвета из натурально меха, вероятно, из меха ондатры — насколько позволяют определиться с наименованием этого меха знание темы.
По прошествии времени, которое не останавливается с момента выхода из вагона, и до той минуты, когда появляется возможность сделать запись, о запечатленном глазами во время поездки, вдруг обнаруживаешь, что прошедшее как сон утрачивает детали, остается только ситуация.
С некоторой регулярностью я рассказываю сослуживцам/коллегам о своих наблюдениях и мне говорят, что это очень занятно, но недоумевают, для чего это мне нужно… изо дня в день… идет время.
……………………………………………………………………………………………………………
Сон: II: Продолжения первого сна пришлось ждать долго… но узнавание было безошибочны и полным…
Я, мы, (он, они) не мог ничего объяснить, даже отказываясь от своей убогой логики и включая свое убогое воображение. Пока не пришло время.
В тот раз меня не отправили вместе со всеми. Меня и еще несколько человек из нашего пространства.
Мы появились со стороны противоположной тому движению, в котором я участвовал до этого дня. Вместе с другими, почти в первых рядах я двигался тайком поглядывая сквозь затылки вперед. Впереди замаячил некий тупик, головы вдруг словно поплыли, и стали оседать, исчезая.
Я не успел почувствовать паники, все было замечательно рассчитано. В тот момент, когда мои органы и сознание только начали формировать во мне страх, я вдруг тоже ощутил под ногами нечто движущееся и, перестав переставлять ноги, медленно заскользил вниз. Перспектива для зрения расширилась. Перед глазами уже не маячили покачивающиеся затылки, высокий и не доступный верх выглядел твердым, он ограничивал пространство сверху и в тоже время напоминал, что можно смотреть не только в затылок впереди идущему либо стоящему. Пространства стало больше, но оно тоже было ограничено сверху.
Мы плавно двигались вниз, стоя на ступеньках эскалатора, располагавшего нас по нисходящей. Тоннель, по диагонали уходивший вниз, начал изгибаться, открывая плоскость, которая ограничивала уже дальнейшее пространство сверху параллельно плоскости под ногами.
Взгляду открывался совершенно пустой и уходивший вдаль по ходу нашего движения, коридор. Вдруг, когда мы уже подъезжали к платформе и первые из нас через несколько мгновений должны были сойти с движущейся ленты, на платформу, в коридор начали «проистекать» одновременно по всей его видимой длине, человеческие фигуры, заполняя его однородной бесцветной массой. Они появлялись из сплошной плоскости по бокам коридора, сплошной, как она виделась нам, под углом зрения, находившихся на эскалаторе. Фигуры просачивались из стен неожиданно и одновременно, как фарш из мясорубки.
Движение было неумолимо, оно было обреченным на столкновение. Но не такое как, когда навстречу друг другу несутся два поезда, оказавшихся на одних рельсах ошибкою в расписании. Живое, что случается на этих поездах еще может выскочить, разбиваясь в дребезги, навстречу открытому пространству, окружающему поезд. Может остаться мертвой плотью, изуродованной столкновением, но и тогда ее будет окружать открытое пространство. Здесь же разыгрывалась совсем другая «комедия».
Бежать было некуда. И в каком бы мы не оказались состоянии через оставшееся нам время, нас не будет мы будем спрессованы прикосновением чужого (и вслед за этим станем одним телом ).
Это было столь мощное движение в своей одновременности, что я почувствовал позыв к бегству, хоть прекрасно знал, что бежать уже давно некуда. Тот же импульс ощущался в стоявших рядом и впереди меня. Но эскалатор неуклонно нес нас навстречу этому движению.
………………………………………………………………………………………………………
Некоторое время я оставался под впечатлением чувств, с которыми проснулся. В них не было ни Да, ни Нет….
…………….……………………………………………………………………………………………
Уступил тренду времени…… Купил машину. Перешел к поездкам по верху….
«Бегство» длилось не долго… или время уже не играло роли? … иллюзии перехода на качественно новый уровень потребления технологий … Затем вернулся…
Я почувствовал себя на «этом» свете… Там было скучно, там было не на что смотреть … там надо было смотреть вперед… а впереди что ждет нас? Только пробки… …Только в пробках рассматриваешь попавших в капканчик прогресса… благополучия…благосостояния… Они были безлики… они не читали, не рассматривали друг друга, не … и даже не дремали, расслабившись, выказывая некие потаенные черты своего бытия как «внизу»…
У них перед глазами был только светофор… и кузов впереди стоящих машин … иногда они раздраженно жали кистью на сигнал… бессмысленно и беспощадно… И раздавался сигнал, который никому ничем не мог помочь…
С их классификацией я мог бы разобраться очень быстро… и меня потянуло вернуться «на тот» свет… К моим «морлокам»… к сидящим, стоящим, дремлющим, разглядывающим, читающим, смотрящим, играющим, входящим, выскакивающим… Все эти глаголы…модальности не требовали после себя прямого дополнения… Они просто смотрели… а не на что либо смотрели…просто играли на своих приспособлениях, а не во что-то играли… просто разглядывали, а не что-то для чего-то разглядывали…
…В первый раз после долгой отлучки я шел с напряженным ожиданием, еще на подходе всматриваясь в прохожих в поисках знакомых лиц… Их не было…
Ни «тот мир», ни «этот» больше уже ничего не обещали…Жизненная парадигма исчерпана….Родился, учился или не учился, женился или не женился… Что в этом плохого? Почему этого надо бежать? Движение по Петле Мебиуса.
И только заняв место в вагоне успокоился. Внизу никакого разобщения людей … здесь, под землей, мы все вместе… И я видел, что его, ее, их утро не отличается от моего…Все что там происходит уж не есть новым… От всего этого, от этой общности только «яма» глубже… И ни электронные книги…ни, WiFi, ни СМС не выглядят здесь как прогресс… …и мне стало … «покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате» *.
………………………….………………………………………………………………………………
…Я встрепенулся от пришедшей неожиданно, но в свою очередь мысли.…Сколько я уж езжу поэтому маршруту, а до сих пор у меня не появилось знакомцев, которых бы я узнавал в лицо…
Неделю не мог вернуть внимание … к моим «морлокам»… сознание протестовало…
…Ничего личного…, но «морлоки» же…
Каждый день мы спускаемся под землю… И никому в голову не приходит, что когда нибудь нас оттуда не выпустят… Ведь нет никаких факторов выхода из под земли…
Я расскажу вам… что вас ждет «морлоки»…. Никто из нас отсюда живым не выберется…
……………………………………………………………………………………………………….
Сон III:
…Выход из ниши с поворотом налево или направо теперь сопровождался неконтролируемым злобным чувством удовлетворения и силы. Я знал, что среди спускающихся на эскалаторе навстречу мне были и те, кто выходили раньше навстречу мне из ниши, те чье движение поселило в мои сны темное и бесформенное.
После участия в этой процедуре, с другой стороны, в сны мои пришло предчувствие бега, бегства: темное бесформенное надвигалось по всему горизонту сонного мира, не оставляя надежды на пробуждение. И все-таки оно наступало каждое утро белеными потолками либо серыми одеялами соседа слева или справа – кто такие? откуда они в моем сне?- чьи дрожащие веки удерживают остатки невесть какого ночного кошмара (либо открытые невидящие глаза соседа, ищущие точку опоры в утренней реальности).
……………………………………………………………………………………………………….
Пробуждение после таких снов вызывает чувство благодарности за то, что даже эта жалкая реальность существует.
………………………………………………………………………………………………………
СОН ПОСЛЕДНИЙ: Я бежал к пробуждению от враждебного сонного горизонта, от которого отделилась бесформенная тень в погоне за мной, неся угрозу пробуждению.
Бежал быстро, без присущей снам традиционной тяжести в ногах, преисполненный привычным, не встречающим сопротивления страхом.
Вдруг появилось нечто новое в ощущениях: я почувствовал, что в беге я смету любого, кто попадется мне на пути в моем беге. Страх становился непреодолимой силой. Страх уходил, скорее трансформировался, и в беге моем я услышал радостное ожидание – скорее даже предвкушение столкновения с кем-то или чем-то попавшемся у меня на пути. Я смету все что случайно ли умышленно ли покусится на мое право жить в страхе. Либо меня, наконец, догонят и тогда…
…………………………………………………………………………………………………………
Очнувшись среди своего мира я думал…Откуда пришел этот зов?..
…………………………………………………………………………………………………….
… Мужчина едет в один из выходных дней. Расположился на сиденьи. По привычке рассматривает сидящих напротив. Как обычно часть из них спит, кто-то читает, часть сидит без движения и в том, о чем их мысли и тело…для него не тайна… не загадка… не секрет…
Он неспешно поднимает свои глаза выше голов сидящих напротив – там стекло, отражающее сторону на которой сидит он. … между плечей фигур, расположившихся на противоположном сиденьи он видит отражение… Тускло как и положено в стекле, отразилось лицо немолодого мужчины, усталого и… морщины пересекали его лоб, резко обозначенные носогубные складки, тусклый взгляд….уголки рта опущены вниз.
На какой-то миг его пронзило узнавание… затем привычно он услышал голос, вещающий о том, что двери закрываются, раздался стук ударившихся друг о друга створок, и шум нарастающего движения отвлек его от увиденного…
…Вдруг почувствовал, что у него тоже закрываются глаза…
Я знаю, куда мы плывем».
Композиция «Титаник»
Наутилус Помпилиус»
…Долго и внимательно рассматривал людей, едущих со мной в одном вагоне поезда метро. У всех уголки губ приопущены вниз. Сидения напротив занимали пять женщин разных возрастов и молодой парень. Четыре из шести пребывали с закрытыми глазами, покачиваясь в такт импульсов, подаваемых движением вагона. При замедлении хода поезда они открывали глаза и невыразительно смотрели перед собой. Парень сидел с открытыми глазами и не спускал глаз с жестяной банки пива, зажатой между коленями. Мое наблюдение тоже было бесцельным, так как я не искал в этом созерцании никаких ответов на никакие вопросы. В окне напротив отражался молодой мужчина, несвежесть состояния которого не угадывалась в нечетком отражении, но я то знал это точно — она присутствует… присутствует во всем теле.
Уголки губ этого отражения тоже были приопущены вниз. Я попытался рассмотреть через отражение и занимавших сидения рядом со мной, но это не удавалось в полной мере, и я отвлекся, не помню чем. А когда снова вернулся к созерцанию, то подумал, что теперь мне предстоит заниматься этими наблюдениями день за днем и не будет от него никакого спасения.
Несмотря на изначальную бесцельность этих наблюдений, вокруг них начали появляться отдельные осмысленные фразы. Мне уже стало любопытно, что будет завтра. Ведь этот путь я повторяю изо дня в день за исключением субботы и воскресенья. И здесь уже неважно — появиться ли у этих наблюдений сформулированная цель. И что будет первично при появлении цели, то ли статистика, то ли некая идейная составляющая, которая появиться до того, как накопление эмпирических впечатлений станет достаточным, чтобы сказать, с каким настроением, и в каком состоянии люди едут на работу в метро. Впрочем, я был уверен, что завтра повториться примерно, то же самое, с некоторыми вариациями.
Тем не менее, эти мысли увлекли. Потом я подумал. Что дела там – наверху, у тех, кто восседает за рулем собственных транспортных средств, не намного лучше. После чего пришла мысль, что теперь предстоит еще рассматривать и лица за рулем автомобилей на том отрезке пути, который я делаю до входа в метро. Избавиться от этих мыслей не удавалось. Мысль о необходимости выполнять все эти наблюдения изо дня в день начинала угнетать. Я с некоторой неприязнью посмотрел на своих реципиентов и прислушался. Неприязнь я испытывал не к ним. А кому? Это уже постановка вопроса. Но сначала надо набраться статистики путем наблюдения, и лишь потом приступать к выводам. Да, очевидно, что наблюдение теперь должно стать частью моей жизни. Я вздохнул. Мне не хотелось быть обязанным, не хотелось, чтобы это стало моей ежедневной обязанностью, но назад дороги уже не было. Впрочем, поиск дороги – это теперь еще одна задача. Почему то вспомнился Агасфер. Почему?
То есть, почему понятно, хоть ассоциация и была не столь четкой. Да и к избранному народу я не принадлежал. Оценки своей непринадлежности к избранному народу я избегал. Не позволял себе думать: хорошо это или плохо. Но кстати, не Сизиф…?
Я пришлось подумать о методике удержания внимания на этом предмете. Внимание наше аморфно и хаотично, вечно скачет от предмета к предмету. Но как бы мне не хотелось брать на себя решение этих задач, выполнять их я был намерен со всей тщательностью. Поэтому без методики и, конечно, тренировок не обойтись. Надо будет выбрать наиболее подходящую методику медитаций на предмет сохранения внимания.
В метро, для выполнения вставшей передо мной задачей, хорошо было уже то, что нечего было рассматривать за окнами. Это, конечно плюс, но в то же время этого безусловно не достаточно. Мысли скачут не только по видимым предметам, но и по виртуальным. Кроме того, у каждого из нас всегда есть, что вспомнить как о заботах дня сегодняшнего, так и о несбывшемся в прошлом.
Кроме того, надо было подумать и о том, чтобы во время отключится от выполнения этих обязанностей по прибытию в офис. Здесь я уже чувствовал, что со временем некоторые сложности меня будут ждать.
Все это не оставляло меня в течении рабочего дня. Я не определился с обратной дорогой. Должен ли я продолжать свои наблюдения также вечером. Ведь состояние едущих домой по своему пафосу очень отличается от утреннего. Надо было продумать классификатор. Ведь даже реципиенты утренней поездки не могли рассматриваться как один и тот же вид. Если я смотрю на сидящих напротив меня людей в вагоне – это одно. Если же я наблюдаю тех, кто расположен слева или справа от меня то, это уже нечто другое. Все мы знаем, что в отражении наша левая сторона справа, правая – слева. Странно, но если оценивать отражение с позиции «верх – низ», то ничего не меняется. То есть, если у реципиента уголки губ опущены вниз, то они у отражения будут опущены вниз, хотя правое там уже стало левым, а левое правым.
Когда эта мысль пришла ко мне в голову, то сначала я почувствовал себя как на пороге открытия, но потом отнесся к этому своему предположению с иронией. Я знал ведь точно, что при наблюдении отражения предмета сверху вниз в нем отсутствуют изменения аналогичные тем, что происходят, когда наблюдаешь слева направо или справа налево. Почему так? Этот вопрос, я уверен, себе уже задавали ученые. Надо ли мне включать его в перечень задач, которые мне надо будет решать в процессе наблюдений. Несмотря на иронию, с которой я обдумывал этот вопрос, он меня не на шутку взволновал. Хоть я и шутил над собой. Пробиваясь через здравый смысл, где-то глубоко, оставалось как сомнение, что этот вопрос уже разрешен, так и надежда на то, что за этим что-то кроется.
………………………………………………………………………………………………………….
…Я спустился в вестибюль… На пять минут раньше – и в вагонах свободнее…. Но я задержался на 10 минут… с некоторым усилием втиснулся в вагон… и принялся осматриваться … поверх голов … в щели между телами пытался бросить взгляд на сидящих… пропустил некое объявление, о чем то предупреждающее или что то рекомендующее…
На станции перехода, уже выйдя из вагона, увидел скопления застоявшихся людей в вестибюле станции. Наверное о чем-то подобном и объявляли, когда я рассматривал «население»и вагона. Не стал дожидаться объявлений, перешел на противоположную сторону и поехал обратно. Удивляться не стал: последнее время на метро нередко происходят подобные вещи – так подумалось.
…………………………………………………………………………………………………
Поездка проистекала в полном не понимании происходящего… Закрыт переход на привычном маршруте для пересадки на другую линию.… Вернулся на станцию откуда начинаю путь… и радуясь своей сообразительности, выскочил на поверхность и пересел на троллейбус… И только когда пересаживался на следующий маршрут услышал что произошло… А через полчаса пребывания в дороге «посыпались» звонки… Из дома… с работы… все, кто звонил, знали какими ветками метро я пользуюсь…
…………………………………………………………………………………………………………
Сон I: Нас привозили в вагонах метро и выгружали в ниши, которые выходили в длинный коридор. И трудно было объяснить, зачем это действо требовалось повторять раз за разом, день за днем.
Нас выгружали, и затем по команде мы выходили из ниши, поворачивали по коридору направо или налево, в зависимости от того из каких ниш выпускали и шли быстро и одновременно. Назад дороги уже не было. Сзади напирали на идущих впереди такие же как и те, что шли впереди. С начала это было невозможно объяснить. Мы заполняли практически все пространство длинного коридора, оставляя позади себя тупик, проходили по нему, видя только затылки впереди идущих. Те же кому довелось идти впереди словно толкали перед собой тяжело груженый воз, такое ощущение не оставляло их, от безмерности ожидания плохого. Впрочем, мы, следуя за ними в тесноте тел, тоже ощущали не плечи и спины друг друга, а скорее предчувствовали ноги, которые будут нас топтать при малейшей дезорганизации движения.
Мы не могли объяснить происходящего, кроме давно усвоенного безвольным сознанием тезиса: с нами можно делать все. Мы даже не знали, кто нами управляет. ЭТО было без образа и места.
Происходящее было необъяснимо: мы многое знали, и понимали. Мы пользовались нашими знаниями, чтобы не наступать друг другу на ноги, медитировали во избежание паники и делали очень многое другое, потому, что мы мыслили, мы были мыслящими существами.
Мы доходили до какого- то неопределенного ничем места, впереди по прежнему маячили, покачиваясь в такт организованной нашей поступи, затылки, которые тоже со временем, я стал назвать «нашими» затылками». Затем нас, что-то подхватывало под ногами и несло вверх, это было приятно и успокаивало. Значит, мы двигались к успокоению.
Но, в конце концов, один раз впереди что-то началось. Мы остановились без команды и почувствовали давление спереди на нас, оно нарастало, впереди поднялся сначала гул, приглушенный он нарастал, словно пытаясь преодолеть нерегламенированое выражение тревоги. Потом поднялся крик, в котором уже появилась членораздельность и даже индивидуальность. Давление усиливалось, и мы начали отступать, пространство между нами сжималось. Нами никто не управлял.
В какой-то момент мы уже не мыслили, мы ждали команды, только команды.
Чем все это завершилось никто не мог вспомнить достаточно отчетливо. Нами было утрачено представление о времени, хотя скорее всего это происходило недолго. Просто времени вдруг не стало. Нами было утрачено представление о пространстве, по крайней мере о каких-то эмпирических его качествах.
После можно было вспомнить только возвращение в тех же вагонах, которые привозили нас к месту наших испытаний.
………………………………………………………………………………………………………….
…В метро. Мужчина сидит и читает. Языком водит во рту. Что-то мешает. Плотно позавтракала? Ни о чем… пока…Метро. Вестибюль станции…Перед выходом на эскалатор, ведущий вверх… Человек… мужчина (японо-корейской национальности) поднял лицо вверх, вчитываясь в табло с указанием станций в поисках выхода…Рот открыл…ся …темным провалом… зубов не было… их не было видно… заподозрить японца в небрежительном отношении к своему здоровью, к своим зубам…. к полости рта своей не было оснований. Я попробовал повторить … поднял лицо вверх … Рот не открылся… его предупредили… Вечером попробовал повторить перед зеркалом…. Не получилось…
… На сей раз присесть не удалось. Попытка рассматривать со стороны отличается от ракурса сидящего напротив. В классификации это тоже нужно учесть. На сей раз пассажиры, выбранные реципиентами, сидели слева от меня: четыре женщины и два мужчины. Стартовое состояние было следующим: одна женщина, постарше других, дремала, три – читали: две читали книги, одна газету. Также газету читал мужчина. Пользуясь своей дислокацией, я заглянул в пространство газеты, которую он читал – это были спортивные новости. Крайняя от меня молодая девушка с большими телефонами на голове, полностью закрывавшими ее уши и виски, читала фантастику, что я определил по фамилии автора вверху страницы. Еще один мужчина сидел, глядя перед собой, трудно сказать, видел ли он что-то, или дремал с открытыми глазами. Через остановку место его созерцания было занято фигурой девушки в джинсах – и глаза его оказались как раз на уровне пупка вновь зашедшей, который периодически обнажался, когда, следуя ее движениям, блузка колыхалась. В первый момент, казалось, он вышел из созерцания виртуального объекта, видимого только ему, и увлекся рассматриванием периодически возникавшей наготы участка ее живота, на которой располагался пуп. Но вскоре взгляд его снова затуманился, и уже трудно стало определить, что он видел, вынужденно упершись взглядом в закрывавшую все иные горизонты перед ним плоть. Лишь в самый последний момент, перед конечной остановкой я вспомнил и обратил внимание на уголки рта реципиентов. Изменений, как я и ожидал, не произошло.
Выходил из вагона с ощущением невыполненного долга и неполноты картины поездки, почувствовал, что отвлекаюсь на детали, не являвшиеся до этого дня в объектами наблюдения. Надо поработать над методикой. Более четко определить объекты наблюдения.
……………………………………………………………………………………………
… Всего в вагоне поезда метро 48 сидячих места. Правильность расчета поддается проверке. Заходя в вагон, мы имеем шесть шестиместных и четыре трехместных сидений, которые симметрично примыкают к бортам вагона. Трехместные находятся в торцах вагона.
Если согласно достаточно поверхностным, а точнее выборочным наблюдениям на каждом шестиместном во время передвижения в сторону работы три- четыре сидящих, пребывают с закрытыми глазами, один — два читают буквы, и один, в случае, если допустим дремлет трое, просто сидит с открытыми глазами и смотрит перед собой, иногда его взгляд перемещается по вагону. Чаще осмотр происходящего в вагоне производят люди пожилые, не рискующие встретится взглядом с пассажиром, которому, согласно этических норм, надо было бы уступить место.
Чтение второе по популярности занятие, после пребывания в полудреме с закрытыми глазами. Читают как книги, так и газеты, журналы. Наименования, в принципе, отражают круг чтения в его закономерных для нашего времени пропорциях.
Сегодня: во время поездки на работу меня прибило ближе к торцу, где на трехместном сиденьи расположилось три женщины разных возрастов, от 20 до 60 лет. Головка самой молодой девушки, возможно даже моложе двадцати, выглядывала из пушистого воротника серого цвета, расположенного естественно в верхней части верхней одежды. Сама она сидела с закрытыми глазами и не разу за всю поездку их не открыла, в то же время можно было с уверенностью сказать, что она не крепко спит. Руки ее лежали сверху на коленях, кисти переплелись в ассиметричный узор, придерживая в то же время, там же находившую сумочку.
Посредине сидела женщина в возрасте до шестидесяти. Надо заметить все пребывающие в этот час в вагоне поезда метро, кажутся старше своих лет. Но о наблюдения подтверждающих этот вывод мы вернемся позже. Сверху, с положения стоя, было трудно рассмотреть сидит ли она с закрытыми глазами или позволяет своим глазам отдыхать от этого света. Судя по характеру вздрагиванию век – больше походило на обычную практику человека моргающего — она не дремала, а смотрела перед собой. Но за всю поездку ее взгляд ни разу не был обращен вверх – ее глаза не встретились с глазами наблюдающего, не заставили его испытать чувство неловкости от несанкционированного разглядывания. На ней была вязанная белая шапочка и шарф, то же белого цвета. В связи с недостаточным уровнем компетентности я не смог с уверенностью определить, домашняя ли это вязка либо комплект приобретен в магазине. Слонялся ко второму – выглядело очень гладко, напоминая скорее о некоем машинном действии, в результате которого изделия появились на свет.
Третья была полная женщина от 40-45 лет. Полнота соответствовала конституции тела и не производила впечатления чрезмерности. Черные волосы пребывая в стрижке не были также ни чем покрыты. Состояние сна ее было более глубоким и откровенным, не преследовало каких либо конспирологических целей. Вероятно, она просто хотела спать. На ней была шуба черного цвета из натурально меха, вероятно, из меха ондатры — насколько позволяют определиться с наименованием этого меха знание темы.
По прошествии времени, которое не останавливается с момента выхода из вагона, и до той минуты, когда появляется возможность сделать запись, о запечатленном глазами во время поездки, вдруг обнаруживаешь, что прошедшее как сон утрачивает детали, остается только ситуация.
С некоторой регулярностью я рассказываю сослуживцам/коллегам о своих наблюдениях и мне говорят, что это очень занятно, но недоумевают, для чего это мне нужно… изо дня в день… идет время.
……………………………………………………………………………………………………………
Сон: II: Продолжения первого сна пришлось ждать долго… но узнавание было безошибочны и полным…
Я, мы, (он, они) не мог ничего объяснить, даже отказываясь от своей убогой логики и включая свое убогое воображение. Пока не пришло время.
В тот раз меня не отправили вместе со всеми. Меня и еще несколько человек из нашего пространства.
Мы появились со стороны противоположной тому движению, в котором я участвовал до этого дня. Вместе с другими, почти в первых рядах я двигался тайком поглядывая сквозь затылки вперед. Впереди замаячил некий тупик, головы вдруг словно поплыли, и стали оседать, исчезая.
Я не успел почувствовать паники, все было замечательно рассчитано. В тот момент, когда мои органы и сознание только начали формировать во мне страх, я вдруг тоже ощутил под ногами нечто движущееся и, перестав переставлять ноги, медленно заскользил вниз. Перспектива для зрения расширилась. Перед глазами уже не маячили покачивающиеся затылки, высокий и не доступный верх выглядел твердым, он ограничивал пространство сверху и в тоже время напоминал, что можно смотреть не только в затылок впереди идущему либо стоящему. Пространства стало больше, но оно тоже было ограничено сверху.
Мы плавно двигались вниз, стоя на ступеньках эскалатора, располагавшего нас по нисходящей. Тоннель, по диагонали уходивший вниз, начал изгибаться, открывая плоскость, которая ограничивала уже дальнейшее пространство сверху параллельно плоскости под ногами.
Взгляду открывался совершенно пустой и уходивший вдаль по ходу нашего движения, коридор. Вдруг, когда мы уже подъезжали к платформе и первые из нас через несколько мгновений должны были сойти с движущейся ленты, на платформу, в коридор начали «проистекать» одновременно по всей его видимой длине, человеческие фигуры, заполняя его однородной бесцветной массой. Они появлялись из сплошной плоскости по бокам коридора, сплошной, как она виделась нам, под углом зрения, находившихся на эскалаторе. Фигуры просачивались из стен неожиданно и одновременно, как фарш из мясорубки.
Движение было неумолимо, оно было обреченным на столкновение. Но не такое как, когда навстречу друг другу несутся два поезда, оказавшихся на одних рельсах ошибкою в расписании. Живое, что случается на этих поездах еще может выскочить, разбиваясь в дребезги, навстречу открытому пространству, окружающему поезд. Может остаться мертвой плотью, изуродованной столкновением, но и тогда ее будет окружать открытое пространство. Здесь же разыгрывалась совсем другая «комедия».
Бежать было некуда. И в каком бы мы не оказались состоянии через оставшееся нам время, нас не будет мы будем спрессованы прикосновением чужого (и вслед за этим станем одним телом ).
Это было столь мощное движение в своей одновременности, что я почувствовал позыв к бегству, хоть прекрасно знал, что бежать уже давно некуда. Тот же импульс ощущался в стоявших рядом и впереди меня. Но эскалатор неуклонно нес нас навстречу этому движению.
………………………………………………………………………………………………………
Некоторое время я оставался под впечатлением чувств, с которыми проснулся. В них не было ни Да, ни Нет….
…………….……………………………………………………………………………………………
Уступил тренду времени…… Купил машину. Перешел к поездкам по верху….
«Бегство» длилось не долго… или время уже не играло роли? … иллюзии перехода на качественно новый уровень потребления технологий … Затем вернулся…
Я почувствовал себя на «этом» свете… Там было скучно, там было не на что смотреть … там надо было смотреть вперед… а впереди что ждет нас? Только пробки… …Только в пробках рассматриваешь попавших в капканчик прогресса… благополучия…благосостояния… Они были безлики… они не читали, не рассматривали друг друга, не … и даже не дремали, расслабившись, выказывая некие потаенные черты своего бытия как «внизу»…
У них перед глазами был только светофор… и кузов впереди стоящих машин … иногда они раздраженно жали кистью на сигнал… бессмысленно и беспощадно… И раздавался сигнал, который никому ничем не мог помочь…
С их классификацией я мог бы разобраться очень быстро… и меня потянуло вернуться «на тот» свет… К моим «морлокам»… к сидящим, стоящим, дремлющим, разглядывающим, читающим, смотрящим, играющим, входящим, выскакивающим… Все эти глаголы…модальности не требовали после себя прямого дополнения… Они просто смотрели… а не на что либо смотрели…просто играли на своих приспособлениях, а не во что-то играли… просто разглядывали, а не что-то для чего-то разглядывали…
…В первый раз после долгой отлучки я шел с напряженным ожиданием, еще на подходе всматриваясь в прохожих в поисках знакомых лиц… Их не было…
Ни «тот мир», ни «этот» больше уже ничего не обещали…Жизненная парадигма исчерпана….Родился, учился или не учился, женился или не женился… Что в этом плохого? Почему этого надо бежать? Движение по Петле Мебиуса.
И только заняв место в вагоне успокоился. Внизу никакого разобщения людей … здесь, под землей, мы все вместе… И я видел, что его, ее, их утро не отличается от моего…Все что там происходит уж не есть новым… От всего этого, от этой общности только «яма» глубже… И ни электронные книги…ни, WiFi, ни СМС не выглядят здесь как прогресс… …и мне стало … «покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате» *.
………………………….………………………………………………………………………………
…Я встрепенулся от пришедшей неожиданно, но в свою очередь мысли.…Сколько я уж езжу поэтому маршруту, а до сих пор у меня не появилось знакомцев, которых бы я узнавал в лицо…
Неделю не мог вернуть внимание … к моим «морлокам»… сознание протестовало…
…Ничего личного…, но «морлоки» же…
Каждый день мы спускаемся под землю… И никому в голову не приходит, что когда нибудь нас оттуда не выпустят… Ведь нет никаких факторов выхода из под земли…
Я расскажу вам… что вас ждет «морлоки»…. Никто из нас отсюда живым не выберется…
……………………………………………………………………………………………………….
Сон III:
…Выход из ниши с поворотом налево или направо теперь сопровождался неконтролируемым злобным чувством удовлетворения и силы. Я знал, что среди спускающихся на эскалаторе навстречу мне были и те, кто выходили раньше навстречу мне из ниши, те чье движение поселило в мои сны темное и бесформенное.
После участия в этой процедуре, с другой стороны, в сны мои пришло предчувствие бега, бегства: темное бесформенное надвигалось по всему горизонту сонного мира, не оставляя надежды на пробуждение. И все-таки оно наступало каждое утро белеными потолками либо серыми одеялами соседа слева или справа – кто такие? откуда они в моем сне?- чьи дрожащие веки удерживают остатки невесть какого ночного кошмара (либо открытые невидящие глаза соседа, ищущие точку опоры в утренней реальности).
……………………………………………………………………………………………………….
Пробуждение после таких снов вызывает чувство благодарности за то, что даже эта жалкая реальность существует.
………………………………………………………………………………………………………
СОН ПОСЛЕДНИЙ: Я бежал к пробуждению от враждебного сонного горизонта, от которого отделилась бесформенная тень в погоне за мной, неся угрозу пробуждению.
Бежал быстро, без присущей снам традиционной тяжести в ногах, преисполненный привычным, не встречающим сопротивления страхом.
Вдруг появилось нечто новое в ощущениях: я почувствовал, что в беге я смету любого, кто попадется мне на пути в моем беге. Страх становился непреодолимой силой. Страх уходил, скорее трансформировался, и в беге моем я услышал радостное ожидание – скорее даже предвкушение столкновения с кем-то или чем-то попавшемся у меня на пути. Я смету все что случайно ли умышленно ли покусится на мое право жить в страхе. Либо меня, наконец, догонят и тогда…
…………………………………………………………………………………………………………
Очнувшись среди своего мира я думал…Откуда пришел этот зов?..
…………………………………………………………………………………………………….
… Мужчина едет в один из выходных дней. Расположился на сиденьи. По привычке рассматривает сидящих напротив. Как обычно часть из них спит, кто-то читает, часть сидит без движения и в том, о чем их мысли и тело…для него не тайна… не загадка… не секрет…
Он неспешно поднимает свои глаза выше голов сидящих напротив – там стекло, отражающее сторону на которой сидит он. … между плечей фигур, расположившихся на противоположном сиденьи он видит отражение… Тускло как и положено в стекле, отразилось лицо немолодого мужчины, усталого и… морщины пересекали его лоб, резко обозначенные носогубные складки, тусклый взгляд….уголки рта опущены вниз.
На какой-то миг его пронзило узнавание… затем привычно он услышал голос, вещающий о том, что двери закрываются, раздался стук ударившихся друг о друга створок, и шум нарастающего движения отвлек его от увиденного…
…Вдруг почувствовал, что у него тоже закрываются глаза…
Рецензии и комментарии 0