Хлопья на завтрак

Семь сорок пять на часах. Солнце за окном уже давно поднялось, и жизнь потихоньку начинала просыпаться. Проснулась уже и семья, состоявшая из четверых очень любящих друг друга человек. Утром, как обычно, каждому из них нужно было отправляться по своим делам: родители шли на работу, дети – отправлялись в школу. Однако тем обычным утром случилось одно примечательное событие, которое и будет ниже описано. Оно, однако, имело некоторые предпосылки, не зная которых понять произошедшее может быть весьма сложно. Предпосылки эти были таковы:
Началось все сорок лет назад, когда Семен, глава семейства, и Мария, будущая его жена, появились на свет. Родились они очень далеко от того места, где им предстояло познакомиться и в пылу молодости обручиться; и семьи, которых они росли, тоже были весьма разными. Семен был сыном юриста и азартного игрока, который в те редкие моменты, которые проводил дома, имел обыкновение учить сына тому, что главное в этой жизни – власть и деньги. У него самого, правда, и с тем, и с другим были некоторые трудности, которые впоследствии будут переданы сыну, крепко усвоившему отцовские наставления. Мария же росла опекаемая бабушкой и мамой. Те были к ней весьма строги и любые потенциально опасные ее мысли, которые противоречили их консервативным взглядам, всегда пресекали на корню. Консерватизм постепенно вытеснил все детские чаяния Марии и прочно засел в ее сознании, никогда далее его не покидая.
Семнадцать лет назад, когда Семен и Мария поженились и когда родилась у них Дарья, произошло разногласие. В тот день, когда Дарье было суждено явиться на свет, Семен был очень занят работой и хоть и знал, что жена его помещена в роддом, не удосужился выкроить минутки, чтобы приехать к ней. Отсутствие мужа рядом очень огорчило Марию, но отложить роды на потом она не могла. На следующий день после того, как была рождена Дарья, приехал Семен, – тогда и состоялось вышеупомянутое разногласие. Мария выказала большое разочарование и большой гнев. Семен ответил соразмерным оправданием. Схожая ситуация произошла и пять лет спустя, в день рождения Кости. Однако в этот раз она была осложнена наличием пятилетней дочери, которая была крайне капризна и своим бесконечным плачем сильно раздражала и без того обеспокоенную мать. Помимо этих двух случаев происходило и множество прочих, которые, впрочем, были не столь примечательны. Пару раз Семен забыл про День рождения жены, еще пару раз – про Дни рождения детей. Жена же часто приходила с работы до такой степени уставшей, что не находила в себе сил приготовить мужу завтрак, чем вызывала его крайнее недовольство. Дети завтракали хлопьями и потому на маму совсем не сердились. Но стоит сказать, что с детьми тоже не все было так просто. Едва ли восьмилетняя Дарья могла вынести адские вопли своего трехлетнего братика, когда в суете утренней рутины мама не успевала его покормить. Что касается Семена, он от просьб жены помочь с работой по дому всегда решительно отказывался, чем весьма ее огорчал и сердил. Он помогал разве что только при необходимости прочистки раковины или замены лампочки. Стоит ли говорить, что делал он это далеко не сразу.
Теперь же прошло семнадцать лет с момента свадьбы Семена и Марии. Дарья уже была достаточно взрослой, чтобы не отрываться от переписки со своим молодым человеком даже во время трапезы. Костя тоже подрос и тоже был совершенно увлечен происходящим на экране своего телефона, – к такому поведению он приучен с детства, поскольку не имевшие свободного времени родители часто оставляли маленького Костю наедине со своими мобильниками. Он рос спокойным и послушным мальчиком, но мог весьма рассердиться, если кто-либо решался нарушить его увлеченный покой.
Итак, этим утром, в семь сорок пять, произошел следующий инцидент:
– Дорогая! Ты приготовила завтрак? – вопрошал застегивающий на ходу рубашку Семен, – Доброе утро, дети.
Дети уже сидели на кухне и были всецело поглощены своими телефонами. Предчувствовавшая близкую ссору Мария была здесь же.
– Доброе утро, дорогой.
– Доброе-доброе. Завтрак?
Мария опустила взгляд.
– Я не успела, извини.
– И что я, по-твоему, должен есть?
Дарья не дала маме ответить:
– Пап, мы будем завтракать хлопьями – не впервой же.
Семен открыл было рот, чтобы произнести что-то гневное, однако передумал, вздохнул и занял свое место во главе стола. В это время Мария расположила на столе четыре плошки для завтрака и вытащила из кухонного шкафчика две упаковки хлопьев.
– Вот. Выбирайте.
– Ты смеешься? Они же одинаковые.
Мария снова извинилась и поставила обе на стол. Вскоре все четыре плошки были заполнены хлопьями и залиты молоком. Очевидно, что отсутствие привычного Семену завтрака весьма его рассердило, и гнев его теперь просился наружу.
– Дарья.
– А?
– Отлипни от телефона!
– Я переписываюсь.
– После еды поговоришь с хахалем своим.
– Папа!
Дарья отлипла-таки от телефона.
– Знаю я, с кем ты там переписываешься.
– А тебе какое дело?
– Могла бы и рассказать своей семье, что нашла себе дружка!
Рот Дарьи скривился злым изгибом и произнес то, что послужило отправной точкой для всей последующей перепалки:
– А зачем? Вы же никогда моих решений не одобряете.
Все присутствующие – даже ее брат, который до сих пор отстраненно сверлил взглядом экран телефона, – молча взглянули на нее. Первой не вынесла тишины Мария:
– Дарья! Как грубо! Ты прекрасно знаешь, что мы воспитываем тебя приличной девушкой, и…
– …И – подхватил Семен – настойчиво просим тебя извиниться.
– За что?
– За то, что ты не уважаешь своих родителей! – крикнул Семен и стукнул кулаком по столу.
Все присутствующие вздрогнули. Сохранявшему нейтралитет Косте стало немного страшно – он отложил телефон и приступил к трапезе с целью поскорее ее закончить и покинуть горячую точку.
– А за что мне вас уважать? Хоть бы раз меня поддержали!
– Ты ведешь себя не прили…
– Молчать! – заткнул Марию ее муж. – А ну быстро извинись!
– Скажи ей, что она еще слишком юна для отношений, – робко закончила Мария.
– Мне семнадцать!
– Да хоть сто семнадцать! Ты моя дочь и должна меня уважать!
Отец снова стукнул кулаком по столу.
– Милый…
– Молчать!
– Какой же ты гад, папа.
– Кто?! – он вскочил со стула столь резко, что его завтрак, к которому он так и не притронулся, едва не оказался разлитым раньше времени.
Костя к этому моменту уже оставил все попытки спокойно позавтракать и решился на крайне дерзкий и опасный ход. Безусловно, он слышал каждое слово, выкрикиваемое его отцом, и его не устраивало такое поведение папы. Поэтому он встал и, несмотря на приказы мамы сесть и завершить завтрак, взял плошку и с размаху выплеснул ее содержимое папе на лицо, пока тот увлеченно убеждал дочь в необходимости принести извинения. Кухня замерла.
Уже через несколько минут все помещение было залито молоком, в котором мирно плавали разбухшие хлопья. Дети уже покинули поле боя, оставив ошарашенного отца в его испачканной рубашке и маму, спешно бросившуюся вытирать разлитое со стола и пола, одних. Семен взглянул на часы, которые показывали семь пятьдесят, и прорычал:
– Однако ссориться нам удается лучше.
Он покинул кухню, чтобы переодеться, оставляя убирающуюся жену в одиночестве. Она была единственной, кому тем утром удалось позавтракать.