Заправка

История Гоши о том, как он превратился в грабителя, ничем не примечательна для нашей страны. Ему всего двадцать пять лет от роду, он выучен в университете, безработен и очень-очень голоден. Однако если с недостатком калорий он справиться мог, то его больная мама недостаток необходимых ей лекарств переносила с большим трудом. Затянувшийся кризис лишил Гошу надежды получить достойную работу, и потому он, прихватив пистолет своего покойного отца, который тот, будучи полицейским, однажды присвоил себе одним широко известным и формально нелегальным методом, отправился на свое первое дело. Дело вышло спорным и вот, какое оно было.
Целью Гоши стала весьма отдаленная от городской черты заправка, которую редко кто вообще посещал. Трасса, на обочине которой она была расположена, была весьма непопулярна у местных водителей, что делало ее легкой мишенью для таких отчаявшихся ребят.
Итак, Гоша, наивно полагая, что под покровом ночи совершить задуманное будет проще и логичнее, отправился на дело. То была очень теплая и приятная летняя ночь, но он, как и подобает настоящему грабителю, скрывал свое лицо козырьком кепки, капюшоном и антибактериальной маской. Пистолет был у него за пазухой. Собравшись с силами и отворив дверь заправки, он, однако, был весьма разочарован, когда увидел еще одного посетителя. Он молча кивнул приветливому пожилому кассиру и отправился разглядывать бедно уставленные едой полки в ожидании того, что другой посетитель уйдет. Но уходить посетитель не собирался; напротив же, он долго топтался на месте, бормотал что-то себе под нос и то и дело поправлял спадавшие на нос темные очки. Само наличие темных очков в столь поздний час настораживало Гошу, но он старался не обращать большого внимания на посетителя, чтобы ненароком не вызвать взаимного интереса с его стороны. Посетитель, вопреки опасениям Гоши, решительно его не замечал. Так, на протяжении нескольких невероятно долгих минут все трое присутствовавших находились в небывалом напряжении. Кассир беспокойно переводил взгляд с посетителя на Гошу и обратно, ни на секунду не поднимая правой руки из-под прилавка; посетитель продолжал переминаться с ноги на ногу; а Гоша все так же считал бесконечные ряды нулей на продуктовых ценниках и удары своего взбесившегося сердца.
Вдруг посетитель замер, что-то громко и невнятно возопил и, выхватив пистолет, бросился к кассиру. Обомлевший Гоша поспешил скрыться за ближайшим стеллажом в надежде на то, что про его присутствие забыли. Громкие крики и угрозы вырывались из груди грабителя, стоявшего напротив остолбеневшего кассира, не желавшего поднимать рук. Позже левая рука его поднялась, а правая, несмотря на все крики грабителя, оставалась скрыта под прилавком. Гоша наблюдал за происходящим действием и совершенно боялся что-либо предпринять. Более всего он опасался, что его бешено стучащее сердце своим барабанным боем может его выдать. Так, страшно боясь, он решился бежать прочь из заправки, но стоило ему сделать одно малейшее движение в сторону выхода, как он задел одну из полок полупустого стеллажа, с которого, к его великому несчастью, сразу же попадали все оставшиеся на нем упаковки чипсов. Грабитель не мог этого не заметить и тут же обратил свой взор в его сторону. Не преминул воспользоваться замешательством врага пожилой кассир, который тут же вытащил правую свою руку из-под прилавка, крепко сжимая в ней рукоять старенького обреза. Левой рукой он ловко подхватил оружие и наставил его на грабителя, который к тому моменту уже опомнился и был слишком напуган, чтобы сдаваться. Два выстрела прогремели одновременно, и два тела повалились наземь. Тишина, нарушаемая лишь частым дыханием напуганного Гоши и тяжело булькающим хрипением грабителя, воцарилась вновь.
Собравшись с духом, Гоша вышел из своего укрытия и едва сумел сдержать рвотный позыв. Перед ним предстала страшная картина: стена за прилавком была испачкана кровью едва ли не больше, чем белый кафель пола, на котором распростерлось то, что осталось от грабителя. Кровавая масса еще дышала – обрез сделал свое дело. Левая рука грабителя, начиная с самого плеча, была превращена в абсолютный фарш; но сжимавшая пистолет правая при том была вытянута и наставлена на совершенно белого от ужаса Гошу. Темные очки свалились с лица грабителя, и Гоша мог видеть, как слезы мешаются с кровью на лице полумертвого. Несколько секунд фарш продолжал целиться в Гошу, но вдруг поднес дрожащий в руке пистолет к своему виску и, не произведя выстрела, перестал хрипеть.
Оставшийся в живых грабитель, все же прочистив желудок, подошел к прилавку и, стараясь не смотреть на простреленную шею мертвого кассира, опорожнил полупустую кассу, прихватил немного еды и скрылся в ночи задолго до приезда полиции, думая о тех, чья мать этой теплой и приятной ночью оказалась обречена на смерть и чья семья лишилась единственного пожилого кормильца.