Мусор

Прапорщик Ромашкин выбрал в толпе наиболее опасного для общественного порядка гражданина и указал на него своему товарищу, старшине Малькову.
– Этого давай.
– Точно?
Ромашкин сразу заметил неуверенность напарника и поспешил ее ликвидировать, применив против оной свой строгий взгляд и воодушевляющие слова. Старшина подчинился, и они приступили к выполнению долга.
Нарушитель был крайне упрямым и никак не хотел проследовать за блюстителями порядка. Он предъявлял им какие-то требования, говорил, что их действия неправомерны, но все его слова были столь смешны и несуразны, что если бы сам Ромашкин писал этот рассказ, то он не упомянул бы о них вовсе. Когда руки нарушителя оказались у него же за спиной, он начал отчаянно брыкаться и кричать, что это пройдет. Ромашкин решительно не понимал, что должно пройти и почему задержанный так сильно в это верил; так же недоумевал и Мальков. Оба полицейских, совершенно не выказывая смятения, вежливо попросили задержанного замолчать и поволокли его к своему автомобилю.
Именно тогда полицейские попали в окружение. Толпа вокруг них быстро росла и громко оскорбляла сотрудников полиции. Десятки людей вокруг хором скандировали слово «мусора», из-за чего возникает основание полагать, что их несогласованной акцией кто-то руководил. Ниже приведены некоторые мысли прапорщика Ромашкина, безуспешно пытавшиеся проникнуть в его благонравный ум, но потерпевшие поражение:
«Надо взять еще того лысого, который справа стоит. Он явно организатор. Или хотя бы доллары этим баранам раздает.»
«Если возьмем еще двоих, Николай Семеныч премию даст.»
«Надо хлеба купить. Машка, наверное, снова забыла.»
Мысли старшины Малькова не приводятся, так как они схожи с мыслями Ромашкина и от нормы почти не отклоняются.
И так, под крики озлобленного народа, полицейские, думая о вышеперечисленных предметах, старались усмирить бунтовщика. Однако тот упорно сопротивлялся и, сопротивляясь, произвел резкое движение левой рукой, чем едва не нанес физические повреждения старшине Малькову. Чтобы пресечь дальнейшие попытки нанесения урона сотрудникам полиции, прапорщик Ромашкин принял следующие меры:
– Ах ты, с*ка поганая! – сказал он, чтобы задержанный обратил на него внимание и успокоился, но, вероятно, что из-за громких криков толпы он не был услышан.
Произнеся это, он прикоснулся своей дубинкой к телу задержанного в области ребер, чтобы успокоить последнего, после чего без труда усадил его в свой служебный автомобиль.
Далее, когда уже сам Ромашкин собирался сесть в машину, его ударили по затылку кирпичом, и он упал замертво.