Ответы неравнодушному редактору...

«Ответы неравнодушному редактору литературной группы в Контакте»
Глава из сборника «Забытый разговор, диалог восемьдесят девятый»
Родным, соседям, близким и не только… посвящается.

Дела-дела…
дела – лишь пыль!
Слова? Слова!
хранят нам быль,
а с нею мысль
и нашу жизнь!..

…
– Да-да, здравствуйте, уважаемая редакция, Валерий! Спасибо за внимание к моим заметкам-репортажам в Вашей литературной группе «У меня роман с…», попытаюсь быстро икратко ответить на Ваши вопросы.

– Ваши работы всегда привлекали моё внимание оригинальным сочетанием прозы и поэзии в одном, так сказать, флаконе, что повлияло на ваш выбор такого стиля или как он сформировался, под влиянием чего?

– По-видимому, речь в Вашем вопросе, прежде всего, идет о разрозненных путевых заметках на ходу, публикуемых мной иногда в группе, из серии «Удивления… чем-то». Такая форма повествования (в виде «рваных» путевых записок), мне кажется, существует давно. Так, самое известное «Путешествие из Петербурга в Москву» Александра Радищева 1790 года, написанное в принятом тогда жанре «сентиментального путешествия», состоит исключительно из личностных впечатлений автора в разных точках его Пути по заданному маршруту. Свои, поистине, глубочайшие мысли-размышления (нужно бы перечитать снова его повесть) он изрядно обогатил популярными в тот период народными песнями, частушками, афоризмами и, по-видимому, собственными рифмами и даже зарисовками.
Не забывают выдать порцию личных путевых удивлений и современные авторы, отправляя героев своих романов в различные путешествия вслед за собой по понравившимся им городам, посёлкам, дорогам. Так, к примеру, практически все современные детективные романы Татьяны Устиновой наложены на реальные исторические и географические события, которые просто невозможно описать, не прочувствовав их самому, не увидев их, не потрогав. В них словно движешься вслед за её мыслью по знакомым во многом и самому (живём-то в одну эпоху и в одной стране) местам. То же самое прослеживается и у Бориса Акунина в его исторических путешествиях, которые, как правило, ещё к тому же изящно сдобрены силой его воображения и, безусловно, знаниями истории. Да и Сергей Лукьяненко, и Гийом Мюссо (вслед за своей Младшенькой читаю её увлечения) используют тот же путевой опыт в своих глубоко философских фантастических путешествиях вне времени и пространства. И что интересно, все они в той или иной степени, попав в водоворот собственной мысли повествования, используют этот нехитрый приём обращения к рифме: стихи, песни, пословицы, афоризмы, байки и прочее, прочее, когда прозы просто мало.
Вот и в моих путевых «Удивлениях…» происходит примерно также, хотя, если говорить честно, то в моих записках рифма появляется первой, – люблю её непредсказуемость! – она как-то быстрей и ярче описывает произошедшее событие, впечатление. Это очень удобно в пути, когда под рукой есть только «гадкий гаджет». А уж много позже у компьютера, иногда даже через пару-тройку месяцев, по несовершенным рифмованным строкам появляются «рваные» повествования-удивления, диалоги, размышления. Из них-то в дальнейшем и выходят небольшие художественные (вымышленные) рассказики-диалоги, перерастающие иногда в повести, направления и даже книги, которые в свою очередь вновь попадают в капканы мысленной петли, где требуется новая, но уже отточенная (многократно исправленная по смыслу, рифме и математике) временем рифма.
Вот такой круговорот рифмы в прозе и наоборот!
Но примерно так из несовершенной путевых рифмованных строк и появляются, на мой взгляд, уже вполне интересные отдельные самостоятельные стихи… чисто в стихотворных сборниках, часть которых и попадают Вам на глаза в различных литературных сообществах, в том числе и в группе «У меня роман с…». Спасибо, кстати, Вам за эту возможность, – как не крути, но без живой критики реальных знатоков литературы, трудно понять удалось ли преобразовать своё духовное «Удивление…» в тяжеловесные материальные буквы, рифмованные образы и… наброски-эскизы будущих рисунков-картин.
Одним словом, как-то так в этом жанре, условно названном мной «Удивления… чем-то» обычно и пересекаются три «несерьёзных» увлечения моего нечасто свободного времени.

– Вы пишите свои картины акварелью или маслом?

– Преимущественно использую акриловые краски, лишь иногда применяю масленые (уж больно долго они сохнут, а, следовательно, сильно пачкают при отсутствии специальной для этого мастерской всё вокруг) при необходимости передать глубину цветовой гаммы неба, воды, гор.

– Как вы можете охарактеризовать свой жанр?

– Сочинительство – это, безусловно, просто хобби. А раз так, то мне безумно повезло, потому как свободен от форм и жанров, могу выбирать-изобретать всё что угодно, не оглядываясь на принятые в литературе каноны. Да и не знаю особенно их, потому как не проходил специальных академий (знания не всегда даруют свободу творчества) в этой области и всегда очень удивляюсь, получая иногда профессиональные рецензии на те, или иные книги, стихи (их можно легко найти в сети), что они, оказывается, подпадают под тот или иной редкий жанр, стиль, направление. Для себя же выбрал некоторые формы-направления повествования:
«Удивления…» – это простые путевые черновики, наброски реальных событий;
«Пересказки» – собственные, независимые от известных и принятых, но опять же реальные впечатления от прочитанных или просмотренных книг, спектаклей, фильмов, как правило, авторов-современников;
«Подслушки» – часто забытые во времени, но иногда и только-только услышанные, чьи-то (редко свои) реальные диалоги.
Именно из этих форм, иногда даже бросив их на полпути не дописанными (нет времени!), и появляются вымышленные художественные рассказы, серии рассказов, повести и философские фантазийные размышления на стыке особо близких мне жанров «утопии» и «антиутопии» в книге «Неслучайные странности», которая вышла в начале этого года. Тогда на схожий вопрос корреспондента издательства «Союз писателей» о жанре книге, был дан такой ответ:
«…Честно говоря, не очень-то задумываюсь, к какому жанру обращаюсь при написании тех или иных своих рассказов. Обычно, просто догоняю разбушевавшуюся вдруг саднящую Мысль. Вот и здесь, в книге «Неслучайные странности», она однажды, вдруг поверив нашему, несомненно, актуальнейшему сегодня современнику-академику (Д.С. Лихачеву) в том, что «Время» одна из многих форм существования, вдруг рванула непросто каким-то фантазийным, а глубоко философским и даже, может быть, научным образом, анализируя и сопоставляя имеемые у неё факты по временному вектору…
(И на том спасибо, что она ограничилась вектором, а не понеслась вслед за Рэем Брэдбери по временному пространству, к примеру, на Марс, Венеру, Юпитер).
…Вот так и получилось, что первая странность залетела в семидесятые годы, пройдя по моим мальчишкам семидесятых из книги «Секреты нашего двора». Вторая – рассказала целую уйму во многом реальных историй на промежутке трех веков нескольких семей новгородской глубинки, ставших волей случая известных мне, и лишь чуть-чуть забралась в наше недалёкое и вполне прогнозируемое будущее. Третья и четвертая странности – это вообще простое наблюдение за странностью движения временных форм бытия в некоторых точках материи (земли-матушки), по крайней мере, в головах наших, что очень необычно и безумно интересно. Ну, а пятое, давнишнее размышление, преследующее ни одно десятилетие, над некогда услышанной интерпретацией теории эволюции Дарвина, в которой венцом развития явился вовсе не человек, а некий «Лучистый разум», сплетённое со случайно подсмотренной мыслью, кажется, самого гения Эйнштейна о том, что «…если божественное начало отвергается наукой, значит знаний не достаточно».
– Ну, какой во всем этом может быть жанр? Только один – простое повествование собственных мыслей на заданную тему в имеемой точке реальности, куда их вдруг заносит, которую почему-то назвал так: «страшно-философские искания». А вообще использую все жанры, которые вижу и читаю, в том числе и утопию и антиутопию («Мы» и «1984»), стихосложение, публицистику, деловой и нормативно-бюрократический язык, иногда даже живопись, позволяющие нарисовать иллюстрацию для несовершенного текста. Это, кстати, не менее интересно, чем просто катиться вдогонку за мыслями. В картинах есть та же искра, что и в стихах: непредсказуемость…». Одним словом, говоря о жанре, можно просто сказать, что это всегда обычное размышление в форме повествования всеми доступными жанрами и формами с одним лишь условием: в произведении должно быть личное сомнение, поиск и мечта, которые обязательно зовут к… свершениям, Свету. А иначе, зачем всё это?

– Как вы относитесь к буму онлайн-образования в сфере прозы, поэзии и сценарного мастерства?

– Нет предела совершенству, а значить всегда есть чему учиться у других, практически у каждого, ведь мы очень разные на самом деле, и форма обучения для этого может быть любая, это абсолютно неважно. Перефразируя известную цитату Теодора Рузвельта «Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть», отвечу на Ваш вопрос так: «Учись, чему можешь, тем, что имеешь, там, где ты есть», потому как нет ничего более увлекательного, чем расширять границы не только своего восприятия, но и возможностей. А возможности у нас с вами безграничны и, что интересно, практически у каждого и в любой области. На сей счет лет пять назад написал свой рассказ-размышление: «Талант – это дар или наказание?», – он широко разошёлся по многим литературным площадкам, получил изрядную долю критики, как-нибудь опубликую его и у Вас в группе, не стану цитировать его сейчас, лучше приведу мысль Андрея Владимировича Курпатова из книги «Красная таблетка»:
«…В своем бестселлере «Гении и аутсайдеры» Малкольм Гладуэлл приводит множество примеров, показывающих, что любая «гениальность» – это, по большому счету, лишь 10 000 часов труда и пота (и в этом он практически единодушен с Альбертом Эйнштейном). Мол, таково магическое число успеха, и не важно, о чем идет речь – о музыке, программировании или поварском мастерстве…».
Вот так!
«Учиться, учиться и ещё раз учиться…», как говорил великий… – ой, боюсь, вы-то этого изречения, в отличие от моего поколения, уже и не помните. В общем, положительно отношусь… к учёбе.

– Как вы думаете, что формирует хороший писательский вкус и авторский стиль человека?

– Окружение, безусловно, и уже имеемый у автора, прежде всего, собственный читательский вкус. На сей счет, есть чудесная мысль академика Дмитрия Сергеевича Лихачева в двадцать втором письме его знаменитейших «Писем о добром»:
«Каждый человек обязан (я подчеркиваю – обязан) заботиться о своем интеллектуальном развитии. Это его обязанность перед обществом, в котором он живет, и перед самим собой. Основной (но, разумеется, не единственный) способ своего интеллектуального развития – чтение. Чтение не должно быть случайным. Это огромный расход времени, а время – величайшая ценность, которую нельзя тратить на пустяки. Читать следует по программе, разумеется, не следуя ей жестко, отходя от нее там, где появляются дополнительные для читающего интересы. Однако при всех отступлениях от первоначальной программы необходимо составить для себя новую, учитывающую появившиеся новые интересы...».
Эту книгу академика, как и его «Мысли о жизни. Воспоминания», просто невозможно не прочитать целиком, однажды взяв в руки. Вот где истинная музыка слов и… мыслей. После таких книг, практически наших современников о нашей современности, много ненужной мишуры просто-напросто уходит незаметно из головы.

— Как быстро можно пройти путь от начинающего писателя, так сказать любителя, до автора, романы которого ценны не столько за счет продвижения, сколько за глубину стиля, остроту поднимаемых тем? И вообще, какой, по-вашему, жанр сейчас наиболее востребован?

– Тут-то, как раз, всё просто и рецепт давно найден:
«Каждый человек должен так же писать хорошо, как и говорить хорошо. Речь, письменная или устная, характеризует его в большей мере, чем даже его внешность или умение себя держать. В языке сказывается интеллигентность человека, его умение точно и правильно мыслить, его уважение к другим, его «опрятность» в широком смысле этого слова. Сейчас речь у меня пойдет только о письменном языке и по преимуществу о том виде письменного языка, к которому я сам больше привык, то есть о языке научной работы (литературоведческой в основном) и о языке журнальных статей для широкого читателя. Прежде всего, одно общее замечание. Чтобы научиться ездить на велосипеде, надо ездить на велосипеде. Чтобы научиться писать, надо писать! Нельзя обставить себя хорошими рекомендациями, как писать, и сразу начать писать правильно и хорошо: ничего не выйдет. Поэтому пишите…», – Д. С. Лихачев «Письма о добром»
– То есть, ещё раз: «… чтобы уметь писать, надо писать!..». Как много нужно писать, чтобы стать профессиональным писателем с «…глубиной стиля и остротой поднимаемой темы…»? Около 10000 часов и никак иначе. Никаких других рецептов нет, не тешьте себя иллюзией Моцартовской гениальности, открывшейся у него вдруг в четыре года. Он к своим четырем годам уже прошёл тот путь в десять тысяч часов внутри своей гениальной семьи, без которой вряд ли вообще чего-либо достиг.
– Да! – и ещё одно, на мой взгляд, очень важное условие в плане «…глубины стиля и остроты темы…»: даже владея полным набором лингвистического письменного слова, не следует писать о том, о чём, в сущности, не имеешь никакого представления. Нельзя писать о том, что ни разу в жизни не попробовал лично сам, своими руками. Особенно не следует делать это в сатирической форме: гениально высмеивая те или иные ситуации, людей, ни разу не примерив их бремя на себе. Это вообще, к сожалению, очень принято сейчас в современной литературе! Отсюда и ответ на Ваш последний вопрос: для быстрого успеха теперь лишь ленивый не использует этот жанр – сатира, пародия, критика, уничижительная насмешка – требующий, кстати, для той же «…глубины и остроты…» куда как большие знания и понимания сути описываемого вопроса, чем для простого повествование на заданную тему. Но трудно не заметить, что успех и «…глубина и острота…» – это понятия разные, и, что интересно, так было всегда: лучшие произведения Баха стали известны спустя столетия, а Ван Гог, говорят, при жизни не продал ни одной картины.
– Одним словом, опять же перефразируя те же известные цитаты, несложно прийти к мысли, что «…писать следует, о том, что реально можем сами, тем жанром, каким владеем, там, где мы есть и в течение десяти тысяч часов, безусловно, достигнем «…и глубины и остроты…» своих произведений, что и принесёт нам истинное удовольствие независимо от сиюминутного признания или непризнания нас».
– Ещё раз спасибо за внимание и вопросы. Всего доброго.
13.11.2020г.

Автор благодарит своего критика ЕМЮ за оказанную помощь, но, тем не менее, диалог написан на ходу по горячим следам и в нём вероятней всего масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, извинившись за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ФБ), либо оставить их прямо под текстом.
Спасибо за внимание и… сопереживание.