На лугах

«Как жаль – живу, не зная ничего
О маленьких загадках мирозданья»
Галина Колесникова

Девочка появилась на свет холодным мартовским утром в семье двух молодых людей, у которых к моменту её рождения уже был полуторагодовалый ребёнок – светловолосая и голубоглазая Светлана. Младшей сестрёнке, черноглазой и черноволосой, совсем не похожей на свою старшую сестру, дали имя Софья, или Сонечка, как стала ласково называть её мама. Подрастая, маленькая Соня стала донимать маму вопросом:
– Мама, ну, скажи, только честно-пречестно, ты ведь не хотела девочку? Ты ведь мальчика ждала?
Мама в ответ смеялась:
– Дурочка ты у меня. Я тебя ждала, мою Сонечку-засонечку…
А Соня не унималась:
– Но ведь у тебя уже была дочка, а потом всегда хотят сыночка…
Мама в ответ опять смеялась, и тогда маленькая Соня решила доказать родителям, что она ничуть не хуже того мальчика, место которого она нечаянно заняла. И она стала это усиленно доказывать. Детских садов тогда не было, воспитывались сестренки дома, но, в отличие от сестры, Соню назвать «домашней» девочкой можно было с большой натяжкой. И если её светловолосая и голубоглазая сестра росла спокойным ребенком, то Соня была её прямой противоположностью и внешне, и внутренне. Подружки Сони всегда были под её опекой, а мальчишки старались в конфронтацию с ней не вступать, так как это было чревато последствиями: дралась маленькая Соня отменно.

Когда Соне исполнилось пять лет, родители решили отправить её на лето к бабушке и деду, как в семье говорилось «на луга». Не в деревню, а именно «на луга», потому что деревни там вовсе никакой не было: на берегу реки стоял один-единственный домик, в котором жили дед и бабушка Сони, а вокруг была природа. Прекрасная сибирская природа. Когда родители в первый раз привезли и передали маленькую Соню на попечение бабушки и деда, у Сони началась истерика. Она рыдала и вырывалась из бабушкиных рук, толкая и пиная её, и с ужасом смотрела, как скрывается за деревьями телега с её ненаглядными родителями. Она ревела и причитала: «меня никто не любит», «я здесь умру». Ей казалось, что сейчас у неё остановится сердце и она действительно умрёт от горя, брошенная любимой мамочкой. Но разумная бабушка и добрый дед всё же сумели подобрать к Соне ключик, успокоили внучку и, заверив её, что ей здесь очень понравится, повели всё еще всхлипывающую девочку знакомиться с окрестностями. Отчаянная городская Соня вначале робко осваивалась на новом месте, а уже через несколько дней она весело порхала на зелёной лужайке возле дома, гоняя толстого бабушкиного кота и рыжую собаку — Рекса.

Домик, в котором Соне предстояло провести лето, был похож на сказочную избушку. Он состоял из одной комнаты, сеней, коровника и курятника под общей крышей. И на многие километры вокруг – никакого жилья, ни одной живой души. Дед Сони, табунщик, рассказывал, что выше по течению реки живёт бакенщик, но Соня его никогда не видела. Убранство единственной комнаты с одним подслеповатым окошком состояло из большой русской печи, двух железных кроватей, на одной из которых под марлевым пологом спали дед с бабушкой, лавки у печи, стола, полочки с книгами и иконы с лампадкой над кроватью. Никакого тебе электричества, никакой горячей воды, и удобства, как говорится, во дворе. Из сеней дверь вела в коровник и курятник, так что парного молока и свежих яиц было вдоволь, а уж вкус настоящего сливочного масла, сбитого бабушкой в деревянной маслобойке, Соня запомнила на всю жизнь.

Возле дома был большой огород, в котором росли сладкая морковь, огурцы и огромные полосатые арбузы. Когда дед приносил в дом арбуз и вонзал в него нож, избушка сразу наполнялась неповторимым ароматом. Арбузы были сочными и очень сладкими. За огородом находилась огромная длинная конюшня, в которой было неимоверное количество лошадей. Утром дед вынимал жерди из ворот, и стреноженные кони устремлялись пастись на луга, а вечером кони возвращались назад, в конюшню. Частенько дед садил маленькую Соню на коня, а она, вцепившись ручками в его жесткую гриву, всегда просила, чтобы дед убрал свои руки и не поддерживал её. Ей уже тогда хотелось мчаться по лугам со скоростью ветра. С тех давних пор Соня на всю жизнь сохранила любовь к лошадям, этим красивым и умным животным.

Сразу за конюшней начинались бескрайние луга, на которых росли щавель, крупная и ароматная лесная клубника, земляника, а также множество полевых цветов. За домом был лес, а в нём – душистые ежевика, малина, смородина и несметное количество грибов. Справа от дома было огромное озеро, в котором водились крупные лини и караси. Соне очень нравилось ходить с дедом на рыбалку. Как только он произносил волшебные слова: «Сонечка, пойдём червячков копать», она с огромной радостью срывалась с места, копала с дедом червей, потом, довольная, прятала их в укромное прохладное место. А рано утром они с дедом брали удочки и шли на речку или на озеро. На рыбалке Соня с восторгом говорила деду: «Дедушка, как много здесь рыбы!» Рыбы в то время было действительно очень много. И если они рыбачили на речке, то наперегонки выдергивали удочки из воды, и в ведра летели ерши, пескари, чебаки, полосатые окуни, щурята, огромные щуки. Частенько они приносили с рыбалки толстых усатых сомов. А с озера Соня всегда несла полный садок толстых карасей и линей, который торжественно вручала встречающей их улыбающейся бабушке. Потом дед чистил рыбу, разводил огонь, а бабушка ставила на таган пузатый чугунок, и вскоре они уже ели ароматную, с дымком, уху, вкуснее которой ничего на свете не было.

На противоположном берегу реки тоже был лес, бабушка называла его «забока», с зарослями дикой смородины, малины и несметными полчищами комаров. На лодке дед перевозил Соню с бабушкой на противоположный берег реки, где они собирали ягоду, а потом забирал их назад с полными ведрами ягод и искусанных комарами до неузнаваемости. По вечерам бабушка зажигала в избушке керосиновую лампу, от света которой по стенам плясали причудливые тени, и вязала деду рыболовные сети. Соня сидела рядом и смотрела, как же ловко это у неё получается! Ей было строго-настрого наказано не подходить к лампе, чтобы, не дай же Бог, не разбить стекло, которое в то время было большим дефицитом.

Никаких подружек на лугах у Сони не было и играть ей приходилось с курицами, гусями, индюком, коровой Зорькой, овечками, кошкой и собакой… Но еще у Сони было семейство ласточек, жившее в сенях под стрехой. С огромным интересом она наблюдала процесс появления на свет птенцов и их первые полеты. С таким же огромным любопытством маленькая Соня наблюдала за всеми живыми существами, окружавшими её. А их было более чем достаточно. Соня могла часами смотреть на стрижей, которые строили свои бесчисленные гнезда в отвесном глиняном берегу. Однажды она, не справившись со своим любопытством, залезла ручкой в гнездо и вытащила оттуда маленькое яичко. Она не хотела разорять гнездо, хотела только посмотреть на яичко поближе, но тут же была поймана дедом «на месте преступления».

Дед не отругал Соню, а спокойно сказал:
— А теперь, внученька, иди и также аккуратненько положи яичко на место. Постарайся его не раздавить. Из этого яичка скоро появится маленькая птичка, а потом у неё будут свои детки. Разве ты не хочешь, чтобы они были живыми?
— Хочу, — ответила Соня и очень аккуратно вернула яйцо на место. Больше желания залезть рукой в гнездо у неё не возникало.
Еще Соня очень любила слушать пенье жаворонка, смотреть, как он буквально висит в воздухе. Любила наблюдать, как парит в небе коршун. Ей было интересно, почему он крыльями не машет и в то же время не падает. Но при этом она не теряла бдительности: ей была поручена ответственная работа — гонять его, чтобы он не утащил маленьких цыплят.

А вскоре у Сони появилось новое любимое занятие: лёжа на телеге или просто на траве, заложить руки за голову и смотреть на небо. Небо её, маленькую девочку, просто завораживало. Днём она смотрела на проплывающие мимо облака, вечером — на яркие звёзды. Облака были такой причудливой формы, а звёзды такими крупными и висели так низко, что, казалось, до них можно дотянуться рукой.
И уже тогда в головке маленькой Сони появлялся вопрос: «Кто всё это создал? Как? И как всё красиво!» Когда она обратилась с этим вопросом к бабушке, та ответила:
— Бог, внученька, Бог.
Соня недоверчиво смотрела на бабушку:
— Бабушка, а где он, этот Бог?
— На небе, — ответила бабушка.
Соня посмотрела на небо:
— Какой же он умный, этот Бог. Правда, бабушка, он всё красиво сделал?
— Правда, внученька. Истинная правда.

Бабушка видела интерес Сони ко всему живому, к природе, к каждой травинке, букашке, и старалась расширить её познания. Однажды она разбудила Соню рано-рано утром и сказала:
— Вставай, внученька, сейчас мы пойдём с тобой красоту смотреть.
Соня, ещё как следует не проснувшись, начала нехотя одеваться. Бабушка накинула ей на плечи свой тёплый платок, и они вышли во двор. На улице было ещё темно. Они сели на завалинку у дома и стали ждать. Соня дремала, уткнувшись головой в бабушкины колени.
Вскоре бабушка сказала:
— Просыпайся, внученька, пора, и посмотри вон туда…
Бабушка показала рукой в сторону стоящей на берегу баньки. Соня послушно повернула головку и… была поражена увиденным: огромный светящийся диск солнца медленно-медленно поднимался из-за речки. Красота была просто неописуемая! Маленькую Соню это поразило до глубины её маленькой детской души, она была в восторге от увиденного ею чуда!

А вечером того же дня Соня с дедом любовались багровым закатом, который поразил Соню ничуть не меньше. Всё ей было интересно, но слишком многое для неё, ребенка, было непонятным: «Как, ну как этот умный Бог мог создать такое чудо???» И маленькая Соня постоянно донимала стариков своими бесконечными «почему» и «зачем». И старики снова говорили девочке о всемогуществе Бога.

Но не только красотой любовалась Соня на лугах, она ещё пережила там моменты жуткого страха. Один из них связан с ужами, которые жили где-то под домом и днём выползали погреться на солнышке. Не описать того ужаса, который девочка испытала, впервые столкнувшись с ними.
— Змеи! — закричала она и со страхом убежала.
Объяснения деда, что это не змеи, а всего лишь безобидные ужи, не помогли, и Соня после этого с удесятерённым вниманием стала смотреть себе под ноги, чтобы нечаянно не наступить на этих «ужасных тварей». И хотя бабушка говорила, что это добрые, как она их называла, «божьи детки», которые не кусаются, Соня ей не верила.

Дед попытался избавить девочку от страха и доказать, что они безобидные и не кусаются. Он наловил ужей, с улыбкой разложил их по карманам, намотал на шею, положил за пазуху, но Соня содрогалась от ужаса, глядя на это. И всё-таки постепенно она стала бояться их всё меньше и меньше: сначала она начала осторожно рассматривать их, а потом даже попыталась погладить их спинки, но они очень быстро ускользали от неё, прячась где-то под домом. А уж о том, чтобы намотать их на шею, и речи быть не могло.

Но всё-таки та закалка не прошла даром. Много лет спустя произошёл случай, о котором Соня вспоминала с улыбкой. Будучи уже взрослой женщиной и гуляя с подругой в парке города Новосибирска, она увидела фотографа, разгуливающего по парку с огромным питоном на шее и предлагающего отдыхающим сфотографироваться с ним. Сразу вспомнив слова бабушки: «Уж – такая же Божья тварь, как и все мы», она подумала: «А питон чем хуже?» Соня подошла к фотографу и, взяв питона, спокойно обмотала его вокруг шеи. Подруга была в шоке, а у Сони абсолютно не было чувства страха или отвращения. А через несколько минут Соня уже держала в руках свою фотографию — с питоном на шее и с улыбкой на лице. Второе фото она подарила подруге, которая, с ужасом разглядывая его, сказала:
— Я бы и за миллион этого не сделала…

Жила Соня у бабушки не только летом, но и зимой. А зимой уже так не побегаешь, как летом. Зимы тогда были очень холодные. Зато в избушке всегда было тепло. В печи потрескивали дрова, и Соня могла часами сидеть и смотреть на огонь. Он её всегда просто завораживал! Ещё Соня любила забираться на теплую печку, слушая пение сверчка и играя с единственной самодельной куклой.

Очень часто бабушка пекла в русской печи хлеб и самые вкусные в мире шаньги. Соня, лежа на жаркой печке, вдыхала аромат этого свежеиспеченного хлеба, а вскоре бабушка говорила:
— Иди, внученька, всё готово…
А на столе её уже ждала большая кружка парного молока и шаньги с запечённой сметанной корочкой.

Проведя на лугах первое лето, потом Соня приезжала к бабушке и деду уже с радостью, без истерик и слез, потому что она всем сердцем полюбила всё, что там её окружало. Счастливая маленькая Соня, бегая по полям и вдыхая аромат спелых ягод, которых под ногами было видимо-невидимо, сплетая венки из ромашек, радуясь ласковому солнышку, и не подозревала, что потом, став взрослой женщиной, Софьей Павловной, она часто будет ловить себя на мысли, что почти ничего не помнит из своего городского детства кроме игры в мяч во дворе да катания в парке на каруселях, но зато отчетливо помнит всё, что связано с проживанием у бабушки. Она всю жизнь будет благодарна Судьбе за то, что её детство, самый важный период в жизни каждого человека, период формирования характера и получения первого жизненного опыта, прошло не в пыльном и загазованном городе, а именно там, на лугах, где за её первые обильные слезы она была щедро награждена. Награждена тем, что была наедине с Природой, что, взирая на все окружавшее её великолепие, она впервые задумалась о Том, кто сотворил всю эту красоту на Земле. И она понимала, что очень бы обокрала себя, если бы всего этого в её жизни не было.