Ненавижу!

Эту молодую красивую женщину Маргарита Владимировна заприметила давно. Раньше, когда они ещё не были знакомы, они часто встречались по дороге на работу, и Маргарита Владимировна всегда любовалась уверенной походкой женщины, её красивой фурой и приятной внешностью. Потом случилась так, что судьба свела их под одной крышей: учреждение, в котором работала Маргарита Владимировна, перевели в новое помещение, где они и встретились и теперь уже познакомились. На работу их доставляли служебным транспортом, и в автобусе они стали садиться рядом.

Со слов Алины, так звали женщину, Маргарита Владимировна узнала, что она замужем, живут они с мужем хорошо, но детей пока нет. «Алиночка, это дело поправимое, – с улыбкой сказала ей тогда Маргарита Владимировна, – Вы молоды и у Вас ещё всё впереди».

А через несколько месяцев, весной, Маргарита Владимировна заметила под курточкой Алины округлившийся животик.
– Алиночка, дорогая, как я рада тому, что я вижу: Вы беременны. Я искренне поздравляю Вас.

К детям и беременным женщинам у Маргариты Владимировны, женщины доброй, чувствительной и немного сентиментальной, всегда было особое отношение, бережное и трепетное. Маленьких детей она обожала с детства. Ещё будучи подростком, видя на улице ребенка, она всегда говорила подружке: «Посмотри, какая девочка, просто чудо...» или «Ой, посмотри, какой мальчишечка, прелесть...» Но подруга не разделяла её восторгов, равнодушно взирая на детей, а однажды, когда ей, видимо, надоели очередные восторги Маргариты, она сказала: «Перестань, я терпеть не могу их, сопливых». Маргарита Владимировна до сих пор помнит, как она тогда назвала подружку чёрствой и бездушной.

И сейчас, через много лет, когда она, имевшая уже взрослого сына и внука, встречала на улице беременных женщин, ей всегда хотелось сказать им что-то приятное, что она зачастую и делала. Она желала им родить замечательного, здорового малыша и чтобы роды были легкими (свои роды она вспоминала, как кошмарный сон: сын был крупным ребенком и чуть не умер при родах). Часто Маргарита Владимировна советовала будущим мамочкам приобрести определенные книжки, которые помогут им избежать многих ошибок при вынашивании и рождении ребёнка. В ответ женщины благодарили её за добрые слова и зачастую спрашивали, можно ли им позвонить Маргарите Владимировне. «Нужно», — отвечала она и протягивала визитку очередной героине, под сердцем которой зарождалась жизнь маленького человечка.

Вот и сейчас, увидев округлившийся животик Алины, Маргарите Владимировне очень захотелось погладить его и сказать Алине и её будущему малышу что-то хорошее. Она протянула руку к животу Алины и вдруг… увидела перекошенное от злости лицо этой красивой женщины. Алина сверкнула глазами, отдёрнула руку Маргариты Владимировны и зло прошипела:

– Ненавижу!
Маргарита Владимировна растерялась:
– Кого ненавидите, Алина? Меня?
Алина ткнула пальцем в свой живот:
– Его ненавижу…
Слова Алины повергли Маргариту Владимировну в шок.
– Господи, Алина, опомнитесь, что Вы говорите? Вы же носите под сердцем ребенка! И Вы ненавидите его? Господи, грех-то какой. Вы же будущая мать, Алина…
Алина махнула рукой:
– Отстань! — и отвернулась к окну.

Маргарита Владимировна молчала. Она была просто раздавлена случившимся. Впервые в своей жизни столкнувшись с подобным, она почувствовала, что теперь так искренне любить эту женщину она больше не сможет и относиться к ней также нежно, как относилась прежде, тоже не получится. А тема материнства с этой минуты для них вообще станет закрытой.

Маргарита Владимировна отрешенно смотрела в окно и думала о том, за всю жизнь ею прочитано огромное количество литературы о развитии плода в утробе матери, где говорилось, что, ещё не родившись, ребенок должен чувствовать, что он нужен, что его появления ждут, что он – желанный. Она искренне верила написанному, верила, что ребенок «читает» все мысли матери, всё чувствует и понимает, потому что находится в одном энергетическом поле с матерью. И не дай же Бог будущей маме подумать: «А, может быть, мне его пока не стоит рожать? Ведь нам сейчас так материально тяжело. Может быть, попозже? Вот встанем на ноги, квартиру купим, машину, тогда и родим...». Есть множество примеров, что после таких слов ребёнок во время родов может запутаться в пуповине или вообще родиться мёртвым. Маргарита Владимировна была на сто процентов уверена в том, что ребенок слышит, понимает, чувствует всё, что происходит с матерью, понимает не только её слова, но и мысли. И ещё она искренне верила в то, что слово – материально, а мыслеформа – это бомба, уничтожающая всё вокруг. «Если бы только женщины задумывались над тем, что они творят, не ведая, — думала она, — на Земле было бы меньше бед. Ведь мать – это женщина, дарящая маленькому человечку жизнь. Мать – это человек, открывающий ребёнку двери в прекрасный мир. Что может быть замечательнее этого? Будь я президентом, я бы издала Указ, чтобы слово «Мать» писали только с большой буквы. Как слово «Родина». Это – святое».

Маргарита Владимировна грустно смотрела в окно. Она понимала, что помочь ещё не родившемуся ребенку Алины она бессильна. «Господи, за что ему такая участь?» — думала она. Она очень боялась, что добром это всё не кончится, и подсознательно боялась беды. Потом она вспомнила, что недавно по телевизору шел фильм «Ундина», в котором беременная героиня, Катя, постоянно твердила: «Не хочу я этого ребёнка, я ненавижу его». От этих слов героини по коже Маргариты Владимировны шел мороз. Она понимала, что это задумано режиссёром по сюжету фильма, и актрисе необходимо произносить эти слова, но всё равно слышать такое было невыносимо. Она тогда думала: «Эта Катя, видимо, не понимает, что слово – материально. Не возникнет ли у неё проблем в дальнейшей жизни, когда она будет носить под сердцем своего настоящего ребёнка? Ведь у Высших Сил с юмором плоховато, а со слухом всё в порядке. Они могут не понять, что это только согласно роли она обязана была произносить такие чудовищные слова. Не окажет ли эта роль медвежью услугу в дальнейшей судьбе актрисы?..»

Автобус остановился у знакомого крыльца. Маргарита Владимировна и Алина молча вышли из автобуса и направились каждая в своей кабинет. Начинался новый рабочий день.

Вскоре организацию, в которой работала Маргарита Владимировна, вновь перевели в новое, более просторное помещение, и они с Алиной больше не встречались. Потом она узнала, что Алина родила мальчика. Роды у Алины были тяжёлыми, мальчик действительно запутался в пуповине, но его удалось спасти.

«Слава Богу, пронесло», – с облегчением подумала Маргарита Владимировна. Позже, услышав, что у Алины всё хорошо, мальчик растёт и развивается нормально, она успокоилась.

Вскоре по каким-то делам Маргарита Владимировна приехала в ту организацию, где работала Алина. Был обеденный перерыв, женщины усадили её за стол, начали угощать и засыпать вопросами, так как давно не виделись. Вдруг стремительно распахнулась дверь и в кабинет заглянула Алина. Быстро окинув взглядом сидевших, она также стремительно закрыла дверь.

– «Алиночка, подождите, – крикнула вслед Маргарита Владимировна, — зайдите. Расскажите, дорогая, как там растёт Ваш сыночек...»

Маргарита Владимировна не успела заметить, как моментально изменились лица у женщин в кабинете, а одна из них громко ойкнула и зажала себе рот ладонью. В глазах у неё был ужас. Маргарита Владимировна не могла понять, что произошло.
В этот момент дверь вновь распахнулась, на пороге стояла Алина. Она злобно посмотрела на Маргариту Владимировну и резко сказала:
– Ты что, дура? Он же у меня умер, — и резко захлопнула дверь.

На несколько секунд в кабинете повисла гробовая тишина, а потом женщины стали наперебой оправдываться перед Маргаритой Дмитриевной за то, что не успели предупредить ее.
– Вот оно, – тихо прошептала Маргарита Владимировна, – всё-таки догнало. А я-то поверила, что всё обошлось. Не обошлось…

Маргарита Владимировна смотрела в распахнутое окно и думала: «Да, этот ребёнок был обречён еще во чреве матери. Эх, Алина, Алина, что же Вы натворили, глупая...». Потом она отодвинула чашку с нетронутым чаем, попрощалась с гостеприимными хозяйками и вышла из кабинета.

На улице шёл дождь, но Маргарита Владимировна его не замечала. По её щекам катились слёзы.