Хорошо тебе

«Понятна мода только молодым,
Она крутыми модницами движет..»
Нелли Вахрушева

Белокурая стройная женщина с необычным именем Виолетта, или Лета, как её звали друзья, пришла работать в этот офис полгода назад. Ей показали её новое место в красивом светлом кабинете, где сидели ещё пять женщин, но за все это время она особо ни с кем из них не сблизилась. Лета всегда приходила на работу нарядно одетой и постоянно получала от сотрудников комплименты по поводу своих нарядов.

– Спасибо, – благодарила она за очередной комплимент, – и хитро улыбалась.
А однажды коллега по работе, худенькая голубоглазая Светлана, разглядывая очередной костюм Виолетты, с завистью сказала ей:
– Летка, обалдеть. Шикарно! Я недавно видела такой костюм в бутике, только цвета другого. Итальянский. Ох, и дорогой же он, зараза. Слушай, Летка, уж не спонсор ли у тебя появился, что ты так часто наряды меняешь?
– Ну, а почему бы и нет, – сказала Виолетта и, загадочно улыбаясь и покачивая бедрами, пошла к своему столу.

Так шли дни за днями, жизнь текла своим чередом. Виолетта меняла свои многочисленные наряды, и всё, казалось, было тихо и спокойно. Но женщины тайно завидовали Виолетте и считали, что их коллегу явно кто-то спонсирует и кого она так упорно от них скрывает.
Но однажды плотину спокойствия всё же прорвало. В тот предпраздничный день Виолетта пришла на работу в очередном новом и очень красивом костюме, отделанном атласным кантом и таким же атласным цветком. Все её крутили, вертели, рассматривая костюм, а в обеденный перерыв, когда все сели пить чай, одна из её сослуживиц, Валентина Петровна, безуспешно пытаясь изобразить на лице подобие улыбки, сказала, растягивая слова:

– Слушай, Виолетта, придется на тебя анонимку написать…
– Что, как поет Высоцкий, мы напишем в «Спортлото»? И по какому же поводу, позвольте узнать? – улыбаясь, спросила Виолетта.
– Да по поводу твоих нетрудовых доходов, – барабаня пальчиками по столу, проворковала женщина. – В дорогих бутиках одеваешься, а костюмчики-то твои немалых денег стоят. А при нашей зарплате это, знаешь ли, вызывает нездоровый интерес…
В кабинете сразу воцарилась гробовая тишина, и женщины с явным интересом ждали, что же будет дальше. Они были довольны, что наконец хоть кто-то высказал то, что им не давало спокойно жить.

Виолетта посмотрела на Валентину Петровну, потом обвела взглядом притихших коллег и …громко рассмеялась.
– Ну, наконец-то, дождалась. А я всё думала, надолго ли вас хватит. Долго же вы терпели, бессловесные вы мои.
Виолетта с улыбкой взяла стул, поставила его на середину кабинета и демонстративно села. Всё ещё продолжая улыбаться, она начала говорить:
– Ладно, мои хорошие, видно настало время вас успокоить и открыть вам мою «страшную» тайну о моём «спонсоре», который якобы оплачивает мне наряды из «дорогих» бутиков.

Виолетта поправила шикарный цветок на костюме и продолжила:
– Так вот, мои дорогие коллеги, чтобы раз и навсегда поставить точку в этом вопросе, я скажу: моя «страшная» тайна состоит в том, что этот самый «дорогой» бутик находится… в моей маленькой кухне. Ясно вам? Да, в моей семиметровой кухне! И всё вот эти мои «импортные наряды», – Виолетта встала со стула, медленно повернулась вокруг своей оси, демонстрируя костюм, – я шью… сама. Повторяю: сама!!! По ночам шью, когда вы сладко спите. Ясно? А мой «денежный спонсор» – это моя маленькая японская швейная машинка, которую я купила много лет назад и благодаря которой я имею возможность так часто менять наряды. Всем понятно? Вопросы будут?

Виолетта обвела взглядом удивленные лица женщин, и вдруг услышала за спиной голос Наташи, недавно пришедшей к ним в отдел:
– Летка, ну, это же неправда. Ведь точно такой же костюм, как этот твой, я видела в бутике. Один в один. Только цвет был другой.
– Всё верно, Наташенька, – засмеялась Виолетта, – мой костюм действительно точная копия того костюма, который ты видела в бутике. А всё потому, что я тоже частенько туда захожу. Только цель у меня другая. Я хожу туда не для того, чтобы купить там что-то, а для того, чтобы – тайком от продавцов! – зарисовать выставленные там модели. А потом шью себе точно такие же вещи. «Один в один», как ты говоришь. Понятно тебе, недоверчивая ты моя?

– Обалдеть, – покачала головой Наташа, – вот молодчина!
Виолетта посмотрела на Валентину Петровну, говорившую об анонимке, и с улыбкой сказала:
– А по поводу моих «нетрудовых доходов», Валентина Петровна, я скажу Вам так. Вот на Вас сейчас костюм, стоимость которого я знаю. В том самом бутике он стоит 1700 рублей. Потому что он действительно импортный. Итальянский. А вам сказать, сколько стоит вот этот костюм, что сейчас на мне? Я скажу. А стоит он ровно … сто семьдесят два рубля, вместе с пуговицами, отделкой и цветком. Хотя ткань, как вы видите, тоже хорошего качества. Только этикетка на моем костюме написано «Маде ин кухня». А теперь посчитайте, что на те 1700 рублей, которые Вы заплатили за свой костюм, я смогу сшить ровно десять таких костюмов, как на мне.

– Да не может быть, чтобы вот этот твой шикарный костюм стоил так дешево. Не верю, – покачала головой Валентина Петровна.
– Да может, может, – засмеялась Виолетта. – Это еще один из моих маленьких секретов. Дело в том, что я знаю один маленький магазинчик, где продают уцененные ткани лоскутами. Это довольно дорогие ткани, но с каким-нибудь дефектом: либо припачкано, либо небольшой брак. Их уценяют и продают совсем недорого, чем я и пользуюсь. А дома либо стираю ткань, либо выкраиваю так, чтобы дефект исчезал.
– Да… а… а, – покачала головой Валентина Петровна. – А руки-то у тебя, Виолетта, оказывается, просто золотые.

Виолетта усмехнулась, подошла к столу Валентины Петровны и положила руку на ее стол:
– Вот мои руки, посмотрите. И чем, скажите, они отличаются от Ваших? Ваши вот даже более ухоженные. Дело-то разве в руках? Дело совсем в другом.
Виолетта убрала руки со стола, вернулась на свое рабочее место и с грустью сказала:
– А не имея таких рук, я бы просто не прожила на свою скромную зарплату с ребеком, получая крохотные алименты.

В кабинете стояла тишина. Виолетта вздохнула, потом посмотрела в окно и продолжила:
– Знаете, однажды одна женщина имела неосторожность сказать мне такие слова: «Хорошо тебе, Виолетта, ты умеешь шить. А я вот даже прямого стежка не могу на машинке сделать...» Ну, и взорвалась же я тогда. До сих пор стыдно. Я ей сказала: «Что значит «хорошо тебе?» Это что, выигрыш, который на меня свалился с неба? Улыбка Фортуны? Подарок чей-то? Или мне Господь Бог по блату какие-то особые руки дал? Нет, моя дорогая, это тяжкий труд. Очень тяжкий! Да, – сказала я ей, – я шью, но когда-то и я не умела шить. А когда я, ещё ребенком, увидела, как здорово это умеют делать другие, то подумала: «А разве я хуже их? Если они умеют, то и я должна научиться. Я настырная». И училась. С двенадцати лет училась. А кто тебе не давал? Кто тебе мешал учиться? Шила бы сейчас так же...»

Виолетта улыбнулась, со стыдом вспоминая, как та женщина, растерявшись и сказав ей «Да, видимо, ты права...», понуро побрела по коридору.
А Виолетта еще немного помолчала и продолжила:
– А вообще, если честно сказать, я благодарна Судьбе за то, что с детства влюбилась в шитье. Влюбилась окончательно и бесповоротно на уроке домоводства в пятом классе, когда нам показали первые строчки на машинке. Помню до сих пор, какая гордая была, когда сшила первый кухонный фартук, потом сшила школьный черный фартук, потом белый кружевной, а потом уже пробовала сшить первые ситцевые, простенькие платья. Помню, в четырнадцать лет я уже сшила платье соседке. И пошло-поехало. В шестнадцать лет я уже шила более сложные вещи. А когда я вышла замуж и у меня родился сын, я ему шила такие красивые костюмчики, куртки, рубашки, что меня часто спрашивали: «Где Вы берете такие красивые вещи? Ваш сын всегда у вас такой нарядный....» В ответ я всегда смеялась и говорила, что это всё производится на домашней фабрике из бывших маминых, бабушкиных, дедушкиных нарядов. Первое пальто я купила сыну, когда ему было уже девять лет, и то только потому, что перешивать и перелицовывать было уже нечего.

Виолетта опять улыбнулась, вспоминая своего маленького и нарядного сына, с которым они всегда гуляли по вечерам и на которого часто оглядывались люди, потому что он был похож на маленького нарядного лилипутика в красивом костюме и непременно с бабочкой на шее.

– Да, милые женщины, мой труд по овладению портновскими науками не прошёл даром, потому что за все эти годы я сэкономила львиную долю семейного бюджета, и имела такое количество нарядов, которое я никогда бы не смогла себе позволить купить. Но в этом огромном плюсе сейчас обнаружился маленький минус, потому что с тех пор я абсолютно не умею носить вещи, изготовленные не моими руками. Мне в них неуютно. И когда бывает ситуация, что нужен срочно новый наряд, а шить некогда, это становится для меня мини-катастрофой. Кто сам шьёт, тот поймёт меня.

— Да к тому же ещё и не всегда найдешь в магазинах то, что хотелось бы, – поддержала Виолетту Светлана.
– Ну, что мои дорогие, – Виолетта побарабанила пальцами по крышке стола, – будем ещё подозревать меня в «нетрудовых доходах» или открываем для желающих курсы кройки и шитья? Обучаю бесплатно в свободное от работы время. Будем учиться?
– Будем, – громко сказала Валентина Петровна и хлопнула ладонью по столу, – и я записываюсь первой. Скоро мы здесь всех затмим. А теперь, девушки, работать. Обед закончился.

Весело сказав «Мы тоже записываемся!», девушки ещё долго подолжали улыбаться…