Лунная ночь (Глава 8)

Прошёл месяц. Практика сменялась теорией и наоборот. Моя уверенность заметно выросла, и теперь не было необходимости постоянно ходить вместе с Графом или Фелем. Из класса я всё также дружила только с Котом, остальные были лишь знакомыми. Он, кстати, тоже освоился: оставил свой листок с целями на стене и постоянно говорил о ранге «А». Но в последнее время мой единственный друг стал очень задумчивым и грустным, а позже и вовсе перестал ходить в агенство. Я очень переживала за него и решила обо всём рассказать Графу.

— Ты пыталась поговорить с ним?

— Конечно, но вы же сами его видели, — перед глазами появилась фигура со взглядом: свет горит, а дома никого, — с ним точно что-то случилось. Вы же поможете?

— Попробую, — он отодвинул стопку папок, но сделал это неловко, и та рассыпалась, как карточный домик, — телефон звонит. Будь другом, прибери тут всё, пожалуйста.

Граф вышел из кабинета, а мне пришлось восстанавливать эту Эйфелеву башню, хотя у меня получилась скорее Пизанская. Основатель вернулся довольно скоро, схватил куртку и убежал, не сказав ни слова.

Прошло ещё несколько дней, а место рядом со мной всё ещё было пусто. Учитель и Фель стали заменять предметы, которые вёл Граф, а последний больше не появлялся с того дня. Всё это было очень странно и подозрительно, но строить конспирологические теории совсем не было настроения. После ухода Кота, как будто ушла частичка меня самой: учёба совсем не приносила былого наслаждения, практика очень сильно выматывала, а мои рисунки стали тёмными и грустными.

К счастью, под конец недели учитель подошёл ко мне перед уроком и передал записку от Графа:

«Ты была чертовски права, у Кота действительно были проблемы. Ключевое слово — были, так как сейчас всё вроде хорошо. Внизу я написал его адрес, обязательно сходи к нему. Ты ему сейчас ОЧЕНЬ нужна. Желательно захвати с собой ободряющую речь и что-нибудь, поднимающее настроение. Граф ДрАКУЛА»

Всю дорогу до дома я искала нужные слова. Чтобы вы знали, я никогда не успокаивала и не ободряла друзей, просто потому что у меня их не было. Зайдя в свою комнату, я оставила затею о подготовке речи и стала выбирать «что-нибудь ободряющее».

— Что же поднимет ему настроение? — глаза бегали по столу и стенам комнаты, — Ну точно, вот же оно. Лучше и не придумаешь.

Быстро собрав всё в рюкзак, я выбежала из дома. Через пять минут я уже стучала в его дверь. Она открылась, на пороге стояло что-то похожее на Кота в халате с зайчиками и розовыми тапочками.

— Ооо, — непроизвольно вырвалось из меня, — да тут КОТаклизм!

— Не смешно, — он отпил из кружки и улыбнулся, — хотя нет, смешно. Проходи. И что же привело тебя сюда?

— Ну знаешь, я же всё-таки волнуюсь за тебя. Вот пришла поддержать. Держи.

— Что это?

— Подарок. Разворачивай скорее.

— Подарок? Мне?

Он снова отпил и ловкими движениями сорвал слой газеты. В этот раз громкость смеха был чуть меньше, но он был всё такой же яркий и искренний.

— Знаешь, я всё пони…

— Ни слова больше. Это зебра — корги с мороженым и волк-вегетарианец с морковкой.

Раздался повторный залп смеха, который был длиннее первого. Отсмеявшись, он пригласил меня на кухню, где мы разговорились насчёт моего хобби.

— У тебя действительно круто получается. Я видел много рисунков, но они никогда не вызывали у меня таких эмоций. Надеюсь, ты сможешь развить свой талант по полной.

— За последний месяц меня столько раз называли талантливой. Это делали многие люди, но не моя родная мать. Ей вообще всё равно на меня, а мне всё равно на неё. Хоть чем-то мы похожи, — последние слова вызвали особое отвращение.

— Тебе повезло, что твоя мать жива. Может, она одумается и вернётся.

— Я не собираюсь её прощать!

— Не забывай название нашего агенства. Когда мы с Фелем шли в агенство в первый раз, он спросил у меня, «если человек ошибся или у него что-то не получилось, ему стоит помочь?», и я ответил, что стоит. Каждый имеет право на ошибку. Упустив возможность простить её сейчас, больше возможности может и не представиться.

— Ты прав, — его слова произвели на меня сильное впечатление, и я задумалась.

Мы стояли и смотрели в уже тёмное окно. Солнце давно село, а я не заметила этого, так как полностью погрузилась в размышления о ней.

— Пойдём на балкон, — он крепко взял меня за руку и, не включая свет, повёл сквозь темноту, — смотри. Красиво, да?

— Безумно, — передо мной открылось звёздное небо, которое освещалось огромной Луной, — звезда! Звезда упала, видел?

— Взрослые говорили мне, что если загадать желание, когда падает звезда, оно обязательно сбудется, — он ухмыльнулся, — Хорошая шутка. Глупые лжецы. Желание не может исполниться только из-за этого. Даже если миллиарды звёзд упадут, ничего не измениться. Но если бы кто-то исполнил моё желание, каким бы оно было? — он снова потянулся к кружке, а затем помотал головой, — не знаю. А твоё?

— Моё? Тоже не знаю, — через пятнадцать лет на этом же балконе он загадает своё желание, а исполнит мою мечту, но сейчас не время для этого, — а что у тебя в кружке?

— Чай с ромашкой. Могу и тебе сделать.

— Спасибо, но как-нибудь в следующий раз. Мне пора.

— Одну я тебя не отпущу. Я всё-таки джентльмен и обязан проводить даму в столь позднее время.

— Джентльмены только своих дам провожают.

— Для меня это не важно.

«А вот я так не думаю». Он проводил меня до дома и даже поднялся на этаж. На пороге уже ждал дедушка.

— Извините, дедушка Ниа. Она помогала мне и немного задержалась. Но я проводил её, чтобы с ней ничего не случилось, и теперь передаю вам.

— Иди уже, Д’артаньян, — он всеми силами сдерживал добродушную улыбку, но она всё же виднелась из-под его седых усов, — А ты быстро умываться и спать.

Этой ночью мне не удалось заснуть. Я всё думала про Кота. Теперь у него есть только агенство. Нужно постараться ещё как-нибудь с ним поговорить и убедить, что он не один, что он важен для нас и всегда может с нами поделиться своими переживаниями. И всё-таки он хороший, мой полосатый джентльмен.