Омары.

Омары.
С Анатолием, Кузьма не виделся сорок лет. Учились вместе в школе, дружили, потом разбежались в разные стороны, изредка созванивались и… пропасть в сорок лет. Пол жизни. Встретились случайно, на овощном рынке. Узнали друг друга сразу, хотя жизнь изменила обоих. Анатолий, стал худым, едким и усы зачем-то отрастил, а Кузьма поправился, раздобрел от степенной жизни на пенсии. Впрочем, он всегда любил хорошо покушать. Вот и пригласил старого друга в гости, на свою знаменитую жареную картошечку.
Летним вечером сидели на кухне и по новой узнавали друг друга. Анатолий пришел с маленьким радиоприёмником, сразу включил его и тихие голоса ведущих обрамляли встречу бывших одноклассников. Под огурчики выпили водочки и раздобрев, сидели тихие и размягчённые.
— Ты жизнью-то доволен? – Испытующе спросил Анатолий.
— Да грех жаловаться, двоих парней вырастил, пенсию имею, квартиру неплохую, — нам с Ниной хватает.
Анатолий критически оглядел шестиметровую кухоньку и сделал радио погромче.
— Если не секрет, сколько пенсия?
— Да какой секрет, у меня двадцать, у жены двадцатка – живём.
— Заниженные у вас потребности, Кузьма — двадцать! Ты на пенсию за границу съездить сможешь, или в Анапу например? Ты хоть раз на море-то был?
— Лет пятнадцать назад…
— То-то! Всю жизнь отгорбатили на Родину и получи двадцатку. А за квартплату небось пятёрочку платите!
— Так, на двоих.
Анатолий заговорщицки огляделся и включил радио погромче:
— Слушай!
Из радиоприёмника, мстительный и визгливый голос диктора вещал о развале экономики, о катастрофических темпах инфляции, о росте цен, мизерных зарплатах и страшной бедности. Анатолий выключил приёмник и зачем-то выглянул в окно.
— Вот! А у них, — он показал указательным пальцем в потолок, — у них инфляции нет, у них дворцы, яхты и омары на золотых блюдах, и зарплата не по двадцать тысяч, а по двадцать миллиардов!
— Рублей?
— Долларов! И каждому, Кузьма, каждому!
Анатолий разлил водку и выпил один. Наступило тягостное молчание. Кузьма тоже выпил, но поперхнулся и выбежал из кухни. Когда он вернулся Анатолий сидел, склонившись к приёмнику и вновь заворожённо слушал. Глаза его пылали гневом. Кузьма присел рядом:
— А что это за радио?
Анатолий прижал указательный палец к губам:
— У тебя приёмник есть?
— Есть.
— Антенна хорошая?
— Нормальная.
Анатолий достал листок бумаги и написал на нём какие-то цифры.
— Слушать в наушниках. Понял?
— Понял.
Друзья выпили ещё и Анатолий ушёл. Кузьма долго сидел, вжавшись в стул, пока не пришла жена. Она внимательно посмотрела на него:
— Ты чего, такой?
— Нин, ты хоть раз омары на золотом блюде кушала?
На следующий день Кузьма купил наушники, настроил радио и для него начались чёрные времена. Чего он только не узнал о стране, в которой живёт: – что повальное воровство, что коррупция пронзила всё общество сверху до низу, кругом нищета, безработица, голод и разруха. До этого жил не тужил, слушал телевизор и был почти счастлив. Удосужил же черт встретить одноклассника, теперь не знаешь, чему верить. Кузьма так измаялся от раздирающих противоречий, что осунулся и похудел. Да и жена упрекала постоянно:
— Что ты прилип к этому приёмнику, что ты там слушаешь с утра до ночи?
— Правду!
— Какую правду?
— Про нас. Мы вот картошку с хлебом всю жизнь едим, а там, — Кузьма ткнул палец вверх, — там омаров кушают золотыми вилками и шампанским запивают!
— В Китае живых червей едят, а во Франции – лягушек, ты и нам прикажешь это есть? Не завидуй, Кузьма, думаешь им хорошо жить, если они такой гадостью питаются! О своём давлении подумай.
— Глупая ты баба. Не о чём мне с тобой говорить!
Прошло лето, наступила осень, а омары на золотом блюде, никак не выходили из головы и сердца старика. Застряли в старом теле огромными клешнями и не давали жить – ни аппетита, ни сна, ни покоя. Кузьма пытался по несколько дней не слушать злополучное радио, но потом, как алкоголик срывался в информационный запой и вновь наполнялся опьяняющей злобой ко всему свету. И так его достали эти противоречия и эти омары, что не выдержал он однажды, и когда жены не было дома, взял их пенсию — ровнёхонько сорок рублей — и поехал в центр города, в рыбный ресторан. Сел за столик и даже не глядя в меню заказал омаров и бутылку советского шампанского. Выхолощенный официант во фраке, долго и высокомерно смотрел на Кузьму. Старик перехватил его взгляд и зло рявкнул:
— Деньги есть! И попрошу, чтобы приборы были золотыми!
Когда, через тридцать минут ему принесли двух огромных, красных омаров, Кузьмич уже допивал бутылку полусладкого шампанского и был пьян. Как он ел этих омаров с позолоченного блюда он, так и не помнил, хотя пытался. Да и было время. Из ресторана его прямиком доставили в клиническую больницу, где промывали несколько дней и навсегда избавили от желания видеть прекрасные морские деликатесы. Когда Кузьмич вернулся домой, он первым делом с аппетитом поел жареной картошечки, выпил рюмку водочки, лёг на свою уютную кровать и вновь счастливый и успокоенный, к утру умер. Прямо во сне.