Книга «Балтийский круиз»

Хельсинки часть вторая (Глава 4)



Возрастные ограничения 18+



Средняя заработная плата у финнов составляет порядка трёх тысяч евро в месяц, у женщин на пятьсот евро меньше. На пенсию граждане выходят в шестьдесят лет, но с 2017 года будут выходить в шестьдесят пять.
Пока сидящие в автобусе экскурсанты переваривали эту важную для них информацию, наш водитель нашёл подходящее место для парковки. Подъехать близко к церкви не представлялось возможным, надо было пройти пешком два квартала и подняться на небольшую горку. Группа растянулась, но потеряться по пути было невозможно. Я подошёл к церкви одним из последних.
Эта церковь знаменита тем, что она построена внутри скальной породы. Сами работы начались с того, что был произведён взрыв, а сама воронка была накрыта куполом. Такие сложности получились из-за нежелания жителей близлежащих домов видеть под окнами высокое здание. Сама церковь невысокая, всего 12 метров, но из-за конструкции крыши создаётся ощущение, что купол намного выше. Внутрь проникает дневной свет через многочисленные окна, их в церкви около двухсот.
Со стороны церковь напоминает летающую тарелку, стены внутри после взрыва остались нетронутыми. Местные жители в шутку называют эту церковь бункером антидьявольской защиты. Именно так она выглядит из-за своей непроницаемости.
В церкви нет колоколов. Их звук записан на плёнку, и во время службы он звучит из вмонтированных в стену динамиков.
В церкви одна из самых лучших акустических площадок в мире. Именно поэтому церковь часто используют как студию звукозаписи. Здесь проводятся не только концерты органной и классической музыки, но и концерты металлических групп. Таким нехитрым способом служители культа заманивают в церковь молодёжь. На большинство выступлений можно попасть бесплатно.
Службы в церкви проводятся по выходным дням и по праздникам. Богослужение происходит сначала на финском языке, затем на английском. Петь могут не только служители церкви, но и горожане.
Церковь двухэтажная. На второй этаж ведёт лестница, расположенная прямо у входа. С верхнего яруса отлично видна панорама всего помещения. Честно говоря, у меня на несколько секунд перехватило дыхание от этой красоты.
Сделав несколько фотографий внутри церкви, я вышел на улицу. Наша группа собиралась вокруг Полины. Вокруг нас толпились как туристы из других групп, так и местные жители.
— Пойдёмте к автобусу, — замахала руками Полина, приподнимаясь на цыпочках, — через десять минут нам надо отправляться дальше.
Я вышел вперёд. Возле Полины суетилась пожилая пара, донимая нашего гида вопросами про пенсии. Мне эта тема была не интересна, я смотрел по сторонам. К церкви мы шли зигзагообразно, поворачивая после каждого строения. Теперь же, зная, где остановился наш автобус, можно было вернуться, сделав всего один поворот. Что я и сделал.
Группа от меня отстала. Я успел перейти широкую улицу на зелёный сигнал светофора до того, как загорелся красный свет. Группа послушно остановилась, а я пошёл к автобусу, который стоял несколько ближе от того места, де мы остановились. Это водитель, увидев, что перед ним освободилось парковочное место, проехал на несколько метров вперёд.
Сам он сидел недалеко от автобуса на каменных ступенях пешеходной лестницы и ел яблоко. Передняя дверь в салон автобуса была открыта. Увидев меня, водитель улыбнулся и помахал мне рукой.
— Sprechen Sie Deutsch? – неожиданно для самого себя спросил я его. Последний раз по-немецки я говорил два года назад в Германии, когда гостил у своего брата.
— O, Ja! – водитель перестал есть яблоко, и улыбнулся ещё шире, — Ich studierte Deutsch in der Schlule.
— Das ist Gut! – улыбнулся я ему в ответ, — Ich auch.
— Wie alt dist Du? – водитель сходу нашёл очень актуальную для меня тему.
— Gestern hatte ich Geburtstag, — ответил я и достал из кармана свой заграничный паспорт.
Водитель выкинул огрызок в ближайшую урну и понялся на ноги. Брать в руки мой паспорт он не стал, но внимательно прочитал информацию о том, что мой день день рождения приходится на второе августа.
— Ich gratuliere Dich, — он протянул мне свою широкую ладонь. Я протянул ему свою ладонь в ответ. Рукопожатие получилось крепким, по-мужски.
— In welchen Ländern hast Du noch besucht? – финну явно понравилось практиковаться в немецком языке с русским туристом. До меня же суть вопроса дошёл не сразу. Слова были из школьной программы, но долгое отсутствие практики не могло не сказаться. Я скорее догадался, о чём меня спросили, чем дословно перевёл.
— Ich war in Deutschland, — ответил я, и финн удовлетворительно покачал головой. Действительно, какую ещё страну может посетить человек, изучавший немецкий язык в школе. Разве что Австрию, Швейцарию и Люксембург. Да, есть ещё же и Лихтенштейн. Но в ту минуту я про это государство не вспомнил.
— Dort lebt mein Bruder, — добавил я финну, который, похоже, был тоже рад тому, что может с кем-нибудь поговорить по-немецки.
— Wer von Euch ist alter? – я опять догадался, о чём меня спросил мой любознательный финский друг.
— Ich bin alter, vier Jahre, — для полной убедительности я показал количество лет на пальцах.
— Du sprichst gut Deutsch – водитель улыбнулся в очередной раз и похлопал меня по плечу. Мне, конечно, была такая похвала приятна, хотя сам я так не считаю. Я уже хотел было сказать, что окончил школу в далёком восемьдесят третьем году прошлого века, нот тут до нас обоих донёсся зычный голос Полины.
— Господа, мы только вас и ждём!
Оказалось, что пока мы мило упражняли в том, кто лучше владеет языком Гёте и Шиллера, автобус заполнился. И пора было двигаться дальше. В нашем состязании победила ничья, и мы пошли садиться каждый на своё место. Я за столик у окна, водитель за руль.
— Итак, наша с вами автобусная экскурсия на этом заканчивается, — раздался голос Полины из динамиков, — мы отправляемся на главную улицу Хельсинки, — проспект маршала Манергейма, откуда начнётся наша пешеходная экскурсия по историческому центру города.
Ехать долго не пришлось. Проспект Манергейма оказался буквально через две улицы. Место тут было широкое, памятник маршалу был хорошо виден с любой точки. Дома, построенные в конце девятнадцатого века, гармонировали с домами века восемнадцатого. Я нисколько не сомневаюсь в том, что финны легко впишут сюда и дома, построенные в веке двадцатом.
Автобус подкатил к автобусной остановке. Специальной парковки для транспорта в этом месте не было предусмотрено. Поэтому эвакуация экскурсантов из салона прошла в быстром темпе, и водителю надо было тут же уезжать. Я подошёл к нему и протянул свою правую руку. Большой покемон радостно улыбнулся мне на прощание и крепко её пожал.
— До Звиданыя! – возможно, он неплохо говорил и по-русски. Я хотел сфотографироваться вместе с ним, но наша группа уже удалялась, и мне пришлось её догонять.
Первой культурной точкой, возле которой Полина остановила группу, был центральный железнодорожный вокзал Хельсинки. Точно такой же вокзал был в городе Выборг, когда тот находился на территории Финляндии, и назывался Виипури. Советская власть вокзал уничтожила, очевидно, он сильно мешал строить социализм. Сохранились только большие мраморные медведи, которые сейчас находятся в парке возле памятника Микаэлю Агриколе. Хорошо, что Финляндия получила независимость. А то взорвали бы и этот вокзал.
Но Полина остановила группу возле вокзала не только по этому поводу. Возле вокзала находилась трамвайная остановка, с которой можно было добраться до порта на трамвае номер 9. Для обеспеченных туристов неподалёку находилась стоянка городских такси. Я эту информацию слушал в пол уха. Ещё до начала экскурсии я знал, что возвращаться буду пешком. Во-первых, это недалеко, во-вторых дёшево, и в-третьих, просто посмотрю город, который не показывают туристам. Барселона и Кёльн меня к этому приучили.
Рассказав подробно, как добраться до порта, как покупать билет на трамвай, и почему не стоит ездить на нём зайцем, Полина повела нас на бульвар, который тянется от проспекта Манергейма до старого порта. Наша «Принцесса Анастасия» стояла в новом порту.
Но не успели мы отойти от вокзала дальше, чем на сто метров, как Полина показала нам интересный современный аттракцион, которого я нигде не видел, и про который нигде не читал. Называется он «обед на высоте 70 метров» и стоит 70 евро за одного человека.
Суть его в следующем. Вы заказываете обед. Вам накрывают стол, стоящий на прочной платформе. За столом может поместиться 6 человек. Площадку ограждают перила, на тот случай, чтобы никто не упал. После того, как все усядутся по местам, площадку поднимает подъёмный механизм на высоту семьдесят метров. И вот там сидящие должны отобедать. Конечно, панорама открывается оттуда бесподобная. Но вот что будет, если пойдёт дождь, или будет сильный ветер? Как я понял, площадка закрывается шатром на случай непогоды, но что тогда можно разглядеть внизу? Я спросил у Полины, пользуется ли этот ресторан успехом? Полина ответила, что раз ресторан работает, то, скорее всего, да. Однако сама она ни разу не видела стрелу поднятой.
Мы немного постояли возле этой конструкции, и пошли дальше. До бульвара мы прошлись по одной неширокой улице. По ней была проложена всего одна трамвайная колея. Кстати сказать, трамваи в Хельсинки узкоколейные, как в Таллинне. Так вот, по этой улице трамваи двигались в обоих направлениях, переводя стрелки перед тем, как на неё заехать. Для этого горел специальный сигнал светофора, установленный рядом с обычным светофором. Те трамваи, которые проходили мимо, на сигнал не обращали никакого внимания. И, пока трамвай стоял, дожидаясь своей очереди на поворот, за ним молча стояли автомобили. За шесть часов пребывания в городе я не услышал ни одного звука сигнальной сирены.
Как только я разобрался в хитросплетениях движения городского транспорта Хельсинки, как тут же грянула музыка. Это три уличных музыканта устроили концерт. Улица, на которой была уложена трамвайная колея, за перекрёстком становилась пешеходной. И, стоя лицом к перекрёстку, группа молодых дарований развлекала горожан. Они играли очень профессионально и задорно. В центре стоял клавесин, с одного края барабан, с другого труба. Они играли «Собачий вальс» и это было так свежо и необычно, что хотелось остановиться и слушать. Но я не мог позволить себе эту роскошь, потому что у меня не было свободного времени именно сейчас. А когда я возвращался на борт парома, я уже про уличных музыкантов банально забыл.
Когда мы собрались вокруг Полины, которая встала на невысокий бордюр тротуара, то выяснилось, что это не бульвар вовсе, а парк. Просто он вытянут в длину. Зная привычку финнов называть любую территорию для прогулок парком, я не удивился. Вдоль аллеи стояли скамейки, на которых можно было сидеть, и наслаждать тёплым финским солнцем. Гуляющие с детьми расположились прямо на траве, смотря на то, как дети бегают вокруг них. Ларьки с мороженым и кофе стояли почти через каждые пятьдесят метров по обе стороны аллеи. В центре аллеи я увидел памятник. Это была статуя поэта Йохана Рунеберга, автора слов национального гимна Финляндии. Примечательно то, что он был написан на шведском языке, и только потом переведён на финский язык. Этот памятник примечателен тем, что это был первый памятник в Хельсинки, который поставили не императору. Как и положено порядочным статям, он был сверху изрядно помечен голубями.
В это время над нами пролетел вертолёт. К летающим над город вертолётам я привык в Питере. Но это был явно чужой для моего уха звук. «Натовцы разлетались» — подумал я, задирая голову. Вертолёт пронёсся над нами и исчез в безоблачном финском небе. Мне стало как-то спокойнее.
В конце аллеи находится ресторан с живой музыкой. Причём в летний период столики стоят на улице, и музыканты играют не только для посетителей ресторана, но и для всех гуляющих по аллее. В своё время сюда приходил обедать Ян Сибелиус. Возможно, именно он приучил финнов питаться под классическую музыку.
Наша группа перешла через перекрёсток, и оказалась на улице с русским названием. На ней даже сохранилась название, написанное на русском языке. Полина рассказала, что это сделано специально, как память о тех временах, когда Финляндия входила в состав Российской Империи, и в стране было три официальных языка, — финский, шведский, и русский. И название улиц так же были на трёх языках. Потом, конечно, остались только на финском языке, но вот на этой улице таблички оставили.
И это было не случайно, потому что улица эта вывела нас к памятнику императору Александру II. Финны чтят его память, потому что именно с Александра фактически началась финская государственность. Памятник стоит в центре Сенатской площади. Это самая большая площадь в городе, главной достопримечательностью которой является Николаевский Собор. Понадобилось двадцать два года, чтобы привести в исполнение план архитектора Карла Людвига Энгеля. Дело в том, что строителям пришлось не только возводить здание собора, но и перестраивать дома, стоявшие неподалёку от него. Даже не перестраивать, а переносить, освобождая пространство для площади. Окончательный вид площадь приняла в 1852 году. Памятник Александру II был построен в 1894 году, после чего на площади никто ничего не трогал.
На этом месте наша экскурсия по Хельсинки закончилась. К Полине потянулись туристы с просьбой показать на карте города место, где мы находимся. Полина обводила место большим овалом, а потом чертила ручкой путь до порта. Мне всё стало понятно с первого раза, заблудиться в Хельсинки практически невозможно, хотя…
На прощание я попросил Полину сфотографировать меня в последний раз. По доброй финской традиции она сделал два снимка. Один на фоне собора, другой на фоне памятника. Вообще, делать сольную фотографию на Сенатской площади проблематично. Туристы тут собираются постоянно, а возле памятника императору вообще яблоку некуда упасть. Кстати, всё то время, что я находился на площади, на голове Александра гордо сидела чайка, и покидать насиженное место не собиралась.
Я бросил прощальный взгляд на бюст Полины и пошёл обратной дорогой. Самый короткий путь до порта проходил по аллее в обратном направлении. В ресторане собирались музыканты и налаживали свои инструменты. В тот момент, когда я проходил мимо, пианист стал перебирать клавиши. На него никто не обращал внимания.
Возле каждого ларька с мороженым стояла очередь. Я уже давно проголодался, но всеми силами старался сдерживать себя, на корню прерывая попытки купить себе мороженое. И дело вовсе не в цене, мороженое стоило от двух до четырёх евро, а потому, что я теперь занялся свой фигурой, то есть твёрдо решил худеть. Ужин на пароме сегодня начинался рано, в половине пятого вечера, и надо было как-то продержаться до него. Я шёл мимо ларьков и глотал слюну. Надо было поскорее отсюда выбираться, чтобы голод не так сильно давил на мозг.
Сойдя с аллеи на тихую длинную улочку, я успокоился. Есть захотелось меньше, и я не спеша двигался в сторону порта. Где-то впереди улицу пересёк трамвай, стало быть, я иду верной дорогой. Минут сорок у меня ушло на то, чтобы дойти до набережной. И всё потому, что я задержался на небольшом рыночном пятачке, который расположился на небольшой площадке за один квартал до моря.
Я сразу услышал русскую речь. Здоровый бугай, напоминавшего вышибалу из ночного клуба, ходил по рядам, и ехидно высмеивал лежащий перед ним товар. Но местные продавцы не знали русского языка, так что никто с ним в перепалку не вступал. Я прошёлся мимо лотков, и мне показалось, что тут торговали в основном цыгане. Вполне вероятно, что их не пускали торговать на рыночную площадь города.
Выйдя на набережную, я сразу увидел «Принцессу Анастасию». Но короткой дорогой до неё было не дойти. Мешала стройка самого крутого отеля Хельсинки в недалёком будущем. Пришлось перейти улицу на противоположную сторону, и пройтись мимо писающего мальчика. Вблизи он выглядел очень жалко и растеряно. Но делать своё дело не прекращал.
В это время натовский вертолёт ещё раз пролетел над моей головой. Не удивлюсь, что именно меня и выслеживал пилот в этот день. Но мне было уже всё равно. До границы оставалось меньше ста метров.
Войдя в здание терминала, я поднялся на второй этаж. Посадка на паром начиналась в пятнадцать часов. До неё оставались считанные минуты. Как назло, в зале почти все ожидавшие посадки пассажиры пили или пиво, или кофе. Я подошёл к барной стойке. За ней стоял миниатюрный финн, ростом не выше полутора метров. На нём были гитлеровские усы, а волосы покрашены в четыре цвета; красный, зелёный, сиреневый, и жёлтый. Если бы я был пьяным, то наверняка, тут бы и протрезвел. Может быть, для этого он тут и работает? По крайней мере, место перед ним не пустовало.
Таможню я прошёл быстро. Что интересно, штамп в паспорт мне ставил всё тот же финн, что и рано утром. Он меня не узнал. Ещё бы! Откуда? Такой памяти на лица, как у меня, редко у кого можно встретить.
Когда я добрался до своей каюты, то первым делом смыл с себя городскую пыль, а потом растянулся на койке. Приятно было полежать после многочасовой пешеходной прогулке. Однако, тут же захотелось есть. До ужина было ещё больше часа, и идти покупать себе еду на это время я смысла не увидел. Поэтому я налил себе полстаканчика егермейстера и выпил его залпом.
Алкоголь, попав в голодный желудок, тут же ударил в голову. Вставать с койки расхотелось ещё больше, и я понял, что надо срочно себя чем-нибудь развлечь. Кроме как написать новое стихотворение, в голову ничего не пришло.
Однако, это заняло достаточно времени, чтобы дождаться начало ужина. У ресторана выстроилась традиционная длинная очередь. На этот раз меня не посадили за стол к какому-нибудь семейству, а предложили на выбор сидеть в центре, где столики на двух человек. Я не возражал.
Наевшись свежего варёного мяса со свежими овощами, запив всё это белым вином, я первым делом спустился ко столику с экскурсиями. Возле него стояла небольшая очередь. Посетить Стокгольм собралось намного больше желающих, чем Хельсинки. Длинноносые представители организованного туризма меня узнали, и приветствовали улыбками. На это раз экскурсию можно было оплатить и рублями по курсу, но только без сдачи. Без сдачи ни у кого не получалось, поэтому все платили в евро. Я получил билет на одно лицо на обзорную автобусную экскурсию по Стокгольму, и отошёл в сторону. Напротив столика экскурсий стояла очередь в обменный пункт валюты. Шведы не хотят вводить евро в стране, и упорно продолжают эксплуатировать шведскую крону. Поэтому всем желающим отоварится в городе пришлось стоять в очереди на обмен. Меняли как рубли, так и евро. Я покупать в Стокгольме ничего не хотел. Это во-первых. А во-вторых, я был уверен, что всё равно за евро купить можно будет какой-нибудь сувенир. Вопрос только, за сколько?
Положив билет в карман жилетки, я вышел на верхнюю палубу. Паром выходил в открытое море. Над нами летали чайки, гневно выпрашивая корм. Было ясно, что тут место прикормленное, и что чайки ловить рыбу не собираются. Действительно, на нижней палубе дети кидали кусочки хлеба пролетающим мимо птицам. Не все кусочки хлеба удавалось поймать голодающим на лету, и тогда они коршунами пикировали вниз, рискуя удариться о борт парома. Впрочем, все они владели фигурами высшего пилотажа, и столкновения не произошло.
Один мальчик перестал кидать кусочки в воздух, а стал класть их перед собой на борт. Чайки по очереди полетали к нему, садились, цепляли клювом свою порцию и тут же улетали, освобождая место у кормушки.
В это момент я понял, что сильно хочу спать. Теперь я мог себе это позволить. Вернувшись в каюту, я вынул из глаз контактные линзы, и улёгся на койку. Сон пришёл мгновенно.
Спал я часа три. За это время паром оставил Хельсинки позади, но от берега далеко не отошёл. Он был виден невооружённым глазом с верхней палубы, на которую я снова поднялся. Пассажиров было намного меньше, чем три часа назад. На пароме началась ночная городская жизнь. Работали бары и рестораны, выступали артисты, а в заведении, куда нельзя попасть лицам моложе 18 лет, девушки танцевали топлесс. Мне все эти мероприятия были неинтересны, я разложил один из шезлонгов, и улёгся, глядя на финское небо. В этот день оно удивительно напоминало небо российское. Такие же белые облака, причудливо рисующие собой различные фигуры. То седой дедушка грозно хмурил брови, то лёгкая балерина танцевала танец из классического балета, то передо мной развернулась шахматная партия, в которой играли только белыми фигурами. Я так увлёкся этой игрой воображения, что не сразу заметил чайку, которая летела рядом с паромом. Я сел на шезлонге и перевёл взгляд на неё.
Чайка летела со скоростью парома, то есть напротив меня она висела в воздухе неподвижно. Я чувствовал дрожание палубы, ощущал движение вперёд, но когда смотрел на чайку, которая так же перемещалась в пространстве, я об этом забывал. Я отчётливо видел глаза птицы, мог рассмотреть не то что крылья, но и каждое пёрышко на них. На память тут же пришёл Ричард Бах и его «Чайка Джонатан Ливингстон», одна из моих любимых книг. Может быть, это именно Джонатан прилетел, чтобы поприветствовать меня и познакомиться? Как только я об этом подумал, он подмигнул мне левым глазом, взмахнул крыльями, и моментально исчез из поля моего зрения.
Я ещё некоторое время посидел на шезлонге, глядя на проплывающую вдалеке береговую линию. Похолодало. Замёрзли руки, и я решил посетить спорт-бар. Спустившись вниз, я обнаружил, что вот-вот начнётся трансляция матча Андерлехт – Ростов. Как удачно я вернулся! Народу возле телевизоров было немного, и расположились они как-то далеко. Я заказал у бармена джин с тоником, и сел ближе всех к экрану. Матч начался.
После первого тайма Ростов выигрывал один – ноль, и лично я в победе Ростова не сомневался. Что сильно раздражало, так это громкий звук из соседнего зала с эстрадой. К сожалению, между двумя заведениями не было никакой перегородки. Бармен сделал звук очень громко, но даже сидя перед самым экраном половину слов комментаторов было не разобрать. С одной стороны, мне комментарии не нужны. Я по эту сторону экрана вижу больше, чем люди, получающие за это зарплату. Но вот слушать при этом нашу попсу мне совершенно не хотелось. А тут ещё джин с тоником никак не подействовали. Состояние опьянения никак не приходило. В перерыве я подошёл к бармену.
— Скажите, а ничего покрепче у вас нет?
Бармен развёл руки в стороны.
— Понимаете, меня никак этот градус не берёт, — постарался я объяснить ситуацию, — а тут ещё музыка эта нелепая.
— Меня она тоже раздражает, — поддержал меня бармен, — но что делать? Приходится работать в такой обстановке.
— А меню у вас есть? – спросил я, хотя прекрасно знал, что меню лежит на каждом столике.
— Конечно, вот возьмите, — бармен вежливо протянул мне глянцевый красочный буклет.
Я пробежал глазами содержание. Хотелось совместить цену и качества. То есть дёшево напиться. Крепкие напитки стоили, разумеется, дороже, но не было никакой гарантии, что они на меня подействую так, как мне хочется. И тут меня посетила умная мысль. А что, если наоборот, выпить то, что градусом меньше? Например, того же пива?
— Скажите, а вот гренки к пиву у вас есть? – спросил я, показывая на меню.
— У нас есть всё, — гордо ответил юноша за стойкой, — просто любое блюдо приготавливается на кухне, а потом официант приносит его клиенту.
— В таком случае тёмное пиво и гренки! – торжественно сказал я и достал банковскую карту для оплаты.
— Будут готовы минут через десять – ответил мне бармен.
— Отлично! Тогда я отойду минут на пять. Расплатившись, конечно, — опередил я бармена, который хотел мне напомнить о предоплате.
Бармен кивнул головой, и выдал мне чек.
Я сбегал к себе в каюту. Во-первых, посетил туалетную комнату, а во-вторых, глотнул изрядную порцию егермейстера. Теперь можно было и пивка попить.
Гренки принесли, как только Ростов забил второй мяч. Победные крики ненамного затмили репертуар из соседнего зала. А потом я спокойно допивал пиво до конца матча, закусывая ещё тёплыми солёными гренками из чёрного хлеба. Ростов уверенно победил никчемных бельгийцев, и можно было считать день законченным. Идти в загул по барам не было ни малейшего желания. Завтра утром мы прибываем в Стокгольм, и завтрак будет в семь часов. Необходимо выспаться.
Перед сном я передвинул часы на час вперёд, на шведское время. У них с Финляндией разные часовые пояса. Даже тут финны не хотят походить на шведов. Молодцы, уважаю!

Свидетельство о публикации (PSBN) 48053

Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 24 Октября 2021 года
Андрей Макаров
Автор
Пишу стихи, тексты песен, прозу, киносценарии
0






Рецензии и комментарии 0



    Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии.

    Войти Зарегистрироваться
    День второй 2 +1
    День пятый 0 +1
    День четвёртый 0 +1
    День первый часть вторая 0 +1
    Жизнь без военного билета 2 +1