Вопросила блондинку я: «Как работает рынок?»

Я росла в моём городе только чтобы быть заживо изводимой сексом и из меня вытягивало на нужды органического взращивания зародыши, а я считала это всё переходом энергий и больше я была всем не нужна. Это естественно, так как люди все прежде всего сами форма жизни здесь в нормальных условиях друг другу просто безразличны, что я заметила даже по нищим, вышедшим за границы правды общества. Мне всегда были интересны тайны моего города, но я блондинка и более подробно сразу всё знать не могла, по их мнению, обо мне, получая толчок сопротивления почти всему в моей деятельности, кроме секса с мужчинами, как шлюха, что породило во мне обиду на остальных достаточно давно.
С оранжевыми обоями моя комната отпугивала всех имитированным безумием моего характера, хотя я девушка спокойная. Естественный цикл нашего рынка при том мне удавалось наблюдать каждые проходящие со мной обыденные сутки с медленно растущими здесь деревьями и постепенно уплотняющей состав древесины мебелью. Всё это при бессмертии передо мной моих керамических горшков, от которых ощущается в моём отношении жестокая ирония просто заведомо. И все эти вещи с бетонными стенами наших квартир помнят наши смерти постоянно в городах по циклу рынка.
Цикл рынка нашего города, как и многих других, очень простой: товары массового потребления, на которые в основном снабжение и рассчитано, а также для тех, кто уже на пересечении рыночного цикла прочие промышленные предложения, включая рынки оружия. Естественно, денег людям никто на этом рынке не даёт, так как они им должны за защиту и пристращены – то есть сами без остальных не могут жить в дикой среде. А раз так – всех можно убивать за эту слабость. Раз можно убивать, то можно продавать. Здесь и взял начало цикл рынка по расплате за долги, где верили в то, что властвующий правда от них принимает нагрузки и давали себя убивать. Было бы это правдой… Здесь начиналась торговля людьми через их уже расчленение. Переставал даже нужен быть человеческий труд, так как они решили отобрать людей на взращивание вообще сразу едой в заклании, а потом над ними издевались в медленном наслаждении наркомании пожирания через боль их плоти заживо, испытывая органические удовольствия и оргазмы сокращения половых органов без причин, задыхались в пожирании детей без секса. Вообще убивать так покупали через банки разрешение и всё. Это было их основной мотивацией вообще что-то делать. Одного за другим так убивали просто чтобы по забаве выбранный круг на нём откладывал яйца и все от этого экстрадировали. Люди на этом уровне рынка не в силах удержать каннибализм стали просто есть друг друга и не могли насытиться, возносимые к власти в таком уже количестве, что вымирание было обличено. Просто убийство становилось счастьем на фоне способов их наркомании на медленном убийстве с объявлениями вечного плоти по возрождении пожирания, где проданные должны, были считать резонанс с трупом «тем светом» просто для обезболивания и пресечения им всякой вечности для сокрытия, что они были убиты так людьми с использованием ранее убитого так трупа. Там, где была вечность, был Гильгамеш, что вообще сметал в гневе Солнца даже их клеточные останки и становились от голода в ломке по экстазу смерти каннибалов от ломки половых органов, которыми они и ели их так. И на этом цикле рынка, куда сводили банки намеренно, так как не было рыночных условий сделано иных людьми им деньгами всё вернуть, начинались попытки побега из городов, где людей отлавливали и отдавали на эти опять отравления хотя бы продать на химизирование в цикле дальше отловов.
Естественно, пришёл и мой черёд. Меня решили отправить на убиение через жуткое изведение сделать трансом с вырезанным теменем, чтобы просто отложить в меня яйца и так издеваться, разлагая останки им на секс за большие деньги. Я даже не стала терпеть и ждать, что они сделают, так как меня бы отлучили от результатов коллективного труда и просто так бы с попущения того, что меня тут сделало, сожрали, а в ином случае меня бы ел так постоянно в сексе мужчина, отправляя съеденное какой-нибудь Богине-трансу, откладывая туда так яйца на клонирование, как я полагала. Я легла на диван и перерезала себе горло, чтобы просто так не жить здесь…
В моей ситуации само небо устало от боли людей и попустило мне в этот раз это облегчение, дабы они не сделали из меня то, что им удобнее. И небом поглощённая, как и положено, так как я вовремя успела и с инициативы именно того, что я упомянула, я помогала небу помогать им умереть, рубя их похоть чистотой облаков. И било небо о чистые горы их заразу от удовольствий, выворачивая их заживо за такие съедения в притворстве прекращения от ломки.
И стало небо выдирать из них любые куски от них на отдачи от горы к самому себе. Издевалось оно над ними как беспощадная мясорубка в наслаждении своём отпуска боли живого от их пожираний того же, что и они, половыми органами просто издеваться для оргазма и экстаза. Не сомневалось небо в своём решении их убиения чистотой своей мощи, так как они червями ползали, доминируя сами в генетическом фундаменте от транса, который для того и надо было издевать индукционными лучами. Не сомневалось небо, перекручивая их спящими по любой физической причине, просто чтобы быстрее от ужаса убить в страже такой опять боли живого, что иначе с ними здесь живое невозможно вообще.
И да сложили по движению неба трупы их на лугу под горой, где оно до сих пор их избивало, но отдельно был от них от всех труп мой, так как убивала я их всех за свой в страшнейшей панике, что кто-то скажет, что: «он мой».
И выдирало небо дальше их самих так заживо по тяге половыми органами пожираний, на древа удобрениями вещая наслаждающихся от закланий. И новых делали врачи, опять их искушая на бичи. Одна из параллелей работы рынка, формирующая им «мечты».
И плакали лесные ели и деревья кровью мертвецов, вновь созидая и ища им безопасный кров.
И вновь убийцы убивали на меня похожих девушек, что не давали просто секс на новых в забивалку детушек. Одной они глаза живой отрезали и горло перерезав их прикончили вообще. Другой отрезали на парики все волосы и половые органы отрезали и так оставили живой в лесу во тьме. Ещё одной они проткнули сердце сдать живой, а без него и не живут: они не в курсе были, что любой слабак такой. Четвёртая блондинка в сексе выжрана была живьём и распадалась от нагрузки даже под огнём. Мне можно было побыстрей уйти… Оказывается, что так сбываются мечты!