Три странички из курсантского дневника

«Три курсантских страницы…»

…небылицы, но, во всяком случае, точно не смешные выдумки-байки, в связи с чем и вынесены за скобки книги «Курсантские байки восьмидесятых», но почему-то пожелавшие завершить тот цикл беспечных историй прежде чем перейти к следующему повествованию. Как и в какой сборник они попадут в печать покажет время, а пока они выглядят так:

«Лучше ошибочно поверить, чем напрасно обвинить…»

Рукопись-черновик четвертого рассказа в книгу «Забытые курсантские небылицы» и одновременно первая небылица повести «Три курсантские страницы».
Критика и найденные орфографические и стилистические ошибки в тексте приветствуются, которые прошу направить администратору группы «Питер из окна автомобиля» на любом удобном ресурсе (ВК, ОК, ФБ), либо оставить прямо под текстом.

…Начало восьмидесятых, возможно, 1983 год, лето.
Учебная войсковая часть – проще Учебка.
Курсанты первого курса одного из старейших военно-морских училищ проходят здесь свою первую курсантскую практику, где, как и все военнослужащие мира, постигают, так сказать, азы молодого бойца.
Такой колоссальной физической нагрузки на молодой неокрепший организм, естественно, никто из них, нас… никак не ожидал. Вот потому-то уже в первую неделю пребывания здесь практически у всех финансовые запасы чудесным образом растворились в местном «чипке» (матросской чайной), вид которой теперь, спустя месяц, вызывает лишь грустное урчание в наших животах.
Почему грустное?
Так ведь, кушать хочется растущему организму, а денег на то нет, – финансы поют романсы! – кто мог подумать, что тут, на практике они уходят в десять раз быстрее, словно вода сквозь песок, относительно училища, у родителей под боком.
Одним словом, теперь дорога туда нам всем до конца практики просто закрыта, во всяком случае, по собственной воле.
Впрочем, всем… да не всем!

– В-ва-ди-ик?..
–П-привет, – почему-то прячет глаза упитанный курсант с аккуратно зачесанными назад жирными смоляными волосами. – А ты?.. – растерянно цедит. – Как… тут оказался?
– Так ведь… меня… в чипок старшина определил… машину с ребятами разгружать, – также растерянно давит помятый запаренный работой другой, жадно глядя на мягкую сдобу и пол литровую бутылку свежего молока в руках товарища.
– По-нят-но, – несколько оправившись, неопределённо тянет первый. – А я тут, понимаешь, случайно… оказался.
– Понимаю, – растерянно улыбается второй, невольно сглатывая слюну, нечаянно подступившую к горлу при виде обильное по меркам Учебки угощение.
– А я-то, дурак, думаю, куда ты пропал, – окончательно придя в себя, суетливо выдыхает полный. – Вот, хотел и тебя с собой позвать, да не нашёл нигде.
– Ага, – кивает худой… помятый.
– Ну, давай, давай же, – торопит напыщенный, – не тушуйся, пошли со мной… к столу.
– Спасибо, – благодарно загораются глаза запаренного, тут же вырвавшего из рук товарища изрядный кусище городского батона. – А где, где ж тебе посчастливилось денег-то достать, у нас же с тобой, кажется, всё… подчистую дёрнули?
– Конечно ж… подчистую?.. – сдержано улыбается Вадик. – Я же тогда, на комсомольском собрании всё это прямо в глаза заявил.
– Ты это о чём?
– Да, о том, что у нас, в классе появилась крыса.
– Да какая крыса? – беспечно машет друг, давясь огромным откушенным куском горбушки, едва поместившимся у него во рту.
– Ну, или волк, волчара, – таращит глаза бывалый. – Который у своих же деньги тащит.
– Да кто тащит, Вадик, кто?
– Да как кто?.. Ты что… всё забыл, что ли?.. – сердито сверкает глазами. – Я ж битый час на собрании разорялся о том, как Димка ночью в наших с тобой вещах рылся…
– Да он ни в наших, в своих…
– Вот наивная душа, – негодует расплывчатый. – Это он нам всем сказал, что в своих, а на самом деле.… И вообще, ты, друг, запомни – просто так из комсомола никого ещё не попёрли.
– Так ведь и его же пока ещё никто не попёр.
– Вот именно… пока!
– Мы же решили назначить комиссию для выяснения всех обстоятельств, – почему-то виновато улыбается невзрачный.
– Да что там выяснять?.. – перебивает обширный, бравый. – Вот ты мне скажи: зачем честному комсомольцу по ночам в вещах копаться?
– Ну-у, не знаю, зачем, – слегка тушуется друг. – Может, он просто сигареты из своего кармана доставал, курить захотел.
– Ага… сигареты?! – больше прежнего вспыхивает курсант. – А на утро ни моего кошелька, ни наших с тобой денег в нём, что на черный день были припрятаны, как не бывало.
– Да почему ж ты вообще решил, что их у нас украли? – внимательно смотрит в глаза товарищ.
– А то, как же?.. – неожиданно теряется тёртый.
– Ну-у, может ты их просто… потерял, на занятиях каких-то выронил, оставил. Да мало ли что ещё с ними произошло.
– Да ты что? – испуганно вскидывает глаза.
– А что тут такого? – беспечно жмёт плечами наивный. – Дел в Учебке немерено, проблем тоже, всякое могло случиться в запарке.
– Этого… не может… быть! – давит прилизанный.
– Может… и не может, – без надрыва легко и просто соглашается с ним смешной, нелепый, простой, – но всё равно… лучше ошибочно поверить своему, чем напрасно обвинить его.
– Дурак ты, – глядя куда-то в сторону, зло выдыхает чистоплотный.
– Может и так, – снова соглашается глупый, наливая себе полную до краев кружку молока, – но по-другому со мной… не будет.
– Вот потому-то… и денег у тебя не будет.
– Ничего, как-нибудь две недели до конца практики дотянем, всё равно ждать перевода из дома, уже поздно.
– Конечно, поздно!.. – зло выдыхает педантичный. – Пока письмо – туда, перевод – обратно, мы уж три раза домой вернёмся.
– Вот-вот, – смеётся добродушный. – Придётся терпеть.
– Вот и терпи, – бубнит себе под нос филигранный.
– А всё-таки, Вадик, где ты деньги-то взял? – радуясь, осторожно поднимает кружку друг. – У наших-то ни у кого… ни копья не осталось.
– Да я… – почему-то пугается рачительный, – у первого взвода… занял.
– У первого?.. У кого? – машинально без интереса переспрашивает.
– У мичмана… – таращит глаза первый… опрятный… тучный, – Галицкого.
– У кого?.. – настораживается второй… другой… худенький. – Когда?..
– Да… только что, – неуверенно бубнит себе под нос дородный, – десять минут назад.
– Как это?.. Десять?.. Вадик?.. – ошарашено цедит сквозь плотно сжатые зубы, доверчивый, невзрачный. – Да ведь только что, – и, резко отстранив нетронутую кружку молока, рубит, – мичман у меня взаймы просил денег до возвращения.
Не глядя на безобразно безупречного курсанта, встает в полный рост и, брезгливо поморщившись и тряхнув непослушными волосами, торопливо уходит.
– За батон деньги верну… – бросает он в пустоту, коротко обернувшись к курсанту у входа, – когда вернёмся.

…Чипок.
Последние дни летней курсантской практики.
Начало восьмидесятых…
18.12.2020г.

Автор благодарит своего критика ЕМЮ за оказанную помощь, а также приносит свои извинения за возможное совпадение имен, событий, диалогов, потому как рассказ, безусловно, является художественным, вымышленным, хотя и случайно подслушан в разговоре с ЛВИ.
Спасибо за внимание и… сопереживание.

«Неудобное положение»

Рукопись-черновик одиннадцатого рассказа в книгу: «Забытые курсантские небылицы» и одновременно вторая небылица повести «Три курсантские страницы».
Критика и найденные орфографические и стилистические ошибки в тексте приветствуются, которые прошу направить администратору группы «Питер из окна автомобиля» на любом удобном ресурсе (ВК, ОК, ФБ), либо оставить прямо под текстом.

…Середина восьмидесятых.
Начало февраля.
Курсантских кубрик тридцать третьей «аз» роты одного из военно-морских училищ страны в городе на Неве, расположившегося в настоящее время, как говорят, аккурат на месте некогда открытых волей самого Петра Великого первых в стране штурманских морских курсов.
Сегодня курсанты третьего курса, благополучно сдавшие в январе экзамены зимней сессии, уже возвращаются из очередного зимнего отпуска в, ставшие им за годы учебы родными, стены училища.
Последний (или, как принято говорить у курсантов, крайний) день отпуска всегда самый волнительный, трепетный. В этот день все старшины учебных классов ровно в 22-00 должны будут в полном составе вывести свои взвода на обще-курсовую вечернюю поверку, после которой соответственно доложить о её результатах непосредственно дежурному по училищу.
Никто, чтобы ни случилось в пути, ни на минуту не должен опоздать!
Надо ли говорить, что в этот день с самого утра, по мере прибытия поездов на различные вокзалы города со всех уголков нашей «великой и необъятной», в ротах царит настоящий переполох и веселье по случаю встречи закадычных друзей-товарищей, которым есть, что рассказать друг дружке о прошедшем «сейшене» по местам былой школьной славы и встрече прежних друзей своих дворовых компаний.
– Ха-ха-ха, – слышится безудержный хохот из-за практически каждой настежь открытых сегодня дверей кубриков.
– Всем, привет! – появляется на пороге одного из них очередной обитатель, радуясь встрече и крепко пожимая протянутые к нему руки друзей-одноклассников. – Что за шум, а драки нет? – привычно шутит он.
– Здорово!.. Здорово, Феликс, ты, как нельзя, вовремя, – хохочет кто-то из ребят, доброжелательно рассказывая вошедшему. – Да это всё Игорёк, – кивает на по-барски развалившегося у окна на нижней койке плотного чернявого по пояс раздетого товарища, – веселит народ своими выдуманными небылицами о своих похождениях в отпуске дома.
– Почему выдуманных? – нарочито возмущённо разводит руками тот.
– Опять что-то гадкое сотворил? – беззлобно машет рукой вновь вошедший… невысокий, худой, крайний.
– Да не-е-е… – ехидно хихикает тот, протягивая вслед за всеми свою руку товарищу, – ничего такого… особенного. Мы просто с ребятами-студентами из московского Медицинского… там, у нас в Рыбинске, психологические опыты ставили.
– На ком? – настораживается невысокий.
– Да на всех подряд, – жмёт плечами плотный. – На ком придётся.
– И в чём суть… опыта?
– Да ни в чём таком!.. – снисходительно улыбается. – Выявление потайных мыслей… у ин-ди-ви-ду-умов, – давит по слогам.
– У кого-кого?.. – дивится худой.
– Да у ин-ди-ви-ду-умов… же, – давит Игорёк. – Ну, выбранных, то есть, нами личностей объектом наблюдения.
– Объектом?
– Ну, да!
– И зачем это вам? – ещё больше удивляется Феликс.
– Ну-у, как зачем?.. Чтоб знать их истинную сущность, так сказать, сорвать с них маску обыденной неопределённости, выяснить кто на самом деле перед тобой.
– Интересно-интересно, – почему-то огорчается крайний.
– Вот именно!.. – радостно подхватывает яркий, полураздетый, брутальный.
– Но, а всё же, зачем это вам?
– Да так просто!.. – неожиданно неуверенно жмёт плечами. – Чтоб проверить в действии теорию…
– Какую теорию?
– Ну-у, – тянет, соображая, – как это… там говорится: «поговорку Фрейда», что ли.
– «Оговорка по Фрейду»?..
– Во-во, точно, – расплывается в улыбке значительный, большой, шумный.
– Понятно, – вздыхает крайний. – И кто оказался … «подопытным кроликом»?
– Что?
– На ком, спрашиваю, теорию… проверяли?
– А-а-а…– тянет, по-детски прихрюкивая смешливый. – На женатиках, конечно же!.. На ком ещё?.. На наших студентах-однокашниках, приехавших, как и мы, в отпуск домой после зимней сессии из московских, да и питерских Вузов.
– И на своих женатых курсантах, по-видимому, тоже?
– Ну, естественно! – весело передёргивает плечами. – А как же иначе? Тут все равны.
– И на ком конкретно?
– Да вон хотя б на Левке… с его благоверной, Марь Павловной, – безапелляционно таращит глаза. – Завалились позавчера всей честной компаний после ночного сеанса кино…
– Это уже за полночь, что ли? В крайний день перед отправкой.
– Ну, конечно, – смеётся. – Представь, звоним долго… в дверь, всех в доме ставим на уши и, как ни в чём не бывало, просим ласково напоить нас чаем, вроде как нам до дома… идти далеко, холодно.
– Представил, – режет глазами несговорчивый. – Вот только не пойму, – зачем это тебе было нужно?..
– Вот чудак человек?.. – снисходительно улыбается весёлый. – Говорю ж, что бы поставить его … в неудобное положение для выяснения…
– Помню-помню, – перебивает Феликс, – истинной сущности, так сказать, личности товарища, сорвать с него маску обыденности.
– Во-во! – беззаботно заливается Игорёк. – Именно так!
– Зачем? – не отстаёт крайний, вредный.
– Да ни зачем!.. – удивлённо давит беспечный. – Просто так, чтобы посмеяться.
– И как?..
– Что…как?
– Посмеялись?
– Ну, в общем, да, – озадачено чешет затылок.
– А выяснили?
– Что?
– Сущность… без маски?
– Да гад… он! – капризно загораются колючие глаза смешливого.
– Кто?
– Да, он, Лёвка этот… наш.
– Твой лучший друг, земляк?
– Да какая разница, – досадливо машет рукой. – Даже жена его нам на нашу выходку ничего не сказал, а он…
– Что он?
– Обозвал де-би-ла-ми, – возмущённо тянет чернявый, – хлопнул дверью, обиделся и до сих пор делает вид, что не знаком… со мной.
– Вот и молодец!
– Кто?
– Да Лёвка, конечно.
– Это ж, почему ещё?..
– Да ты не поймёшь, – потеряв интерес, отворачивается к двери Феликс.
– Да ты сам ничего… не понимаешь, – вскакивает с места бравый, активный, грозно подскакивая к товарищу сзади со спины. – Говорю же тебе, это был самый обычный научный эксперимент, да к тому ж ещё и очень забавный.
– Обхохочешься!
– Вот именно!
– Себя поставь в его… неудобное положение, вот тогда и похохочем… все вместе, – брезгливо через плечо бросает вредный, упрямый, непонятливый курсант.
– Да что тут такого-то страшного… на самом деле? – почти кричит шутливый.
– Говорю же, ты не поймёшь, – не поворачиваясь к нему, добавляет крайний, и, выходя в коридор, обращается к остальным, – пошли ребята к Лёвке в кубрик, поздороваемся, что ли, с соседями.
…
19.01.2021г.

Автор благодарит своего критика ЕМЮ за оказанную помощь, а также приносит свои извинения за возможное совпадение имен, событий, диалогов, потому как рассказ, безусловно, является художественным, вымышленным, хотя и случайно подслушан в разговоре с МИВ.
Спасибо за внимание и… сопереживание.

«Земляки»

Рукопись-черновик шестнадцатого рассказа в книгу: «Забытые курсантские небылицы» и одновременно третья небылица повести «Три курсантские страницы».
Критика и найденные орфографические и стилистические ошибки в тексте приветствуются, которые прошу направить администратору группы «Питер из окна автомобиля» на любом удобном ресурсе (ВК, ОК, ФБ), либо оставить прямо под текстом.

…
– Спасибо тебе, Феликс, знал, что… не бросишь, – смущённо потупив глаза, тянет руку курсант пятого курса Алексеев… Мишка, незаметно войдя в кубрик и, по-видимому, только-только возвратясь… с гарнизонной гауптвахты, куда попал, говорят, по пьянке неделю назад, да ещё с какими-то… отягощающими.
– Пожалуйста, – не сразу отвечает друг, бывший секретарь парторганизации класса, бывший старшина второй статьи, ныне… просто коммунист и курсант триста пятьдесят третьего класса Стариков, пряча свои жилистые руки в карманы робы.
Здесь, в кубрике, как всегда перед уходом роты на обед, много народу, шумно, да и вообще в конце декабря в преддверии нового 1987 года в училище много дел перед зимней завершающей обучение сессией: сдача зачетов, курсовых, дипломных работ, а тут ещё и некстати приехавшая министерская проверка. В общем, пошуметь всегда повод найдётся, но тут все, как по команде, не сговариваясь, выходят в общий коридор, оставив земляков наедине.
Им есть о чём сегодня поговорить.
– Ну, ты же понимаешь, что это… не я? – продолжая смущённо улыбаться, опускает нелепо повисшую в воздухе пухлую руку первый.
– Возможно, – сердито загораются серые глаза второго. – Ты просто скажи мне, зачем ты вообще на свадьбу… к постороннему тебе человеку попёрся, когда тебя дома жена, только-только вернувшаяся после сложных родов, с новорождённой доченькой ждёт.
– А откуда ты… про жену… знаешь? – зло загораются и глаза курсанта.
– Ты же сам… просил… сходить… и всё объяснить… ей, – не выпуская испуганно бегающих глаз товарища, вбивает слова, словно гвозди бывший старшина.
– И что?.. Объяснил?
– Успокоил.
– Кого? – удивлённо округляет глаза Миха.
– Обеих, – парирует Феликс.
– И что ты… сказал?
– Правду.
– Да, какую правду? – не выдержав, срывается на крик Алексеев. – Откуда тебе вообще… знать… правду?
– Знаю, – выстреливает Стариков. – Был у дознавателя.
– Как это?.. – пугается молодой папа. – Как тебе это удалось?..
– Удалось, – горестно вздыхает бывший парторг. – Рамбов и мой город тоже, не только твой, а дознаватель мой друг детства – Валерка Быстров!
– И что… он тебе рассказал?
– Показал!
– Что?
– Заявление девушки, с которой тебе вдруг приспичило познакомиться в электричке, и то, что её это совсем не обрадовало, а тебя привело в состояние взъерепенившегося пьяного кабеля, – почти рычит земляк.
– Да тож был не я!.. – предусмотрительно отступив назад, презрительно в лицо товарищу усмехается курсант.
– А ещё – твоё письменное признание в том, как ты полез на неё с кулаками и намёками.
– А что мне оставалось делать?.. – кривит губы. – Так хотя б с повинной, раскаялся…
– А ещё, – не дослушав, перебивает бывший старшина, – показал мне найденные у тебя в карманах военный билет Сашки Долина, пропавший накануне, и его увольнительная карточка с переклеенными на них фотографиями.
– Это не я, – зло сквозь зубы цедит пухлый, – это всё менты… подсунули.
– Да я Вавке, как себе!.. – сжав кулаки, не сдержавшись, наступает поджарый. – Да и деньги там, в твоих вещах наши… ротные, в прошлом месяце пропавшие у Генки Манца.
– Почем знаешь, что они? – сужает глаза бывший друг.
– Мы их с Генкой давно пометили, заметив, что их кто-то из «черной кассы» таскает по-тихому, да вот только не знали кто.
– Узнали?
– Теперь да.
– А жене, что сказал?
– Правду, – едва сдерживаясь, выдыхает парторг, медленно подбирая слова. – Сказал, что ты случайно… попал на свадьбу к моему другу Сашке Воину, где на голодный желудок вынужден был выпить малюсенькую стопку водки за здоровье молодых, говоря тост, после которой тебе поплохело, и ты что-то там выдал кому-то по дороге домой, а тебя… не поняли.
– А… этой? – выпучив от удивления глаза, выплёвывает курсант.
– Рассказал о твоей жене и… новорождённой дочке, она и забрала заявление.
– Не может быть!.. – кривит пухлые губы на подобии улыбки.
– А ещё… написал заявление о добровольном сложении с себя полномочий парторга за то, что малодушно не выгнал тебя тогда со свадьбы, куда ты за мной увязался, а заодно и поставил вопрос о твоём исключении из партии.
– Это ещё за что? – ширится уничижительная улыбка бывшего друга. – Я ведь ничего не сделал.
– За кражу… документов своих товарищей, которые вместе с протоколом твоего допроса и твоим письменным признанием, Вавка официально направил нам в первичную партийную организацию для дальнейшего разбирательства в связи с прекращением уголовного дела.
– Ах, ты… – не выдержав, срывается, было, бывший коммунист и… бывший курсант, но наткнувшись на прямой взгляд земляка, разворачивается и быстро покидает расположение роты.
…
09.12.2020г.

Автор благодарит своего критика ЕМЮ за оказанную помощь, а также приносит свои извинения за возможное совпадение имен, событий, диалогов, потому как рассказ, безусловно, является художественным, вымышленным, хотя и случайно подслушан в разговоре с СВФ.
Да, и ещё: рассказ написан на ходу по горячим следам и в нём вероятней всего масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, в очередной раз извинившись за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ФБ), либо оставить их прямо под текстом.
Спасибо за внимание и… сопереживание.