Девушка из "прошлого"

Марина ждала этого дня. На международный фестиваль уличных театров в Архангельск командировали её. Хотелось вырваться из офисной серости. Прожить один день без сплетен, сигаретного дыма, кулуарных разговоров в ушастых стенах редакционных коридоров.

Северный июньский день совсем не жаркий. Асфальт на улицах поблёскивал лужицами после вчерашнего дождя. Марина вышла из тёплой машины, и утренняя свежесть обдала лицо и неприкрытые участки тела холодными иголочками. Длинное в пол платье из легкого штапеля в такую погоду было в самый раз. Марина казалась девушкой из прошлого: длинные свободные платья в цветочек уже давно не носили. Но ей было комфортно – так она скрывала полные ноги и руки под каскадами садовых цветов и чувствовала себя стройнее. Легкие босоножки, воздушный белый платок на шее – любимый летний образ. В прохладу головной убор скрывал не очень длинные волосы цвета горького шоколада с паутинками проседи на висках. Но не только внешность отличала её. Часто в редакции смеялись над её идеалами, крутили у виска при разговорах о том, что девушка должна выходить замуж чистой, сожительство – это блуд, и уводить мужчину из семьи – смертный грех. С ней не всегда считались за «несовременность» и часто просто не замечали её в пространстве.
Ветер развеял волосы и принес запах свежесваренного кофе, а потом еще и головокружительные ароматы сдобы, ванили и корицы.

С редакционным водителем, Пал Палычем, дошли до ближайшей кофейни. Марина заказала любимый арахисовый латте на миндальном молоке. Терпкий густой вяжущий вкус ореховой пасты с крепкими нотками кофе с первого глотка пробудил желание жить. Тело наполнилось энергией. Она ей очень нужна сегодня.
Издалека послышалась барабанная дробь и зов медных труб. Звуковая кокофония усиливалась, волоча за собой крики, шум, смех, свист и обрывки песен на разных языках. А затем их взору открылся парад музыкальных инструментов, артистов в ярких, до неприличия одеждах, клоунов в масках, циркачей с факелами, женщин в пышных париках, длиннющих платьях на высоченных ходулях. Жутковато…

Архангельск превратился в театральные декорации.

Марина уже двигалась домой по пустому шоссе, навстречу сиреневому закату, а звуки маскарада ещё долго догоняли, пока могучая древесная тишина старых придорожных елей и сосен совсем не заглушила их.
Очередная планерка проходила без неё. Журналисты еженедельной газеты «Живое слово» ждали в приёмной.
– У меня для вас хорошая новость, коллеги, – редактор вошёл в кабинет, шумно распахнув дверь. Пётр Петрович, невысокий коренастый мужчина 55 лет, в джинсах и чёрной футболке-поло совсем не был похож на руководителя крупного издания. Только его харизма, деловитость, динамичность в делах и характере и правильная речь выдавали в нем неординарного человека. Заразившись его улыбкой, все улыбнулись тоже.
– Я без предисловий, – начал Пётр Петрович, подойдя к своему столу, – мы тут посовещались с финансовым отделом и решили поощрить лучшего сотрудника месяца поездкой в Питер на неделю. За счет учреждения, конечно же.

Сидящие за столом переглянулись. Было ясно, что Петрович ещё не все сказал.
– Но! – редактор поднял вверх указательный палец, – во избежание всяких кривотолков предлагаю промониторить ваши последние публикации. Строки, актуальность, оригинальность… Мысль понятна? – Ваша задача до конца месяца проявить чудеса изобретательности и мастерство художественного слова! – улыбнулся Пётр Петрович.

Все понимали, что мониторить будет сам редактор и его зам. Питерские каникулы хотели все.
Рядом с рабочим местом Марины, в ньюсруме, располагалась Жанна. Одетая с иголочки, с безупречным маникюром, макияжем и причёской, она привлекала взгляды и мужчин, и женщин. Жанна была без семьи и детей, поэтому ей всегда хватало времени на внешний вид, тренажёрный зал и шопинг. Многие не прочь были с ней завязать отношения, но Жанна ни в ком не видела достойного.
– Хочешь в Питер? – подбежала миловидная секретарша Лиза с подносом и двумя малюсенькими чашечками.
– А я и так туда полечу, – сказала Жанна, откидываясь на спинку кресла. Не спеша, она потягивала кофе, закрывая от удовольствия глаза. Аромат напитка постепенно заполнил всю комнату, не приглушая запаха дорогих пудровых духов.
– Ты так уверена? – хмыкнула секретарша.
– А кто по-твоему может претендовать?
– Ну, Маринка…
– А что Маринка? Без году неделю работает. Ей еще рановато привилегиями пользоваться. А у меня в Спб мужчина есть!
– Да ты что?!

Во взгляде секретарши Жанна прочитала мольбу о продолжении, но не сочла нужным реагировать. Она молча отвернулась, медленно поставила чашку на поднос и услышала:
– Ходят слухи, что Чижова поедет. Ее последний очерк очень понравился директору детского дома. Он даже приходил сюда.
Жанна на секунду задумалась, уставилась на девушку.
– Ну, это мы ещё посмотрим, – она жестом показала, что собирается работать, и разговор окончен.
На большом огромном столе комнаты новостей лежала внушительная подшивка газет с начала года. Жанна открыла все экземпляры июня. На страницах с публикациями под подписью «Марина Чижова» стоял восклицательный знак – пометка редактора! Именно этой подшивкой редактор пользуется, когда подводит итоги по строкажу.
В комнате никого не было. Недолго думая, Жанна вырвала несколько газет…
Когда Марина вернулась, новость о неожиданном поощрении тоже обрадовала её. Уж больно заманчивое было предложение. Она не была особо верующей, но очень давно хотела приложиться к мощам святой Ксении Блаженной, в часовенке на Смоленском кладбище. Марине не везло в личной жизни, а мечты о женском счастье, семье, муже и ребенке вели к Богу. Почему-то больше всего она прислушивалась не к подругам, а к советам старых людей, прожившим жизнь. По их словам, святые угодники всегда помогают тем, кто к ним обращается с верой.

" К Богу надо идти за мужем, а не к людям ..."

Очень хотелось увидеть город, в котором никогда не была: Дворцовую площадь, Эрмитаж, Невский проспект, Неву, разводные мосты – да много чего прекрасного!
Первым делом она прибежала к столу с подшивками и обнаружила, что газет не хватает.
– Жанночка, привет! – Марина подошла к своему рабочему месту, опустила сумку на мягкий стул. На его высокой спинке висела белая ажурная вязаная шаль и поджидала хозяйку.
– Ты не знаешь, куда подевались июньские номера? – поинтересовалась она у Жанны.
– Так, вроде бы там должны быть, – Жанна указала рукой на стол.
Марина покачала головой. Включила ноутбук. Все документы, файлы и фото должны быть там. В полной уверенности она стала открывать все папки, но нужных работ там не оказалось. Тогда она заглянула в «корзину», проверила все флешки на столе, нервно перебирая одну за другой – ничего не было.
–У тебя что-то случилось? – спросила Жанна.
Марина сидела молча, уставившись в монитор.
– Я точно помню, что эти материалы сохраняла.
– Какие?
– Про детский дом, очерк о самородке, репортаж о гонках и выставке. Главный ещё их похвалил, – в задумчивости произнесла Марина.
Настроение упало, хотелось зарыдать.
– Это всё твоя беспечность и безалаберность, Чижова! – констатировала Жанна. – У тебя вечно такой бардак на рабочем столе. Надо сохранять все публикации по месяцам, в отдельных хранилищах. И ещё, мой тебе совет, – Жанна привстала и сверху вниз посмотрела на Марину, – заимей, наконец, привычку паролить компьютер… С этими словами Жанна медленной виляющей походкой пошла к выходу.
Оставалась единственная надежда – написать сейчас, в оставшиеся дни, хороший репортаж с фестиваля. Но этого все равно было мало. Очерки… очерки – вот что Марине удавалось больше всего! Надо любой ценой найти человека, дело, место, тему… И работать, работать без отдыха! И еще совсем крошечная надежда оставалась на то, что главред всё же помнит её работы.
Времени осталось мало. За день Жанна подготовила блестящее интервью с начинающим банкиром, чем тот оказался очень доволен – газета сделала ему рекламу и обеспечила поток новых клиентов. Марина усердно искала что-то животрепещущее, что могло бы увлечь ее саму и читателей. Что-то непременно доброе и простое.
Между всеми сотрудниками «Живого слова» в воздухе закипела конкуренция.
Марина сдала репортаж о фестивале и попросилась на два дня в глухую северную деревню. Сама ещё не зная зачем. Выехать получилось не сразу. То редакционное авто оказалось в ремонте, то задерживали командировочные.
Не тратя драгоценное время, Марина уехала. На обычном рейсовом автобусе. В никуда.

Заостровье встретило ее хмурым летним дождём. Но прошло не больше получаса, как небо просветлело, и на нем огромной дугой растянулась игривая радуга. Кругом цветочные полянки, холмики кустарников и бесконечные верхушки сосен и ёлок, берез, кленов и осин. Сквозь зеленые рукава деревьев пробивались непоседливые лучи и щекотали лицо. Зелень, зелень, зелень! А птичьи переливы! А воздух! Дышалось так, что вся лишняя суета выветрилась из головы. Все переживания, бессмысленные гонки за какой-то там премией… На лугу паслись несколько лошадей. Хоть садись и рисуй. До чего красиво!
Марина постучалась в первый же дом. Низенькая старушка в платочке, с добрыми улыбающимися глазами открыла ей дверь.
– А ты не думай о премиях, дочка, – сказала за разговором Клавдия Степановна, – все что надо, Господь даст. Видит твоё сердце. Ты и сама это поймёшь.
Они долго сидели за круглым столом, покрытым белой скатертью с вышитыми маками по краям. Посреди красовался начищенный самовар. Румяные пирожки аппетитной горкой лежали на блюде. В кухоньке было чисто и уютно. Пахло свежей выпечкой и душистыми травами. Обе женщины, молодая и пожилая, забыли о времени.
Клавдия Степановна рассказала о своей жизни…

В редакцию Марина вернулась через два дня. Очерк в пять страниц был готов.
В назначенное время все снова собрались в приёмной. Жанна мило улыбалась, кокетливо глядя на главреда, Лиза бегала туда-сюда с кучей газет и писем. Пётр Петрович не отрывал глаз от корреспонденции. Кто-то писал в блокноте, кто-то кашлял. Марина уставилась в окно, вспоминала путешествие в деревню. Все нервничали.
— Хм. Ну, я без предисловий, – редактор мог в один миг снять напряжение одной обаятельной улыбкой, – Лизавета, что там по Питеру? Где приказ? – обратился он к секретарю.
Надев очки и найдя нужный документ, Пётр Петрович зачитал с листа:
"… Согласно приказу под номером… Все затраты на авиабилеты в обе стороны, а также проживание в гостинице…, культурную программу, питание учреждение берет на себя… Главному бухгалтеру выдать чек на сумму… Чижовой Марине Алексеевне. Контроль над исполнением приказа оставляю за собой", – закончил главред. Он молча протянул бумагу Лизе, жестом показывая прикрепить в папку для исходящих документов.

Кто-то смачно присвистнул. Жанна закатила глаза.
– А за какие такие заслуги, Пётр Петрович? – раздражение слышалось в каждом её слове. – Человек работает здесь меньше всех и – нате вам, пожалуйста!
– Вы знаете, Жанна Юрьевна, – главред подбирал слова, потирая подбородок, – конечно, интервью с банкирами – дело нужное. Мы зарабатываем на их рекламе. Но…– Петрович на секунду умолк. – Вчера и вот сегодня я получил десятки писем и звонков с благодарностями и пожеланиями больше писать о самых простых людях. Вот в чём дело, понимаете ли?
Главный редактор медленно развернул на столе экземпляр свежего номера.

– В наше время?!
– Да, представьте себе. Я тоже приятно удивлён. Мы всё гонимся за сенсациями, знаменитостями, за удачей на хвосте. А ведь никуда не деть нашу историю, предков. Да и молодёжь должна знать, как нам доставалось мирное время и все, что сейчас имеем.

– Петровича укусила сентиментальная муха, – шепнул Жанне её давний поклонник Шмырёв.

Петрович сделал вид, что не услышал и продолжил:
– Клавдия Семёнова вырастила пятерых детей. Двоих похоронила в младенчестве. Муж с фронта пришёл калекой. Ухаживала. Ещё родили. Жили, трудились, как могли. Муж недолго протянул. Хлебнула горя. Одна всех пятерых поднимала, хозяйству учила. Выжили. Всё пережили: пожары, засуху, голод, болезни. Замуж не шла. Не до этого было. За детей боялась. Не о себе думала. Дети людьми стали. У всех жизнь сложилась. Внуки ее любят. Соседи. Прихожане. Она в свои восемьдесят ещё и в сельском храме послушание имеет. Во как! ¬ ¬

– Ну и к чему такие жертвы? Нормальная женщина должна думать сначала о СЕБЕ! – не унималась Жанна.
– Вы, кстати, не читали? – главред обратился к присутствующим.

Все молчали.
– Марина Алексеевна обо всём этом пишет. Хорошо, надо сказать, пишет, за душу берет. Я невольно вспомнил свою мать…

Петрович перестал говорить, вышел из-за стола, отвернулся, спрятал руки в карманы брюк. Сделал несколько шагов к окну, уронил голову. Потом медленно вернулся на свое место. На планерках он никогда не садился.
– Я советовал бы вам, коллеги, читать друг друга. Это полезно.

Из Архангельска до Санкт-Петербурга лететь чуть больше часа. В аэропорт «Талаги» Марину отвез Пал Палыч. В гостинице Марина долго изучала карту, маршруты, экскурсии. Потом отправилась на поиски недорогого кафе.
За несколько дней она посетила множество интересных мест, последним из которых был дом-музей А.Ахматовой, сделала фото Невы, знаменитых Исаакиевского и Казанского соборов, Храма Спаса на Крови, Мариинского театра, памятников и домов – вершин архитектурного искусства. Проехалась на экскурсионном автобусе по ночному городу и осуществила давнюю мечту – приложилась к мощам любимой святой, блаженной Ксении Петербургской.

Было тихо и тепло. Странное чувство охватило Марину при виде невиданной красоты надгробных плит и памятников на Смоленском кладбище. Чувство, что все эти люди живы. Младенцы, женщины, мужчины. Молодые, маленькие, пожившие.
После Литургии не хотелось уходить. Еще слышались ангельские голоса певчих. Марина вспоминала из книг о чудесах матушки Ксении: исцелениях, помощи в житейских делах, рождении семьи и детей. В некоторых рассказах часто писали о голубке, как о знаке присутствия святой рядом. Так и сейчас Марина внимательно наблюдала: не села ли где рядом эта птица-вестник?
Медленно обойдя несколько раз часовню, Марина положила записочку с пожеланием в отведённое место, прислонилась всем телом к наружной стене. Ощутила лбом холодный камень. Закрыла глаза. В деталях представила будущего супруга, детей, дом… и заплакала.

«Помоги, родная, вразуми. Мне без Бога счастья не найти»

Сколько так молилась, Марина не помнила. Обернулась, когда почувствовала на себе чей- то взгляд.
На лавочке сидел мужчина. Худощавый, высокий, в легкой синей кепке. Он смотрел на неё и улыбался светлыми глазами. Марина не могла припомнить, где видела это лицо… А когда догадалась, легонько стукнула себя ладонью по лбу и усмехнулась. Как девчонка.
***
– И где же ты меня видела, а? Ты так и не сказала…
– А ты не догадался? – Марина крепче прижала руки Алексея к своему животу.
– Нет.
– Во сне.
Он нежно поцеловал ее и улыбнулся, как тогда, на этом самом месте два года назад, когда они ещё не были мужем и женой. А сейчас их было уже трое.

Рядом с ними на скамейку села белая голубка…