"Солнышкин." 13-я глава из книги " Посвящение."

«Солнышкин.», 13-я глава

Всё меридианы сошлись в одном месте. Сопки громоздились своими вершинами здесь. Океан синел и переливался. Белые яхты покачивались на рейде. Чайки кувыркались в море.
И всё это в одной комнате.

— А теперь мы переходим ко второй части нашего собрания.
Внимание, товарищи, на рассмотрении заявление товарища Солнышкина, кандидата в члены Коммунистической партии Советского Союза.

В комнате кроме него никого не было. Там сидел до пупа голый человек.
Он вел партсобрание.
Солнце отражалось от шкафа напротив. Оно было ярким, заливая светом всю комнату. Тюль была одернута. В комнате было светло. И тихо.
Мальчик прокрался и заглянул внутрь.
Мужчина сидел на самодельном, им же самим сконструированом табурете, и обращался к кому- то, находящемуся за кроватью. Видимо, сидящему напротив.
В руке он сжимал несуществующую авторучку. Поправлял несуществующие очки на лбу. Что то записывал в воображаемую тетрадь. Сверял записи.
— Дед, а ты с кем?, — обратился малой, заглядывая в комнату.
— Вот, Солнышкин. Принимаем его в партию.,- старик указал несуществующей ручкой перед собой.- На шифоньере сидит.
— Кто?!
— Черт. Молодой ещё.
-????
— Итак, товарищи,- продолжил партгрупорг Шиферного завода.

Скорая приехала быстро.
Не сопротивляясь, Партийный деятель дал одеть себя в смирительную рубаху.
Он рассказал прибывшим санитарам о чрезвычайной важности проводимого им мероприятия, о кандидатах, собравшихся для голосования, о роли ЦК КПСС в борьбе с мировым империализмом, и личном вкладе дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева.

Санитары одобрительно молча кивали. Белая карета с красным крестом персонально прибывшая за товарищем парторгом со всеми почестями укатила его в светлое будущее, а конкретно в 36- ю больницу, носившую в народе название " Соборка" или по простому" Дурка".

При визите на следующее утро в вышеупомянутое заведение, делегаты увидели много кандидатов на прием в ЦК.

Они грелись на солнышке, прогуливаясь по аллеям больничного парка. Тихие и счастливые, некоторые о чем -то оживлённо беседовали сами с собой.
Один мужчина, в светлой застиранной больничной пижаме, яростно наяривал на гармошке однокуплетный мотив.
Всю дорогу, пока они с бабушкой шли по аллее в ее тени, он всё наяривал и наяривал, как заклинившая пластинка. Мальчик с опаской обернулся назад, и потом ещё. Тот все играл и играл, как заведённый.

Мальчик решил не отпускать руку бабушки.
Во второй её руке телепалась авоська с прозрачным куриным бульоном в стеклянной поллитровой банке, что -то ещё, завернутое в промасленную газету. Какие -то вещи.

У входа в центральный корпус сидел дед.
Он смотрел в одну точку.
Грустный и обеспокоенный.
— Знаешь, тут одни дураки, — жалобно пожаловался он прибывшей жене, озираясь по сторонам, будто эти дураки услышат и набросится на него всем безумным скопом.

Он посмотрел на внука, ища в его глазах поддержки
— Заберите меня отсюда, — грустно попросился он.
— О, накололи уже,- громко резюмировала дедову репризу бабуся.

Тем же днём, партийного деятеля забрали домой.
Реабилитировали, как после двадцатого Съезда КПСС… Даже налили, для профилактики.
— Дед, а ты их видел?
— Кого?
— Чертей.

Мальчишка не дождавшись ответа потихонечку берет свою книжку, лежащую на подоконнике.
Это его любимая книга. Выгоревшая, с жирными пятнами на страницах.
Там нарисованы мальчик, и море, штурвал и смешной капитан, и акула.
На обложке написано:
" Веселое мореплавание Солнышкина."

" Посвящение." 13-я глава, Харьков, 8 мая, 74-й день войны.