"Посвящение.", 14-я глава

Звёздная пыль осела на наших подошвах.
Если вечером выйти на улицу и задержаться там до темноты, есть вероятность, что пылинки, упавшие со звезд, уже успели приземлиться на Землю.
Может быть они летели сюда миллионы лет. Мы не знаем. Мы не можем знать.
Но мы можем устремиться навстречу друг другу, чтобы встретиться, там, далеко за облаками. Пылинки наших жизней и вечный, всепоглощающий Космос.

Фрагментам наших жизней, посвящается.

Человек.
Что движет тобой?
Ты хочешь за этими буквами увидеть себя?
И ответить на вопрос:
а что будет потом?
За гранью,
в бесконечности?
Если конечно же веришь в это.
Добро пожаловать.
Звездный экспресс начинает путешествие во времени.

" ПВА"

«Я всегда крестом крещусь
Крест во лбу
Ангелы по бокам
Храните мою душу».

Бабка научила его молиться. Так он и молился. Вместе с ней.
Он не сильно запомнил эту поездку к бабке, в Кадиевку.
Запомнил серый двор и террикон в ста метрах от дома, видимый со двора.
Запомнил угольную пыль, на тогда ещё зелёных абрикосах.
Соседскую детвору, которая дразнилась:
— Ты из Харкива?
— Харкива, Харкива! — подключались другие дети.

— Я из Харькова!,- кричал он им.
Затем и родственники его, троюродные братья и сестры присоединялись к дворовым травить этого из Харкива.

Ему не нравилось тут всё. И бабка эта, мать деда.
Баба Устя.
И его новые братья и сестры.
И ребята за двором, почему -то невзлюбившие чужака, приехавшего на ихнюю улицу.

Он прятался от них во дворе.
Это был не такой двор, как у них в Харькове.
Тут в одном дворе было сразу несколько домов в разных углах. Серых, как и все вокруг, от антрацитной пыли.
Ему тут не нравилось.

Он прятался в доме, больше похожем на флигель. С низкой, покрытой железом крышей. С одной комнатой и кухней, с печкой как и у них, с ведрами угля у дверей. С сараем, примостившимся сбоку.
Колодца во дворе не было. Приходилось носить воду, таская ведро через весь двор, из -за калитки, аж с улицы, рядом с терриконом.

Колодец был глубокий, с деревянным валиком и железной ручкой, а цепь ржавая. Если прозевать, когда бросаешь ведро вниз, ручка больно била по рукам.
Вода была жёлтого цвета и пахла мазутом.
На поверхности её расплывались фиолетовые бензиновые пятна. Местные, детвора и не только, прямо из ведра пили ее у тех кто набирал, пуская туда «слюни».
Вода от этого портилась. На поверхности её, со временем, появлялась белая пена.
Приходилось тащить опять.

-Харкив, Харкив,- дразнилась они, завидев его снова.

Он спрятался в доме.
В доме никого не было.
И играть там было особо нечем. И не с кем.
Баба Устя где -то ушла. Дед тоже испарился. Может пошел к родичам.
Из игрушек более всего подходивших для изучения, был тюбик, стоящий на подоконнике, рядом с ведром воды.

Он взял белый тюбик.
Там было написано" ПВА" клей. Открутил его и понюхал. Заглянул внутрь.
Рассмотреть внутри клей не получалось. Он придвинулся ближе к окну. Наклонил бутылочку вбок и белая вязкая жижа сама прыгнула изнутри, прямо в ведро с водой.

Пацаненок испугался. Вода в ведре помутнела.
Это значило, что воду надо вылить. И идти набирать свежую. Он всунул руку в ведро. Побультыхал там. Клей растворился. И следов его явного присутствия вроде не наблюдалось. Он взял алюминиевый ковшик, зачерпнул и попробовал.
" Вода, как вода, немного вонючая", — подумал водонос и успокоился.

Он решил подремать, до вечера. Больше заданий по дому на сегодня не было.
Очнулся он в машине скорой помощи.
Из разговора взрослых, он понял" температура сорок" и " белая пена со рта".

В местной больничке вместе с ним в палате были ещё парочка пацанов. Один малой, на спор проглотивший железный рубль с Лениным,, и показывающий всем гордо свой шрам от аппендицита.
И мальчик по -старше, ради хохмы, давший любителю клея из Харкива майонезную баночку для сдачи кала.
Тот долго возился в туалете, а потом принес в лабораторию полную банку.
Все смеялись. И в палате тоже.
— У меня все в банку не поместилось. — Пожаловался паренёк.
До этого он никогда ещё не был в больницах.

Так ему и запомнилось это лето. И дедова мать. И братья. И после этого он не ездил туда НИКОГДА.
Не то чтобы злился. Не хотел.

" Посвящение", 14 -я глава, Харьков, 8 мая, 74-й день войны.