Беспечный ангел

Этот парень был из тех,
Кто просто любит жизнь,
Любит праздники и громкий смех,
Пыль дорог и ветра свист.
Ария «Беспечный ангел»

«Да, Крис, «веселая вечеринка» будет сегодня у тебя… Не помри от скуки!» – отпустил вслух шутку в неудачной попытке развеселить себя, собираясь на первое в жизни пати для толстосумов. Собственно, мне там и делать было нечего, но босс просто не могла пойти туда в гордом одиночестве…
«Это же так неприлично – такая женщина, как я, и одна. Что обо мне подумают?» – безапелляционно выдала она, пригласив в свой кабинет и сообщив такую новость. Отвертеться не получилось… Поэтому теперь придется весь вечер изображать «умного мужика», а я всего лишь скромный рядовой сотрудник, пусть и на хорошем счету у начальства… Долой на сегодня «прическу осьминожки» – французские косички, на одобрение которых пришлось пожертвовать частью ежемесячной премии. Еле выпрямил утюжком длинные, по лопатки, волосы и затянул резинкой хвост. Снял с вешалки белую шелковую рубашку, смокинг, взятые на прокат, как и лакированные туфли. Зачем тратиться на то, что я надену всего один раз?

Спустился вниз, где как раз «выплывал» из-за поворота лимузин с боссом – мисс Элизабет Брайн. Она, конечно, красивая, пусть и намного старше меня, не замужем, но я всегда был сторонником равных отношений, а не жить в постоянной тени преуспевающей бизнесвумен. Да и становиться в двадцать четыре мальчиком на пару ночей тоже не хотелось – я однолюб и романтик до мозга костей.

Уже смеркалось, когда мы подъехали к месту вечеринки. В свете огней и без того огромный особняк казался просто гигантской крепостью. Внутри он уж слишком напоминал музей, нежели жилой дом, а ходившие по нему богачи больше походили на восковые фигуры, чем на живых людей. «Белой вороной» встал у стены, наблюдая, как, разбившись на группы, они болтали о насущном. Я ждал самого ужина. Босс сказала, что шведского стола не будет… Это хорошо, а то проходил бы весь вечер голодным – канапе и суши не наешься, да и совестно как-то уводить из-под носа голодного миллионера аппетитный кусочек.

Наконец всех пригласили на открытую веранду, где стояли уже сервированные столики. Вышколенные, вежливые официанты провожали гостей на места. Так получилось, что я со своим боссом случайно оказался за одним столом с хозяином особняка и его женой. Хотя, такого без непосредственного участия мисс Брайн не произошло бы.

Эти богачи казались невероятно странными… Мистер Корнелл, не скрывая своей нервозности, подзывал пару раз к себе человека из обслуги, что-то спрашивал, широко жестикулируя. Тот в ответ молча качал головой. Потом хозяин шепотом задавал вопросы жене, но она пожимала плечами и еще сильнее закутывалась в прозрачный шарф. Что, вообще, тут происходило?
«Мы больше никого не будем ждать! – мистер Корнелл встал, поднял бокал вина. – Сегодня необычный вечер. Мы празднуем рождение новой корпорации. Компания мистера Ариджи и моя объединились в...»

Рев мотора заглушил торжественную речь, и на веранду по ступенькам на приличной скорости влетел огромный мотоцикл, управляемый странным райдером. Хрупкая фигура, затянутая в черную косуху и потертые кожаные брюки такого же цвета, сапоги на широком высоком каблуке. И все это было покрыто неимоверным количеством металлических заклепок. Каким же надо быть психом, чтобы устроить такой спектакль? И кто это вообще? Как он здесь оказался? Попытался перевести взгляд на тарелку, но не смог… Любопытство взяло верх. Собственно, чем я лучше других, так же пялившихся в его сторону.
«Какая наглость! – защебетала мне на ухо Брайн. – И куда только охрана смотрит?»
Райдер снял шлем, повесил его на руль, тряхнул гривой черно-белых волос и подошел к хозяину банкета.
«Я опоздал, извини...» – холодным тоном произнес незваный гость.
«Рад вам представить своего сына Майкла», – с натянутой улыбкой произнес Корнелл и жестом указал парню на свободное место напротив меня.

Он сел, нарочно загрохотав стулом. Тут особого таланта не надо, чтобы понять, что у него с папашей до предела натянутые отношения. Сделав вид, будто слушаю болтовню своего босса, изредка в такт кивая головой, я краем глаза наблюдал за Майклом. Такой странной прически еще не встречал – это были не просто выкрашенные в два цвета волосы, а переплетенные между собой свои темные и искусственные белые пряди. Этот каскад, очень напоминавший парик на древних статуях в музее, обрамлял худое, немного бледное лицо с большими серыми глазами.

К Корнеллу-младшему подошел официант с подносом. Парень бросил взгляд на содержимое тарелок и брезгливо произнес:
«Я не ем мясо… Унесите это! Есть что-нибудь попроще?»
«Прекрати позорить меня перед гостями! – сквозь зубы прошипел Корнелл-старший, сжимая со всей силы пальцами столовые приборы. – Я с тобой потом поговорю...»
Парень только хмыкнул в ответ. Он не стал пить дорогое сухое вино – был за рулем, только сделал несколько глотков минеральной воды. Я тоже не притронулся к налитому бокалу – не привык к подобным изыскам, а вот от легкого алкогольного коктейля или энергетика не отказался бы. Еще час я наблюдал за ним, гоняя вилкой среди веточек укропа зеленую горошину. Байкер ловко расправился с овощным салатом, картошкой фри и еще какой-то вегетарианской ерундой. Отсутствием аппетита он явно не страдал, что не сказал бы по его внешнему виду.

Как можно тише я встал из-за стола и направился в туалет. Выходя из уборной, отделанной по последнему толстосумному писку моды, нос к носу столкнулся с Майклом.
– Привет… – я удивился своему такому сдавленному голосу.
– Хай! – улыбнулся он. – Ты тоже тут не в своей тарелке. Каким ветром занесло в этот гадюшник?
– Босс прихватила для компании. А как ты догадался?
– Потому что я, как и ты, не из их общества… – парень прислонился к стене, скрестил на груди руки.
– Как так? Твой отец же…
– Отчим… который на дух меня не переносит, я его тоже…
– Тогда зачем ты приехал? – опять задал глупый вопрос. Почему-то ничего умного сказать у меня не получилось.
– Собственно, мне были нужны деньги… Через пару недель я стану богатым, не как отчим, конечно, но именно сейчас мне надо отдать приличную сумму. Он предложил сыграть счастливого папенькиного сынка, довольного своей богатенькой жизнью… А я лажанулся по полной… Теперь не получу ни цента от него.
– За такой фейерверк он и мотоцикл может отобрать…
– Не может… – Майкл нахмурился, сжав кулаки. – Я подобрал этот байк на свалке пять лет назад, отремонтировал, вкладывал все, что зарабатывал. Тем более, это главное средство моего существования, – он взглянул на часы. – Мне уже пора, надо улизнуть отсюда, пока этот толстосум развлекает гостей. Не хочу потом слушать его многочасовую нотацию про свое поведение…
Байкер развернулся и уже сделал несколько шагов по коридору.
– Подожди! – окликнул его. – Я смогу помочь?
– Взаймы пять кусков на один вечер будет?
– Нехило…
– Ну, нет так нет… – грустно улыбнулся он.
Была – не была! Даже если и обманет, не куплю я себе полусгнившую тачку – что с того… А парня жалко.
– У меня есть столько…
– Бери деньги с собой, встретимся завтра в восемь вечера в городском парке у моста влюбленных… – прошептал Корнелл, таинственно улыбнулся и исчез в полумраке.
Ну и в авантюру я вляпался. Хотя, без приключений жить как-то скучно. Только вот не жалеть бы всю жизнь об этом.

Когда вышел на веранду, то рот сам раскрылся от удивления. Майкл, распугав официантов, сделал на байке круг по свободному от столов пространству и под вопли ошарашенного отчима, зовущего охрану, слетел по ступеням вниз, растворившись, словно призрак, в прохладной вечерней дымке.

На следующий день после работы зашел в банк, снял из многолетних сбережений пять тысяч долларов – почти все, что накопил. Запрятав их во внутренний карман куртки, направился пешком в сторону городского парка. Странное место для встречи – этот мост, тем более что там запрещена езда на транспорте. Я так погрузился в воспоминания прошлого дня, что не заметил въехавшего передо мной на тротуар мотоцикла, и, как следствие, налетел на его переднее колесо.
– Майкл? – воскликнул я, хватаясь за ушибленную ногу.
– А кто еще? Римский папа? – рассмеялся он, легким движением руки откидывая забрало у шлема. – Я уже целую улицу тащусь рядом с тобой как черепаха, а ты даже голову не соизволил повернуть. Садись, поехали уже!
Пристроившись сзади, напялил заботливо протянутый запасной шлем, обхватил байкера за торс, и мы понеслись в неизвестном направлении с сумасшедшей скоростью и свистом ветра.

Уже стемнело, когда мы подъехали к заброшенному заводу на окраине города. Столько навороченных мотоциклов я еще никогда не видел. Похоже, что сегодня проходили гонки среди байкеров, известные мне по газетным колонкам происшествий. Что мы здесь забыли, точнее, он?
Лавируя среди байков и внедорожников, оказались рядом со стартовой площадкой, если ее так можно было назвать.
– Приехали, – Корнелл заглушил двигатель. – Дальше пешком.
Я спрыгнул на изрытую колесами землю. После такой езды меня немного штормило. Не каждый же день я летаю под двести на двухколесном звере.
– Ну, Ангел, ты сегодня в седле или, как в прошлый раз, зритель? – около нас оказался верзила с косматой рыжей гривой и длинной бородой, одетый по последнему писку байкерской моды.
– В седле… – Майкл, похлопав ладонью по бензобаку, достал из кармана деньги.
– Давай остальное, – он обратился ко мне.
Я протянул сложенные пополам купюры. Рыжий пересчитал деньги, кивнул головой.
– Хорошо. Твоим соперником в заезде будет Хаммер. Победитель получает в пять раз больше своей ставки. Согласен?
– Да.
Верзила ушел.
– Нам придется сегодня не сладко… – парень положил руку на руль, тяжело вздохнул, посмотрел на меня и, присев на сидение, скрестил на груди руки. – Если я выиграю – сразу верну долг…
– А если нет?
– Тогда… – он опустил вниз глаза. – Тогда возьмешь байк, пока деньги до последнего цента не выплачу.
– По рукам, – хлопнул его по плечу. – Договорились.

Ангел подогнал «железного коня» к стартовой полосе. Соперник, явно старше и опытнее, встал рядом, усмехнулся и, показав средний палец, надел шлем. Мой спутник тоже не остался в долгу: послал Хаммеру воздушный поцелуй и закрыл лицо тонированным пластиком. Красивая девушка в ярком комбинезоне взмахнула флагом, и под крики зрителей оба мотоцикла исчезли в облаке пыли.
А я стоял в ожидании конца гонки и не мог понять, чего хочу больше: чтобы он вернул деньги или, проиграв, отдал на время средство передвижения (не для езды, всего лишь покрасоваться перед коллегами). Хотя, я бы сделал ему рассрочку лет так на двадцать: байкер без байка – зрелище слишком плачевное.

Под многоголосый гул клаксонов, ревя моторами, оба байка с небольшим отрывом пересекли финишную черту. Я попытался протиснуться как можно ближе к дороге. Рыжий подошел к гонщикам и крикнул, перекрывая своим басом царящий вокруг шум:
– Тихо! Победитель заезда… – он выдержал паузу и указал в сторону Корнелла. –… Ангел!
Тот снял шлем и, одарив стоящих рядом лучезарной улыбкой, принял свой выигрыш из рук «главного байкера». Хаммер со злости пнул по колесу свой мотоцикл. Толпа расступилась, пропуская победителя. Майкл подъехал ко мне, легким кивком указал на место позади себя.

Отъехав довольно далеко от завода, парень остановился на обочине, повесил шлем на руль, слез с байка и, покопавшись в карманах, встал напротив меня.
– Это мой долг, – он протянул пачку денег.
– Но тут…
– То, что обещал вернуть, и столько же за то, что поверил мне…
– Я не могу, – возразил я.
– Бери! А то обижусь!
Я молча убрал деньги.
– А ведь ты хотел, чтобы я пришел вторым? – в его глазах появился озорно огонек.
– Нет… – нервно сглотнув, солгал я. – Наоборот, безумно хотел, чтобы ты выиграл.
– Врать не умеешь. – нахмурился он, а потом, улыбнувшись, добавил. – Давай отметим победу. Я знаю тут одно классное местечко.
– Ок. Только не слишком гони.
– Уговорил, – рассмеялся парень, возвращаясь на удобное сидение, и завел двигатель.

Мы сидели за барной стойкой, медленно потягивали легкие коктейли и молчали. Просто говорить было не о чем на еще трезвые головы. Майкл покачивал ногой в такт музыке, я рассматривал разноцветные этикетки стоящих на полках бутылок с алкоголем. Заказали снова по двойному коктейлю. Потом еще повторили.
– Давай потанцуем? – слегка запинаясь, предложил байкер.
– Я не умею…
– Брось… Я тоже не умею… – и, спрыгнув с табурета, он исчез в толпе.
Я усмехнулся, но за ним идти не собирался, хотя постоянно косился в сторону танцпола. Заметив, что танцующие образовали круг и хлопают в такт музыке, направился на разведку, вежливо расталкивая локтями парней и девушек. Лучше бы я остался сидеть на табуретке с коктейлем на пару, чем увидеть такое: Ангел танцевал, точнее, разрешал себя лапать какому-то парню, который принял его за крутую девчонку. Не знаю, какая муха укусила меня за задницу, но я выскочил в круг и, встав между ними, выпалил:
– Вообще-то, он со мной! Поищи себе другую игрушку! – тут же дернул Майкла за руку в свою сторону так, что он упал в мои объятия.
Бывший «партнер» нахмурился и, похрустывая пальцами, направился в нашу сторону. Желания драться у меня как-то не возникало, а на словах такой конфликт точно не уладили бы. Лучшая тактика в таком случае – это отступление…
– Бежим! – шепнул на ухо вконец захмелевшему байкеру и потащил его к выходу сквозь недоумевающую молодежь, которая явно хотела реального мордобоя.
Мы, не чуя ног, добежали до мотоцикла.
– Садись! – крикнул Корнелл, оглядываясь назад.
– Ты с ума сошел! – я попытался стащить его с сидения. – Ты на ногах едва стоишь…
– Стояние на ногах вообще не влияет на езду… – икая, выдал он и завел мотор. – Садись. Иначе уеду без тебя.
Хлопнувшая дверь бара заставила меня тут же принять решение – запрыгнуть на сидение и напялить на голову шлем.
– Гони! – проорал я, крепко обхватывая руками гонщика за талию.

Я еще никогда не получал такой дозы адреналина, как от езды с изрядно напившимся байкером за рулем. Я молился, матерился и чертыхался одновременно… А на поворотах вообще зажмуривался от страха и терял дар адекватно мыслить.
К счастью, мои мольбы были услышаны – минут через двадцать «железный конь» заглох и медленно остановился посреди дороги.
– Вот черт! – выругался парень, снимая шлем. – Бензин закончился… До заправки должно было хватить…
– И что делать будем? – я оглянулся вокруг: ночь, пустая дорога, залитая только лунным светом.
– А ничего! В первый раз что ли? – звонко рассмеялся он. – Слезай и помогай толкать. До мотеля с колонкой тут вроде километров десять, может, чуть побольше…

Встав по обе стороны и взявшись за руль, мы шли по асфальту, толкая вперед байк. Наконец-то мне представилась возможность рассмотреть поближе это чудо техники: массивный корпус и очень широкие шины давали необыкновенную устойчивость, комфортное сидение на двоих, удобный, легкий в управлении руль. Была видна профессиональная доработка до гоночной техники, а с боку красовались следы хорошего недавнего ремонта. Я не очень разбирался в мотоциклах, поэтому его марку так и не смог определить: логотип был откручен, а на его месте красовался крылатый ангелочек из полированного металла.

Алкоголь выветривался, и я попробовал завязать разговор.
– Крутой у тебя байк, – обратился к своему спутнику.
– Не ты первый это говоришь… – грустно ответил Корнелл. Разговаривать на эту тему у него явно не было желания.
– А что, предлагали продать?
– Да, почти после каждой победы на гонках. А разве можно продать своего друга?
– Нельзя…
– Вот и я о том же…
И мы снова замолчали. Под ногами шуршали мелкие камешки, с писком проносились мимо летучие мыши. Ночной воздух своей чистотой немного дурманил и без того кружившуюся после таких приключений голову.
– А ведь я до сих пор не знаю твоего имени… – внезапно произнес Майкл.
– Кристиан Сандерс, но для тебя просто Крис, – без лишней скромности ответил я. – А твое я уже знаю!
– Правда?
– Отчим представил гостям.
– Вот оно что… Будем знакомы еще раз: Майкл Уильям Корнелл, для друзей Ангел, а для тебя – просто Мишель, – он протянул руку, я пожал ее в ответ. Немного помолчав, парень грустно добавил: – Хотя я не очень-то горел желанием брать фамилию отчима – своя больше нравилась, но он умеет «уговаривать».
– Он?..
– Марать руки – не его стиль. Тем более, что я с ними не захотел жить, ушел сразу после свадьбы матери. Так он послал пару своих громил объяснить мои новые обязанности… – Ангел вздохнул, провел правой рукой по ребрам. – Полтора месяца потом в больнице валялся. До сих пор болит, когда долго за рулем.
– Мишель, где ты живешь? – мне бы помолчать, а я опять начал задавать ненужные вопросы.
– Когда ушел, жил у бабушки до своего пятнадцатилетия. А потом подобрал вот его… – он указал кивком на мотоцикл, который мы толкали. – Бабушка дала денег на комнату, хотела, чтобы я в колледж поступил, учился, а я забил на все, купил гараж, где и живу до сих пор. И крыша над головой, и с мотоциклом возиться удобнее…
– А твой родной отец?
– Погиб… – тяжкий вздох вырвался из груди спутника. – Он был гонщиком-любителем… От него и моя любовь к мотоциклам. Мне было всего тринадцать… А через полгода мама познакомилась с Дэвидом Корнеллом, преуспевающим бизнесменом из Нью-Йорка. Когда он приходил к нам, казался таким хорошим, что мама согласилась выйти замуж. А я не мог забыть отца и до сих пор не могу… Понимаю, что ей было плохо одной, но все равно не могу простить такое предательство. С первого дня жизни в этом городе я начал бунтовать против отчима. Просто он оказался самой последней сволочью. Зажравшийся толстосум! Семья ему была нужна лишь для карьерного роста… Вообще, появляюсь в его доме, когда совсем туго становится. А этому ублюдку лишь бы унизить меня. Три месяца назад предложил за очень приличную сумму составить ему компанию на очередной развлекаловке богачей. Только я послал его и ушел. Девицы легкого поведения не для меня. Думал, что уже больше никогда не переступлю порог этого дома, дотяну до бабушкиного наследства. В свободное время я всегда приезжал к ней, ухаживал. Она так тяжело болела… – он замолчал на несколько минут, стер ладонью пот со лба, потом тихо продолжил. – Она умерла три года назад… На похоронах ко мне подошел ее поверенный и протянул завещание… Бабушка оставила мне все: дом, очень большую сумму денег, которой хватит на всю жизнь, только получу я это в двадцать лет. Осталось совсем чуть-чуть… Вот только ремонтные долги со штрафами меня прижали – врезался я в ограждение из-за придурка-пешехода, помял сильно байк. Позвонил маме, хотел занять на пару месяцев денег, а отчим отобрал трубку и предложил стать его любимым сынком на этом званом ужине, обещал десять штук…
– Тогда зачем ты устроил все это шоу?
– Я все равно опаздывал – застрял в пробке, решил срезать по тротуару, ну и нарвался на полицию… Пока все объяснил, заплатил штраф. Полчаса потратил. А отчим слишком пунктуальный. Так что мне терять было нечего – денег я бы и так не получил. Зато насолил ему по полной! – он звонко рассмеялся. – Давно так его не выводил из себя!
– Какой же ты бесенок…
– От святоши и слышу. Толкай уж.

За поворотом показались огни мотеля. Из последних сил дотолкали байк до бензоколонки. Майкл остался заправлять его, а я направился искать комнату для ночлега. Выяснилось, что остался свободным только одноместный номер. Повезло, так повезло… Ничего не скажешь: не постель, а раскладушка какая-то на двоих парней. Переживу! На несколько часов сойдет.
Упал на кровать – не было сил ни раздеться, ни принять душ.
– А я подкрепиться принес! – в комнату ввалился байкер с восемью банками крепких коктейлей и большой пачкой чипсов, скинул выпивку на покрывало, а куртку отправил «метким» броском на стол. – Ты уже спишь?
– Не-а… Я так жду тебя…
Мы сидели по-турецки на кровати друг напротив друга, пили сладкий алкоголь и хрустели чипсами. Так еще я не напивался. Он, видимо, тоже.
– А неплохой сегодня вечер получился, – рассмеялся Корнелл, бросая на пол уже четвертую пустую банку.
Я допивал только вторую.
– Знаешь… – посмотрел на потолок, открывая третью. – Только честно, если бы ты проиграл… Ты, правда, отдал бы мне на хранение байк?
Майкл залился смехом.
– Тебе – да! И ездить бы научил. Мы же друзья после всех, ик, наших приключений?
– Конечно, друзья!
– Если я скоро стану богаче тебя – ты будешь считать меня толстосумом, как моего отчима?
– Если променяешь байк на лимузин, то – да! – подколол его и запил ответ коктейлем.
– Разве можно, ик, предавать друзей? А ты и байк – мои лучшие и един…
Расплывшись в улыбке, Корнелл покачнулся и повалился на меня. Уложил отключившегося байкера на постель, приткнулся рядом сам. Последнее, что осталось в памяти, – Майкл, уткнувшись в мое плечо, что-то бормотал о гонках и мотоцикле.

С трудом открыл глаза, снова закрыл… Голова нечеловечески раскалывалась. Окна были зашторены. Часы на стене показывали девять… Вечера? Утра? Я лежал на кровати в гордом одиночестве. В комнате не было ни Майкла, ни его куртки. Уехал?.. Накрыл голову подушкой. Так паршиво мне еще не было.
– У кого-то тут похмельный синдром? – знакомый смех, и рядом приземлилась бутылка холодного пива.
– Ми-и-и-и-ше-е-е-е-е-ль… – простонал я, жадно припадая к горлышку. – Будешь?
– Не-а… Я же за рулем. Холодный душ, и я бодрый, как огурчик. А тебе в таком состоянии похмелиться совсем не помешает. Поесть тоже… – и, протянув мне горячий хот-дог, принялся за свой.
– Ты же не ешь мясо… – чуть не подавился от удивления. – Ты же сам говорил, тогда, на ужине.
– Собственно, не ем… – произнес он с набитым ртом. – Обычно мне на него денег не хватает, а соевую дрянь пусть другие едят… А, во-вторых, тут больше пожевать нечего. С голоду что ли помирать?
Майкл, скрестив ноги, устроился на постели рядом со мной.
– Правда, было здорово? – он облизал со своих губ засыхающий кетчуп. – Я бы не отказался повторить все наши приключения еще разок через пару недель. Покажу свой гараж, закажем ужин из ресторана, покатаемся по трассе на старом заводе.
– Серьезно?
– Я что, шучу? Правда, хочу отпраздновать свое двадцатилетие с тобой! В одиночестве задувать свечи не круто. Будем ты, я и байк. Оторвемся по полной!
– А как же нотариус, бабушкино завещание?
– Это подождет… Все равно будет воскресенье… Хватит болтать – ехать надо… – с грустью произнес байкер. – Твоя грымза спустит три шкуры за опоздание, да и у меня дела тоже есть: за ремонт расплатиться надо.
С трудом я привел в терпимый вид одежду и, немного пошатываясь, вышел на улицу. Еще прохладный воздух бодрил до конца не протрезвевшую голову. Майкл, сделав передо мной виртуозный поворот, жестом пригласил на место позади себя, и мы помчались с ветерком по оживленной трассе в город.

– Вот, собственно, тут и живу… – я слез с мотоцикла напротив подъезда старой многоэтажки.
– Неплохо… – Ангел снял шлем, встряхнул двуцветной гривой, подошел ко мне. – Я приеду первого августа, в воскресенье… Потусим по полной. Ты будешь ждать?
– Да! Вон там… – я показал головой в сторону ступенчатого порога дома.

Мы стояли на проезжей части, пожимая друг другу руки, и не обращали внимания ни на косившихся людей, ни на сигналившие машины, которые из-за нас не могли проехать.
– До встречи, друг… – Майкл «вскочил в седло» и завел мотор. – Хотя… Подожди… – он вытащил из-под водолазки цепочку с медальоном. – Это тебе… Он приносит удачу… – и надел его на мою шею.
– Мишель!..
– Сейчас обижусь! Понимаешь, я встретил человека… Который меня понял, стал моим первым настоящим другом, – Корнелл смущенно улыбнулся, а потом крикнул на всю улицу. – Правда! Моим лучшим другом! – надел шлем, поставил «железного коня» на дыбы и умчался прочь, оставив меня посреди дороги.
Проводив его взглядом, поднялся домой, чтобы привести себя в порядок и потом появиться на работе, хотя бы на несколько часов, и выслушать жуткую нотацию от мисс Брайн.

В назначенный день я вскочил спозаранку, несмотря на то что было воскресенье. Оделся, вышел на улицу, как и обещал. Прошел час, два… Я сидел на ступеньках у подъезда, поднимая голову от любого звука мотора… Пришло время обеда… Чувство голода становилось все сильнее, но я не хотел покидать свой пост – боялся пропустить его феерический приезд.
Смеркалось. На погружавшейся в темноту улице зажглись тусклые фонари. Тротуары пустели… Закрылся последний магазинчик напротив. Его все не было, а я продолжал сидеть, облокотившись на перила.
– Мишель? – я вздрогнул от того, что кто-то потряс меня за плечо. Но… это была соседка.
– Иди домой спать. Уже два часа ночи, – укорила она и ушла.
Так его и не дождался в тот день…

На работе я не обращал ни на кого внимания, был погружен в свои мысли и без конца задавал один и тот же вопрос: «Почему он не приехал?» В душе с каждой минутой нарастала тревога, то и дело проскальзывала мысль, что больше никогда не увижу своего безбашенного гонщика. Вечером я не направился сразу домой, а вызвал такси и поехал на заброшенный завод, куда он привозил меня на гонки. Но там никого не было и уже давно: следы шин занесло песком и размыло дождем.
Изо дня в день я приезжал туда после работы в надежде увидеть хоть кого-нибудь из байкеров. И вот, месяц спустя, выходя из такси, я услышал рев моторов за забором… Отпустил машину и направился к крутым мужикам в кожаных куртках. Вглядываясь в пронзаемую светом фар темноту, искал знакомый силуэт на мотоцикле.
– Эй, парень!
Я оглянулся. Передо мной стоял тот самый рыжий, что подходил тогда, перед стартом.
– Ангела своего ищешь? – он опустил вниз голову.
– Да!
– Зря сюда пришел…
– Где он? – так захотелось схватить его за грудки и вытрясти все, до последнего слова.
– Его здесь нет… Он свернул на дорогу в Рай, – голос рыжего дрогнул, он развернулся и исчез в толпе.
– Что? – крикнул я вдогонку, задыхаясь от волнения. – Что это значит?
– Руд всегда так говорит… – кто-то тихо произнес сзади и положил руку на мое плечо. – Когда погибает один из гонщиков…
– Как?
– Да, парень… Ангел разбился месяц назад.
Меня словно парализовало, не в силах был произнести ни слова, только по щекам заскользили слезы.
– Ты его друг? Ты приезжал сюда с ним…
– Да… – собравшись с силами, прошептал я. – Как это случилось?
– Думаю, ты должен быть в курсе. Я знал Ангела очень давно, но никогда он не приезжал с кем-то за компанию. Такое было единственный раз. С тобой. Пойдем, тут слишком людно.

Мы поднялись на второй этаж недостроенного здания, сели на сваленные в углу деревянные балки.
– Я был на тех гонках в последний день июля на старой трассе в двухстах милях отсюда. Ангел объявил, что это будет его прощальный заезд, что на следующий день он начинает новую жизнь, в которой уже не будет места такому сумасбродству и бешеным скоростям. Ему в соперники вызвался Хаммер.
– Реванш?
– Не знаю… Должен был ехать Джо, но перед самым стартом он отказался, сказал, что с байком проблемы… Руд собрался вызвать другую пару гонщиков, но Хаммер тут же предложил себя вместо Джо. Было уже за полночь, когда они стартовали. Но к финишу пришел только один…
– Хаммер?
– Да… Мы подождали еще полчаса, но Ангел так и не появился. Тогда по негласным правилам гонок «старики» отправились по трассе на поиски. Ехали медленно, вглядываясь в ночную темноту в надежде заметить хоть что-нибудь… Я был впереди с Рудом. Где-то на полпути, за поворотом увидел блеск в полусотне метров от обочины. Среди кочек, поросших высокой травой, лежал покореженный байк Ангела. Засигналил. Подъехали остальные. Подняли мотоцикл. Под ним лежал… он. Я наклонился, снял потрескавшийся шлем… – голос незнакомца дрогнул. – В небо смотрели распахнутые безжизненные глаза, а на губах застыла счастливая улыбка, словно смерть внезапно застала его в тот момент, когда он думал о чем-то хорошем, а, может, и о ком-то… Никто не знал ни его настоящего имени, ни его родных. Руд быстро замял все с полицией – бывший легавый, связи еще остались. Сказать, по правде, он относился к парню, как к сыну, хотя при нем старался не показывать этого, – мужчина достал дрожащими пальцами сигарету и закурил. – Будешь?
– Спасибо, я не курю…
– И правильно… – он сделал пару затяжек и продолжил. – Ангел знал эту трассу как свои пять пальцев, такого просто не должно было случиться… – байкер, закрыв руками лицо, тяжело всхлипнул. – Не могли мы бросить его, просто не могли… На следующий день скинулись, кто сколько мог, забрали из морга и похоронили.
– Где?
– Здесь, на городском кладбище. Ты сразу узнаешь его могилу.
– А Хаммер? Он рассказал, что случилось?
– Он исчез… Его не было с нами на поисках, ни когда мы вернулись. Это будет только на его совести, парня уже ничем не вернешь. Так и осталось загадкой, что произошло той ночью на трассе. Ангел унес эту тайну с собой. Хотя, он и сам вряд ли успел понять, что с ним произошло. Ангел… – тяжело вздохнул мужчина. – Настоящий Ангел – чистый, жизнерадостный, веселый и такой беспечный…

Я возвращался домой пешком… Стирая со щек соленые ручейки рукавом, вспоминал наше прощание на улице около моего дома. Тогда я не мог даже и подумать, что оно будет последним.
К рассвету, уставший, с распухшим от слез лицом, добрался до подземки. В шумном метро на меня косились как на пьянчугу, нализавшегося с утра. А я, и правда, был опьянен, только не вином, а горем и душевной болью. Люди выходили и входили, за окнами поезда мелькали станции, но моя была самая последняя. Вышел из душного перехода, заглянул в цветочный магазин, на оставшиеся деньги купил самую красивую белую розу…

Пройдя старое кладбище с мраморными статуями и резными надгробиями, где свой покой обретала городская элита, я оказался на новом, с длинными рядами скромными табличек на большом поле. Огляделся вокруг. Вдалеке, у кромки леса, стоял знакомый мотоцикл. Сломя голову бросился туда по мощеной дорожке. Бежал, прижимая к груди цветок… Бежал, спотыкаясь и падая на колени. Поднимался и снова бежал. Так далеко…
Тяжело дыша, я добрался до своей цели – покрытой увядшими цветами могилы, где вместо надгробия стоял помятый байк с разбитым шлемом на руле. На бензобаке была грубо выбита молотком простая надпись: «Ангел. Первое августа тысяча девятьсот девяносто третьего года». В этот день ему исполнилось двадцать.
Положил на засохшие цветы благоухающую розу, сжал висевший на шее подаренный им медальон, закрыл глаза… В лицо ударил холодный ветер, накрапывающий колкий дождь бил по щекам, смешиваясь со слезами… Безумно захотелось взять камень и нацарапать рядом настоящее имя и дату рождения, но потом передумал: пусть он для всех так и останется Ангелом, чистым, неземным…

Я и не думал, что окажусь таким слабаком, оставшись один на один с отчаянием и одиночеством, как восемь лет назад, когда потерял всех близких в автомобильной аварии. Категоричный отказ ехать в парк аттракционов с родителями, младшими братом и сестрой спас мне тогда жизнь.
Каждый день до конца сентября приходил на могилу Майкла и часами стоял, не отводя взгляда от черного байка, пока не увидел сидящего на нем своего «Беспечного ангела». Он улыбнулся, поманил рукой и рассыпался ворохом разноцветных листьев. Так и не понял, что на меня нашло в тот момент, но я опрометью бросился домой. Вытащив из шкафа старую веревку, привязал ее к штырю, вбитому прошлыми хозяевами в ванной почти под потолком, встал на табурет, затянул петлю на шее. Вдруг до моих ушей донесся знакомый рев мотора. Я, резко повернувшись, понял, что теряю равновесие и падаю. Очнулся лежащим на полу в окровавленной одежде. Шею несильно сдавливала веревка. Поднялся, развязывая наспех затянутый узел. Потрепанная от времени, она не выдержала моего веса и оборвалась. Ударившись о ванну, я разбил себе бровь, здорово разодрал руку об ножку упавшего табурета, но остался жив.

Наверное, Бог решил спасти меня от этого греха… Бог… И тогда я понял, какой путь выберу в этой, подаренной мне вновь, жизни.

Непонимание коллег, насмешки друзей и даже угрозы со стороны мисс Брайн, которая, как оказалось, была серьезно влюблена в меня, не смогли изменить моего решения стать священником. После окончания духовной семинарии без угрызений совести попрощался с шумной Америкой и уехал миссионером в глухую мексиканскую деревушку, став отцом Криштианом в местной церкви, а также учителем в воскресной школе.

Но забыть Майкла я так и не смог. Медальон, спрятанный под сутаной рядом с простым крестом, каждый день напоминал о нем. Вот уже больше четверти века два раза в год, весной и в первый день августа, я приезжал на могилу своего единственного друга, стирал скопившуюся на байке за полгода пыль, клал на траву букет из белых роз и молился. Молился о его душе, вспоминая свист ветра в ушах, урчание мотора под седлом.

В этот раз я прилетел утренним рейсом в день его рождения. Оставив в камере хранения скромный багаж, приехал на кладбище. Выросший рядом с могилой высокий клен закрывал раскидистой кроной от непогоды старый, местами покрывшийся ржавчиной, мотоцикл. Моросил теплый летний дождь. Я зажег свечу, но она, не успев разгореться, потухла. Помолившись, уже собирался уходить, как ко мне подошел старик, молча посмотрел на разбитый байк и тяжело вздохнул.
– Вы священник?.. – толи спросил он, толи просто констатировал факт, взглянув на мою одежду, а потом, помолчав, добавил: – Столько лет прошло, прежде чем я решился прийти на его могилу… Все мы смертны… Не могу больше… Я хочу исповедаться прямо здесь… Он должен это слышать…
– Да, – произнес я, пытаясь скрыть волнение. – Доверьте Богу все, что накопилось у Вас на душе.
– Прости меня, Ангел, – старик наклонился, провел рукой по траве. – Если бы не моя жадность, тебя бы тут не было…
Я оторопел, а он продолжил говорить, не обращая на меня никакого внимания:
– Ведь это я тогда подрезал тебя на гонках… Ради денег… Это был заказ… Я знал, если потерять на такой скорости управление, то шансы выжить ничтожны, а в таком глухом месте их просто не останется.

Меня словно молнией пронзило. Хаммер?! Тот самый Хаммер, с которым Майкл участвовал в последней гонке и который бесследно исчез много лет назад?
– Один человек предложил мне три миллиона за то, чтобы ты не доехал до финиша… Чтобы ты погиб… – мужчина опустился на колени, сжал пальцами сочную траву. – Я повелся на эти деньги… Только когда увидел тебя раздавленным твоим же байком, мне стало страшно… Потом я узнал заказчика в миллиардере Корнелле, но деньги заглушили мою совесть… Причем тут ты и он, так для меня осталось загадкой… Прости меня… Ангел… – и он уткнулся лицом в могилу, тяжело рыдая.
– Настоящее имя Ангела – Майкл Уильям Корнелл… – почти шепотом произнес я, стирая капли дождя ладонью.
– Это был его отец? – Хаммер с застывшим в глазах ужасом посмотрел на меня.
– Отчим… Майкл наследовал большое состояние своей бабушки в день своего двадцатилетия…
– Откуда… Откуда Вы все это знаете? – старик поднялся, вглядываясь в мое лицо. – Я видел Вас… – голос его задрожал от волнения. – С ним на гонках… Когда он выиграл у меня…
– Да, это я…
Повисла тишина. Мужчина нервно теребил поношенную куртку.
– Господь прощает Ваши грехи за искреннее покаяние, – нарушив молчание, спокойно произнес я. – Идите с миром…

Хаммер закивал головой, шатаясь и что-то бормоча под нос, побрел по дорожке прочь, а я еще долго стоял, молился за Майкла, последний заезд которого оборвали человеческая зависть и жадность, а еще… просил у Бога прощения для тех, кто так хладнокровно отнял будущее у моего «Беспечного Ангела».