Антрепренёр
David Возрастные ограничения 0+
Антрепренёр
Антрепренёр.
В комнате антрепренёра было на редкость угрюмо и неуютно. Цветы засыхали в дорогих керамических горшках, а на рабочем столе лежала целая кипа неоплаченных счетов. Подоконник, заставленный бокалами и гранеными стаканами с недопитыми напитками, от элитного Хенеси до дармового Бакарди, обливался слезами с наружной стороны жилища некогда успешного антрепренёра. Который день в городе лил дождь, казалось, милый боже, отменил свое вето на всемирный потоп и решил смыть нашу унылую столицу ко всем чертям. В квартире начала скапливаться пыль по углам и пауки взялись за дело, украшая заброшенную и пропахшую сигаретным дымом жилплощадь кружевными мандалами.
Канализационная система города не выдерживала такого обилия жидкости, поэтому не смотря на мощное очищение потоками сверху, потоки снизу с весьма неприятным амбре удручающе действовали на задумчивых прохожих. Город буквально захлебывался нечистотами, и театр на олимпийской не минула эта участь. Молоденькая актриса Виктория постоянно названивала антрепренёру пытаясь выклянчить у него немножко денег, но он был непоколебим в своем решении сохранить случайно заработанный капитал и не разбрасываться им попусту. Деньги еще были и пока что, критической ситуации не случилось, но страх поселившийся где-то внизу живота, предательски сжимал внутренние органы в свой маленький кулачек, и тогда антрепренёру становилось тошно и хотелось само убиться.
— Я вам покажу, вы у меня еще попляшете. Думаете я не справлюсь, у меня всегда есть план. Есть ли у меня план? Да есть. Вот пройдет этот дурацкий ливень и город снова будет уклеен афишами моего театра.
Так он бормотал из-за дня в день надеясь, что прогноз погоды изменится и на небе снова засияет солнышко. Тем временем Труханов остров буквально уходил под воду, элитные дома, как и старенькие лачуги времен СССР погружались в пучину великой реки, которую редкая птица перелетит через середину. В данном случае антрепренёру повезло жить на последнем этаже шикарного дома сталинской постройки. Трехметровые потолки давали простор для полета мысли и не сковывали движений. Жители Труханова острова в свою очередь горько переживали утрату некогда элитного и престижного жилья. Они не на шутку задумывались не является ли название острова Труханов производным от слова труха, в которую превращалось все их имущество так трепетно нажитое в период нестабильности и разрухи царившей в независимо-зависимом государстве. Именно труханчане были известными почитателями высокого искусства и всячески помогали антрепренёру щедрыми пожертвованиями, в сложные для театра времена.
Но теперь антрепренёр навряд ли мог рассчитывать на их поддержку, так как они сами наждались в ней и драмы в их жизни разыгрывались порой более феерические, нежели в любой из пьес театра на олимпийской. Целые семьи скороспелых миллионеров были вынуждены жить на катерах, которые нередко скрашивали досуг некогда солнечных выходных в столице. Речные прогулки и вечерние катания на катерах остались в прошлом, теперь это были ноевы ковчеги городской элиты. Самолеты не летали из-за погодных условий, а оставить нажитое было жаль, ибо жебрачье племя так и норовило поживиться на чужом несчастье. Поэтому жители тонущей столичной Венеции организовали «отряды охраны» и прочесывали на моторных лодках периметр отстреливая непрошенных гостей, которые тонули в багряной реке, затем всплывая вниз по течению, где их и отлавливали муниципальные службы делая вид, что это жертвы несчастного случая.
Антрепренёр только вчера говорил со своей многострадальной женой Марией, а она все сетовала и сокрушалась на неведомо откуда появившуюся напасть. Сыпь и чесотка, которые, не давали ей покоя, в известной мере отравляли ее и так безрадостную жизнь в добровольном одиночестве при живом муже, который вечно где то носился и был кем-то увлечен. Хвала тому же милому боже, он прилично содержал двоих своих отпрысков Варю и Ваню, что были очень похожи на своего отца лицом и норовом. Имея возможность останавливаться в разных квартирах, так трепетно и продуманно приобретенных от первых вернувшихся инвестиций в театр, антрепренёр считал необходимым уделять время семье посвящая телефонному разговору ровно 20 минут своего порой весьма насыщенного графика. Мария скулила по двадцать минут в день, а антрепренёр участливо выслушивал о мазях и примочках, которые не помогают и о крахе отечественной медицины, затем вешал трубку и думал, как зрителя вернуть в подтопленный нечистотами театр и собрать кассу, чтобы вновь обрести уверенность в завтрашнем дне и легкость бытия.
То ли дело юная старлетка Виктория, было в ней что-то от вечно молодой и непокорной древнегреческой богини Артемиды. Она будоражила и без того воспалённое воображение антрепренёра, хотя это было пожалуй единственным ее талантом. В театре она заявила себя слабо, главных ролей антрепренёр ей дать не мог, так как и так подпорченные ее второстепенным участием спектакли обратились бы в полных крах. Ливень смывал и растворял мысли унося их поток в недра городской канализации и временно отодвигал надвигающийся городской коллапс. Нужна была идея или как говорят англичане insight, некое откровение с небес. Подсказка от всемогущего и вездесущего милого боже, что делать дальше и куда идти. Антрепренёр ждал ее, который день заливаясь спиртным и слезами от так глупо и внезапно потерянных возможностей, как вдруг раздался телефонный звонок.
— Да Мария, участливо ответил антрепренёр.
По ту сторону нервозный голос пропищал, что то невразумительное и в тоже время шокирующее.
— У меня вырос хвост.
Звучало это, впрочем, как «у мленя вырхоссссс вост».
Наверно от того антрепренёр не сразу понял весь смысл сказанного и грешил на вечные проблемы со связью. Мария набрав воздуха в легкие с подобающим ситуации надрывом в голосе вновь выпалила, как из пушки
— У меня вырос хвост. Настоящий хвост с чешуей. Приезжай я лежу в ванной и не могу выйти.
Антрепренёр не на шутку удивился и понял, что жена к сожалению, все таки сошла с ума. Дождь все лил и лил, и что-то давящее в животе подсказывало, надвигается беда вселенского масштаба.
Перед глазами вдруг промелькнули все многочисленные возлюбленные антрепренёра и крупным кадром посреди экрана явилось печальное лицо Марии, умытое слезами. Все-таки нужно было уделять ей больше внимания, вечно эта работа и чертовы девки. Милый боже пусть это все кончится, и я обещаю, нет я клянусь, что брошу пить.
Антрепренёр выбежал на балкон и запрыгнул в катер, который с первых дней потопа был предусмотрительно перевезен с оболонской набережной на станцию Олимпийскую. Теперь он был не депрессивной бесприданницей с головной болью от похмелья, а отважным шестнадцатилетним капитаном шхуны под названием «Стрела». Если бы старлетка Виктория увидела бы его сейчас, то влюбилась бы в антрепренёра заново или в первый раз, так как по поводу искренности ее чувств у него всегда возникали сомнения и некая подозрительность.
Антрепренёр взял право руля и мчался по широким улицам домой на улицу Льва Толстого 16. Печальная картина некогда цветущего города утопающего в своих же нечистотах наводила тоску и уныние. Кое где вода доходила до третьего этажа, и уровень постоянно поднимался. Автомобили припаркованные возле домов всплывали, как поплавки, а что было с их хозяевами известно только милому боже, который обещал не устраивать больше потом, но так подло соврал.
Через 15 минут Антрепренёр был у элитного дома на Льва Толстого и кумекал, как забраться внутрь. Подъезд был затоплен, а окна на втором и третьем этажах закрыты. Он залез в трюм своего катера и начал копошиться в тумбе под сидением, найдя трос антрепренёр просветлел и ринулся к балкону он закинул трос за кованную ограду балкона и начал вязать морской узел, закончив он легко перескочил ограду и цветочным горшком разбил стекло старой двери, которая еще помнила сталинские времена.
Войдя в пустую квартиру, он отметил шикарное убранство комнат, но поспешил на шестой этаж в сорок вторую, так как там видимо окончательно сошла с ума его красавица, антрепренёр забеспокоился о детях, как же Варя и Ваня. Стоя перед дверью, он позвонил тремя долгими звонками в дверной звонок. Это был тайный пароль, что означало свои. Никто не открывал, а звуки за дверью настораживали, там что-то гупало и падало, и как будто ползло с низу по полу. Антрепренёр достал из кармана куртки ключ и сделал три полных оборота в дорогущем швейцарском замке с системой антисиф. Когда дверь открылась, то в глаза антрепренёра сразу бросилось разбитое зеркало в коридоре, на полу были какие-то мокрые следы, а в комнатах все стояло верх дном.
Тишину нарушил надрывный крик чайки и по большой комнате, что то пролетело врезавшись в стену.
Мать честная, да что тут творится? – пронеслось в голове у антрепренёра. Включив свет, он увидел в большой комнате чайку, которая подволакивала крыло и жалобно издавала звуки. Птица прискакала к ногам антрепренёра, и он разглядел на ее шее розовую махровую резинку, как на косичке Вари. До конца не понимая, что происходит, но уже чуя беду, он ринулся к ванной и просто ахнул от увиденного, в ванной полной воды лежала, огромная рыбина, чем-то похожая на карпа, только гигантских размеров, она пыталась полностью уйти под воду, но размеры емкости на позволяли погрузиться целиком, поэтому хвост торчал снаружи, а голова была под водой.
Чайка истошно закричала в коридоре, а потом забулькала в предсмертной агонии, выскочив из ванной в коридор антрепренёр снова был сражен наповал, крокодил средних размеров держал напуганную птицу за шею и надежно ухватив добычу теперь пытался заглотить ее целиком. Антрепренёр снова был в театре, софиты ярко горели, а на сцене был его новый театр, только теперь он назывался «Театр абсурда».
Как не странно бы это звучало, но семья антрепренера теперь больше напоминала передачу о диких животных на канале Дискавери, а квартира превратилась в джунгли. Ноги антрепренёра внезапно стали ватными, и он почувствовал легкое головокружение, но антрепренёры люди живучие и привыкшие к стрессовым ситуациям, в народе их называют ребятами не робкого десятка. Взяв себя в руки, он решил позаботиться о Марии так отчаянно пытавшейся выжить в ванной-джакузи. Пришла гениальная мысль просто выпустить ее в образовавшееся городское море или Киевскую Венецию, если выражаться театральным языком. Но перед этим нужно было чего-то выпить и желательно покрепче, взяв запечатанную бутылку коньяка «Арарат» антрепренёр открутил крышечку и без лишних церемоний отхлебнул армянскую гордость, семи звёздочный лёгкий и согревающий. На душе потеплело, а в ногах появилась устойчивость, не откладывая в долгий ящик миссию по спасению антрепренёр приступил к делу.
Милая Мария все пыталась улечься поудобнее, но это было невозможно.
Антрепренёр решил взять ее за хвост и вытянуть на пол, но не тут-то было. Руки скользили по скользкой чешуе и тогда герой постапокалиптического экшена, решил зайти с другого конца. Взяв ненаглядную жену за голову, он нежно прошептал.
Машенька не бойся, сейчас станет полегче набери воздуха в жабры. И закрой глаза.
К сожалению, Машенька не могла сделать не того не другого, но кивнула в знак согласия. Антрепренёр крепко взял жену за голову и вытянул ее из ванной, проволок до балкона, а затем перекинул ее через кованную ограду. Наблюдая, как Мария красиво летит с шестого этажа и плюхается в воду антрепренёр испытал некое облегчение.
Дальше оставался Ваня, который по всей видимости съел Варю. Антрепренёр не до конца прочувствовал всю трагичность ситуации, но движимый только чувством долга. Решил облегчить участь холоднокровного сына и зажав ему пасть двумя руками отправил его к матери в Киевское море из дождевой воды и нечистот. Еще долго он смотрел, как Маша и Ваня плавают кругами, но теперь, когда квартира опустела, ему жутко захотелось надраться до чертиков и кому-то поплакаться в жилетку. Он достал мобильный и набрал номер Виктории. Победа сейчас нужна была, как никогда. В трубке звучала фортепианная композиция Yiruma «Reavers Flows In You» по комичному стечению обстоятельств, подчеркивающая всю абсурдность ситуации. Сырость и промозглость вокруг добавляли окружающей атмосфере фантасмагорических оттенков и вводили разум антрепренёра в состояние забытия. По ту сторону прозвучало всхлипывающее «Алло».
— Викуся, котик, что с тобой? В городе творится черт знает что? Извини я тут полностью погряз в делах и совершенно не имел возможности к тебе вырваться. Почему наша девочка плачет?
— Как я же ты скотина Скоробогатько. Навзрыд провыла юная старлетка Виктория. Я все ждала, что ты наберешь, писала тебе, а ты просматривал мои сообщения и не отвечал. Если бы я утонула в этой жиже ты бы даже не узнал и побухивал бы где-то на Олимпийской.
— Бусинка ну как бы ты утонула, если я снял тебе пентхауса на Позняках. Это самый верхний этаж. Я же знаю, что моя кошечка любит провожать солнышко и встречать рассвет. — ласково пробубнил полу пьяненький антрепренёр.
— Если ты не совсем пропил свои мозги, то наверно вспомнишь, что ровно две недели назад солнышко спряталось за тучки и идет долбанный дождик. А на улицу выйти не возможно, так как говно и вода превратили наш город в вонючий сортир. – уже мягче протараторила Виктория.
— Викуся я выезжаю к тебе срочно, что нужно моей девочке привезти. -залопотал антрепренёр.
— Еды придурок, у меня пустой холодильник, а выйти купить что-то я не могу, так как у меня, к сожалению, нет гондолы, я есть хочу.
— Скоро буду киса, с полным пакетом еды.
Напрашивался вопрос где ее взять, так как уровень воды поднялся до третьего этажа и все супермаркеты были затоплены, хотя квартира пустующая на третьем этаже, сквозь которую антрепренёр ворвался в здание, выглядела шикарно и холодильник в ней был огромный, а хозяев дома не было. Новая миссия накорми любовницу понравилась антрепренёру куда больше, чем выпусти жену с сыном в «море».
Дождь все лил и лил и город превращался в царство Посейдона. Стволы деревьев уже полностью ушли под воду и только кучерявые мокрые верхушки кленов и каштанов выглядывали над водой. Некоторый жители центра перебирались в квартиры к соседям на верхних этажах и уже приспосабливались к новым реалиям. Начинало темнеть рано, а света в городе не было. В ход шли фонари и аккумуляторы, но так не могло продолжаться вечно. Возможно, это был великий потоп 2, или кара небесная вопрос был лишь один, почему антрепренёр не заметил всей катастрофичности ситуации раньше, почему власти бездействуют, почему никто ничего не делает. Одни почему и ни одного потому, что.
Антрепренёр спустился на третий, и наткнулся на трех ежей пыхтевших забираясь по ступенькам наверх подальше от воды. Почему-то в голове пронеслось, ну вот ведь нормальная семья все ежи все понятно, только у меня карп, чайка и крокодил. Стало жалко дочь Варю, но в голове стоял полуобнаженный образ голодной Виктории, которая на завтрак, обед и ужин подавала горячее блюдо, то бишь себя, а в ресторане не было посетителей, или были? Быстро зайдя во взломанную квартиру, мужчина подошел к холодильнику, но кроме картошки и яиц, больше не смог ничего раздобыть, так как продукты испортились потому как электричества не было минимум неделю.
Собрав свою добычу и захватив недопитую бутылку Арарата, герой второсортного романа поспешил на свой ковчег спасать красавицу актрису с непобедимым именем Виктория.
Катер шел, рассекая зловонные просторы Киевского моря и ловко уворачивался от автомобилей поплавков. Иногда на балконах фешенебельных домов лаяли собаки, а иногда сидели причудливые экзотические животные, вот, например проплывая золотые ворота он заметил на балконе дома располагавшегося недалеко от оперного театра огромного индюка и двух тигрят. Тигрята задирались и играли с перепуганной птицей, а она кричала по чем зря и призывно молила о помощи. Надо бы было вмешаться, но антрепренёру было не досуг, он — спешил к своей зазнобе. Приплыв наконец-то к высотке на Позняках он увидел, что уровень воды еще поднялся до середины четвертого этажа.
Если учесть, что в доме было 16 этажей, то с таким успехом меньше, чем через неделю, он с Викторией рискует очутится посреди бесконечного океана. Нужно было выбираться из этого города или страны, вот в чем вопрос. Пытаясь набрать номер Виктории, он обнаружил, что нет сети. Логично если нет электричества, то со временем пропадает и сеть, когда он пробирался в дом через металлопластиковую балконную дверь на четвертом этаже, то повозился с ней достаточно, чтобы взмокнуть не от дождя, а от пота. В итоге конструкция сдалась и отворилась, впуская в трехкомнатную квартиру с улучшенной планировкой, вода уже было по щиколотки. Антрепренёр пройдя в коридор был слегка удивлен встретив лошадь на просторной кухне, она печально била копытом и громко заржала, но было не до нее.
Добежав до 16 этажа он запыхался и вспомнил, что обещал милому боже бросить пить если все наладится, но похоже эта подачка была совершенно не нужна Господу Богу.
Он позвонил в дверь тремя долгими звонками означавшими, свои и не дождавшись пока откроют, достал свой ключ и отворил двери. Чисто и просторно, уютно и тихо. Вики не было видно и он прошёлся по всем пяти комнатам, заглянул в ванную и на балкон.
Там то он и обнаружил огромную гиену, которая придерживала лапой ворону и впивалась в ее еще теплую плоть белоснежными клыками.
Где-то издалека послышалось раз-два-три разряд. Еще. Есть пульс.
Слабый но есть. Как в тумане он видел лицо огромного карпа, который гладил его плавником по волосам, а крокодил уперся в него немигающими глазенками.
Чайки не было, Варя лежала в соседней палате и ее спасти не удалось.
Врач подошел к жене антрепренёра и тихо сказал, что нужно кое-что обсудить. Она оставила мужа и удалилась в кабинет врача.
— Я соболезную Вашей утрате, но сейчас вам предстоит принять важное решение. В Крови вашего супруга, 1,5 промиль алкоголя, по протоколу я должен сообщить эти данные полиции, но мы можем с вами договорится.
Врач написал на листочке цифру со значком доллара.
— Маша посмотрела на листок и кивнула. 20 тысяч долларов, смерть Вари и вечно пьяны супруг. Ночь обещала быть длинной, на секунду Маше показалось, что Лицо доктора превратилось в волчью морду. Но это был лишь оптический обман…
Антрепренёр.
В комнате антрепренёра было на редкость угрюмо и неуютно. Цветы засыхали в дорогих керамических горшках, а на рабочем столе лежала целая кипа неоплаченных счетов. Подоконник, заставленный бокалами и гранеными стаканами с недопитыми напитками, от элитного Хенеси до дармового Бакарди, обливался слезами с наружной стороны жилища некогда успешного антрепренёра. Который день в городе лил дождь, казалось, милый боже, отменил свое вето на всемирный потоп и решил смыть нашу унылую столицу ко всем чертям. В квартире начала скапливаться пыль по углам и пауки взялись за дело, украшая заброшенную и пропахшую сигаретным дымом жилплощадь кружевными мандалами.
Канализационная система города не выдерживала такого обилия жидкости, поэтому не смотря на мощное очищение потоками сверху, потоки снизу с весьма неприятным амбре удручающе действовали на задумчивых прохожих. Город буквально захлебывался нечистотами, и театр на олимпийской не минула эта участь. Молоденькая актриса Виктория постоянно названивала антрепренёру пытаясь выклянчить у него немножко денег, но он был непоколебим в своем решении сохранить случайно заработанный капитал и не разбрасываться им попусту. Деньги еще были и пока что, критической ситуации не случилось, но страх поселившийся где-то внизу живота, предательски сжимал внутренние органы в свой маленький кулачек, и тогда антрепренёру становилось тошно и хотелось само убиться.
— Я вам покажу, вы у меня еще попляшете. Думаете я не справлюсь, у меня всегда есть план. Есть ли у меня план? Да есть. Вот пройдет этот дурацкий ливень и город снова будет уклеен афишами моего театра.
Так он бормотал из-за дня в день надеясь, что прогноз погоды изменится и на небе снова засияет солнышко. Тем временем Труханов остров буквально уходил под воду, элитные дома, как и старенькие лачуги времен СССР погружались в пучину великой реки, которую редкая птица перелетит через середину. В данном случае антрепренёру повезло жить на последнем этаже шикарного дома сталинской постройки. Трехметровые потолки давали простор для полета мысли и не сковывали движений. Жители Труханова острова в свою очередь горько переживали утрату некогда элитного и престижного жилья. Они не на шутку задумывались не является ли название острова Труханов производным от слова труха, в которую превращалось все их имущество так трепетно нажитое в период нестабильности и разрухи царившей в независимо-зависимом государстве. Именно труханчане были известными почитателями высокого искусства и всячески помогали антрепренёру щедрыми пожертвованиями, в сложные для театра времена.
Но теперь антрепренёр навряд ли мог рассчитывать на их поддержку, так как они сами наждались в ней и драмы в их жизни разыгрывались порой более феерические, нежели в любой из пьес театра на олимпийской. Целые семьи скороспелых миллионеров были вынуждены жить на катерах, которые нередко скрашивали досуг некогда солнечных выходных в столице. Речные прогулки и вечерние катания на катерах остались в прошлом, теперь это были ноевы ковчеги городской элиты. Самолеты не летали из-за погодных условий, а оставить нажитое было жаль, ибо жебрачье племя так и норовило поживиться на чужом несчастье. Поэтому жители тонущей столичной Венеции организовали «отряды охраны» и прочесывали на моторных лодках периметр отстреливая непрошенных гостей, которые тонули в багряной реке, затем всплывая вниз по течению, где их и отлавливали муниципальные службы делая вид, что это жертвы несчастного случая.
Антрепренёр только вчера говорил со своей многострадальной женой Марией, а она все сетовала и сокрушалась на неведомо откуда появившуюся напасть. Сыпь и чесотка, которые, не давали ей покоя, в известной мере отравляли ее и так безрадостную жизнь в добровольном одиночестве при живом муже, который вечно где то носился и был кем-то увлечен. Хвала тому же милому боже, он прилично содержал двоих своих отпрысков Варю и Ваню, что были очень похожи на своего отца лицом и норовом. Имея возможность останавливаться в разных квартирах, так трепетно и продуманно приобретенных от первых вернувшихся инвестиций в театр, антрепренёр считал необходимым уделять время семье посвящая телефонному разговору ровно 20 минут своего порой весьма насыщенного графика. Мария скулила по двадцать минут в день, а антрепренёр участливо выслушивал о мазях и примочках, которые не помогают и о крахе отечественной медицины, затем вешал трубку и думал, как зрителя вернуть в подтопленный нечистотами театр и собрать кассу, чтобы вновь обрести уверенность в завтрашнем дне и легкость бытия.
То ли дело юная старлетка Виктория, было в ней что-то от вечно молодой и непокорной древнегреческой богини Артемиды. Она будоражила и без того воспалённое воображение антрепренёра, хотя это было пожалуй единственным ее талантом. В театре она заявила себя слабо, главных ролей антрепренёр ей дать не мог, так как и так подпорченные ее второстепенным участием спектакли обратились бы в полных крах. Ливень смывал и растворял мысли унося их поток в недра городской канализации и временно отодвигал надвигающийся городской коллапс. Нужна была идея или как говорят англичане insight, некое откровение с небес. Подсказка от всемогущего и вездесущего милого боже, что делать дальше и куда идти. Антрепренёр ждал ее, который день заливаясь спиртным и слезами от так глупо и внезапно потерянных возможностей, как вдруг раздался телефонный звонок.
— Да Мария, участливо ответил антрепренёр.
По ту сторону нервозный голос пропищал, что то невразумительное и в тоже время шокирующее.
— У меня вырос хвост.
Звучало это, впрочем, как «у мленя вырхоссссс вост».
Наверно от того антрепренёр не сразу понял весь смысл сказанного и грешил на вечные проблемы со связью. Мария набрав воздуха в легкие с подобающим ситуации надрывом в голосе вновь выпалила, как из пушки
— У меня вырос хвост. Настоящий хвост с чешуей. Приезжай я лежу в ванной и не могу выйти.
Антрепренёр не на шутку удивился и понял, что жена к сожалению, все таки сошла с ума. Дождь все лил и лил, и что-то давящее в животе подсказывало, надвигается беда вселенского масштаба.
Перед глазами вдруг промелькнули все многочисленные возлюбленные антрепренёра и крупным кадром посреди экрана явилось печальное лицо Марии, умытое слезами. Все-таки нужно было уделять ей больше внимания, вечно эта работа и чертовы девки. Милый боже пусть это все кончится, и я обещаю, нет я клянусь, что брошу пить.
Антрепренёр выбежал на балкон и запрыгнул в катер, который с первых дней потопа был предусмотрительно перевезен с оболонской набережной на станцию Олимпийскую. Теперь он был не депрессивной бесприданницей с головной болью от похмелья, а отважным шестнадцатилетним капитаном шхуны под названием «Стрела». Если бы старлетка Виктория увидела бы его сейчас, то влюбилась бы в антрепренёра заново или в первый раз, так как по поводу искренности ее чувств у него всегда возникали сомнения и некая подозрительность.
Антрепренёр взял право руля и мчался по широким улицам домой на улицу Льва Толстого 16. Печальная картина некогда цветущего города утопающего в своих же нечистотах наводила тоску и уныние. Кое где вода доходила до третьего этажа, и уровень постоянно поднимался. Автомобили припаркованные возле домов всплывали, как поплавки, а что было с их хозяевами известно только милому боже, который обещал не устраивать больше потом, но так подло соврал.
Через 15 минут Антрепренёр был у элитного дома на Льва Толстого и кумекал, как забраться внутрь. Подъезд был затоплен, а окна на втором и третьем этажах закрыты. Он залез в трюм своего катера и начал копошиться в тумбе под сидением, найдя трос антрепренёр просветлел и ринулся к балкону он закинул трос за кованную ограду балкона и начал вязать морской узел, закончив он легко перескочил ограду и цветочным горшком разбил стекло старой двери, которая еще помнила сталинские времена.
Войдя в пустую квартиру, он отметил шикарное убранство комнат, но поспешил на шестой этаж в сорок вторую, так как там видимо окончательно сошла с ума его красавица, антрепренёр забеспокоился о детях, как же Варя и Ваня. Стоя перед дверью, он позвонил тремя долгими звонками в дверной звонок. Это был тайный пароль, что означало свои. Никто не открывал, а звуки за дверью настораживали, там что-то гупало и падало, и как будто ползло с низу по полу. Антрепренёр достал из кармана куртки ключ и сделал три полных оборота в дорогущем швейцарском замке с системой антисиф. Когда дверь открылась, то в глаза антрепренёра сразу бросилось разбитое зеркало в коридоре, на полу были какие-то мокрые следы, а в комнатах все стояло верх дном.
Тишину нарушил надрывный крик чайки и по большой комнате, что то пролетело врезавшись в стену.
Мать честная, да что тут творится? – пронеслось в голове у антрепренёра. Включив свет, он увидел в большой комнате чайку, которая подволакивала крыло и жалобно издавала звуки. Птица прискакала к ногам антрепренёра, и он разглядел на ее шее розовую махровую резинку, как на косичке Вари. До конца не понимая, что происходит, но уже чуя беду, он ринулся к ванной и просто ахнул от увиденного, в ванной полной воды лежала, огромная рыбина, чем-то похожая на карпа, только гигантских размеров, она пыталась полностью уйти под воду, но размеры емкости на позволяли погрузиться целиком, поэтому хвост торчал снаружи, а голова была под водой.
Чайка истошно закричала в коридоре, а потом забулькала в предсмертной агонии, выскочив из ванной в коридор антрепренёр снова был сражен наповал, крокодил средних размеров держал напуганную птицу за шею и надежно ухватив добычу теперь пытался заглотить ее целиком. Антрепренёр снова был в театре, софиты ярко горели, а на сцене был его новый театр, только теперь он назывался «Театр абсурда».
Как не странно бы это звучало, но семья антрепренера теперь больше напоминала передачу о диких животных на канале Дискавери, а квартира превратилась в джунгли. Ноги антрепренёра внезапно стали ватными, и он почувствовал легкое головокружение, но антрепренёры люди живучие и привыкшие к стрессовым ситуациям, в народе их называют ребятами не робкого десятка. Взяв себя в руки, он решил позаботиться о Марии так отчаянно пытавшейся выжить в ванной-джакузи. Пришла гениальная мысль просто выпустить ее в образовавшееся городское море или Киевскую Венецию, если выражаться театральным языком. Но перед этим нужно было чего-то выпить и желательно покрепче, взяв запечатанную бутылку коньяка «Арарат» антрепренёр открутил крышечку и без лишних церемоний отхлебнул армянскую гордость, семи звёздочный лёгкий и согревающий. На душе потеплело, а в ногах появилась устойчивость, не откладывая в долгий ящик миссию по спасению антрепренёр приступил к делу.
Милая Мария все пыталась улечься поудобнее, но это было невозможно.
Антрепренёр решил взять ее за хвост и вытянуть на пол, но не тут-то было. Руки скользили по скользкой чешуе и тогда герой постапокалиптического экшена, решил зайти с другого конца. Взяв ненаглядную жену за голову, он нежно прошептал.
Машенька не бойся, сейчас станет полегче набери воздуха в жабры. И закрой глаза.
К сожалению, Машенька не могла сделать не того не другого, но кивнула в знак согласия. Антрепренёр крепко взял жену за голову и вытянул ее из ванной, проволок до балкона, а затем перекинул ее через кованную ограду. Наблюдая, как Мария красиво летит с шестого этажа и плюхается в воду антрепренёр испытал некое облегчение.
Дальше оставался Ваня, который по всей видимости съел Варю. Антрепренёр не до конца прочувствовал всю трагичность ситуации, но движимый только чувством долга. Решил облегчить участь холоднокровного сына и зажав ему пасть двумя руками отправил его к матери в Киевское море из дождевой воды и нечистот. Еще долго он смотрел, как Маша и Ваня плавают кругами, но теперь, когда квартира опустела, ему жутко захотелось надраться до чертиков и кому-то поплакаться в жилетку. Он достал мобильный и набрал номер Виктории. Победа сейчас нужна была, как никогда. В трубке звучала фортепианная композиция Yiruma «Reavers Flows In You» по комичному стечению обстоятельств, подчеркивающая всю абсурдность ситуации. Сырость и промозглость вокруг добавляли окружающей атмосфере фантасмагорических оттенков и вводили разум антрепренёра в состояние забытия. По ту сторону прозвучало всхлипывающее «Алло».
— Викуся, котик, что с тобой? В городе творится черт знает что? Извини я тут полностью погряз в делах и совершенно не имел возможности к тебе вырваться. Почему наша девочка плачет?
— Как я же ты скотина Скоробогатько. Навзрыд провыла юная старлетка Виктория. Я все ждала, что ты наберешь, писала тебе, а ты просматривал мои сообщения и не отвечал. Если бы я утонула в этой жиже ты бы даже не узнал и побухивал бы где-то на Олимпийской.
— Бусинка ну как бы ты утонула, если я снял тебе пентхауса на Позняках. Это самый верхний этаж. Я же знаю, что моя кошечка любит провожать солнышко и встречать рассвет. — ласково пробубнил полу пьяненький антрепренёр.
— Если ты не совсем пропил свои мозги, то наверно вспомнишь, что ровно две недели назад солнышко спряталось за тучки и идет долбанный дождик. А на улицу выйти не возможно, так как говно и вода превратили наш город в вонючий сортир. – уже мягче протараторила Виктория.
— Викуся я выезжаю к тебе срочно, что нужно моей девочке привезти. -залопотал антрепренёр.
— Еды придурок, у меня пустой холодильник, а выйти купить что-то я не могу, так как у меня, к сожалению, нет гондолы, я есть хочу.
— Скоро буду киса, с полным пакетом еды.
Напрашивался вопрос где ее взять, так как уровень воды поднялся до третьего этажа и все супермаркеты были затоплены, хотя квартира пустующая на третьем этаже, сквозь которую антрепренёр ворвался в здание, выглядела шикарно и холодильник в ней был огромный, а хозяев дома не было. Новая миссия накорми любовницу понравилась антрепренёру куда больше, чем выпусти жену с сыном в «море».
Дождь все лил и лил и город превращался в царство Посейдона. Стволы деревьев уже полностью ушли под воду и только кучерявые мокрые верхушки кленов и каштанов выглядывали над водой. Некоторый жители центра перебирались в квартиры к соседям на верхних этажах и уже приспосабливались к новым реалиям. Начинало темнеть рано, а света в городе не было. В ход шли фонари и аккумуляторы, но так не могло продолжаться вечно. Возможно, это был великий потоп 2, или кара небесная вопрос был лишь один, почему антрепренёр не заметил всей катастрофичности ситуации раньше, почему власти бездействуют, почему никто ничего не делает. Одни почему и ни одного потому, что.
Антрепренёр спустился на третий, и наткнулся на трех ежей пыхтевших забираясь по ступенькам наверх подальше от воды. Почему-то в голове пронеслось, ну вот ведь нормальная семья все ежи все понятно, только у меня карп, чайка и крокодил. Стало жалко дочь Варю, но в голове стоял полуобнаженный образ голодной Виктории, которая на завтрак, обед и ужин подавала горячее блюдо, то бишь себя, а в ресторане не было посетителей, или были? Быстро зайдя во взломанную квартиру, мужчина подошел к холодильнику, но кроме картошки и яиц, больше не смог ничего раздобыть, так как продукты испортились потому как электричества не было минимум неделю.
Собрав свою добычу и захватив недопитую бутылку Арарата, герой второсортного романа поспешил на свой ковчег спасать красавицу актрису с непобедимым именем Виктория.
Катер шел, рассекая зловонные просторы Киевского моря и ловко уворачивался от автомобилей поплавков. Иногда на балконах фешенебельных домов лаяли собаки, а иногда сидели причудливые экзотические животные, вот, например проплывая золотые ворота он заметил на балконе дома располагавшегося недалеко от оперного театра огромного индюка и двух тигрят. Тигрята задирались и играли с перепуганной птицей, а она кричала по чем зря и призывно молила о помощи. Надо бы было вмешаться, но антрепренёру было не досуг, он — спешил к своей зазнобе. Приплыв наконец-то к высотке на Позняках он увидел, что уровень воды еще поднялся до середины четвертого этажа.
Если учесть, что в доме было 16 этажей, то с таким успехом меньше, чем через неделю, он с Викторией рискует очутится посреди бесконечного океана. Нужно было выбираться из этого города или страны, вот в чем вопрос. Пытаясь набрать номер Виктории, он обнаружил, что нет сети. Логично если нет электричества, то со временем пропадает и сеть, когда он пробирался в дом через металлопластиковую балконную дверь на четвертом этаже, то повозился с ней достаточно, чтобы взмокнуть не от дождя, а от пота. В итоге конструкция сдалась и отворилась, впуская в трехкомнатную квартиру с улучшенной планировкой, вода уже было по щиколотки. Антрепренёр пройдя в коридор был слегка удивлен встретив лошадь на просторной кухне, она печально била копытом и громко заржала, но было не до нее.
Добежав до 16 этажа он запыхался и вспомнил, что обещал милому боже бросить пить если все наладится, но похоже эта подачка была совершенно не нужна Господу Богу.
Он позвонил в дверь тремя долгими звонками означавшими, свои и не дождавшись пока откроют, достал свой ключ и отворил двери. Чисто и просторно, уютно и тихо. Вики не было видно и он прошёлся по всем пяти комнатам, заглянул в ванную и на балкон.
Там то он и обнаружил огромную гиену, которая придерживала лапой ворону и впивалась в ее еще теплую плоть белоснежными клыками.
Где-то издалека послышалось раз-два-три разряд. Еще. Есть пульс.
Слабый но есть. Как в тумане он видел лицо огромного карпа, который гладил его плавником по волосам, а крокодил уперся в него немигающими глазенками.
Чайки не было, Варя лежала в соседней палате и ее спасти не удалось.
Врач подошел к жене антрепренёра и тихо сказал, что нужно кое-что обсудить. Она оставила мужа и удалилась в кабинет врача.
— Я соболезную Вашей утрате, но сейчас вам предстоит принять важное решение. В Крови вашего супруга, 1,5 промиль алкоголя, по протоколу я должен сообщить эти данные полиции, но мы можем с вами договорится.
Врач написал на листочке цифру со значком доллара.
— Маша посмотрела на листок и кивнула. 20 тысяч долларов, смерть Вари и вечно пьяны супруг. Ночь обещала быть длинной, на секунду Маше показалось, что Лицо доктора превратилось в волчью морду. Но это был лишь оптический обман…
Рецензии и комментарии 0